Откровения перед сном.

Я совсем не помню своего детства, будто бы я с самого начала был таким, какой сейчас. Помню брата и помню тренировки. Помню, как поставили печать неразглашения и наложили целую уйму всевозможных дзюцу. Помню абсолютно всё, что было в Анбу, а затем и в седьмой команде. Вплоть до сегодняшнего дня. Но совсем не помню, чтобы смеялся или играл с кем-то, как и полагается маленьким детям. Но ведь, хотя бы в теории, это же должно было быть? Совсем не помню… И почти забыл Шина. Шин — мой брат. Мой старший брат. Это так приятно и гордо звучит: «У меня есть старший брат». И одновременно, грустно. Потому что он был. У меня был старший брат. Мы оба попали в корень Анбу по причинам, которые я до сих пор не могу понять. Шин всегда был рядом, поддерживал, приободрял. Подарил мне небольшой блокнот, больше похожий на маленькую книгу, который тогда я мог удержать только взяв в две руки. Я пообещал сделать книгу о нас. В этой книге две стороны: одна про Шина, а если перевернуть её другой стороной, то там буду уже я. После смерти брата я больше не рисовал в ней. Стараниями Данзо, просто не знал, что рисовать. И почти забыл, кем был мой брат. Я почти забыл обо всём, что было со мной. Почти. Но, мне посчастливилось выбраться из темницы безразличия — я встретил Наруто Узумаки. Этот человек, поражавший всех с самого своего рождения, сумел удивить и меня. Из меня тщательно лепили послушную марионетку, у которой не может быть чувств, собственных мыслей и желаний. Учили не реагировать на боль и мольбы противника, кем бы он ни был. Во мне убивали душу, очень и очень долго. Но Наруто не был бы Наруто, если бы не достучался до меня. С каждым днём, что я был в седьмой команде, я всё чаще наблюдал за ним. Меня удивляла его привязанность к деревне. Он бежал на помощь каждому её жителю, закрывал собой, защищал, умирал за каждого из них. Всегда был опорой и защитой Конохи, в то время, как я просто следовал приказам. Я не понимал его рвения, ведь с детства все его ненавидели из-за монстра внутри. Для меня все его поступки были иррациональны и бессмысленны. Как же я ошибался. Лишь спустя некоторое время я стал понимать, что делает этот парень. Понял, когда мы нашли Саске Учиха. Обращаю внимание, что понимать я стал (самую малость, откровенно говоря) только Наруто. Саске же напрочь сломал мой тип мышления и стереотипы (сложившиеся во время общения с Наруто). Узумаки открыто показывал всем, что они могут на него положиться, всегда. Дарил свет, улыбку, тепло, разрушая ненависть к себе и к кому бы то ни было (это я о Сакуре и себе сейчас). Учиха — полная противоположность Джинчуурики Девятихвостого, начиная с внешности и заканчивая характером. Скрытный, озлобленный, а иногда и хладнокровный. Нас постоянно сравнивали, выделяя общие внешние и внутренние черты, что, в конечном итоге, стало неимоверно злить. Но, сейчас речь немного о другом. Единственное, что ещё скажу в дополнение — я до сих пор не могу понять Саске. Да, я принял его, но совсем не понимаю. И, если честно, не очень хочу. Итак, вернёмся к моменту нахождения Саске. То, что тогда сказал ему Наруто, и как он это сказал, внезапно ярким пятном выделило в памяти момент моей первой встречи с братом. На месте Узумаки я увидел Шина, на месте Саске — себя на тот момент. Я никогда, наверное, не смогу забыть, с каким отчаянием Наруто осознал, что не может привести Саске в Коноху, домой. С этим можно лишь сравнить тот момент, когда родной человек на твоих глазах шагает в пропасть, а ты прикован и не можешь его остановить. В мыслях отчётливо прозвучал знакомый голос: «Они — это мы. Спаси нас». Сейчас я понимаю, что они и вправду настоящие братья, будто близнецы. Хотя, скорее, я понял это уже тогда. Именно это, наверняка, и заставило меня отбить Кусанаги Учиха. Я был не зол, но сердит, и не мог объяснить толком, почему. Только спустя годы. Это было началом нового этапа возвращения к жизни. Мне хотелось узнать всё, что касается человеческих эмоций и отношений, почему они любят или ненавидят друг друга. А ещё я закончил книжку, как и обещал Шину. Стал чаще рисовать, просто так. И я узнавал каждый день что-то новое. Это чувство не сравнится, наверное, ни с чем, — когда ты восстаёшь из мёртвых не как марионетка, а как настоящий человек. Делаешь собственный вдох, пробуешь на вкус собственные мысли, берёшь под собственный контроль желание и нужды. Было сложно, не буду даже начинать спорить, хотя в последнее время я именно это и делаю. В такие моменты родная тихо ворчит, что «конечно, благодарна Наруто за всё, что он сделал для непутёвого мужа, но иногда хочется оставить Коноху без Хокаге». А я смеюсь. Мне немного стыдно, но я не могу сдержаться и смеюсь в полный голос. На мой смех выходит растрёпанный черноволосый мальчишка с нежно-голубыми глазами, как у мамы, и напоминает, что я сам ругаю его за подобное. На это возразить мне нечего, и приходится готовить «извинительный» ужин, как его называют сын и родная. — Пап? — тихий заспанный голос раздаётся за моей спиной. Я оборачиваюсь, и на меня тут же вешается маленькая обезьянка по имени Иноджин. — И почему это мы не спим? — беру его на руки, откладывая книжицу, и стараюсь как можно строже смотреть на уже краснеющего от вины сына. — Мама тебя уложила два часа назад ведь. Смущённый комочек шмыгает носом, чешет его и утыкается мне в грудь. — Пап, а я смогу стать шиноби? Мне остаётся только тяжело вздохнуть. Моя родная стала слишком строга в последнее время, наш сын ещё слишком мал, чтобы думать о подобном и становиться настолько взрослым. Мне хочется, чтобы он успел попроказничать, побыть маленьким, ощутить всё, как ребёнок. У меня ведь этого не было. А родная хочет, чтобы малыш был похож на меня: собран, сосредоточен. Хочет, чтобы уже сейчас он был точной копией меня, как шиноби. А я… я просто не могу лишить его того, чего был лишён сам. — Если будешь и дальше расстраивать маму, то естественно нет. Мужчина должен быть сильным, ответственным и всегда отвечать за свои слова, — сердитый сонный голос. Она всё же проснулась. Всегда чувствует, когда малыш не слушается и проказничает. Настоящая мать своего ребёнка. — Ноджи, — я повторно вздыхаю, когда малыш испуганно вздрагивает в моих руках, и бережно прижимаю к себе крепче. — Мама немного расстроена, что ты ослушался её и не спишь, хоть и обещал. Так что давай сейчас ты поцелуешь маму, попросишь прощения и пойдёшь спать. А утром я научу тебя паре полезных вещей, которые помогут тебе стать истинным шиноби. Договорились? Малыш смотрит мне в глаза и робко, но доверчиво улыбается и кивает. Затем подскакивает с рук и бежит к маме, прося прощения. Моя родная вздыхает и тепло улыбается: — Конечно, милый. Но больше не делай так, хорошо? — Да, мамочка! — маленький сорванец несколько раз подряд кивает, звонко целует смеющуюся маму в нос и тут же уносится в свою комнату. Ну, а я смотрю на всё ещё смеющуюся любимую женщину. Не знаю, как так получилось, но она всегда была близко. А я не видел, не замечал, как меняется всё вокруг, когда она смотрит на меня. Понятия не имею, когда она стала ко мне ближе, чем должна была быть. С каждым вдохом я наполнялся ей, с каждым прикосновением она тянулась ближе, к сердцу. Ненавязчиво, осторожно, незаметно. Как истинный шиноби деревни, скрытой в листве. Наступали дни, когда я отчётливо понимал, что мне не хватает чего-то. Становилось тоскливо, не хотелось даже рисовать. Это раздражало и настораживало одновременно. Я не привык зависеть от чего-либо. Всё расставила на свои места Война Шиноби. Я осознал, что боюсь не увидеть её среди сражающихся. Боялся потерять её так сильно, что глупо подставлялся под удары. Тогда я поговорил с Сакурой, ведь кому как не ей знать странности поведения? Если что, то я сейчас о её отношениях с Саске. И, кстати, об этом я тоже промолчу. Она объяснила, что-то, что я чувствую, называется любовью. Вспомнив все статьи, что прочёл, — я понял, что это действительно так. Моя родная посмотрела в глаза, подошла и села рядом со мной на колени, прижавшись как можно сильнее. — Сай, что-то случилось? — тихий голос звучал немного взволнованно. — Нет, почему ты так решила? — Ты каждую ночь стал проводить на крыльце с книгой в руках и практически перестал спорить, — нежно-голубые глаза рассматривают моё лицо, а нежные пальцы коснулись скулы. Я тихо рассмеялся: — Ревнуешь, родная? Она, было, что-то хотела сказать, но вдруг замолчала и обиженно надула губы. — А ещё ты называешь меня странно всё время! — И как же нужно? — я немного удивился такому всплеску эмоций. — Например, по имени. Меня зовут Ино Яманака, если забыл. Я улыбнулся. Она сейчас так напоминает Ноджи, когда тот начинает капризничать. — Ну, я надеюсь, что ты не передумала, спустя пару лет с нашей свадьбы, носить мою фамилию, Ино Яманака, — она смущённо закусила губу, а я очень старался не рассмеяться.- А ещё, мне нравится, как звучат слова «моя родная». Кроме того, мне кажется, что так ты должна чаще вспоминать, что я люблю тебя и у нас… Ино? Сейчас я выгляжу не лучшим для шиноби (тем более для Анбу) образом. Я брошусь на любого врага и найду выход из любой ситуации. Но, Боже, просто убейте меня — я понятия не имею, что говорить, когда девушки плачут. А сейчас именно такой момент. -Нет-нет, Сай, всё хорошо, — она быстро стёрла ладонями слёзы, коснулась моих губ и счастливо улыбнулась. — И я должна попросить прощения… — За что же? — За то, как я в последнее время веду себя и разговариваю… Эм, ты случайно не помнишь, было ли такое когда-нибудь? Я задумался. Она всегда была терпима ко всем моим высказываниям и была крайне спокойна, даже смеялась. Только вот когда носила Иноджина — был сущий кошмар. Летали тарелки, половники, мебель, чакра. А как она ругалась, Ками-сама! .. Минуточку… — То есть ты? .. — я просто не могу поверить своей догадке. — Угу, — моя родная кивает и тепло улыбается. — Два месяца, одна неделя и три дня… четыре, — говорит сумбурно, быстро. — Сакура сказала, что снова мальчик, по чакре больше на тебя похож, да и по остальным данным тоже. Не знаю уж, что там можно сказать на таком маленьком сроке, но она уверяла, что появится маленький Сай с капелькой меня и… Дальше я уже не слушал. Не мог физически. У меня будет сын. Нас будет четверо. Моя семья станет ещё больше. И в этом заслуга одного человека. Я знаю, сейчас Вы все подумали про Наруто, или Ино. Но вы все ошиблись. Да, Наруто и Ино вернули меня к жизни, воскресили, но подтолкнул меня к этим двум людям другой человек, казалось бы, собственно, и вовсе не принимавший участия в моей жизни. Сейчас я благодарен человеку, чья собственная жизнь была разрушена. Тот, кто уже давно не ступал на землю родной деревни. Саске Учиха.