Соль

Чуть меньше месяца назад, когда Эшли посмотрел Энди в глаза и, взяв его руки в свои, спросил, хочет ли он переехать в его дом, Энди, не задумываясь, ответил «Конечно». В тот момент он был счастлив от того, что будет проводить почти каждую минуту рядом с самым дорогим ему человеком, даже не предполагая, что из-за этого у них возникнет проблема, и настолько серьезная. - Не могу поверить, что буду жить под одной крышей с педиками! – истерично вскричала Китти и, резко вскочив из-за стола, выбежала из комнаты, задевая стул, который от этого упал и перевернулся. Почти в каждом женском журнале есть рубрика о том, как наладить отношения с детьми своей пары от первого брака, но нигде никогда не пишут о том, что делать, если ты и твой избранник одного пола. Журналы Энди не читает, но даже если бы и читал, это ему бы не помогло. С самого начала было понятно, что будет нелегко. Хотя бы потому, что узнала она о том, что Энди и Эшли вместе, случайно заметив, что они держатся за руки во время просмотра телевизора. Голова Эшли лежала у Энди на коленях, а он перебирал пряди его темно-каштановых волос свободной рукой, другой сжимая его ладонь. Тогда они не думали ни о чем, даже не пытаясь как-то скрыть или, наоборот, рассказать ей обо всем. И это действительно было ошибкой. Как только Китти узнала, что их связывает нечто большее, чем дружеские отношения, она расплакалась и убежала в свою комнату наверху, не дав ни одному из них не сказать ни слова. После этого случая она ни разу не позволила себе дать Энди даже малейший шанс на дружбу или хотя бы более-менее нормальное общение. Китти грубо пресекала все попытки Энди поговорить с ней, показывала средний палец в ответ на его приветствие и наотрез отказывалась выходить из своей комнаты, если Энди приходил, а на просьбы Эшли спуститься она громко включала что-то вроде Rammstein и, судя по звукам, крушила свою комнату. - Вы подружитесь, просто ей нужно время. Она не может привыкнуть к тебе так сразу, понимаешь? Энди отрицательно покачал головой. - Мы ранили ее чувства, когда не сказали о том, что мы вместе, - Энди вздохнул и спрятал лицо в ладонях. – Она этого не простит, даже если когда-нибудь все будет хорошо. Шансы на это «хорошо» могли бы быть намного выше, если бы они все сделали правильно. Очень часто Энди замечал, как Китти с неподдельным интересом, а иногда даже каким-то странным восхищением смотрит на него, но этот взгляд тут же сменялся смесью отвращения, ненависти и обиды. Простой, но очень сильной обиды из-за того, что ее отец предпочел Энди Бирсака вместо того, чтобы найти кого-то, кто смог бы хоть немного заменить ей мать. - Все будет хорошо, - Эшли уверенно сжал его руку, - просто дай ей немного времени, ладно? Энди покачал головой снова. Китти всегда казалась ему защитницей Эшли. Немного полноватая, с темными, почти черными, крашеными волосами чуть ниже плеч, единственным, чем она была похожа на Эшли, были родинка на щеке и карие глаза. Дома она не снимала заляпанную красками футболку, край которой болтался где-то на уровне её колен, собирала волосы в неаккуратный пучок, закрепляя его кисточками, и носила широкие очки. На момент их первой встречи ей было четырнадцать, сейчас Китти почти пятнадцать и она совсем не изменилась за прошедшее время. Энди был готов дать ей столько времени, сколько потребуется, но вопрос был в том, нужно ли ей это время вообще. *** - Твою ж мать!.. Китти, шумя и демонстративно громко стуча ногами по лестнице, спустилась в гостинную. Она держала в одной руке большую чашку с чаем, в другой старую кофту, которую стащила у Эшли, такую же грязную, как и ее футболка. - Что за дерьмо тут происходит? Эшли вздохнул, немного устало глядя на дочь. - Папа, я тебя спрашиваю! Что все это значит? – она обвела рукой заставленный коробками и чемоданами пол и выжидательно уставилась на Эшли, скрестив руки на груди, а затем ее глаза резко расширились от понимания происходящего, когда она заметила гитару Энди, прислоненную к креслу. - Китти, мы уже обсуждали это, пожалуйста, попытайся понять… - Ты серьезно? – крикнула она, и по голосу было заметно, что в уголках ее глаз уже формируются слезы. Эшли не успел открыть рот, чтобы ответить ей, как в дверном проеме показался Энди с коробкой в руках. - О!.. – воскликнула она и, швырнув чашку на пол, убежала наверх, не забыв хлопнуть дверью и злобно прошипеть «педики» перед этим, достаточно отчетливо, чтобы это было слышно и внизу. - Она ненавидит меня, - Энди поставил коробку на такую же с подписью «кухня», и подошел к лестнице, чтобы помочь Эшли собрать осколки. - Не обращай внимание, это пройдет со временем. Энди только закатил глаза, прекрасно понимая, что штука со временем не пройдет сама по себе, как бы они оба этого не хотели. Было не правильным то, что они каждый раз выбирали не заострять внимание на происходящем и делать вид, что все нормально. Не замечать Китти получится только до определенного момента, и оттягивать его нельзя. - Она подросток, ей хочется бунта. Я не думаю, что она на самом деле ненавидит тебя, - Эшли протер пол тряпкой и бросил ее через открытую дверь на улицу, прямо на аккуратную, выложенную плиткой дорожку. – Она просто немного злится, это пройдет. Словно в ответ на его слова из ее комнаты послышался звон разбитого стекла и приглушенные гневные крики. Энди встревожено посмотрел на Эшли. - Мы же сможем, да? – спросил он как-то отчаянно, бросая взгляд на закрытую дверь, из-за которой теперь доносились рыдания и что-то, похожее на Iron Maiden. Эшли обнял его, прижимаясь щекой к плечу и глядя на него снизу вверх. - У нас все получится. Энди опустил взгляд, вглядываясь в его лицо, и слегка улыбнулся. В его глазах он всегда видел что-то такое, чего не встречал ни в чьем взгляде, что-то искрящееся и бесконечно теплое. А сейчас в них отражалась его огромная любовь и в то же время сильная тоска, смешанная с чем-то необъяснимым, похожим на… надежду? - Ей не нужна именно мать, поверь, ей нужно внимание. А для этого достаточно и нас с тобой. Энди закрыл глаза. - Хотелось бы верить. *** На глянцевой фотографии Энди и Эшли нежно целуют друг друга, а поверх стекла на рамке написано черным маркером «Гребаные педики». Энди поджал губы и, оглянувшись, унес фотографию в ванную, пока Эшли ничего не заметил. Он не хотел его расстраивать. Не сегодня. - Маленькая стерва, - тихо, почти про себя, прошептал он, стирая надпись жидкостью для снятия лака. К середине ноября все стало только хуже. Китти ни разу не попыталась выслушать Энди, а, наоборот, сначала сводила все их общение к минимуму, игнорируя его, а потом перешла к мелким пакостям вроде стикеров с обзывательствами на поверхностях всех вещей, которые принадлежали ему. - Не злись на нее, ладно? – просил его Эшли с болью в глазах каждый раз, когда Китти, столкнувшись с Энди на лестнице, грубо отталкивала его, пускала острые комментарии в его сторону или постоянно перебивала, не давая сказать ни слова. Эшли видел, что отсутствие взаимопонимания не приведет ни к чему хорошему и регулярно пытался поговорить с дочкой, на каждый раз после этих разговоров Энди находил в шкафу перепачканную масляной краской или порезанную ножницами одежду, на его ноутбуке оказывалась мука, книги были залиты соком или кофе, а иногда он находил свои вещи в траве за окном. Со временем она перешла к более грубым высказываниям, всякий раз бросая ругательства прямо в лицо, когда заставала их в объятьях друг друга. Теперь Энди совсем не понимал ее. Она пыталась вывести Эшли из себя, каждую неделю меняя цвет волос, делая его то кислотно-зеленым, то темно-фиолетовым. Когда она поняла, что это не работает, она проколола губу, не вызвав этим никакой отрицательной реакции. Потом заявила, что хочет татуировку, в надежде на то, что Эшли разразится гневной тирадой как родители ее лучшей подруги, что было действительно глупо, учитывая тот факт, что у него самого на руках не было ни миллиметра чистой кожи. На следующий день она была немало удивлена, когда он забрал ее после уроков и, спокойно спросив как прошел день, повез в тату-салон. Поняв, что идет не тем путем, уже пятнадцатилетняя Китти нашла другой способ. Она приходила домой с парнями, чем, к своей радости, ужасно злила Эшли, но сдерживать себя он перестал только тогда, когда она начала приводить и девушек, явно специально для того, чтобы разозлить его еще сильнее. Тогда он высказал ей все, что думает по этому поводу, и был вынужден выслушивать ответные крики и ругательства, обвинения в его сторону и в сторону Энди. - Какое право ты имеешь запрещать мне встречаться с девушками, если сам живешь с этим придурком! – кричала она тогда, ее подводка была размазана по щекам от слез, а лицо покраснело. На этот момент Китти были не нужны ни парни, ни девушки, к которым у нее не было совершенно никакого интереса, ей было нужно внимание, но она делала все, чтобы казалось, что ей действительно ничего не нужно. Обиженная на весь мир, она злобно смотрела на них из-под толстых стекол очков и делано усмехалась. - Ты такая несдержанная, знаешь, - как-то сказал ей Энди, когда они сидели все вместе за столом, и Китти открыто насмехалась над его кулинарными навыками. - О, вот как, - протянула она, склоняя голову и думая, что бы еще могло обидеть Энди, чтобы она могла сказать об этом прямо сейчас. Всегда расчётливая, Китти не могла предположить, что на этот раз Энди ответит ей, потому что обычно он никогда не принимал ее слова всерьез или, по крайней мере, делал вид, что не принимал. - Ты все время ведешь себя как маленький комок гормонального сбоя, - Энди отложил ложку и посмотрел на нее внимательным взглядом. – Если тебе не нравится овсянка, почему бы тебе не поесть хлопьев или тостов с джемом, вместо того, чтобы высмеивать меня? Китти на секунду прикусила губу, но тут же язвительно улыбнулась. - Отлично, я так и сделаю, потому что руки у тебя из задницы. Она очень хорошо подделывала эмоции, Энди знал это, и он почти всегда чувствовал, как она продумывает его реакцию на каждое слово или думает, что ответить. - Ты говоришь, что так любишь моего отца, - она скривилась и изобразила кавычки пальцами на слове «любишь». - Да, я люблю его, - спокойно ответил Энди, глядя ей в глаза. - Нет, не любишь. Ты заставляешь его есть свою еду, - на этих словах Китти рассмеялась, но в ее глазах не было ни намека на веселье. - Эй, - тихо сказал Энди, всматриваясь ей в лицо, - ты не права. Я очень люблю его, и люблю тебя. Поэтому я встал раньше вас и как смог, так и приготовил завтрак. Китти перестала смеяться и странно посмотрела на него. Без презрения, без усмешки, злости или обиды. Потом, не говоря ни слова, она встала из-за стола и вышла из кухни, аккуратно прикрыв за собой дверь. Эшли молча наблюдал за этой сценой, прикрыв рот рукой. - Может, все не так плохо? – спросил он, провожая свою дочь взглядом и нерешительно улыбаясь. *** Спустя несколько недель Энди решил, что так больше не может продолжаться. Более-менее подходящий момент для разговора наступил в тот день, когда Энди пришлось приехать за Китти в школу из-за плохой погоды, чтобы она не шла под дождем без зонта. Китти сидела на заднем сидении, скрестив руки на груди и глядя в одну точку. Ее мокрые, теперь синие, волосы налипли на лицо, он она делала вид, что ей все равно. - Не думаешь, что мы ведем себя неправильно? – тихо спросил Энди, когда они отъехали от школы на несколько кварталов. Китти громко хмыкнула и, надев очки, посмотрела на него. - И что тебе не нравится? - Ну… - Энди посмотрел на нее через зеркало заднего вида. Китти поджала губы и расстегнула пальто, - Ты могла бы перестать игнорировать меня, например. И было бы неплохо, если бы ты больше не оставляла свои милые записочки. Она закатила глаза. - Я не верю в то, что ты любишь моего папу. Они остановились на светофоре, и Энди развернулся, чтобы посмотреть на нее. - Почему ты такая сложная? – с упреком в голосе спросил он. Китти ничего не ответила, упрямо уставившись в окно. Энди отвернулся, и они поехали дальше в полной тишине. - Вот,- она ткнула ему маленький ярко-зеленый листочек в плечо, когда они подъехали к дому и Энди заглушил мотор, - Это последний. Всё, стикеры закончились, - и она, схватив сумку, вышла из машины, по привычке хлопнув дверью. *** Неделей позже они уже могли сидеть за столом или ехать в машине без оскорблений, но только изредка. Китти все так же ежедневно портила ему настроение и крушила все пути к примирению, и хоть она больше не оставляя излюбленные маленькие записочки в его сумке или ежедневнике, а слова, которыми она его обзывала, стали менее грубыми, Энди чувствовал себя неуютно в ее присутствии. Эшли говорил, что она постепенно привыкает к нему, а он не мог в это поверить, думая о том, что за те полгода, которые они живут в одном доме, все должно было измениться. - Хоть она не показывает этого, но ты для нее пример для подражания, - сказал как-то Эшли, раскладывая покупки по кухонным полкам. Энди вздохнул. - Не думаю, - он подошел к нему почти вплотную, не решаясь обнять, - Она ненавидит меня. Эшли развернулся и сжал его ладонь. - Поговори с ней. Давай, - он быстро закрыл ему рот ладошкой свободной руки, пока Энди не успел ничего сказать. – Мы можем сделать это все вместе. Сегодня вечером. Энди кивнул и, когда Эшли отпустил его, потянулся к нему за поцелуем. Эшли обнял его за талию и развернул к себе, слегка прикусывая его нижнюю губу и прижимая к столу. Энди почувствовал, что они что-то столкнули и сразу же услышал звук разбитого стекла. - О нет, - выдохнул Энди, глядя на то, что когда-то было итальянской керамической солонкой, а теперь лежало осколками и рассыпанным содержимым на кафельном полу. - И почему у нас в доме все разбивается, - покачал головой Эшли. Энди слабо улыбнулся ему в ответ и пожал плечами. Всем известно, что соль рассыпать – к ссоре, но с другой стороны, какая разница, если ссоры в их доме происходят каждый день. *** Вообще Энди никогда не был специалистом по части взаимоотношений, всегда полагаясь исключительно на свою интуицию, но сейчас это совсем не работало, и поэтому он решил позвонить матери и спросить у нее совета. Эми долго не отвечала, и он уже собрался повесить трубку, когда услышал ее звонкий голос. - Энди, дорогой, - радостно поприветствовала его мать, - я так рада тебя слышать. Энди улыбнулся, представляя себе, как она стоит на кухне и помешивает свой очередной шедевр на сковородке, и буквально видел ее лицо сейчас, одновременно чувствуя себя виноватым из-за того, что не звонил ей слишком долго. Почему-то его охватила тоска по дому, который спустя годы начал казаться таким маленьким, но не менее родным и любимым. Перед глазами проносились воспоминания из детства, он начал вспоминать семейные ужины и праздники, когда они сидели все вместе за большим круглым столом, смеясь и рассказывая друг другу истории. Эмоции и воспоминания разом навалились на него, и Энди, упав на кровать, рассказал ей обо всем. Он наматывал на палец телефонный провод и говорил, говорил о том, как ему сложно поддерживать нормальные отношения с Эшли из-за его дочери, о том, что невозможно провести спокойное утро в его компании, о том, что Китти возводит между ними высокую стену непонимания и слишком бурно реагирует на все попытки разрушить ее. - Тебе стоит показать ей, что ты уважаешь ее мнение, - сказала Эми после длинного монолога Энди. – Поверь, твое отношение к ней много значит для нее, но она не покажет тебе этого, потому что слишком обижена. Энди закатил глаза. Все говорили одно и то же, но это ничем не помогало. - Ты должен дать Китти любовь, понимаешь? – мягко говорила ему мать, - Не пытайся сразу стать для нее вторым отцом, стань хотя бы просто другом, она это оценит. - Хорошо мам, спасибо тебе, - вздохнул Энди в трубку. - Всегда пожалуйста, милый. Вы приедете на Рождество? Энди помолчал немного, крутя провод в раздумьях, и через минуту ответил: - Приедем. Но не на это. *** На самом деле Энди сразу запретил себе настраиваться на преувеличено-счастливую жизнь, которую показывают в конце любого из типичных американских фильмов. Большой дом, ухоженный газон, три собаки бегают по двору и счастливая семья на этом фоне – о, нет, в жизни все гораздо проще. - Отдай мне пульт! - Не отдам! - Эшли! - Сегодня моя очередь выбирать, что мы смотрим! - Тихо все! - Не переключай, там мой сериал! - Энди, отдай! - Обойдешься! Ладно, хорошо, семейное времяпровождение за просмотром телевизора действительно похоже на более-менее мирный вечер, но только в теории. - Да что же это такое! – Китти, наконец, удалось вырвать пульт из рук Энди и вернуть на предыдущий канал. - Ненавижу сериалы, - скривился Энди, бросая взгляд на происходящее на экране. Китти показала ему язык и откинулась на спинку дивана. Не то, чтобы она полностью изменила свое мнение об Энди или о выборе отца, но, во всяком случае, она перестала высказывать в открытую свою неприязнь, и между ними со временем возникло что-то вроде дружбы. Эшли не мог сдерживать счастливой улыбки каждый раз, когда видел Китти и Энди вместе играющими в видеоигры или готовящими ужин, и просто говорил, что у него самая лучшая семья на свете. Тогда им все-таки пришлось поговорить, и пусть не сразу, но они пришли к тому, к чему шли все это время не самых лучших взаимоотношений. - Почему ты не можешь дать мне хоть малейший шанс? – говорил Энди стоя рядом с окном, когда она сидела за кухонным столом, размазывая по щекам подводку и слезы, а Эшли наигрывал что-то на гитаре, сидя прямо на полу, и говорил, что он не хочет видеть свою дочь в слезах снова. - Пойми, я люблю тебя так же сильно, как и Эшли, неужели тебе так сложно принять меня? Китти резко вскочила с места и набросилась на Энди с объятиями, всхлипывая ему в толстовку. Ее макушка не доставала ему до ключиц, Энди обнимал ее в ответ и гладил по волосам. Тогда она казалась ему совсем ребенком. -Почему вы не рассказали мне сразу? Ты даже не представляешь, как я себя чувствовала, когда узнала о тебе, - говорила она, шмыгая носом. Эшли смотрел на них почти со слезами на глазах, его пальцы медленно перебирали струны гитары, он улыбался и тихо говорил что-то о том, как сильно любит их. *** Энди все-таки сдержал свое обещание и уже утром двадцать четвертого декабря он стоял на пороге дома родителей в Огайо, держа за руку Эшли, и обнимая за плечи уже семнадцатилетнюю Китти. - Я так рада, что вы приехали! – воскликнула Эми, обнимая сначала Эшли, а потом Китти. - Я же говорил, что мы приедем к вам на Рождество, - сказал матери Энди, сжимая своей холодной рукой руку Эшли, и она улыбнулась, глядя на кольцо, блестящее на пальце своего сына. - Ничего, что я привезла с собой мольберт? У вас будет, где его поставить? – засуетилась Китти, вытаскивая свои вещи из машины. - Мольберт? Вы же к нам на два дня всего? – удивилась она, открывая дверь пошире, чтобы все могли войти. - Мы думали, вы с отцом будете не против, если мы погостим у вас немножко дольше, правда? - Сколько хотите, - улыбнулась Эми. – Идемте в дом. Лицо Энди болело от ответной счастливой улыбки, когда он, заходя в дом, прижимался к Эшли, думая о том, что у него самая лучшая семья и самая прекрасная дочь, пусть даже она ему не родная.