NO EMOJI

Телефон издаёт приглушённый писк. «Хлоя, мы увидимся завтра?» «да» «Я так жду этого! *__*» «и я» «До встречи :))))» «ок» Тринадцатилетняя Макс отбрасывает телефон и вздыхает. Неужели Хлое всё равно, увидятся они или нет? Неужели ей вообще наплевать? Макс не знает, что думать. Её подруга всегда выглядит так, словно лицо ей залило цементом, или, ещё хуже, что она вся из цемента. Ни одной эмоции кроме редких усмешек-подколок: «Что, хиппи, боишься, что я тебя уделаю?». Вот бы она хотя бы иногда говорила что-то об их дружбе, или хотя бы писала бы об этом… Или хотя бы просто улыбалась! Хлоя недовольно морщит нос. Зачем эта дурочка ставит столько глупых и непонятных значков? Сообщения должны быть короткими и чёткими! Она и так знает, что Макс ждёт этой встречи. Она и сама её очень ждёт, но что же теперь, кричать об этом на каждом шагу? Зачем говорить о том, что и так понятно? Хлоя не любит выражать эмоции, ей комфортнее держать их в себе. Она не смеётся взахлёб, но и не плачет ни перед кем. Только если изредка дома, в подушку. Но об этом никому знать не надо. *** Когда они встречаются, Макс вся сияет. На её тонкой ребяческой шее висит тяжеленная – для неё – камера. Она готова снимать всё подряд! Солнце, дома, Хлою, соседских ребят, снова Хлою, себя, себя с Хлоей… Это кажется ей весёлым. Хлое тоже, но она улыбается только самыми краешками губ. Навряд ли это будет видно на фото. Она смахивает длинные волосы с лица. «Смотри, как могу!» – кричит она и делает очередной трюк на скейте. Макс щёлкает камерой. Снимок будет смазанным, нечётким, зато на нём будет виден прыжок, разметавшиеся волосы и эмоция, сквозящая через всю нескладную фигуру Хлои. Гордость, довольство собой. Счастье. Макс рада. Ей редко – пока что – удаётся сделать по-настоящему живой снимок. Хлоя не может быть спокойной. Она машет руками, кричит, но при этом лицо её остаётся настолько пресным, что Макс не может на него смотреть. Ей бы хотелось сделать хоть один кадр с улыбкой подруги. Она просит: «Эй, улыбнись и посмотри на меня», но улыбка Хлои больше похожа на оскал. Макс решает не портить кассеты: количество её снимков и без того ограничено. Хлоя срывается с места – впереди большая стая курлычущих голубей, в которую она буквально врезается. Перепуганные птицы бьют крыльями, клекочут и разлетаются в стороны. Хлоя ликует. Макс успевает сделать ещё один снимок подруги – вновь со спины. Ликование. Триумф. Когда они расстаются, Хлоя снова на удивление пресная. «Давай, удачи», – бросает она и разворачивается к Макс спиной. Если бы Макс знала, что это их последняя встреча перед долгой пятилетней разлукой, то обязательно бы остановила её, заставив попрощаться так, как хотелось ей. *** – Хлоя?! – Макс не может сдержать своего удивления, когда узнаёт девушку, которую она знала совсем другой. Пять лет. Пять грёбаных лет прошло с того злосчастного «давай, удачи». – Угу, – кажется, со временем цемент, которым было залито её лицо, схватился ещё крепче. Хлоя не испытывает удивления, радости, страха или чего-то подобного. Она просто принимает факт. «Факт: Макс снова есть. Факт: я этому рада». Всё то время, что Макс находится рядом со старой подругой в этот день, она думает: стоит ли ей вообще быть с ней? Рада ли та ей? Может быть, лучше уйти? У неё нет никакого ориентира: Хлоя молчит, как и раньше. Увы. Ничего не изменилось. Разве что взгляд её глаз стал злее, а сама она – острее. Всё то время, что Макс находится рядом с ней, Хлоя думает. Думает, что чувствует теперь. После исчезновения Рэйчел в её груди образовалась нелепая и тягучая пустота. С появлением Макс эта пустота заколебалась, словно бы раздумывая, остаться или уйти. Хлое кажется, что теперь что-то встало на свои места. Так и должно быть. В груди приятно теплеет. Дышать становится легче. – Ну… Я пойду, наверное, – осторожно произносит Макс, морально подготовив себя к тому, что не услышит реакции. – Давай, удачи, – бросает ей Хлоя. Только её худоба и цвет волос доказывают Макс, что это не прошлое. *** «Хлоя, у меня для тебя сюрприз! ^____^» «какой» «Увидишь, когда мы встретимся!» «ок» «Ты не рада? :((( » «…» Письменный стол Макс залит клеем, по поверхности раскиданы обломки карандашей и обрывки тетрадной бумаги. Пусть им хотя бы будет смешно. Пусть у Хлои будут хотя бы бумажные эмоции! Макс не умеет рисовать по-настоящему, но на несколько простеньких картинок у неё хватает мастерства. Злое лицо с синими волосами и в чёрной шапочке. Улыбающееся лицо. Удивлённое. Лицо с ручьями слёз. Лицо с глазками-сердечками. Виноватое лицо. Всё. Хватит. На следующий день Макс торжественно вручает Хлое пакетик с табличками из тетрадных листов, которые держатся на половинках карандашей. Таблички совсем маленькие, при желании Хлоя могла бы засунуть их в карман – если бы захотела – или в какую-нибудь сумку. – Ты рада нашей встрече? – Макс настороженно наблюдает за Хлоей. Та пожимает плечами, затем кивает. Конечно, она рада. Она рада, что наконец-то может снова видеть ту, которая облегчает её боль. – Угу, – выдаёт она вслух. Возможно, если бы это произошло пять лет назад, Макс бы не обратила на это внимания, но на этот раз её терпение вышло всё, до капли. Девушка взрывается, сжав руки в кулаки: – Ну хоть раз! Хоть раз ты можешь сказать, что ты думаешь? Что ты думаешь о наших встречах, о нашей дружбе, обо мне?! – если бы Макс не была так зла, она бы расплакалась. Но сейчас не до этого. Хлоя очередной раз пожимает плечами и выбирает одну из табличек. Синяя голова с глазами-сердечками.