***
Встретив Господина, который при виде Сакугаи лишь довольно ухмыльнулся, девушка проследовала с ним в зал собраний Эспады. На самом собрании Айзен-сама, как обычно, говорил о своих планах, об арранкарах и о чем-то еще, но Лилитана не слушала, как и Джагерджак. Она лишь искоса поглядывала на своего Господина янтарными глазами, который с задумчивым видом смотрел в кружку остывшего чая и изредка кивал словам Соуске. Да и остальная Эспада тоже. Но девушке было не до этого: она пыталась понять, почему Гриммджоу-сама не орал с самого утра и был таким спокойным. Что бывало крайне редко. Да и бывало ли? Таким он был, только когда вернулся из мира живых один, и его лишили руки. И заодно места в Эспаде. Но тогда Джагерджак был очень зол, потому она ничего, кроме как о самочувствии, не спрашивала. И так все было понятно. Однако в чем дело было сейчас, Сакугаи не знала, но ее терзали тревожные мысли. Быть может, она сделала что-то не так? Ляпнула какую-нибудь глупость? Нет, не вариант. Ведь Господин всегда оставлял за собой последнее, не всегда приятное, слово или же просто проламывал череп. На тренировках плохо работала? Тоже нет... Вчера она пахала, как лошадь, хотя сама гиена. Даже блок лучше ставить стала. Спасибо за это Гриммджоу-сама. Без шуток и сарказма уже. А если было что-то еще? Не сейчас – а раньше. Вот только что?.. Лилитана начала напряженно вспоминать обо всем, что было, но на ум ничего не приходило. Хоть убей. Сколько она уже в его фракции? Сколько она называла его Господином? Сколько... – Эй, Сакугаи! Ты уснула, что ли?! Снова удумала мой стул сломать? – послышался грубый голос шестого. – Ч-что? – сморгнув пелену задумчивости с глаз, удивленно спросила девушка. – Гриммджоу-сама, я не... – Заткнись. Пошли уже, – грозно отрезал Джагерджак и, засунув руки в прорези хакамэ, направился на выход из зала. Ничего непонимающая Лилитана перевела взгляд на стул Господина и подняла брови в удивлении: под белеющей кожей костяшек пальцев виднелись маленькие трещины мрамора. – Я тебе руки оторву и на этом стуле оставлю, если ты не отлипнешь от него! – из коридора эхом раздался рычащий тембр Сексты. Господин был явно не в духе. И это еще слабо сказано. По заведенному у них порядку, Сакугаи должна была съязвить что-нибудь этакое в ответ, но сейчас девушка решила воздержаться от подобного. Все же ее больше волновала задумчивость Джагерджака, нежели глупые перепалки. Догнав Господина в коридоре, Лилитана молча шла позади, не решаясь спросить что случилось. Попытка кинуть очередной взгляд и понять в чем дело увенчалась провалом: ярко-голубые глаза сердито сверкнули в ответ. «Просто не открывай рот, Сакугаи. Видишь же, что он злой». Секста действительно был зол. Это в нем выдавали чересчур твердая походка и напряженная сгорбленная спина. Однако на лице не было оскала, не обещающего ничего хорошо, как обычно, только брови хмурились сильнее и челюсти сжимались, словно он не хотел чего-то говорить. А может вообще не хотел разговаривать. В полном молчании они вышли из Лас Ночес через подземный коридор. Над головой на темном небе возвышался одинокий месяц луны, отливая серебристым светом на сухих деревьях. Лилитана, погрузившись в свои мысли слишком глубоко, не заметила, что Джагерджак давно остановился, и все шагала вперед, глядя в песок. – Нападай, – раздался мужской голос сзади, который заставил девушку резко обернуться. Лицо у Сакугаи было настолько озадаченным, что Гриммджоу даже хмурые брови неосознанно расправил. – Гриммджоу-сама, может... – неуверенно залепетала она ангельским голоском, дабы не получить по голове. – Сакугаи, мать твою, делай то, что я говорю, – очередная попытка разобраться в настроении Господина утонула в низком рычании шестого сквозь зубы. – Да в чем дело?! – не выдержала Лилитана, истерзав саму себя глупыми мыслями. Вместо ответа девушка получила коленом в поддых. Следующий удар пришелся локтем по затылку. Сакугаи, упав на колени, закашлялась и уже ожидала новую серию ударов, как это обычно бывало, но их почему-то не последовало. «Зато, блин, проснулась», – мысленно фыркнула она, наблюдая за тем, как серый песок капля за каплей окрашивался алым цветом. Темные волосы, как назло, лезли в глаза, перед которыми все плыло мутными пятнами, а дыхание никак не собиралось приходить в норму. Даже вздохнуть было сложно. Как будто ежа в живот засунули, которому и то было понятнее, что зря она рот открыла. И зачем спрашивается? Делала бы все молча – не получила бы. Но нет, надо ж было спросить. Если уж не было ударов, то должны быть крики, но Гриммджоу молчал. А девушка окончательно перестала понимать происходящее: и не бил, и не кричал. Что, черт побери, происходит? И в очередной попытке разобраться Лилитана подняла раскалывающуюся надвое голову. Господин не скалился, не рычал, только кулаки сжимал и смотрел на нее странно, словно бить не хотел. Тогда чего?.. Широкая ладонь Сексты легла на затылок и оттянула за волосы назад. Да с такой силой, что девушка от боли вцепилась в темные пряди, хватая воздух ртом. – Чего ты пялишься, стерва? – вновь низко прорычал Джагерджак, сверля Сакугаи взглядом. А бедняга Сакугаи ответить ничего не могла, как и вздохнуть, морщилась только. – Ну?! – Гриммджоу-сама, я... А рука у Сексты тяжелая – а у Сакугаи нос всего один... Кстати говоря о нем, договорить Господин не дал или слушать не хотел, а вот кулаком в нос заехал. И Лилитана повалилась спиной на песок. Не будь она так вымотана вчерашними тренировками – смогла сделать хоть что-то. Например, блок бы поставила... Но сейчас она лежала, тупо уставившись в никуда, и даже кровь не вытирала. Надоело уже. Как и нос вправлять. – Г-гриммджоу-сама... – все еще задыхаясь, начала сбивчиво говорить девушка, – почему вы сегодня такой тихий? Да и бьете как баба. «Мда-а, вот и поговорили, Сакугаи. И это твои последние слова? Пф», – Лилитана понять не могла – издевалась она сейчас над собой или к смерти готовилась. А с учетом того, что... – Ах ты, сучка, – судя по тону, он еле сдерживался, чтобы не воспользоваться подходящим моментом, о котором когда-то говорил. И это показалось Сакугаи странным. Или не показалось? Девушка, сморщившись от боли, приподнялась на локте и посмотрела на Господина серьезным взглядом. Догадка крутилась на языке, но выпускать ее наружу Лилитана боялась. Вдруг воспользуется? Хотя... была ни была. – Гриммджоу-сама, может случай удобный уже, м? – как бы "между прочим" поинтересовалась фрасьонка. Вот теперь брови Джагерджака поползи наверх... – Да пошла ты, – смачно сплюнул на песок он и развернулся, чтобы уйти. А Сакугаи только сейчас вспомнила про подарок Господина, который так спешила одеть, но не рассмотрела даже, а потом забыла вовсе. Одежой было белоснежное платье с воротником, как у ее водолазки, рукавами в три четверти и черным широким ремнем на талии. Чувствовался вкус Гриммджоу-сама, который никогда не демонстрировал этого. «Но с чего вдруг?..» – пронеслось в ее голове. – Спасибо, Гриммджоу-сама, – сказала девушка в спину Джагерджаку, а затем добавила лукавым тоном: – так вы поэтому злились? – Да иди ты нахер со своим сраным спасибо, Сакугаи! – заорал Секста, борясь с желанием не воспользоваться тем самым моментом. Лилитана лишь шмыгнула разбитым носом и ответила спокойно: – Мы по-другому не можем, да, Господин? – спросила подчиненная, обратно откинувшись на песок, о чем тут же пожалела, вспомнив про больной затылок. Хорошо песок – а не камни. Гриммджоу обернулся и, нахмурив брови, внимательно посмотрел на Сакугаи: из его фракции только она ведь осталась. И пускай его достало это вечное "Гриммджоу-сама", достало пинать эту девчонку каждое утро, достало материться и орать на нее; слушать этот бред про веник, "Так это...", "Встаю, я, встаю", но другой фракции у него не было. Только она ведь осталась. Что-то внутри не давало Джагерджаку покоя, не давало уйти и... И плюнув на все, Секста подошел и лег рядом, уставившись в темное небо. А эта пускай думает, что он из-за платья злился. – Эй, Сакугаи, – задумчиво позвал Джагерджак. – Да, Господин? – тихо отозвалась та, наконец вдохнув поглубже. Нос, как обычно, сегодня не остался целым. Да и тренировка... – Забабахаем бенгальских огней? – Это вопрос, Гриммджоу-сама? – уже более веселым тоном передразнила девушка, изогнув правую бровь. – Сакугаи! Я тебя сейчас на куски порву... – привычный оскал в ответ. – Ладно-ладно, – Лилитана, вытянув перед собой руку, сконцентрировала в ладони алый заряд, а Секста закрыл глаза, представляя те золотые искры. Вспышка серо вырвалась практически мгновенно и осыпалась искрами бенгальских огней, словно звездами на темном небе. – А серо у тебя... – задумчиво сказал Джагерджак, наблюдая за опадающими огоньками, – бабское, как удары! – уже в голос рассмеялся он. Сакугаи, до этого засмотревшаяся в голубые глаза, в которых плескался золотистый свет, лишь фыркнула: – Мы по-другому не можем, Гриммджоу-сама. – Не можем, Сакугаи, не можем, – ответил Господин, покосившись на подчиненную. – У меня больше нет фрасьонов. Так что смотри не сдохни, поняла? – Да, Гриммджоу-сама, – с улыбкой отозвалась девушка ангельским голоском.***
Обычно день Лилитаны начинался с подъема ранним утром, который сопровождался руганью "Господина" – Гриммджоу Джагерджака, без которого Сакугаи Лилитана жить не могла. – Сакугаи, черт тебя побери, одевайся! – Слушаюсь, Гриммджоу-сама, – издевательским тоном пролепетала Лилитана, улыбнувшись чему-то. «Быть фракцией сложно, но с Гриммджоу-сама...» Можно. И в нос получать весело.