Я тебя сломаю

Никого в жизни я не добивался так старательно, как Джека. Случайно встреченный в парке парнишка привлекал меня всеми своими черточками, что бы ни делал. Встретились мы довольно забавно: я сидел с ноутбуком на коленях, пытаясь написать отчет для начальника и хоть что-то сообразить по поводу работы. Вокруг было настолько много народу и шума, что думалось, честно говоря, с большим трудом. А домой пойти значило пропустить осенний фестиваль в нашем парке и не услышать концерт приглашенной группы. Как совместить работу и отдых, ума не приложу! И вот, набирая аж третью строку в своем замученном отчете, я услышал дикий лай, перекрывший даже громкий смех резвящихся неподалеку детишек. Так басовито лаять могут лишь очень крупные собаки, которых сами хозяева порой побаиваются. Я поднял голову — и узрел надвигающегося на меня монстра почти трех футов в холке ростом. Здоровенная псина неслась на меня, вывалив язык и выставив широкую грудь пятнистого окраса. А самым странным было то, что за этим монстром собачьего мира, упираясь быстро слабеющими ногами в землю, скользил какой-то бедняга, вопя что есть сил. Тут надо сказать, что я — тот самый альфа из анекдотов, то есть здоровенный парень почти семи футов ростом. Это я в отца пошел, он у меня тоже такой крупный мужчина, что папа на его фоне немножко теряется. То есть слабаком меня назвать было ну никак нельзя. Так что я самонадеянно решил, что проявлю себя героем и спасу бедного обладателя этого собачьего Голиафа от беды. Ну и свой ноутбук избавлю от падения на негостеприимную жесткую землю. Все эти размышления заняли у меня долю секунды — а потом я вскочил, расставив руки, и принял удар этого жизнерадостного чудища на себя. На ногах я устоял, хотя это стоило большого труда. Дог врезался в меня с разбегу и, кажется, сильно удивился, что человек под его ударом не свалился навзничь. Ухватив хулигана за передние лапы, я заставил его встать в полный рост. Ого… В собаке было росту почти как во мне! Это кто ж такой смелый, что решился этакого великана дома поселить? Я опустил голову и из-под собаки заглянул ей за спину. Там слабо возился, пытаясь встать, паренек в сползшей на глаза шапке. Отпустив присмиревшую собаку, я помог бедняге встать, легко ухватив его под мышки и поставив на ноги. Паренек оказался очень маленьким по сравнению со мной, стройным и остроносым. Он отряхнулся от земли и благодарно закивал: — Ой, спасибо вам огромное! Уже не знаю, как справляться с этим монстром! Всегда во время прогулок вот такие инциденты, замучился уже извиняться перед теми, кого он повалил и обслюнявил. Парень поднял голову, уткнувшись взглядом мне в грудь, потом медленно перевел взгляд повыше. Я пожалел его затекающую шею и сел на скамейку, чтобы омега — а это был он, вне всякого сомнения — мог смотреть мне в глаза. С его стандартными пятью футами и парой дюймов он мне едва доставал до плеча помпоном шапки. — Да ничего страшного, главное, что вы целы, — щедро сказал я. Ненавижу идти на поводу у инстинктов, но омега был настолько симпатичный, на мой придирчивый вкус, что режим «защитник-самец» включился сам собой. — Такому красивому омеге нельзя не помочь. — Скажете тоже! — засмеялся он, достал из кармана куртки платок, вытер щеки от полосок грязи — и сразу стал еще на порядок милее. Я уже всерьез заинтересовался. Дог тем временем ничтоже сумняшеся положил морду мне на колени и пустил слюну. — Эй, ты, невежливая псина! — ахнул омега, пытаясь оттащить любимца за ошейник. Без толку — пихать этого великана мог разве что такой крупный мужчина, как я. Брюки оказались испорчены, но я не особенно жалел. Знакомство, которое я намеревался завести, стоило того. — Во искупление вины вашего Голиафа, — я кивнул на собаку, — не согласитесь ли выпить со мной немного кофе? — А как вы узнали кличку пса? — растерялся паренек. Я усмехнулся: — Я догадливый. Ну так что, я могу вас угостить? Вот с этого все и началось. Голиаф на поверку оказался добрейшей псиной, правда, шаловливой не в меру — ему было всего-то три года, он был молод и хотел играть. А Джек — так звали омегу — был удивительно мил и так же анекдотично стеснителен. Мы выпили с ним кофе, потом долго гуляли по осенним листьям в парке, слушая, как они шуршат под ногами. Про концерт я благополучно забыл и активно взмахивал ноутбуком в руке, изображая свои встречи с другими препятствиями вроде Голиафа. В общем, дальше, как вы можете догадаться, у нас все развивалось по стандартному сценарию, будто прописанному в каком-нибудь учебнике про отношения. Мы обменялись телефонными номерами, потом встретились еще раз, уже намеренно и без дога. К третьему свиданию я был совершенно бессовестно влюблен в широкую улыбку своего омеги и его гибкую фигурку. Ухаживал я тоже классически — приносил маленькие подарки, дарил конфеты и водил в кино или на прогулку. Мои родители очень обрадовались сообщению о моих внезапно вспыхнувших чувствах, так что очередной пункт программы — знакомство с семьей — тоже прошел как надо. День нашего первого поцелуя я и сейчас помню. Джек сам попросил меня нагнуться пониже и крепко чмокнул в губы, радостно краснея до самой шеи. Это случилось после кино, когда мы еще не успели выкинуть остатки попкорна, и я потом долго оправдывался перед уборщиком кинотеатра за то, что рассыпал кучу этой белой дряни по полу. Словом, до свадьбы нам оставалось всего-то ничего. Я уже запланировал, как сделаю Джеку предложение через несколько дней, пригласив в ресторан, как мы будем готовиться и заказывать лимузин и закуски… Планов было много, о да. И все они полетели к чертям из-за одной моей глупости! Мне давно хотелось остаться ночевать у Джека - ну, или чтобы он остался ночевать у меня. Как любой нормальный, здоровый альфа, я дико хотел своего омегу. И вроде бы мой парень тоже был не против — по крайней мере, на интимные прикосновения он отвечал активно и ластился ко мне тоже частенько. Спустя примерно пару месяцев нашего знакомства Джек сам предложил зайти к нему на ночь. Родители его уезжали на несколько дней в совместную командировку, так что я не без трепета шел в его студенческую квартиру, держа бутылку шампанского наперевес. Голиаф при виде меня активно замотал ушами, запрыгал вокруг, пытаясь начать новый раунд игры «кто кого свалит». — Извини, приятель, сегодня я настроен на романтику, — я отстранил псину и отправился в кухню, злокозненно спаивать своего желанного. К вечеру мы оба были слегка навеселе. Две трети бутылки шампанского для такого здоровяка, как я, недостаточно, чтобы упиться как следует, но некая приятная легкость в голове присутствовала. Знал бы я, чем кончится тот вечер — вообще бы пить не стал. — Эй, Роберт, — омега привстал из-за стола и перебрался ко мне на колени, обнимая за плечи, — как насчет поиграть в строгого бобби? — Я не против, — голова моя окончательно перестала как следует соображать, когда Джек оказался так близко, и я не отказал себе в удовольствии как следует его поцеловать, положив руки на крепкую попку. Омега не сопротивлялся, когда я поднял его на руки и, ловко минуя крутящегося под ногами Голиафа, направился в спальню с драгоценной ношей. Пес наверняка жутко удивился, когда я закрыл дверь перед его носом — обычно мы впускали его в комнату и позволяли валяться под ногами. Но в дверь ломиться он не стал — и на том спасибо! Я уложил Джека на кровать и встал над ним на четвереньки. — Оп-ля, я сейчас как будто под навесом, — захихикал он. — Господи, Бобби, какой же ты все-таки здоровенный! Но мне это нра-авится. Омега сладко зевнул. Я уже забеспокоился, что переборщил с шампанским и мой драгоценный просто-напросто уснет, но обошлось. Джек с интересом наблюдал, как я раздеваюсь, да и сам попытался расстегнуть свои штаны — хотя получалось у него плохо. — Я осторожно, Джеки, — пообещал я, распахивая его рубашку. Сбылась мечта идиота — я целовал теплый живот своего омеги, ощущая, как сокращаются его мышцы от щекотки, и не спеша дрочил ему через тонкую ткань трусов. Джек дернулся, раздвинул ноги, облизывая пересохшие губы. Дивная картина, я красивее не видел! Похвалив себя мысленно за то, что не забыл купить презервативы и смазку, я медленно стащил с паренька трусы и, подготавливая себя, делал ему минет. Омега охал, слегка прогибаясь, и постоянно пытался опустить руки, чтобы коснуться своих яичек. Намек был ясен, но я пока что не мог приласкать его как следует, поскольку натягивал резинку на вставший член. — Поаккуратнее, — попросил Джек, когда я отпустил его пенис и приподнялся, чтобы войти. — Я раньше ни с кем не трахался, ты первый. — Вот и замечательно, — улыбнулся я. Смазки понадобилось не так уж много — хотя течки еще не было, Джек был мокрым от стекающего по стволу члена предэякулята. Мне осталось только хорошо потрахать его пальцами, гладя возбужденный некрупный член — и дырочка ануса расслабилась достаточно для меня. Ну и не удержался я, дурак молодой! Да и кто бы удержался, когда под ним стонет любимый, зацелованный и умирающий от желания омега, который уже ноги раздвинул и ко всему готов? Джеку было так же хорошо, как и мне — ровно до того момента, когда я в приступе особо сильного желания навалился на него всем своим дурным весом и принялся двигаться так размашисто, как только мог. Подступающий оргазм спутал мысли, я толкался в горячее тело омеги, наклонившись вперед и целуя его в губы. И, черт побери, что в такой момент может быть хуже, чем услышать под собой явственный хруст? Я похолодел от ужаса. Джек захлебнулся протяжным воплем, он кричал так громко и отчаянно, что я чуть на месте не умер, осознав, что натворил. Господи, да я же ему что-то сломал! Тут уж стало не до секса, разумеется. Торопливо вытащив член, я вскочил с постели и засуетился. — Джеки, что, что такое? Где болит, скажи мне! Он схватился за бок и застонал. Я впервые видел, как мой омега плачет от боли — и эти страдания ему причинила моя проклятая туша в двести фунтов весом! — Лежи, не шевелись, я сейчас позвоню в скорую, — велел я. У меня внутри все тряслось от ужаса и осознания своей вины. Слава богу, что нигде на Джеке не было видно крови, иначе мне оставалось бы только дождаться помощи и совершить самоубийство в знак раскаяния. Как, ну как я мог быть таким идиотом?! Когда я набирал 911, руки у меня ощутимо тряслись. Врачи приехали быстро - и, хвала небесам, не стали комментировать взъерошенный вид нас обоих. — Выносите его на улицу, — велел один из врачей. — Прихватите вещи, вашему супругу предстоит провести некоторое время в больнице. Мы, разумеется, сделаем рентген, но на первый взгляд — у него сломано ребро. — Он не супруг, — онемевшими губами выговорил я. Возникло желание побиться головой о стену. Ну все. Если родители Джека меня не прикончат, то это сделаю я сам. Я посмотрел на омегу, пока нес его на руках к скорой. Он был очень бледным и постанывал от каждого резкого движения. — Как ты, родной? — усадив его на сиденье в машине и укладывая рядом сумку с чистыми полотенцами и принадлежностями гигиены, спросил я. Джек приоткрыл глаза и сморщился: — Ничего. Больно, только когда шевелюсь или глубоко дышу. Пока мы доехали до больницы, я успел раз сто перед ним извиниться. Джеки, добрая душа, конечно же, сказал, что прощает меня и ничуть не сердится. Даже улыбнулся на прощание, перед тем, как его увезли в палату. Я вернулся домой, совершенно разбитый. Позвонил своим родителям, выслушал от отца положенную порцию смеха и сочувствия, а от папы — крики на тему «да как ты мог!» Собственно говоря, я и сам уже дошел до той точки раскаяния, когда начинают посыпать голову пеплом. Следующий звонок был сделан родителям Джека. К моему удивлению, эти святые люди не рассердились. Они только сообщили, что скоро приедут, велели не волноваться — Джек, мол, в детстве уже ломал руку, упав с качелей, а ребра сейчас лечат быстро. И все же этот разговор меня не слишком успокоил. Вот ведь, никогда таких казусов со мной не случалось, а тут — на тебе! Наверное, все потому, что Джеки такой невысокий и миниатюрный, а я, этакий кабан, обрадовался, что дают, и улегся на него. Проклятье! Увы, мой стыд никто должным образом не оценил. Когда я на следующий день явился навестить бедного омегу в больницу, у его койки уже сидели родители, и поговорить нам не удалось. С ужасом вспоминаю, каким маленьким и бледным показался мне мой бедный возлюбленный в тот день! Остались какие-то обрывки воспоминаний — издевательски-розовый пластиковый больничный браслет на его запястье, пряди светлых волос на подушке и показавшиеся мне просто кошмарными плотные повязки на его груди. — Не переживайте так, молодой человек, — врач, который как раз шел в палату к Джеку, успокаивающе похлопал меня по руке — выше он не дотянулся. — Переломы ребер не слишком опасны и быстро заживают. Через пару недель ваш молодой человек будет в полном порядке. Мне пришлось удовольствоваться этим сообщением. Каждый день в течение недели, пока мой омега лежал в больнице, я навещал его с разными вкусностями и снова и снова извинялся. Наверное, за тот период Джек меня возненавидел — настолько я его достал своими покаяниями. Врачи оказались правы, через неделю бедный пациент пришел в норму и выписался домой, долечиваться. Я боялся, что его семья после этого запретит нам встречаться — и мои опасения усиливались тем, что отец уже успел вдоволь посмеяться и обозвать меня слоном и неуклюжим ленивцем, который во время секса не потрудился приподняться повыше. Он, конечно, шутил, но я от этого начинал казниться еще сильнее. Как ни странно, из дома Джека меня не прогнали, а встретили, предложили чаю и проводили в комнату омеги. Он пока еще с опаской вставал и передвигался, но уже не выглядел таким ужасно бледным — и я мысленно вздохнул с облегчением. — Если ты еще раз примешься извиняться, я тебе тоже что-нибудь сломаю, — предупредил Джек, едва завидев меня. Голиаф сидел у его ног, как будто охранял от посягательств дурного альфы. Да уж, псина оказалась умнее меня… — Я просто посижу тут, рядом, — успокоил я, устраиваясь в кресле у кровати моего парня. — У тебя ничего не болит? — Нет, все уже в порядке, — омега на пробу потянулся, и мне опять стало страшно — а ну как услышу тот же жуткий хруст костей? Но ничего такого не случилось, омега расслабленно растянулся на кровати и улыбнулся мне, склонив голову набок. — Ну что, сын Халка, куда пойдем в следующее воскресенье? У меня уже все заживет, хочу развеяться, а то в больнице лежать кошмарно скучно! — Можно посидеть на скамейке в парке, — предложил я. — Хотя нет, там народу много… Тогда в ресторан, за отдельный столик. Я договорюсь с официантом, чтобы нам не мешали. — Эй, да ты, никак, хочешь, чтобы ко мне вообще никто не притрагивался? — изумился омега. — Какие глупости! Я не хрустальный и не такой хрупкий, каким могу показаться. Просто будем чуть более аккуратными, вот и все. Ну же, дай мне тебя поцеловать, Бобби! Ты такой большой и такой нерешительный. Осторожничать он совершенно не желал — и меня это весьма тревожило. А если какой-нибудь здоровяк на него натолкнется в толпе? А вдруг Голиаф, не сознающий своей силы, полезет обниматься с хозяином? Я вспомнил момент нашего знакомства — и поклялся, что буду выгуливать дога сам, чтобы Джеку не приходилось рисковать. Время шло. Сломанное ребро моего бедного омеги совершенно зажило, он снова бегал на тренировки в фитнес-центре и вернулся к занятиям в институте. И вот тут мои истрепанные нервы поджидало еще одно испытание. В группе у Джеки было немало альф — не таких внушительных, как я, а потому не представлявших для него угрозы. Встречая его после занятий, когда выдавалась свободная минутка, я видел, как он весело с ними прощается и бежит ко мне — и готов был поклясться, что все эти юнцы пялились на его зад, обтянутый джинсами. Я ничего не мог с собой поделать. С одной стороны, было страшно прикоснуться к Джеку, я боялся его стискивать и даже обнимать чуть крепче, чем обнимал родителей. «Может быть, стоит просто отпустить его и не подвергать риску здоровье бедного парня?» — размышлял я частенько. Но с другой стороны, если Джеки начнет встречаться с кем-то еще, я просто умру. То ли мое чувство вины, то ли его беззащитность так повлияли, но я влюбился еще сильнее, даже во сне своего омегу видел. И отпустить его к постороннему альфе, который не будет таким крупным, казалось мне пыткой. Как ни странно, эту ситуацию разрешил сам Джеки. Все-таки он у меня умница, не то что я, «сын Халка»… Звонок Джека застал меня на работе. Я взял трубку, одним глазом уставившись в документ, и даже не посмотрел на дисплей мобильного. — Привет, — голос омеги звучал как-то напряженно. — Роберт, ты мне срочно нужен. Если можешь, отпросись, пожалуйста, с работы и приезжай, я… у меня появилась проблема. У меня внутри все перевернулось. Куча самых мрачных вариантов — от немедленного расставания до повторного перелома — пронеслась в голове. — Еду, — хрипло выдавил я. — Буду через час, ты только держись! Уже не помню, как отпрашивался, но, наверное, моя перекошенная рожа оказалась достаточно убедительной, чтобы начальник меня отпустил. К дому Джека я приехал не через час, а через сорок минут — и проигнорировал лифт, взбежав по лестнице через две ступеньки. Омега открыл дверь сразу после первого звонка, и я мгновенно ощутил сладкий запах его течки. Ох, если бы вы только знали, как сильно скручивает желудок и низ живота, когда волнуешься — и как сразу стало хорошо и приятно, когда омега толкнул меня внутрь квартиры и прижался ко мне, даже не закрыв дверь. — Хочу тебя, — потребовал он. — Мы уже почти два месяца не занимались сексом, Бобби! Ты специально издеваешься или просто нашел себе другого? Я аж рот раскрыл от такого заявления. — Какой еще другой, я боюсь тебя опять сломать! — взвыл я, поднимая руки, чтобы случайно не стиснуть омегу. Он рванул мои брюки вниз, потерся о промежность. На Джеки был только тонкий халат, и я отлично чувствовал, как сильно он возбужден. — Глупый мой, — нежно сказал он. — А ну-ка, прекрати заниматься ерундой и сейчас же трахни своего омегу, ясно? До спальни мы добирались едва ли не на ощупь. Хвала добрейшим родителям моего любимого парня, что не только тактично ушли погулять сами, но и прихватили Голиафа с собой! Хотя бы успеем снять первое напряжение Джека — да и мое тоже, чего уж там… Омега, видимо, успел растянуть себя, пока ждал своего непутевого любовника. Я даже возразить ничего не мог — меня пихнули к кровати, а потом легкое тело возлюбленного устроилось сверху. Течка была такая обильная, что у меня тут же промок низ рубашки, а член встал так, что я уже не смог бы остановиться, если б захотел. Черт, хоть я и был на несколько лет старше своего омеги, но все равно оставался таким же мальчишкой в то время! — Подними руки! — велел омега. Когда я повиновался, мои запястья обхватил шелковый поясок, и я оказался накрепко примотан к спинке кровати. Чисто символическое ограничение для такого здоровенного парня, как я, но это мне почему-то понравилось. Джек сел сверху, обеими руками вводя мой член в себя. Халат он так и не снял, только задрал подол сзади. Маленький хитрец знал, как свести меня с ума! Я смотрел, не отрываясь, как он двигается надо мной, морщась от распирающего его изнутри члена, и гладит себя через ткань халата. — Никогда, — движение на мне, - не, — толчок, — оставляй меня, — вхожу глубже, — одного! Бобби, ты мой альфа, ясно? Мой, мой, мой! Он буквально выжимал меня досуха, даже не позволил надеть резинку перед половым актом. В процессе нашего секса пояс все-таки соскользнул с моих рук, и я обхватил бедра омеги, стараясь быть осторожнее. Мы перевернулись на бок, и Джека сотряс первый оргазм, когда он уткнулся членом в простыни. Но мне уже хотелось большего, хотелось его всего, без остатка. И я поднялся, взяв своего омегу на руки, и стоял на коленях, держа Джеки на весу, входя в него на всю длину и слыша, как хлюпает смазка, текущая из его ануса по моим бедрам и коленям. Омега тоненько выл на одной ноте, дергался, теребил свой член и просил еще и еще. На сей раз нас накрыло волной удовольствия почти одновременно, и я со стоном вжался в бедра любимого, позволив набухшему узлу сцепить нас. Было так хорошо, что не хотелось больше ни о чем думать. Мы немного передохнули, лежа на боку, пока Джеки переводил дух, а потом я сквозь дрему ощутил, как он ерзает на моем члене и тихонько дрочит себе, чтобы не будить меня. Ну вот, опять я проявил себя идиотом и почти уснул, когда мой омега еще не удовлетворен! Надо срочно исправляться. Повернувшись, я толкнулся твердеющим членом в его тело. Узел еще не успел толком опасть, так что мы просто продолжили с того места, на котором остановились. К утру мы оба были абсолютно счастливы, но и устали до полусмерти. Джек лежал на мне, распластавшись наподобие морской звезды, и, свесив руки и ноги, пережидал, пока спадет мой узел. — Я тебя люблю, — честно сказал я. — Прости дурака, родной мой! Я больше никогда не причиню тебе вреда, если ты согласишься жить со мной. Я хотел сделать тебе предложение по всем правилам, но раз уж так получилось, то прошу выйти за меня сейчас. Ты не против? — Кто же откажет сыну Халка? — прыснул Джек. Наверное, у меня было очень напряженное лицо, потому что он поднял голову, дотянулся до моих губ и крепко поцеловал. - Нет, конечно же, я не против, Бобби. Я тоже люблю тебя, уже очень давно. К тому же, после сегодняшних утех у нас, возможно, будет сын, так что ему нужен законный отец. Я облегченно вздохнул. Что бы там ни было, Джек действительно простил меня и готов дать еще один шанс. А это просто замечательно! В прихожей басовито гавкнул вернувшийся с прогулки Голиаф. Я глянул на Джека — и мы оба засмеялись. Я буду беречь своего мужа, обязательно. И клянусь, что никто и никогда больше не причинит ему боль.