Eclipse

      Порядком отсыревший камин в старом покинутом доме разгорался неспешно, несмотря на все усилия своего хозяина, желающего, как и все остальные, побыстрее согреться и просушить одежду. На уже успел налипнуть мокрый снег, а холод заснеженных вершин Блэквуд Пайнс, казалось, пробрался до самого нутра, из-за чего старательно растираемые пальцы все еще не охотно его слушались.       Дом, милый дом, с которым связано столько всего, встретил их не очень приветливо. Джош заметил, как все поежились и, не сговариваясь, втянули головы в плечи. И это было не только из-за опустившегося вместе с сумерками ядреного мороза, заставившего всех изрядно продрогнуть. Прежде чем удалось проникнуть внутрь вместе с запревшим и спертым воздухом пришлось ощутить давящую атмосферу прошлого, которое здесь словно застыло, навсегда зависнув трагическим кадром их общего видео с такого самого вечера. И его, увы, уже не отмотать назад, не удалить и не переписать заново. Этот брошенный и мрачный отель угнетал тяжестью воспоминаний, горьких и терпких, как запах старой полыни. Поэтому Джош спешил развести огонь, выбирая из общей кучи поленья поменьше и посуше, думая, что его приятно потрескивающее и напоминающее о домашнем уюте тепло быстрее разгонит не только застывшую от холода кровь, но и дурные, мучительно тягостные мысли, которые тут же непрошено полезли в голову. Нет, не за этим он сюда приехал.       За прошедший год ему и так хватило всего: и кошмаров, и утягивающей на беспросветное дно депрессии, чувства изолированности от всего и всех и колющие укоры совести из-за ощущения собственной вины… Но нет, сейчас ему не хочется думать об этом. Надо быстрее разжечь камин и согреться.       Но дом вновь напомнил о своем проклятье. Громкая ссора между Джессикой и Эмили оставила неприятный, негативный осадок у всех, растеребив плохо затянувшиеся на душе шрамы и язвы. Поэтому все спешили разойтись под разными предлогами, лишь бы не ощущать наэлектризованной атмосферы скандала, смешавшегося с темной прохладой словно застывших в ожидании стен. И вновь он остался один, все еще пытающийся разжечь пламя, согреть это место и разогнать наступающий мрак, холод и страх внутри себя, когда руки в нетерпении переворачивали вяло тлеющие красным угли…       В голове неожиданно возникли мысли о Сэм. Точно, ее бы помощь не помешала. Джош подумал, что одного ее присутствия рядом с ним хватит, чтобы прогнать все дурное, холодное и темное, что сейчас незримо по-прежнему обитает здесь, а теперь постепенно обступает его снова, растянутыми тенями отделяясь от стен, потолка и мебели, приближаясь и вновь зовя окунуться в водоворот тоскливых воспоминаний, ощущения безграничной пустоты и одиночества вокруг себя.       — Эй, Сэмми… Не хочешь помочь мне разжечь огонь? — как можно более беззаботно и заигрывающе крикнул он и удивился, сколько разных оттенков смысла имеет эта простая дружеская просьба.       — Вообще я собиралась принять ванну, — спустя несколько секунд отозвалась Саманта, и ее голос звонким эхом разнесся по пустому дому. Но теперь родная обитель не казалась Джошу такой уж зловещей. Блуждающие тяжелые мысли словно нашли, за что ухватиться и вытянуть его обратно в реальность все еще погруженного в темноту дома, где была глубоко небезразличная ему девушка. Но вот первые неровные и желтоватые язычки пламени поползли по поленьям, словно пробуя дерево на вкус, проникая в глубь и пробираясь по нему все дальше, но даже этого оказывается достаточно, чтобы почувствовать мягкое и долгожданное тепло.       — О-о-о… — наблюдая за разгорающимся робким огнем, томно протянул он, чувствуя, как к словам сама собой подключается фантазия, — а тебе в этом деле помочь не надо?       Но вопреки его ожиданиям Сэм не ответила. Слишком долго и слишком подозрительно. Спустя минуту Джошу показалось, что ее одиночный отчаянный вздох прозвучал где-то наверху и угас, так и не дав ему разобраться, в чем дело, какой все-таки был дан ответ на предложение, в которое он вложил столько всего.       — Джо-ош?! — тревожно и громко прорезал тишину голос Сэм, и Вашингтон, не теряя времени, буквально взлетел на второй этаж, в нетерпеливом беспокойстве ища потерянную в сумерках дверь в ванную комнату.       А вот и Сэм.       Распаленная, взъерошенная, без куртки и очень возбужденная, в неестественно напряженной позе склонившаяся над ванной, под которой блестела немалая лужица темной воды.       — Вот чёрт! Да какого хрена?! — сквозь зубы выругалась Сэм, с силой нажимая на кран и пытаясь с ним что-то сделать.       Секунда замешательства, смешанная с удивлением, и встревоженный Джош уже был рядом с ней:       — Что? Что случилось, Сэм?       — Джош, помоги, я уже не могу держать… Хотела открыть воду… А кран просто сорвало… Сначала ничего не было… А потом сразу целый фонтан… — Сэм бросила короткий, полный извинений взгляд, сделала глубокий, решительный вдох и вновь попробовала справиться с неподатливым механизмом. — Кажется, заело… — сдавленно выдохнула она, но не желала признавать горечь поражения — побелевшие от усилий пальцы все еще сдерживали рвущуюся наружу водяную стихию.       — Почему не позвала раньше? — нахмурившись и понимая, что дело крайне серьезно, засуетился он, наскоро соображая, чем можно было спасти свой дом от неминуемого потопа. Но Сэм больше мешала ему сейчас, продолжая тянуть вентиль, который словно по закону подлости отказывался поддаваться несмотря на все ее ухищрения.       — Думала, что справлюсь… — и снова этот виноватый, но твердый взгляд, в котором читалось уже давно знакомое упрямство и фраза «я смогу, я сделаю все сама», но Джош уже знал, что без его помощи не обойтись. Ага, справится она, как же, когда плечи и руки уже трясутся от перенапряжения, а по локтям, словно юркие змейки, бегут все новые и новые выбившиеся струи.       — Отойди, дай я попробую. Тут нужна грубая мужская сила, а не хрупкие женские пальчики, — но не успел он договорить и подобраться к крану, как Сэм, фыркнув, расцепила руки, и мощная, сдерживая долгими усилиями струя воды выстрелила под давлением в потолок. И следом разлетелась целая туча брызг, будто это не обычный кран, а вырвавшийся из самых глубин неукротимый горный гейзер.       — Держи, ковбой, смотри не замочись! — уклоняясь от летящего во все стороны дождя, Сэм отскочила в более или менее безопасную зону, наблюдая, как поливаемый, словно цветочная клумба во время ливня, Джош, выругавшись, крутится возле крана, теряя драгоценные секунды и пытаясь унять сумасшедший фонтан, который уже успел образовать на полу огромную лужу. И она все продолжала расти, хищно подползая к ботинкам Сэм, которая на несколько мгновений замерла в мучительном решении: бежать вниз, звать на помощь Криса и Эшли или же остаться. И все-таки выбрала второй вариант, внимательным взглядом охватывая не такую уж и большую комнату в поисках того, чем можно было хоть на время удержать вырывающийся на свободу водный поток.       — Полундра! Да мы сейчас утонем! Джош, у тебя здесь случайно не завалялась парочка спасательных жилетов? — то ли с иронией, то ли желая таким образом подстегнуть усилия парня, воскликнула Сэм, перебирая попадавшиеся под руку бесполезные предметы и оценивая масштабы разворачивающегося бедствия.       — Очень смешно, Сэм! Вот же зараза, не поддается, — с силой надавив на кран, Вашингтон попытался повторить недавние действия девушки, но, видно, момент был безвозвратно упущен, надо было срочно придумывать план «Б» или открывать домашний аквапарк с водными горками по лестницам.       — А я о чем твердила? Ладно, что мне делать? Здесь есть какой-нибудь инструмент? — Сэм не была бы собой, если, не поддаваясь панике, не старалась бы контролировать ситуацию, до последнего проверяя все поддающиеся логике варианты.       — Да… Нет… Где-то в подвале вроде был, не помню точно где… Но это не поможет… Скорее, весь дом зальет, прежде чем удастся…       — А-а-а-а! Черт! — вскрикнула Саманта, застигнутая врасплох внезапно вырвавшейся обильной струей воды, которая в считанные секунды окатила ее буквально с головы до ног, заставив сжаться от холода и смешно запрыгать на месте, встряхивая руками.       — Ну… в общем, ты поняла, о чем я, да? — вскинув брови и пряча довольную улыбку, прокомментировал ситуацию Джош, перехватил колкий, как шпилька, взгляд, и все-таки не сдержался, улыбнувшись еще шире.       — Да уж, капитан, — сделав вид, что ничего больше не заметила, Сэм откинула налипшие на лицо волосы и с досадой поняла, что успела стать пропитанной водой банной губкой, — наше судно продолжает стремительно идти ко дну, но мне-то что делать? Хотя уже все равно, я и так насквозь мокрая…       — Тогда сними с меня рубашку, — прервал ее монолог Джош, наблюдая, как на лице девушки отразилось искреннее недоумение.       — Что, прости?       — У меня есть план, — серьезно продолжил Вашингтон, давая понять, что сейчас он весьма далек от заигрываний и новых подколов, однако, глядя на прищурившуюся в недоверии Сэм, все-таки не мог не отпустить нотку сарказма. — Если ты мне сейчас не поможешь, через час мы вполне сможем заняться дайвингом… или спасательной операцией. Но первый вариант мне нравится больше. А тебе?       — Ладно, хорошо! Все поняла! Быстро-быстро! — поняв, что он все-таки не шутит, Сэм стащила с него уже прилично промокшую рубашку и, соорудив из нее нечто вроде жгута, уже стояла наготове, ожидая следующего действия.       — Хм… Ты верно сообразила, — усмехнувшись, заметил Джош, на что Саманта в ответ только лукаво подмигнула. — Значит, так. Я буду держать этот гребаный кран, а ты заматывай вот здесь. Стягивай, как можно туже. А потом задействуем полотенца.       — А это сработает? — на секунду засомневавшись, спросила Сэм, в то время как ее руки уже выполняли все, что требовалось.       — Сейчас проверим, — полуиронично заметил Джош, стараясь не выпустить механизм раньше времени и чувствуя, как серьезно затекли уставшие мышцы на руках, да и спина уже гудела и ныла от неудобной позы. И, кажется, Саманта заметила это, пытаясь быстрее накручивать петли и оборачивать шальной кран все большим количеством ткани.       И еще немного усилий, и им вдвоем удалось вроде усмирить стихию, пустив в расход все полотенца, которые здесь оказались.       — Та-ак, раз, два, три, и я отпускаю, — Саманта инстинктивно зажмурилась, ожидая, что наскоро сооруженную плотину прорвет, а их с Джошем разметает по кафелю еще более сильный и бурный поток воды, который им уже точно не победить, и придется искать спасения где-нибудь на первом этаже, если вообще не на улице. И это в промокшей насквозь одежде.       Но чудо все-таки произошло, о чем ее оповестил довольный смех Джоша, который с нескрываемой гордостью оглядывал своей «гениальный план», который все же пропускал немного влаги, но упорно продолжал держаться на месте.       — О, кажется, мы остановили всемирный потоп, теперь планета и все живое на ней спасены. Скоро на вертолете прилетит президент, чтобы лично вручить нам цветы и медали за отвагу, — облегченно и радостно вздохнув, решила пошутить Сэм и по-дружески потрепала Джоша по плечу. Не сговариваясь, они вместе опустились на пол, на тот незначительный участок, который не успело залить водой, ощущая, как приятно и немного тягуче расслабляются мышцы и все внутри после пережитого силового и нервного напряжения.       — Хм… я был бы не против, — растирая затекшие руки, протянул Джош. — Согласен даже и без цветов, и без президента, — прикрыв глаза, он загадочно улыбнулся, потом повернулся к Сэм и продолжил:       — Можно даже и без медали. Согласен получить свою награду всего лишь за невинный, чувственный… ммм… и дружеский поцелуй.       — Джо-о-ош!       — Ладно-ладно, а из нас бы вышла неплохая команда спасателей, правда?       — Да уж… Знаешь, а специалист по трубопроводу из тебя так себе, — делая вид, что совсем не замечает его взглядов, скептически ответила девушка и, перехватив волосы, начала выжимать хвост.       — Эй! Но ты же хотела принять ванную. Смотри, как много воды, просто целый бассейн, — Джош выразительно развел руками в стороны. — Может, устроим заплыв с эстафетой?       — Между прочим, отсутствие горячей воды — это очень большой прокол. Кое-кому надо было заранее все проверить, — строго заметила Сэм, но глаза ее продолжали смеяться.       — Между прочим, я с самого начала, как истинный джентльмен, предложил свою дружескую помощь. Но у кого-то, видно, под майкой спрятано эластичное синее трико с двойной буквой «S» на груди, что, очевидно, значит «Супер Сэм», верно? — не отрывая взгляда, спросил он и вновь широко улыбнулся, заметив, как она смутилась.       — Джош, прекрати прикалываться, правда… Я и так вся продрогла, — то ли от стоявшей в воздухе незримой прохлады, то ли от его пристального взгляда, скользнувшего по ее оголенным плечам, Сэм поежилась и обхватила мокрые колени руками. Клетчатая юбка тоже превратилась в намокшую половую тряпку, и теперь ее могла спасти только очень тщательная стирка в прачечной.       — Мне вот тоже здесь охренительно холодно, — вздрогнув и заерзав на месте, проговорил Джош, а потом сделал такой жест, будто собирался обнять и прижать к себе девушку. — Но сидящая рядом со мной юная леди, видно, не очень хочет мне помочь… Обрекая на долгую и мучительную смерть от простуды и кашля.        — Да ладно тебе. Никто сейчас от этого не умирает… — смутившись еще сильнее, Сэм попробовала отодвинуться, но было уже поздно. Рука парня коснулась ее плеча, и девушке она показалась неожиданно мягкой и горячей, хотя, возможно, это ощущение возникло из-за того, что она начала порядком замерзать. А тепло, исходящее от его кожи, дарило приятные ощущения, пустив легкую согревающую волну по всему телу. Почувствовав, как пальцы, чуть сжав плечо, теперь поглаживают предплечье, как бы растирая его, Сэм благодарно улыбнулась.       — Знаешь, я лучше поступлю как настоящий мужчина и сам тебя согрею, — Джош окинул ее внимательным и проникновенным взглядом, из-за чего Сэм захотелось отвернуться, но, преодолев какое-то внезапное беспокойство и неловкость, она выдержала его, заметив, как в больших глазах Джоша вдруг промелькнула неожиданная смешинка.       — Что?!       — Да я тут подумал, что с мокрыми, растрепанными волосами, дрожащая, беззащитная, с посиневшими губами ты кажешься еще симпатичнее… Ау! Эй, за что?       Вместо ответа Сэм с силой пихнула его в бок, воскликнув с досадой:       — Черт, Джош! Ты когда-нибудь бываешь серьезным? А-а!       Парень в свою очередь тоже пихнул ее, но несильно, словно не желая остаться в долгу, перехватил полный возмущения взгляд, но заметил, что она не отстранилась, не перестала улыбаться, только слегка вздрогнула и передернула плечами, ощутив вместо его руки снова гладкий и холодный кафель.       — Если хочешь знать, я был серьезным во время нашей совместной битвы с бешеным краном, и я сейчас предельно серьезен с тобой, да ты и сама это чувствуешь, так ведь?..       На последних словах Вашингтон уже не улыбался и смотрел на девушку в упор, изучая ее лицо, на котором заметил столько интересных для него эмоциональных оттенков: смущение, растерянность, удивление от его внезапной откровенности, любопытство и кое-что еще, что она попыталась спрятать, опустив ресницы и бросив как бы случайный взгляд на лунный блик, отразившийся на образовавшейся в ванной луже. Очень хотелось снова дотронуться до нее, сократить эти несчастные несколько дюймов и, заглянув в эти зовущие зеленые глаза, прижать ее к себе, но он не решался.       — Джош, зачем…       — Что зачем? — вопрос застыл в воздухе, но Вашингтон понял, что должен продолжать. Она ждала, что он скажет, вернее, давно хотел сказать, и, кажется, этот момент настал. — Ты спрашиваешь, зачем мне хочется вот так сидеть тут рядом с тобой на холодном полу? Зачем мне хочется заботиться о тебе, проявлять знаки внимания? Я уже не знаю, как показать, как сильно ты мне нравишься, Сэм… Правда… Может быть, поэтому я иногда веду себя как придурок… Хотя у меня все-таки получилось…       — Что получилось? Ты о чем? — она задала эти вопросы на автомате, продолжая смотреть ему в глаза и проникать в самую душу. Он видел, что внутри Сэм что-то происходило, какая-то непростая внутренняя борьба. Ее лицо вспыхнуло, руки беспокойно теребили край юбки, хотя, скорее всего, она этого не замечала, по привычке пытаясь сдерживаться и не показывать своих эмоций, но они все равно ее выдавали. В этом открытом и блестящем взгляде, в нервных движениях пальцев, во всей ее напряженной позе и желании поправить несуществующий выбившийся локон. Немного непривычная, но такая знакомая Сэм, растерянная, сконфуженная и очень заманчивая.       — Этим откровенным разговором немного разогреть тебя. Несмотря на то, что здесь не так уж светло, я не мог не заметить этот легкий румянец на твоих щеках, — Джош невольно улыбнулся, придвинулся к ней поближе, заглядывая в глаза, и нежно провел пальцами вдоль ее скул, опустившись к чуть приоткрытым губам. — Когда же я к тебе прикасаюсь, у меня просто крышу сносит…       Кажется, Сэм вспыхнула еще сильнее.       — Джош, я сейчас встану и уйду, — в ее голосе было волнение, но совершенно не было никакой угрозы, а в глазах вообще читались откровение и какая-то мольба. Он знал, что она блефовала.       — Не уйдешь.       — Это почему?       — Если бы ты хотела, то давно бы это сделала. Побежала бы вниз звать Криса и Эшли, искать сухую одежду и полотенца, рассказывать всем про это нелепое приключение. Но тем временем ты все еще продолжаешь сидеть тут, в ванной, и слушаешь всю ту чушь, которую я несу, хотя мы оба промокли, и нам чертовски холодно… Но мы оба чувствуем, как нас влечет друг к другу, хотя зачем-то упорно продолжаем притворяться друзьями…       Наверное, она хотела что-то сказать. Может, что-то доброе и дружеское, может, что-то возражающее и ироничное, а может, и то, что Джош почувствовал, когда она после некоторого замешательства вдруг ответила на его поцелуй, притянув его к себе за шею и открываясь ему навстречу, как только он усилил напор, позволяя себе немного больше, чем простое, неспешное и немного неуверенное движение губ, которое было в начале. Его руки скользнули ей за спину, задевая намокшую майку, пытаясь избавиться от нее и сократить расстояние между ними, когда она и так оказалась прижатой к нему вплотную, позволяя ощущать, как ее тело дрожит: то ли от холода, то ли от напряжения, то ли от того, что они оказались так неожиданно близки.       Короткий вздох, и осторожный, вкрадчивый и успокаивающий поцелуй, вместо лишних слов, которые могли бы лишь разрушить этот драгоценный момент, чтобы она могла расслабиться и не держаться за него так, как будто тонула в невидимом море, чтобы избавилась от сомнений, ненужных мыслей и тех препятствий, напрасно и искусственно отделявших их друг от друга. И, кажется, она поддалась, шумно выдохнув и подставляя шею его теплым губам, в то время как он одним движением уже завел ее руки назад, мягко сжимая и лишая какой-либо попытки для сопротивления. Да она и не сопротивлялась. Только, как разводимый им в камине огонь, разгоралась осторожно и неспешно, но уже и этого хватало, чтобы вместо холодного воздуха в ванной комнате ощутить поднимающийся изнутри жар, согревающий и вызывающий желание.       Наверное, в этот момент что-то сломалось, лопнуло и разметало между ними, как что-то лишнее и совершенно ненужное. Какой-то невидимый барьер сорвало, как тот самый несчастный кран, отбросило в сторону, и теперь последствия горячим потоком разносились по венам, следуя движениям рук, губ, тел и частому, прерывистому дыханию, касавшемуся открытой кожи. Но на этот раз никто не был против этого стихийного бедствия. Джош чувствовал, что сейчас в его объятиях была другая Сэм. Ее обычная уверенность, неприступность, природная осторожность растворялись в его руках, словно сахар в кипятке. Барьеры ломались один за другим, плавились и сгорали, заставляя откровенно наслаждаться этими давно желанными ощущениями.       То, что казалось каким-то вечно мешающим и неодолимым, решила какая-то небольшая экстремальная случайность, вернее, они оба решились, перешли тонкую, но серьезную грань, которая ошибочно отделяла их друг от друга, решились сделать шаг навстречу. И вот теперь у них обоих срывало вентили, обрывочные мысли путались, все новые и новые прикосновения становились жарче, и требовательнее, а учащенный пульс - общим.       Сэм замерла на мгновение, снова заглянула в душу своими широко распахнутыми, темно-зелеными в полумраке глазами - что-то искала внутри… Пока Джош рассматривал ее приоткрытые, раскрасневшиеся губы, вслушиваясь в собственное сердцебиение. Несколько томительных, взаимно изучающих секунд, и Сэм снова подалась вперед, проникла ладонями под его футболку, прижалась к нему и целует в ответ, едва поспевая за ним, в то время как парень спешил исследовать ее всю, скользнув руками вдоль ее обнаженной спины, притягивая к себе, крепко сжимая, чувствуя пробежавшее волной удовольствие. Джош перехватил руки и слегка приподнял Сэм над полом, давая ощутить, насколько он хочет, чтобы последней преграды в виде промокшей и очень мешающей одежды больше не существовало…       Как не существовало бы всех преследующих его страхов, больных и изводящих сомнений, всех внутренних демонов, которые толкали его на опасный, но по-дьявольски искушающий путь реванша. Остались бы только эти влажные от поцелуев полные губы, широко раскрытые потемневшие глаза, в которых он читает согласие и нетерпеливое ожидание, и ее тело, так волнующе льнувшее к нему, приятно обжигающее, что становится уже просто невыносимо. Осталось бы только это мгновение, которое бы длилось вечно.       — Браво! — короткий, оглушающий хлопок и ощущение, что его словно ударило электрошоком. Застывшая подергивающимся стоп-кадром Сэм с тоской и сожалением посмотрела на него и в одно мгновение рассыпалась на тысячу мелких, растворяющихся в пыль осколков, а руку что-то больно и нестерпимо обожгло, вынуждая инстинктивно отскочить и вскрикнуть от боли.       Почувствовать и увидеть, как все вокруг него пошло помехами, задрожало и в один миг рухнуло куда-то, словно в пропасть, и возникло вновь: темными, бездушными и одинокими силуэтами. Несколько мгновений Джош потерянно оглядывается, не узнавая собственного дома, пытаясь понять, что с ним случилось, и почему так сильно жжет, когда изо всех щелей вновь повеяло пронизывающим холодом.       — Браво! — все тот же резкий, громкий хлопок и знакомый голос с привычными иронично-дружескими нотками, заставляющий его вздрогнуть всем телом и панически обернуться в поисках его источника. — Какая интересная, я бы даже сказал, захватывающая игра… воображения! Настоящая идиллия!       Доктор Хилл намеренно подчеркнул последнее слово и, с видом знатока причмокнув губами, улыбнулся, очевидно, довольный произведенным шоковым эффектом.       — А ты уже практически добился своего. Добился, чтобы созданная тобой новая прекрасная и такая… ммм… чувственная реальность ожила и заменила эту… Где ты находишься совсем один, пытаешься в пустой и темной зале развести огонь в камине и согреться, а вместо этого он обжигает тебе руки. Хм… символично… предостерегающе, ты не находишь?       Удивленно вскинутые брови, колючий взгляд, не сочетающийся с широкой и открытой улыбкой. И вместо ответа — долгий стон отчаяния, смешанный с раздражением и болью. Нет, уже не физической, а той, что словно кислота, отравляет душу и прожигает ее насквозь, вынуждая сразу как-то сжаться, а перед глазами — что-то снова темнеть и рассыпаться искрами.       — Но думаю, ты бы предпочел и дальше купаться в своих фантазиях. А ты хотя бы слышал, что она тебе отвечала на самом деле?       Осуждающе пристальный взгляд, настойчивое постукивание перьевой ручки и новый вопрос, который остается без ответа. Повисает в пространстве и давит тяжестью жестокой правды, ощущением пугающей неизвестности, за которой последует неизменное разочарование.       Джош непослушно замотал головой и, отступив несколько шагов назад, бессильно упал на ступеньки лестницы, раздирая ворот рубашки, как будто ему не хватало воздуха.       — Знаю, ты в своей обычной манере хочешь спросить, какого черта я здесь делаю? — Хилл специально повысил голос, который зазвенел на резкой и отрывистой ноте, а потом постепенно угас, растворяясь в пустой зале. — Ведь время нашего сеанса еще не пришло, и ты меня совсем не ждал. Но видишь, в чем дело. Я был вынужден вмешаться. Ведь я обещал тебе помогать. Помогать находить выход из любой ситуации, — неожиданно смягчившись и подобрев, доктор потянулся вперед и, одним неуловимым движением встав с кресла, заходил по комнате, будто ему вдруг захотелось немного порассуждать на отвлеченные темы.       — Иначе огонь перекинулся бы на твою одежду, и кто знает, может быть, последствия были бы уже не обратимы, и я потерял такого ценного и… сложного пациента, который и сам во мне очень нуждается, не так ли?       Не закончив шаг, он повернулся на носках и вновь изучающее посмотрел на своего растерянного, ошеломленно уставившегося на него с открытым ртом подопечного.       — Уходи! Оставь меня! Не сейчас. Я должен…       — Должен осуществить тот план, который ты давно задумал и с такой тщательностью разрабатывал, все ждал этого волнительного и захватывающего момента, когда бы ты смог начать свою игру, — деловым и твердым, как камень, тоном закончил за него психоаналитик. И вновь эти размеренные, ритмичные шаги по комнате, которые чеканили каждое сказанное им с суровой иронией слово, отзывавшееся гулом в голове.       — Но ведь не с очаровательной и неприступной девчонкой, которая тебя вовсе не ждет, не зовет и вовсе не нуждается сейчас в твоей помощи. В таких горячих и страстных поцелуях… Хотя это было забавно — наблюдать, как ты вновь разговариваешь сам с собой, так крепко обнимаешь, целуя воздух. С такой фантазией я бы посоветовал писать романы. Даже название подобрал подходящее — «Эклипс», то есть затмение. Завораживающая штука для твоего слабого и измученного рассудка, который все больше теряет связь с окружающим миром, который ты отказываешься принять… Да и звучит так аллегорично, мистически, красиво.       Остановившись и бросив мечтательный взгляд сквозь окно на показавшуюся из-за темного облака полную луну, Хилл завел руки за спину и прикрыл глаза, ожидая реакции парня, который часто и глубоко дышал, смотрел на него как сквозь мутное, занесенное снегом стекло и, скорее всего, половину сказанного вообще не слышал. Вдруг Джош резко поднялся и, бросив полный негодования взгляд, хотел что-то сказать, возразить, но доктор его опередил:       — Она тебя не звала. Но ты упрямо захочешь проверить и попробовать убедить себя в обратном. Напрасно.       — Да пошел ты к черту!       — Это очень опасное дело, сынок, — невозмутимо продолжил Хилл, все так же не поворачиваясь к нему и наблюдая, как яркую луну снова затягивает плотной завесой обрывистых облаков. — Намеренный уход от реальности, смешение ее со своим бурным воображением, со своим неутоленными желаниями, выдуманными ощущениями и мечтами. Это прямой путь к чистому безумию, если хочешь знать. К бесповоротному и заставляющему биться в агонии, от простого осознания, сквозь мутную пелену своих фантазий, что все это — наглая и жестокая ложь, мимолетное видение! И ничего больше! — последние слова доктор уже выкрикивает в след стремительно поднимающемуся по ступенькам парню, упрямо трясущему головой и не желающему слушать упреждающий голос здравомыслия.       — Но, кажется, ты совсем не против этого, — чуть тише и спокойно заканчивает Хилл и, подойдя к камину, с улыбкой наблюдает, как яростно и жадно разгорается пламя, с треском захватывая и поглощая сухие поленья, стремительно превращая их в рассыпающиеся красноватые угли, — и мне из этой бездны тебя уже не вытащить. Тебе слишком нравится это, и ты жаждешь больше. Ну что же, посмотрим, что из всего этого выйдет. Ведь наша новая встреча произойдет уже совсем скоро. И думаю, что ты мне все подробно расскажешь.