Что тебе я сделала?

«Коуэн будет хорошим правителем»,- думает Хакуэй, издали наблюдая за серьезным старшим братом, снова засевшим над древними свитками. Он учится днями и ночами, а другими днями и ночами сражается, храбро стоя плечом к плечу с воинами Империи Коу. Хакуэй считает, что настоящий Император должен быть именно таким: бесстрашным, мудрым, сильным, серьезным, прямо как братец Коуэн. Правда, временами ей хочется, чтобы он улыбался чуточку чаще и иногда с ней разговаривал. Хотя кто она такая? Всего лишь старшая дочь бывшего правителя, которой не место рядом с наследниками нынешнего императора. Хакуэй опускает взгляд и уходит прочь из библиотеки, не замечая, как Коуэн поднимает голову. Хакуэй растет. Никому нет до нее дела, но дочь императора Хакутоку усердно учится, крепнет и воспитывает маленького Хакурю, как его собственная мать. Когда Коуэн смотрит на нее, ему так и кажется. Не отпускает его от себя ни на минуту, носится с мальчишкой, как наседка, и прижимает к худому телу, как будто это поможет по природе своей слабому Хакурю стать сильнее. На что они оба надеются? Ни одного из них никогда не допустят к трону, пока трое сыновей Коутоку живы. Коуэн поднимает темные брови в удивлении, когда слышит про поход сестры в подземелье. Она же умрет там, эта странная заботливая девочка. О чем вообще думал Джудал, когда делал ее одним из претендентов на престол? - Ты хмуришься? – непонимающе смотрит на старшего Коумэй, поднимая взгляд от карты Империи. - Ничего,- отмахивается от него мужчина и продолжает слушать рассуждения брата о новой стратегии. Хакуэй возвращается как героиня, доказавшая свою полезность. Теперь она полноправный кандидат Оракула и владелица Паймон, а еще настоящая воительница в глазах подрастающего Хакурю. Кажется, Коуэну это не нравится. А она продолжает украдкой смотреть на сильного старшего брата, пока тот не видит, и улыбается, радуясь, что с ним Империя Коу будет только процветать. Теперь он временами с ней разговаривает, и Хакуэй тайком преисполняется гордости. Она чертовски старалась, чтобы тоже быть полезной своей стране. Конечно, Джудал не выберет ее сосудом Короля, но она может стать каким-нибудь генералом или, на худой конец, политическим деятелем, чтобы поддерживать Императора. Она уверена, что достаточно сильная для этого. Коуэн больше не хмурится, когда видит сестру, и теперь их беседы больше похожи на разговоры двух родственников. Хакуэй вежливо ему улыбается и даже немного смеется, когда спрашивает, не заснул ли наследник опять в библиотеке. Ей кажется, что он отвечает мягче, чем раньше. Значит, она все делает правильно! Хакуэй уже совсем взрослая. Завтра она отправляется с дипломатической миссией в Синдрию с Сейшуном, чтобы «наладить» отношения со страной проклятого Синбада. Эта маленькая глупая девочка? Коуэн хмуро смотрит на большие грозовые тучи, нависшие над дворцом. Он вспоминает ее белую, как снег, кожу, и кристально-чистые голубые глаза, всегда смотрящие прямо. «Вот уж действительно, Гьекуэн не прогадала с именем». Густые смоляные волосы, падающие на пышные женственные бедра и округлую грудь, худые плечи и тонкие пальцы, крепко держащие свой веер-сосуд – ее стройная фигура предстает перед глазами Коуэна, когда он думает о ней. Это одновременно раздражает его и успокаивает. Раздражает, потому что у него нет времени думать о каких-то принцессах, пусть даже собственных сестрах, а успокаивает потому, что ему нравится вспоминать Хакуэй. Он даже испытывает какое-то подобие жалости, что кто-то вроде нее остается всего лишь дочерью бывшего императора, не имеющей возможности принести государству никакой особенной пользы. Ее не выдадут замуж за иностранного принца, как собирались поступить с Коугиоку, но и настоящим генералом ее тоже не сделают. Хакуэй при дворе ради видимости уважения к бывшему правителю – глядите, мы не убили его детей, ведь мы же не звери! Но сейчас мужчина по-настоящему беспокоится. Кто додумался отправить ее в Синдрию, страну, в которой безгранично властвует один из самых опасных его, Коуэна, соперников? Хакуэй слишком добрая – Синбад без труда застелет ей глаза и начнет дергать за ниточки. - Коуэн,- изумленно произносит девушка, смотря на него снизу и явно не понимая причину его визита в свои покои,- Что-то произошло? «Она хорошо подготовилась»,- думает наследник, смотря на аккуратно уложенные вещи: самостоятельная Хакуэй собиралась сама и не позволяла слугам помогать ей. Она совсем его не боится. Для Хакуэй он образец чести, достоинства и мудрости – она даже как-то сказала ему об этом, пряча глаза и пытаясь не смущаться. Коуэн думает, что ему жаль разрушать такую непоколебимую веру, но ничего другого ему просто не остается. Когда он хватает ее за бледные запястья, Хакуэй не кричит. Думает, что чем-то провинилась, и с ужасом ожидает, что Коуэн сейчас ударит ее своей большой и крепкой ладонью. И уж точно никак не ждет, что он повалит ее на прохладные простыни, прижимая сверху своим тяжелым телом. Старшая дочь бывшего императора бьется в его руках, как пойманная рыба, но выскользнуть никак не может и только плачет, когда Коуэн зажимает ей рот. Когда она, обессилев от боли, перестает сопротивляться, он целует ее, щекоча ее лицо жесткой щетиной. Ее тело мягкое и податливое – оглаживая ладонями упругие бедра, Коуэн не понимает, как эта девочка смогла пройти лабиринт. Она уязвимая, чувствительная, ранимая, ей совсем не подходит быть генералом Империи. Он думает об этом, когда Хакуэй испускает громкий стон, обхватив его чресла своими белыми бедрами. Когда ему кажется, что она окончательно ему подчинилась, Хакуэй открывает заплаканные глаза и спрашивает надрывным голосом: - Что тебе я сделала?.. Коуэн прижимает ее к кровати снова, давая уткнутся лицом в его сильную грудь. А утром, когда будущий Император просыпается и разглядывает беспокойное лицо спящий Хакуэй, то раздосадовано думает, как ему опять поднимать свой авторитет в ее глазах. Его поступок был не самой лучшей его идеей, хотя, несомненно, очень действенной в нынешних условиях. «Да женятся же, в конце концов, на своих сестрах ради сохранения крови»,- хмуро думает Коуэн, натягивая на бледную покорительницу подземелья одеяло повыше: «А Хакуэй мне не сестра». Ни в какую Синдрию она сегодня точно не поедет.