***
Они потратили добрых полчаса на то, чтобы поймать такси до Бартса. Там Шерлок своим ключом открыл двери в лабораторию. Холл был едва освещён и пугающе тих. Джон находил эту тишину странно давящей. Шерлок осмотрел ящик. Надев хирургические перчатки, он изучил содержимое. Внутри обнаружился небольшой кулёк сгнившей марли, а внутри неё — почти рассыпавшийся листок бумаги, несколько щепок и комков глины, обрывки разложившейся плоти и россыпь маленьких костей. Джон почти было принял их за кости какого-то животного — настолько они были тоненькими, — но потом взглянул внимательнее. — Это же… — Кости плода, да, двадцать-двадцать две недели. Судя по образовавшимся в хрящах кристаллам, он мёртв уже около пяти недель. — Убийство Тэш, — кивнул Джон. — Ты думаешь, что это был её ребёнок. Это подходило под обстоятельства дела. Тело миссис Аманды Тэш было найдено пятью неделями ранее в переулке за отелем на Друри-Лейн. На момент смерти она была на пятом месяце беременности, её живот был разрезан, а все органы изъяты. Неправильный веве[1] и несколько, похоже, придуманных символов были изображены на коже её же собственной кровью. Дело очень широко обсуждалось общественностью, и до сих пор в новостях проскальзывало одно предположение за другим. — Что случилось с черепом и остальными костями? — Использовались в других ритуалах, даже не сомневаюсь, — ответил Шерлок, вытаскивая из маленького гроба немного грязи. — Хм-м. Ваяльная глина. Подростки. Любительский сатанизм. — Он достал из кармана сотовый и начал набирать сообщение. — Лестрейду следует допросить мальчишку Лоуренсов. Внимательно осмотреть его комнату, особенно обращая внимание на расшатанные доски пола либо в стенном шкафу, либо под кроватью. Готов поспорить, полицейские найдут тайник под чем-нибудь тяжёлым. Ящиком с книгами, например, или гантелями. Там и будут остальные кости. Возможно, и орудие убийства. — Лоуренс? Но зачем такому многообещающему парню совершать жестокое убийство?! — в ужасе воскликнул Джон. — Он лучший в классе! Из богатой семьи! Популярный! Я с ним разговаривал, он вежливый и толковый молодой человек. Какая причина могла у него быть, чтобы убить женщину, которую он едва знал и которая точно не могла ничем его обидеть? Шерлок посмотрел на него с лёгким презрением. — Развлечение. Скука. Бунт. Соблазнительная возможность обойти законы природы со сверхъестественной помощью. Всё, что обычно толкает богатых подростков на совершение отвратительных вещей. Ему было плевать на эту женщину… она была всего лишь прислугой. Наверняка ей уже на следующий день нашли замену. — Ты рассказал Лестрейду о ящике? — спросил Джон, глядя на импровизированный гроб. Выглядел тот жутко, а пах так и вовсе отвратительно. Один его вид напоминал о том, как выглядел окровавленный труп женщины. Это убийство на фоне прочих было особенно грязным, отчасти из-за большого количества ран, нанесённых в процессе извлечения плода. — Нет необходимости, он найдёт достаточно доказательств в комнате мальчишки. — Шерлок встал и впервые за вечер внимательно взглянул на Джона. — Ты усталый и бледный. Поехали домой.***
Джон не просто устал — он был совершенно вымотан, но сон по непонятной причине ускользал от него. Раньше он никогда не замечал, какой шумной была их квартира: доски щёлкали и поскрипывали в самые неподходящие моменты, из труб доносились странные шорохи и стоны. Джон смотрел на потолок, и почему-то рисунок тени и света, пробивавшегося сквозь неровное стекло его окна, напоминал ему мешанину разрезов на животе миссис Тэш. Он ворочался, стараясь не открывать глаз. Внизу по комнате туда-сюда безостановочно ходил Шерлок. Его шаги были чёткими, как танец, как ровный барабанный ритм. Неожиданно скрипнули ступени за дверью его комнаты. Джон накрыл голову подушкой, пытаясь заглушить звуки, но тут оказалось, что он может чувствовать вибрацию сквозь кровать. Пружины непрерывно гудели, всё едва ощутимо двигалось, качалось, смещаясь вперёд-назад. Лестница, ведущая к его спальне, скрипнула вновь, но теперь это поднимался Шерлок. Без сомнений, дело в какой-нибудь ерунде, которая спокойно может подождать до утра. Дверь приоткрылась. Джон не стал открывать глаза. Снова шаги: один, второй — всё ближе к кровати. «Уходи, — думал Джон. — Я и так не могу уснуть». Неожиданно иголка проколола кожу его шеи. Мгновенная острая боль, а потом ощущение чего-то холодного, бегущего по венам. Сердце Джона резко ускорило ритм, он попытался отодвинуться, но было уже поздно. Какую бы паралитическую дрянь ему ни вкололи, она уже работала — он не мог пошевелиться. Приложив нереальные усилия, Джон открыл глаза, но не увидел ничего, кроме собственного матраса. Это оказалось единственное движение, доступное ему теперь. Ни губы, ни руки его не слушались. Он оказался заперт в собственном теле. Беспомощный. «Перестань! — попытался крикнуть он. — Это неправильно!» Шерлок не стал включать свет, поэтому в комнате всё ещё царил полумрак, хотя света стало чуть больше, потому что близился рассвет. Перевернув Джона на спину, Шерлок застыл над ним тёмным силуэтом на фоне светло-серого потолка. Джон умоляюще смотрел на него. Джон наблюдал, как Шерлок стянул его спутанное одеяло до коленей, неторопливо, точно рассчитанными движениями задрал пижамную рубашку до груди, а потом на дюйм или два приспустил штаны, чтобы оголить живот. «Что ты делаешь?» — пытался спросить Джон, но наркотик не ослаблял своего действия. Ему удалось лишь невнятно зашипеть. Шерлок наклонился в сторону и занялся чем-то вне поля зрения Джона, а мгновением позже достал откуда-то свёрток размером примерно с кулак. Тёмный, странной формы, он больше всего напоминал что-то вроде деформированного яйца. — Ты не спишь, — странным низким голосом произнёс Шерлок. — Неважно. «Остановись, Шерлок. Что бы ты ни делал, перестань. Прекрати». Шерлок положил эту непонятную вещь на живот Джона. Она была холодной, гладкой и немного маслянистой. Джон хотел столкнуть её, но не мог двинуться. Не мог пошевелить ни одной мышцей. — Это называется «Духовное дитя», — сказал Шерлок. — Что-то вроде голема из костей ребёнка и освящённой земли, в которой тот был похоронен. Сейчас это лишь незанятый сосуд, — Шерлок снова опустился на колени. — А, вот оно, — он вновь поднялся, держа в руке вакуумную пробирку для крови. — Разумеется, нам понадобится немного крови хозяина, чтобы привязать дух к сосуду. Это немного похоже на зачатие. Чуть-чуть отсюда, чуть-чуть оттуда — вместе они создают нечто совершенно новое. С мастерством профессионального флеботомиста[2], Шерлок туго перетянул руку Джона жгутом и понажимал пальцем выступившую к поверхности вену. Игла проколола кожу, а потом присоединённая пробирка начала заполняться кровью. — Шести унций[3] вполне хватит, я уверен. Это же маленький ребёнок. Было уже достаточно светло, чтобы рассмотреть лицо Шерлока. Джон мог лишь моргать, ощущая себя преданным. «Я думал, ты был моим другом. Не надо меня использовать так». — Ты, наверное, не понимаешь, почему я, человек науки, опустился до суеверий. Смотри сам: посмертие — единственная область, которой не могут достичь мои дедуктивные выводы. Чтобы получить возможность видеть духовный мир за миром физическим, мне нужен проводник. Помимо радости от целой новой области, открытой для научного изучения, есть и практическая цель, которая позволит раскрывать преступления во много раз быстрее. Тела и без того рассказывают мне очень многое, но представь, насколько больше я смогу узнать, если буду общаться с их душами! «Но ты и так невероятно хорош в этом, тебе не нужно…» — Это дитя будет моим верным всевидящим псом. Ты должен понимать, что я обязан хотя бы попытаться. Заполнив последнюю пробирку, Шерлок достал иглу и на минуту зажал место укола, чтобы остановить кровь. Затем он аккуратно открыл пробирки, выливая кровь на отвратительный свёрток, лежащий на животе Джона. Тот ждал, что вот-вот кровь польётся по его бокам на кровать, но, сколько бы Шерлок ни выливал, этого не происходило. Джону казалось, что глиняная статуэтка становилась тем теплее, чем больше крови «спаивал» ей Шерлок. После двух пробирок почти не ощущался холод, после четырёх она стала комнатной температуры, после шести — казалась даже горячей. Джон опять попытался бороться с параличом. Он должен двигаться, должен сделать что-нибудь и остановить это. — Тш-ш, — успокоил его Шерлок. — С тобой всё будет в порядке, — и одним мощным движением нажал на статуэтку. Резко выдохнув от боли, Джон почувствовал, как со щелчком в него что-то проникло. По коже распространилось влажное, тошнотворное тепло, потом оно прошло глубже сквозь подкожный жир и мышцы. Оно словно обвилось вокруг его кишок, прежде чем замереть внутри твёрдым, будто каменным комком. Джон закричал. Голос звучал высоко и шипяще. Он закричал опять. И опять. И наконец транквилизатор, похоже, отпустил его, и квартиру наполнил вопль боли и ужаса.***
— С тобой всё в порядке, — произнёс Шерлок. — Проснись. Ты здесь! — он грубо потряс Джона за плечо. Джон резко сел, а потом отполз по кровати в сторону двери. — Не подходи ко мне! — Ты ещё спишь, Джон. Успокойся. — Не подходи. Зачем ты сделал это со мной? — Я пытаюсь тебя разбудить, у тебя, похоже, гипнопомпические галлюцинации[4]. Схватившись за пижамную рубашку, Джон задрал её наверх и уставился на свой живот: ни следа крови или грязи, но ему показалось, что на коже есть чуть красноватый след в форме большого яйца. Его передёрнуло. — Вытащи из меня это! — он начал царапать кожу, пытаясь добраться до уплотнения, которое всё ещё ощущал в животе. — Боже, Шерлок, пожалуйста, вытащи это. — В тебе ничего нет, — убеждал Шерлок, вытянув руки перед собой. Он встал на ноги и теперь, похоже, решал, стоит ли ему остановить Джона, чтобы тот не причинил себе вреда, или лучше держаться подальше и не провоцировать. — Что, по-твоему, я в тебя поместил? Джон замер. Неожиданно у него не нашлось для этого подходящих слов. Ничего из того, о чём он думал, не имело смысла. — Ничего. Кажется, это был сонный паралич[5]. — Джон снова посмотрел на свой живот, который теперь был расчерчен красными следами от ногтей. — Прости. Кошмар приснился. Раньше такого не видел. Но это абсурд. Просто сон. Шерлок расслабился. — Ну разумеется, это сон. Рад видеть, что твой рационализм вернулся. — Ночные прогулки по кладбищу. Полагаю, это был мой предел. — Я подумаю о том, чтобы оставить тебя дома, когда в следующий раз понадобится туда идти. — Я сам останусь, благодарю, — Джон содрогнулся. — И всё равно, я хочу, чтобы того ребёнка в квартире не было. — Он огляделся, будто ожидая увидеть деревянный ящик с его отвратительным содержимым. — Меня от одной мысли трясёт. — Сильнее, чем от мёртвых голов в холодильнике? Ты иногда выбираешь очень странные объекты для боязни. — В голосе Шерлока отчётливо угадывалось презрение. — Но всё и так сделано. После того, как ты вчера ушёл спать, я отвёз ящик обратно в Бартс. Здесь у меня нет подходящего оборудования для дальнейшего анализа, да и маловероятно было, что понадобится. — Так ты совсем не спал? — уточнил Джон. — Ещё нет. Как раз подумывал об этом, когда ты начал кричать. Но теперь, раз ты проснулся, я вновь рассматриваю эту возможность.***
Джон отправился на работу в клинику, чувствуя себя неважно. Живот болел, и вовсе не из-за царапин. Была какая-то мучительная тяжесть и тошнота, которые усиливались, стоило ему пойти слишком быстро. В перерыве между пациентами Джон склонился над столом, упёршись в него руками. — Ужасно выглядишь, — сообщила заглянувшая к нему Сара. — Опять с Шерлоком всю ночь не спали? — Что-то типа того, — кивнул Джон. — Хотя, вообще-то, нет. Всё не так. Боюсь, я вирус подхватил, что-то кишечное. Наверное, лучше будет, если я уйду. Сара настороженно посмотрела на него. — Как кстати. Ну да ладно. Нельзя, чтобы пациенты подхватили от тебя норовирус[6] или что там у тебя, — она похлопала его по плечу. — Иди домой, выспись. Джон кивнул. На норовирус не похоже (этот у него уже был, он чувствовал себя тогда гораздо более отвратительно), но какой-то из вирусов гастроэнтерита всё же наградил его своей РНК. Он прижал руку к животу, и тошнота неожиданно резко усилилась. Джон едва успел добежать до туалета, прежде чем опустошил в унитаз свой желудок. Обливаясь потом, он выпрямился. Стало легче. Вообще-то, в этом был смысл. Если его свалил кишечный грипп, то склонный к символизму мозг мог принять симптомы за признаки беременности. Прибавить к этому ночные ползанья по кладбищам, кости младенца и жуткое убийство — и получатся все необходимые ингредиенты для первосортного кошмара. Успокоенный, он попрощался с Сарой и пошёл домой отсыпаться.***
Шерлок для разнообразия оказался внимательным. Раскрытое дело всегда приводило его в хорошее настроение. Он был лишь немного раздражён тем, что из-за болезни Джон не может праздновать вместе с ним. Вместо этого он заварил травяной чай. — Ромашка, — сообщил Шерлок. — Считается, что она хорошо помогает при расстройствах желудка, хотя никаких точных исследовательских данных в подтверждение этому нет. Но это всё же жидкость, а она точно не будет лишней. Джон кивнул. Кажется, раньше он уже пил её, только подслащённую мёдом. — Изумительно, — сказал он, отставив чашку на тумбочку. Затем свернулся на кровати клубком, надеясь поспать. — Я принёс тебе тост, — сообщил Шерлок чуть позже. — Они оказывают запирающее действие. Джон принял сухой, чуть подгоревший тост с улыбкой. После одного укуса тот присоединился к остывшему чаю на тумбочке. Диарея всё равно его не беспокоила. Живот казался раздувшимся и полным. Наверное, это из-за газов. Завтра должно полегчать.***
Но на следующий день стало только хуже. Джон принял нитрат висмута и Симетикон[7], но и то, и другое оказалось бесполезным. Он как одержимый прощупывал живот, ища болезненные точки, которые были бы признаками непроходимости или инфекции, но всё безрезультатно. Единственным видимым симптомом был округлившийся живот, что только подтверждало повышенное газообразование. Любую другую возможность Джон отказывался даже рассматривать. Психосоматическая беременность[8] — не слишком-то достойное психическое расстройство. Особенно диагностированное у мужчины. И тем не менее он продолжал искать признаки того, что виденное во сне было реальным. Всё казалось таким настоящим. Он мог с поразительной точностью воспроизвести каждую секунду той ночи. Как бы ни было ужасно думать, что Шерлок может сотворить с ним нечто подобное, истинный источник его сомнений был не в жестокости или холодности, а в том, что представить Шерлока, совершающего нечто настолько антинаучное, просто нереально. И потом, Шерлок вёл себя удивительно предупредительно, часами сидел у его кровати, пытаясь так или иначе отвлечь от мерзкого состояния. Даже помог Джону спуститься по лестнице в гостиную, чтобы тот мог посмотреть телевизор, сидя на диване. — Я бы хотел, чтобы ты объяснил мне, что не так, — сказал Шерлок. — Ты почти шарахаешься от меня. Ещё помнишь тот сон? Что я сделал, что настолько тебя напугал? Джон и не подозревал, как заметно дёргается. — Прости. Это был всего лишь сон. — Я тебя предал? Причинил боль? — Нечто гораздо более безумное, — ответил Джон. — Ты меня вырубил какой-то вуду-статуэткой. Назвал её «духовным дитя». Сказал, что она поможет тебе общаться с мёртвыми. — Он рассмеялся. Произнесённое вслух, всё теперь казалось ещё менее реальным. Да и вообще смешным. Шерлок прищурился. — О. Это было бы невозможно. По многим причинам. — Я знаю, — согласился Джон. — Я веду себя иррационально. Это всё болезнь. Боже, у меня живот такой, будто я дыню проглотил. — Выглядит совершенно нормальным и плоским, — заметил Шерлок. Джон нахмурился и посмотрел вниз: живот был очевидно большим и раздутым. Газы. Возможно, задержка жидкости. Он потёр его ладонью, чувствуя, как натянута кожа. — Ну, не такой большой, как у беременных, но точно больше, чем обычно. Это нормально. Немного раздут из-за вируса. — Ничего подобного, Джон, — возразил Шерлок и задрал рубашку Джона. — Вот, — он прижал ладонь к его подтянутому животу. — Совершенно обычный. Разве ты не видишь? Ты немного насторожен — я чувствую, что мышцы напряжены, — но никаких признаков того, что живот увеличен. — Я не псих, — повторил Джон. — Просто заболел. — Но жара у тебя нет, — Шерлок встал. — Может, всё ещё галлюцинации? Джон помотал головой. — Я же не сплю, с чего мне галлюцинировать? — Я могу назвать несколько алкалоидов, вызывающих подобную реакцию, — Шерлок вышел из комнаты, а потом вернулся с резиновым жгутом, куском ваты и вакуумными пробирками. — Закатай рукав. Мне понадобится образец. Джон встал на ноги и отшатнулся, попятившись к двери. — Где ты это взял? — Всё было точно как во сне. Шерлок глянул на оборудование для венепункции[9]. — Это? У себя в комнате. А до того — в Бартсе. Да ты наверняка это узнаёшь, здесь нечего бояться. — Зачем оно тебе? — Разумеется, чтобы брать у себя кровь, — ответил Шерлок. — Это простейший способ получения гемоглобина, необходимого для множества экспериментов. У тебя паранойя, Джон. Мне нужно проверить тебя на наличие психоактивных субстанций. — Он почти умолял взглядом. — Пожалуйста, веди себя разумно. Или предпочтёшь, чтобы я отвёз тебя в Бартс и это сделали в отделении скорой? Джон медленно помотал головой. — У тебя есть опыт? — Я несколько лет брал у себя кровь в среднем трижды в месяц. Если уж на то пошло, с тобой будет проще, потому что у меня свободны обе руки. Аргументы казались вполне разумными, а выражение лица Шерлока — таким спокойным и осмысленным, что Джон сдался. А вдруг он на самом деле галлюцинирует? Ведь это же действительно было совершенным безумием. Он видел собственный выпирающий как мяч живот, чувствовал до предела натянутую кожу. Но что, если всё это лишь в его голове? — Ладно, — сказал он. Шерлок снова усадил его на диван и быстро взял необходимые образцы крови. В конце у него в руках оказалось шесть пробирок. Джон вздрогнул, увидев очередное сходство со своим сном. — Так много? — спросил он. — Галлюциногенов существует очень, очень много, Джон, — ответил Шерлок, убирая пробирки в небольшую чёрную сумку. — А сейчас я поеду в Бартс. Пообещай, что не станешь выходить из квартиры. Мало ли где ты в итоге можешь оказаться в подобном состоянии. Ты будешь жутко уязвим. Джон кивнул. Это тоже звучит очень разумно. — Я не уйду.***
Джон смотрел телевизор, пока не уснул. Несколько часов спустя он проснулся как раз к вечерним новостям. Живот, казалось, вот-вот взорвётся. Боль была просто ужасная, наклоняться не получалось. Руки и ноги казались до странности худыми, будто все составляющие его тела устремились от конечностей к животу. Очень сильно хотелось пить, чтобы добраться до раковины, понадобилось собрать все силы. О том, чтобы сделать чай, даже вопрос не стоял, поэтому Джон просто пил стакан за стаканом воду из-под крана. И вода помогла. Очень помогла. Джон пил, пока не опьянел, ощущая, как боль постепенно отступает до более приемлемого уровня. Впервые с момента переезда на Бейкер-Стрит он пожалел, что не держит здесь оксиконтин или викодин[10]. Принимая во внимание историю взаимоотношений Шерлока с наркотиками, хранить дома что-нибудь действеннее парацетамола крайне не рекомендовалось. Вот парацетамол Джон и выпил, двойную дозу. Вымотанный даже такой небольшой нагрузкой, он кое-как добрался обратно до дивана. Пижамная рубашка была уже туго натянута в районе талии. С трепетом задрав её, Джон посмотрел на свой живот, раздутый как у детей с белковым голоданием. Кожа была расчерчена угрожающего вида стриями[11], расходящимися от пупка. Вспыхнувший страх был как удар под дых. Ничего из того, что он знал, не могло привести к подобному. Что-то было очень неправильно. Нужно одеться и немедленно ехать в Бартс. С усилием поднявшись, он начал взбираться по лестнице, на полпути остановившись передохнуть. Добравшись наконец до своей комнаты и одежды, Джон начал долгий и трудоёмкий процесс одевания. У него едва получилось надеть носки кончиками пальцев, потянувшись через выросший живот. Как раз когда он пытался заставить джемпер растянуться намного больше, чем тому полагалось, дверь в комнату распахнулась. — Что ты делаешь? — потребовал ответа Шерлок. — Мне нужно в Бартс, — ответил Джон. — Когда ты вернулся? — Только что. Тебя не оказалось в гостиной. Ты не можешь покинуть квартиру. Ты обещал. Или уже забыл? — Боже, Шерлок, только не говори, что ты этого не видишь, — Джон раздражённо махнул рукой на свой живот. — Чего конкретно? Я очень хорошо вижу, что ты чем-то накачан: зрачки расширены, кожа бледная, с испариной. — Мой живот, Шерлок. — Он схватил руку Шерлока и прижал её к своему животу. — Это не оптическая иллюзия. Смотри, как он выпирает. Чувствуешь, какой твёрдый? Это ненормально. Это совершенно, абсолютно ненормально. Мне нужно, чтобы меня осмотрел врач, а не за руку держали. Нужно обследование. С моими внутренностями что-то не то. Это надо достать из меня! — Тебе нужно оклематься от очень плохого прихода, Джон. — Я требую, чтобы ты отвёз меня в Бартс. Нужно сделать МРТ. Мы должны увидеть, что такое внутри меня… оно растёт, Шерлок. И растёт очень быстро. — У тебя нормальный плоский живот, — Шерлок провёл по нему рукой, и Джону показалось, что выражение его лица на миг стало каким-то заворожённым. — Тебе просто нужно оставаться здесь под присмотром. Не хочу, чтобы из-за этого пострадала твоя репутация. Я прекрасно понимаю, что ты не сам принял наркотик, но бюрократы часто слепы к возможным альтернативам. Это может повлиять на твоё трудоустройство. — Он убрал руку. — Что бы ни плескалось в твоей крови, скоро его действие закончится само собой. Невозможно вечно оставаться под кайфом. — Что бы ни плескалось? — воскликнул Джон, отступая. — Разве ты не сделал анализы? Что они показали? — Они у Молли. Я посчитал небезопасным оставлять тебя здесь одного. К утру всё узнаем, но, надеюсь, это уже не будет иметь значения. Шерлок улыбнулся. Коротко, но от этой улыбки у Джона по спине пробежал холодок. В ситуации не было ровным счётом ничего смешного. Жуткое предчувствие всё нарастало, и в мозгу вспыхнула неизбежная мысль: «Он знает! Это он меня накачал!» — Не подходи, — предупредил Джон и попытался обойти Шерлока, пробираясь к двери. — Я сам вызову себе скорую. Хочу независимое мнение. — Мобильник остался внизу у телевизора. — Я тебе не враг, Джон, — Шерлок преградил ему путь. — Тогда пропусти меня! — у Джона подкашивались ноги. Казалось, будто энергия, вся до капли, утекала в того паразита, который в нём рос. Голем из детских костей и кладбищенской земли. Внутри него. Отвратительно. Грязно. Неправильно. — В таком состоянии ты упадёшь с лестницы! — ответил Шерлок. — Ложись в постель, я обо всём позабочусь. И в этот самый момент та штука внутри него пошевелилась. Схватившись за живот, Джон в ужасе вскрикнул и задрал одежду: кожа и мышцы вздыбились, когда что-то длинное и извилистое толкнулось изнутри. — О боже, Шерлок, вытащи это! — закричал Джон. — Вытащи! Вытащи! Чересчур долго Шерлок заворожённо смотрел на него. — Тебе нужно лечь. — Мне нужно, чтобы это достали из меня! — кричал Джон. Нечто извивалось внутри и давило. Кожа чесалась и болела, будто под ней двигалось что-то твёрдое и угловатое. Болела печень. Он чувствовал органы, которых в нормальном состоянии не ощущал, потому что они были поджаты и что-то постоянно их пихало. — Оно пинает меня. О боже, оно меня разорвёт! — Успокойся! — Шерлок схватил его за плечи. — Это всё у тебя в голове. Оно ненастоящее. Джон вспомнил о своей армейской аптечке, которая стояла под столом. Там был скальпель. Безумием было даже думать о том, чтобы оперировать себя самого, но отчаянные ситуации требовали отчаянных мер. Он может это сделать. Ему необходимо это сделать. — Отпусти, — сказал он Шерлоку. — Я сам это вырежу. Оно не может и дальше оставаться внутри — иначе убьёт меня. Создание, голем, пошевелилось снова, и на Джона со страшной силой накатили тошнота и дикое желание выцарапать тварь изнутри голыми руками. — Нет! Ты ничего из себя вырезать не будешь! — обеспокоенно воскликнул Шерлок и, схватив Джона крепче, направил его к кровати. Джон сопротивлялся: пытался ударить Шерлока и дёргал его за волосы. Это привело лишь к тому, что ему поставили подножку и уронили на пол. От боли, когда живот вдавился в пол, мир на миг побелел. Когда Джон пришёл в себя, оказалось, что Шерлок затащил его на кровать и теперь пытался простынёй привязать запястья к изголовью. — Прекрати, Шерлок! — воскликнул Джон. — Отпусти меня! — Ты не в своём уме, — ответил Шерлок. — Так ты рискуешь причинить себе вред, а я не могу этого допустить. — О боже. — Дитя внутри него безостановочно двигалось. Джон дёрнул руку, но узел оказался слишком крепким. Вторую руку Шерлок привязал отдельно, так что обе оказались широко разведены над головой. Все попытки Джона вырваться сводились на нет его же слабостью и отвлекающей болью вперемешку с давлением. — О боже, — простонал он и продолжил как молитву: — О боже, боже, боже, пусть это прекратится. Сделай так, чтобы это прекратилось. — Чёртов Лестрейд с его запретом хранить наркотики в квартире, я бы дал тебе валиум[12], — ответил Шерлок, второй простынёй привязывая лодыжки Джона. — А так лучшее, что я могу, — это зафиксировать тебя на время кризиса. — Ты засунул в меня эту чёртову штуку, — заорал Джон. — Можешь и достать. Используй ту же магию, что и раньше. Давай. — Ты сошёл с ума, — ответил Шерлок. — Из тебя нечего доставать. Придётся просто ждать, — он отступил и встал у двери, будто боясь подходить ближе. Ждать… нереально. Эту штуку невозможно удержать. Он чувствовал, как она растёт и давит на все органы. Лёгкие были словно размазаны высоко в грудной клетке. Он не мог глубоко вдохнуть. — Почему, Шерлок? Зачем? Что я сделал, чтобы заслужить это? — Ничего. Ты этого не заслуживаешь. Никто не заслуживает. — Тогда помоги мне, — он тяжело и коротко дышал. — Не думаю, что смогу и дальше это терпеть. Я не могу это сделать, моё тело на это не рассчитано. — Кто знает, как прикреплён плод. Была ли там матка? Или он свободно плавал в гораздо большей полости, которой был весь его живот? Или оно приросло к органам, как эктопическая беременность? Шерлок покачал головой. — Я ничего не могу сделать. Они ждали, пока Джону не начало казаться, что он вырос ещё больше. Он уже не мог видеть ног из-за огромного живота. Это не могло быть плодом его воображения. Слишком уж всё было последовательно и постоянно. Временами, глядя на Шерлока, Джон замечал странную улыбку на его губах, будто всё происходящее казалось ему вполне удовлетворительным и даже интересным. Замечая направленный на него взгляд, Шерлок поспешно придавал лицу обеспокоенное выражение. Джон почувствовал, как живот сковала схватка, всё болезненно напряглось. О боже, роды. Он не может рожать. Он видел, как женщины мучаются от схваток часами, сутками, пока, вымотанные настолько, что не могут даже кричать, не оказываются спасёнными медицинским вмешательством. Анатомия Джона не предполагала рождения ребёнка. Неважно, как его тело будет толкать и сжиматься, ничего не выйдет. Он будет мучиться в агонии, пока кто-нибудь не вырежет эту штуку. Джон отчаянно задёргался в путах. Ему нужно освободиться. Шерлок двинулся было к нему, но остановился, когда понял, что узлы не поддаются. — В моей аптечке есть скальпель, — сказал Джон. — Вырежи это из меня. Если ты когда-нибудь был моим другом, пожалуйста, вырежи. Взгляд Шерлока, казалось, загорелся со странной интенсивностью. — Нет, если уж должны быть роды, пусть будут естественными. Джон уставился на него. Это было равносильно признанию, что Шерлок знал. Он врал, заставил Джона верить, что всё происходящее — галлюцинации. А теперь Джон застрял тут, вынужденный проходить через этот отвратительный эксперимент, пока Шерлок наблюдал… как? С восторгом? Жадностью? Он больше даже не делал вид, будто обеспокоен. Слишком уж был захвачен процессом, который запустил. — Я не могу рожать, это невозможно. — Не более невозможно, чем оплодотворение. — Это убьёт меня, — воскликнул Джон. — Я умираю. От очередной схватки перехватило дыхание. Мир будто замер. — Шесть минут, — сказал Шерлок. — Ты сделал это со мной, — снова обвиняюще закричал Джон. — Это всё ты! С самого начала это был ты! Ты убил женщину и подставил мальчишку. Ты похоронил младенца, а позже выкопал ящик. Те символы… ты заявил, что они ничего не значат, но они значили! Они были настоящими. Я видел книги по вуду, кабале и гностической магии. Ты говорил, что они нужны для исследований. Только не для расследования, а для этого. Чтобы сделать это. Эту мерзость! Джон снова забился. Простыни жгли запястья, натирая кожу. А потом его сковала очередная схватка. Немыслимая боль не давала сосредоточиться. — Пять минут, — произнёс Шерлок. — Это не займёт много времени. Не так уж долго мучиться. Что-то сломалось внутри Джона. Он будто разваливался на части. Все органы превратились в одну мешанину, кишки были порваны, почки раздавлены. Медленная неизбежная смерть. А потом всё вновь растворилось в приступе боли. — Уже три минуты. Между ними всё меньше времени. Джон закричал. Он кричал, пока в лёгких не закончился воздух, а потом ещё и ещё раз и замолчал только на следующей схватке. Лёгкие оказались будто парализованы. Шерлок развернулся. — Я скоро вернусь. Нужно подготовиться к рождению. — Он оставил дверь открытой, когда ушёл, Джон слышал удаляющиеся шаги на лестнице. Джон ещё сильнее дёрнул руками. Превозмогая боль, он смог кое-как освободить левую руку, простыня тут же ослабла. Схватившись за живот, он, болезненно поморщившись, сел и начал развязывать узлы на лодыжках. Освободив одну ногу, со второй простыню он просто стряхнул. И потом заторопился, ведь неизвестно, сколько у него было времени. Скатившись с кровати, он потянулся за своей аптечкой. Вытащив её из-под стола, он машинально заглянул под кровать: там, почти затерявшаяся в пыли, около ножки лежала пустая пробирка. Значит, Шерлок не до конца прибрал за собой. Было доказательство. Это всё реально. Трясущимися руками он открыл аптечку. На подготовку времени уже не было, в любую секунду его могла скрутить следующая схватка, и тогда, пока боль не отступит, он будет совершенно беспомощен. Шерлок к тому времени может вернуться. Рванув наверх рубашку и джемпер, он провёл скальпелем поперёк огромного живота прямо под вывернутым пупком. Прислонившись к столу, Джон сильнее надавил на лезвие, одним точным движением разрезая кожу, подкожный жир и мышцы. Восемь дюймов[13] от края до края. Из раны полилась кровь, рука задрожала слишком сильно, чтобы держать скальпель, и тот, звякнув, упал на пол. Он быстро истекал кровью, штаны уже промокли. Джон развёл в стороны края раны, как раз когда началась очередная схватка, и почувствовал, как нечто начинает появляться. На одном адреналине он продержался достаточно для того, чтобы засунуть руку в собственный живот и сомкнуть кулак вокруг чего-то твёрдого, склизкого и неправильного. Он изо всех оставшихся сил дёрнул это нечто и вытащил из себя. Длинная бескостная конечность со шлепком упала на его бедро. Запустив в рану уже обе руки, Джон тянул и дёргал, ощущая, как что-то большое протискивается сквозь его плоть. Тело, снова конечности, и, наконец, выкатилась ненормально маленькая голова. Анатомически оно было совершенно неправильным — не те пропорции. Лицо приплюснутое и страшное, пальцы сросшиеся, а гениталии вообще отсутствуют. Кожа толстая, как у животных, и Джон заметил на ней швы. Это был не ребёнок, это был труп, собранный из частей, как Франкенштейн: грубо сшитые неподходящие друг другу фрагменты — гротескная пародия на человека, которая никогда не сделает ни вдоха. Оно было неживым, неподвижным. Мертворождённым. В этот самый момент в комнату вернулся Шерлок и уставился на Джона, на отвратительное нечто, родившееся из него, и на кровь, разливающуюся по полу. — Ребёнок умер, — почти обвиняюще сказал Джон медленно, заплетающимся языком. — Он мёртв. — Разумеется, он мёртв, — с печальной улыбкой ответил Шерлок. — Он был мёртв пять недель. Джон потерял сознание.***
Он пришёл в себя в больничной палате и огляделся. Всё немного плыло, но он увидел капельницу, мониторы, флуоресцентные лампы. Боже, не сон. Реальность? Или галлюцинация? Он не знал. — Привет, братишка, — тихо позвала Гарри и, наклонившись к нему, взяла его за руку. Совершенно трезвая, она улыбнулась с удивительной, редко замеченной за ней нежностью. — Рада, что ты вернулся. Ты почти покинул нас. Джон перевёл взгляд с сестры на запястье руки, которую она держала. Там, где — он точно помнил — кожа была содрана простынёй, которой он был связан, теперь белела повязка. Осторожно и очень аккуратно он потянул вниз тяжёлое одеяло. Его живот под больничной рубашкой был плотно забинтован, сквозь повязку проступала тонкая кровавая линия. Он себя разрезал. Это не было галлюцинацией. — Насколько плохо? — хрипло и тихо спросил он. Криками сорвал голос и даже не заметил этого. — Тебе, похоже, очень сильно повезло. Ты промахнулся и не задел кишечник, хотя пытался очень старательно. Рана была глубокая. Врачи всё почистили и заштопали тебя, но нужно будет ещё наблюдаться на случай инфекции. Если бы парамедики не успели вовремя, ты просто истёк бы кровью. — Парамедики? — Джон нахмурился. — Шерлок сказал, что у тебя было что-то вроде припадка с галлюцинациями. Он связал тебя, чтобы ты не мог себе навредить, но ты умудрился освободиться, пока он ходил вниз, чтобы впустить парамедиков. Звучит так, будто ты был совершенно не в своём уме. Обвинял его в убийстве и совершении над тобой каких-то магических ритуалов или вроде того. Кричал и ругался. Он сказал, что ты пытался вытащить собственные кишки наружу. Джон содрогнулся. Он пытался найти хоть какой-то признак беременности, но видел только учинённое им же самим безобразие. Следы растяжения исчезли, живот, та его часть, которую он видел, был плоский. — Я пытался сделать себе кесарево, — сказал Джон и слабо усмехнулся. — Вообще головой двинулся, да? — Вот уж точно, — Гарри сжала его ладонь чуть сильнее. — Доктора спрашивали, нет ли у тебя суицидальных наклонностей. — Естественно, нет, — ответил Джон. — Это всё наркотик… я даже не знаю, как он попал в кровь. — Потому что, ты ведь понимаешь, что попытка была чертовски серьёзная. Джон кивнул. Так и было. Серьёзнее некуда. — И они думают, что тебе не помешает некоторое время здесь наблюдаться. В отделении психических болезней, как только тебя выпишут отсюда. Но это нескоро, сначала нужно, чтобы ты поправился. Они ещё сказали, что тебе могут понадобиться таблетки. А я должна уговорить тебя согласиться. Может ли это быть болезнь? Джон помотал головой. — Это был наркотик. Я в этом уверен. Теперь, когда его уже нет в крови, я уверен, что буду в порядке. Приоткрылась дверь, и в палату заглянул Шерлок. — Всё нормально? — спросил он. Джона моментально накрыла волна страха. «Он сделал это со мной». «Нонсенс, — тут же вмешался рационализм. — Это всё был какой-то припадок». — Конечно. Заходи. Шерлок немного настороженно шагнул через порог. — Ты ведь больше не думаешь, что я какой-то некромант? — Нет, разумеется, нет, — ответил Джон. — Это наркотики говорили, не я. И, наверное, сезон. Скоро Хэллоуин. Шерлок смотрел на него с пониманием. — Это хорошо. — Он положил на пол свой рюкзак и подошёл ближе к постели Джона. — Очень хорошо. Ненавистно было видеть тебя таким. Я пытался уговорить тебя, но ничего не получалось. Хотел бы я, чтобы ты чуть больше мне доверял. — Я бы тоже хотел, — Джон рассмеялся, не весело, а, скорее, нервно. — Надо было соглашаться на естественные роды. — Да, в таком случае мы бы сейчас смеялись над этим за чашечкой чая и тебе не нужно было бы раздумывать о визите в отделение душевнобольных. Улыбка исчезла с лица Джона. Ему не нравилось, когда Шерлок потакал его иллюзиям. Хотелось побыстрее оставить всё позади. Развеять любые ассоциации с реальностью. — Сомневаюсь, что стал бы смеяться. Ты выяснил, что это был за наркотик? — Ещё нет. Что бы это ни было, оно должно быть редким. — Он помолчал, раздумывая. — Возможно, что это вовсе не было наркотиком. — Ты хочешь сказать, что это мог быть срыв? Шерлок перевёл взгляд на Гарри. — Может быть. Только начало было для него подозрительно скоротечным. Я уверен, что заметил бы симптомы задолго до подобного кризиса, начни ты сходить с ума. Поэтому всё же вероятнее, что виноват какой-нибудь редкий галлюциноген. Джону немного полегчало. — Хуже всего то, что я не мог узнать галлюцинации. Всё было чертовски реальным. Вообще не похоже на сон. Я всё ощущал, видел. Даже теперь я не могу наверняка сказать, что было на самом деле, а что мне привиделось. — В таком случае, наверное, полезнее будет думать о других вещах, например, о деле, — ответил Шерлок и, потянувшись назад, взял рюкзак. Там лежало что-то объёмное, и Джон очень надеялся, что это не какая-нибудь очередная гадость. — Мистер Тэш был очень благодарен за нашу помощь и кое-что подарил на память в качестве благодарности. Его жена сделала это для будущего ребёнка, прежде чем в её жизнь вмешалась судьба. Я подумал, что тебя это может успокоить. Он вытащил из рюкзака странный коричневый предмет. Он был вручную сшит из мягкой кожи: длинные болтающиеся ручки и ножки, ладошки-шарики, на маленькой приплюснутой голове красовалась улыбка. — Полагаю, это должен был быть тролль, но может, и обезьяна. — Такой милый, — заметила Гарри. — Немного на Джона похож. — Да, я тоже так подумал, — согласился Шерлок. — Оно совершенно на меня не похоже, — возразил Джон. От ужаса голос сорвался, и произнесено это было хрипло и с запинкой. — Оно отвратительно! И не говорите, что похоже на меня! Оно было отмыто, но Джон видел кровь, приставшую к швам. Бесформенное лицо, казалось, скалилось в ответ. Слишком тонкий, слишком длинный, слишком неправильный. Дитя! — Уберите это, — Джон отвернулся. — Выбросьте. Сожгите. — Что не так? — удивился Шерлок. — Убери это. Пожалуйста, просто убери. — Я позову доктора, — сказала Гарри. Звук её торопливых шагов исчез в коридоре. — Всё, убрал, — согласился Шерлок. — Больше не увидишь. Джон осторожно открыл глаза. На миг ему показалось, что во взгляде Шерлока мелькнула насмешка, но та быстро опять сменилась волнением. — Ты сестру напугал. — Мне жаль… просто оно выглядело как… как он. — Кто? — Дитя. Духовное дитя. Шерлок поднял рюкзак с отвратительным, ужасным содержимым, скрывающимся в его недрах. — Может быть, тебе не помешает какое-то время провести в больнице. Джон кивнул, неожиданно идея оказаться на некоторое время подальше от Шерлока показалась ему не такой уж плохой. — Я буду тебя навещать, разумеется, — продолжал Шерлок. — И твоя сестра, может быть, даже Майкрофт заглянет. Я знаю, что вы не слишком ладите, но Гарри, похоже, действительно о тебе заботится. — Я знаю, я… не хотел… — Сколько бы они ни причиняли нам неприятностей, без братьев и сестёр этот мир казался бы одиноким местом. Мне всегда было жаль единственных детей в семье. У Джона перехватило дыхание. Шерлок трепетно погладил рюкзак. — Каждому нужен брат или сестра, — он улыбнулся Джону и подмигнул. — Ты так не думаешь?