Секрет Полишинеля

Любая вещь всегда интереснее, если в ней есть какой-то элемент тайны. Необязательно брать за основу нечто глобальное, достаточно будет и одного маленького секрета – такого, который даже не требует разгадки и со стороны выглядит совершенно безобидным. Он просто есть… и служит исключительно для того, чтобы прибавлять остроты блюду. Оно не было бы пресным и без этого секрета, но ведь все хорошее можно дополнительно улучшить, разве не так? Бэкхо и Арон были сущими мальчишками. Как все мальчишки, они любили тайны. По этой, наверное, причине, ничего, что было известно об этих двоих, не было известно на сто процентов. Хоть в «верю – не верю» с ними играй, все равно всей правды не узнаешь. У них вошло в привычку затевать какие-то свои, совершенно неизвестные и тайные, дела, исчезать непонятно куда и так же внезапно возвращаться, перешептываться даже в том случае, когда кроме них в комнате никого не было – чтобы стены не подслушивали. Кто из них стал инициатором этой игры в секретных агентов, неизвестно. Вполне вероятно, что пришло это к обоим одновременно, как по наитию, и они просто принялись этому следовать, не особенно вдаваясь – а зачем, собственно? Кутались в тайны все тщательнее и тщательнее, никого в них не посвящая, никого не подпуская ни к себе, ни друг к другу – ведь любой секрет перестанет им быть, если о нем узнает каждый. Обладание тайной давало какие-то совершенно новые чувства. Даже ребенку понятно, что если о чем-то знаешь только ты один, то это самое «что-то» принадлежит тебе безраздельно. Им не нужно ни с кем делиться, посвящать кого-то в свои планы обладания этим. В какой-то мере все это очень походило на наживание совместного имущества, которым только эти двое могут распоряжаться. Проникновение в их тайны, пусть совсем ненамеренное, воспринималось обоими как личное оскорбление. Рен говорит, что Бэкхо и Арон ходят в душ вместе – первый смущенно смеется, второй отшучивается. Позже макнэ достается укоризненный взгляд от обоих… и, да, с совместными походами в душ теперь покончено. Ведь никакая это больше не тайна. Весь смысл и прелесть пропали, как по мановению волшебной палочки. А они не хотят делать ничего, что не имеет смысла. – Зачем мы вообще сюда пришли? – Бэкхо хмуро щурит глаза и дышит на озябшие руки. Никто не предупреждал, что на этой крыше с наступлением вечера становится так холодно и дует такой пронизывающий ветер. – Мы же еще никогда не были здесь вечером. Это интересно, – Арон, кажется, тоже не был готов к экстремальным условиям, но лицо у него самое довольное. Бэкхо от его слов мигом успокаивается, и, кажется, смиряется и с ветром, и со всей своей будущей судьбой разом. Разумеется, это была идея старшего – незаметно улизнуть ото всех и взобраться на крышу. Просто посмотреть, а как оно там? Никому и в голову не пришло, что ими движет, кроме обыкновенного любопытства – если и имело место желание побыть наедине, то ни тот, ни второй не желали в этом даже себе сознаваться. – А что мы здесь будем делать? По большому счету, никакой разницы, чем заняться, не было. Главное – это была еще одна тайна. Их общая, одна на двоих. Так что можно разглядывать вечереющий город, саму крышу или друг друга – что тебе больше нравится. Выбор развлечений был достаточно ограничен. – Никто не знает, что мы здесь. Так, Арон-хен? – не то, чтобы парень в этом сомневался… просто решил уточнить. Для галочки, что уж теперь-то он может быть совершенно уверен, что тут с ними даже мысленно нет ни одной живой души. – Нет, никто. Старший сел на выступ, где только что примостился Донхо. Выступ был холодным и совсем неудобным, зато там можно было посидеть рядом. Это было вообще единственное место здесь, где можно было посидеть – оправдывал себя Арон, волей-неволей нарушая чужое личное пространство. Он слегка улыбнулся и шутливо пихнул рядом сидящего парня локтем в бок. Тот рассмеялся и остался сидеть рядом, слегка касаясь его плечом. Как все мальчишки, эти двое любили тайны. Наверное, по этой причине их отношения были тайной даже для них самих – просто потому, что так интереснее.