***
Герман любил бродить один по пустынным улицам, хозяйка любезно вечером открывала дверь, и вволю набегавшись,и проголодавшись, он к утру возвращался. Сегодня шёл дождь и его роскошный мех промок, вися сосульками. Он хотел уже вернуться домой, когда его носа достиг дивный аромат, от которого пасть наполнилась слюной и в паху сладко заныло. Такое с ним было лишь однажды, когда хозяйка водила его на вязку к течной сучке Лайле. Он огляделся, принюхиваясь, но улица была пустынна, лишь впереди спешил промокший паренёк. Герман подбежал ближе и буквально затерялся в дивном аромате. Странно… Человек… Хозяин… А пахнет течной сучкой. Это не укладывалось в животном мозгу Германа, но инстинкты кричали – вали и трахай. Он, как привязанный, побрёл за человеком, не зная как обратить на себя внимание. Подойдя к своему дому, человек запустил его внутрь. Герман затаился, тихо крадясь за человеком сзади. В подъезде было темно, и он без труда проскочил в открытую дверь квартиры. Человек стал раздеваться, а запах становился всё сильнее, заставляя Германа захлёбываться желанием. И когда человек, споткнувшись, упал, принимая позу покорности, словно течная сучка Лайла, Герман не сдержался, наваливаясь сверху.***
Когда мокрое и тяжёлое тело навалилось на Митю сверху, он испугался и запаниковал. А когда понял, что это собака, успокоился, узнав своего вечернего знакомого. Он хотел сбросить своего знакомца, но пёс угрожающе зарычал, прихватывая его холку. Теперь Митя запаниковал, догадавшись о намерении пса, которым он неоднозначно тыкался в ягодицы. Он зажался, стараясь не пустить собачий член в свой девственный анус, но в этот момент анус предательски открылся, извергая очередную порцию смазки, и член без труда толкнулся внутрь. Пёс обхватил его спину лапами, до боли впиваясь когтями, и начал быструю скачку, вывалив язык и капая на его спину слюнями. Было противно лишиться своей девственности не с любимым мужем, а под незнакомым кобелём. А пёс вбивался, тараня девственное нутро своим крупным достоинством. Запах мокрой псины и быстрые движения члена вызывали лишь рвотные позывы, омега плакал и скулил от отчаянья. Но вот, после нескольких быстрых и глубоких толчков пёс замер, вгрызаясь зубами в холку омеги, и Митя почувствовал как в его нутре набухает узел. «Он меня пометил и повязал», – с ужасом понял омега. Кобель стал вылизывать место укуса, посылая разряды по позвоночнику омеги. Узел, заполняя собой тёмную бездну нутра, стал пульсировать, и Митя с ужасом осознал, что получает от этого удовольствие. Вот оно то, что он так давно желал – чувство заполненности; а пёс снова вогнал клыки в холку, обновляя метку и посылая разряды по позвоночнику. И это стало спусковым механизмом, Митя забился в своём первом оргазме, за ним последовал второй, третий и… Митя отключился, обессилено рухнув на пол.***
Входить в тёплое нутро человека было гораздо приятней, чем в Лайлу. Почему тогда хозяйка водила его к Лайле, а не к человеку? Когда первая порция семени выплеснулась в нутро человека, и стал набухать узел, Герман вонзил клыки в мягкую плоть, ставя свою метку и зализывая отметину. И кровь у человека вкусная, сладкая, и метку ставить одно удовольствие, в пасть не набивается шерсть. И он снова вонзил клыки, впрыскивая свою слюну, теперь этот человек его самка, и все должны чувствовать на нём запах Германа. Когда тело под Германом задрожало, а стеночки прямой кишки сильнее сжали узел Германа, выдаивая его семя в жаждущее нутро, комнату наполнил сладкий аромат. Германа переполнила гордость, он довёл свою самку до разрядки, и он снова вонзил клыки в холку человека, пусть все видят и чувствуют, что тот принадлежит Герману. А человек, несколько раз получив разрядку, обессилено упал на пол. Узел спал, и Герман без труда покинул гостеприимное нутро своей самки. Звёздочка сочащегося припухшего ануса манила Германа, и он, не сдержавшись, лизнул её языком; вкус собственного семени и сладкой смазки будоражили Германа, в паху сладко ныло, и он понял, что не ограничится одной вязкой. А пока он вылизывал своего человека как кутёнка, стараясь поглубже проникнуть языком, и сладостный стон был ему наградой.***
Митя, словно в горячке, почувствовал, как его анус вылизывает шершавый язык, и не сдержал сладостного стона, когда язык толкнулся вглубь ануса. Он даже шире развёл ягодицы, давая доступ мохнатому любовнику. И устыдился своих действий, продолжая шире разводить ягодицы. Как же это хорошо! Хотелось, чтобы пёс покрыл его, вновь в заднице зияла бездна, которая требовала крепкого узла. И прочувствовав раз, как это– быть наполненным, ему хотелось снова испытать это чувство. А кобель, будто прочитав его мысли, вновь толкнулся в жадное нутро, которое, громко чвакнув, приняло собачий член. Митя, задрожав, прикрыл глаза от удовольствия, отдавшись бешеной скачке, с силой нанизываясь на твёрдый член. По его бёдрам текла обильная смазка из течного нутра, обеспечивающая беспрепятственное скольжение огромного собачьего члена. И Митя задрожал в оргазме от безграничной наполненности, чувствуя, как разбухает узел в его лоне, проваливаясь в сладкое марево. Митя пришёл в себя, когда собачий член с громким чпоком покинул его анус и водянистое семя хлюпнуло на пол, пачкая ковёр. Наваждение спало, и Митя осознал случившееся, заливаясь краской стыда. Он с трудом свёл дрожащие бёдра, по которым обильно стекало собачье семя. В полутьме нащупав дверь, Митя открыл её, указывая лохматому любовнику на выход. Пёс беспрекословно подчинился, выйдя в подъезд. А он вошёл в ванну, рассматривая своё тело при свете и сгорая от стыда, видя отметины, что оставил на нём пёс. Обработав собачью метку перекисью, он решил забыть случившееся как страшный сон. Наутро течка прекратилась раньше времени, а в анусе чувствовалось приятная наполненность. Возникла потребность приласкать свой член рукой, но он подавил в себе это желание, гоня прочь фривольные мысли. Митя, отлежавшись пару дней дома, вышел на улицу. Его подташнивало, видать, съел что-то не то, а в остальном чувствовал себя хорошо. День был солнечный и он решил прогуляться по парку. Осень раскрасила деревья в парке яркими красками. Митя улыбался, с наслажденьем вдыхая запах влажной листвы, чувствуя удовлетворение и гармонию с миром. Резкий толчок в бедро – и он с ужасом уставился на громадного лохматого пса, чувствуя, как холодеют его внутренности. – Герман, фу, – раздался рядом голос. Он перевёл взгляд на говорившего, это оказалась старушка – божий одуванчик. – Не бойтесь, молодой человек, Герман хоть и крупный, но ласковый пёс, – завела она разговор. «О, я оценил его ласки», – подумал Митя. А пёс стал с энтузиазмом вылизывать руку парня, которой тот пытался его оттолкнуть. – Вижу, вы понравились Герману. Я Марья Петровна. – Митя. – Митя, а вы студент? – Да. – Митя, а вы не могли бы присмотреть за Германом? – видя шок в глазах парня, она добавила – Я заплачу, хорошо заплачу. Дочка пригласила в гости, она живёт в Америке, и нет возможности взять Германа с собой. Митя не хотел видеть своего насильника, ни за какие деньги, но сумма, озвученная Марьей Петровной, остудила его пыл. Можно было забыть о подработке и погрузиться в учёбу, и он согласился. Так Герман стал жить в квартире Мити. Сперва Митя с опаской косился на своего ночного насильника, но пёс вёл себя безупречно и Митя расслабился. Через пару недель позвонила Марья Петровна и продлила их договорённость, удвоив сумму. Дочка уговорила её погостить подольше. С Германом они сохраняли нейтралитет. Когда Митю стошнило в студенческой столовой, друг уговорил сделать тест на беременность, и к величайшему ужасу Мити, тест оказался положительным. – Мерзкая, грязная псина, – вычитывал он Герману, придя с занятий. – Мало того, что изнасиловал меня, так я ещё и беременным оказался. Пёс виновато опустил голову, тычась мордой в бедро омеги, будто прося извинения.***
Герман, после того как неоднократно повязал человека, услышав его рассерженный голос, предпочёл убраться из квартиры. Каждый вечер он приходил к подъезду парня в надежде заслужить прощение, но не видел его. Герман искренне не понимал, чем рассердил человека, ведь тот неоднократно изливался под ним, а потом рассердился и выгнал. Так хотелось встретить человека и выскулить у него прощение. Встретив в парке человека, Герман очень обрадовался и удивился, что тот не пах больше как его самка. Он облизывал его руки, выражая свою радость, и его хозяйка, увидев это, позволила человеку забрать его. Герман был счастлив, выполняя все приказы человека, он думал, что тот оттает и снова позволит ему повязать себя. Но проходили дни, а человек всё ещё был зол и не подпускал Германа к себе. А потом стало ещё хуже, теперь человек кричал на него, постоянно твердя, что ненавидит его и что Герман испортил жизнь человеку. Герман стойко сносил обвинения, лишь позволял себе уткнуться в его бедро, прося извинения. Сегодня человек особо взвинчен, он даже бросил табурет в Германа, а потом крикнул, хватаясь за живот, и упал на пол, теряя сознание. Герман лизал его лицо, пытаясь привести его в чувство, но тот не подавал признаков жизни. Квартира наполнилась сладким запахом крови, которая пропитывала штаны человека. Герман бросился на открытый балкон, завывая от горя, зовя на помощь…***
Митя очнулся в больничной палате, не понимая, что он здесь делает. Как ни странно, на душе было спокойно, в последнее время нервы его были ни к чёрту и он срывал своё зло на виновнике своего плохого самочувствия. Последнее, что он помнил, как швырнул табурет в Германа, и резкая боль, от которой он потерял сознание. В палату зашёл врач. – Как самочувствие? – Нормально. Как я здесь очутился? – К сожалению, у меня плохие новости. Вы потеряли ребёнка… Для Мити это была радостная новость, и он прикрыл глаза в облегчении, врач принял этот жест как глубокую печаль. – Не расстраивайтесь так, у плода была мутация, не совместимая с жизнью, – попытался он успокоить пациента. – Лучше поблагодарите своего спасителя, Ваш пёс всполошил всех соседей, и помощь к Вам подоспела вовремя. Через два дня Митю выписали, во дворе больницы его встретил Герман, радостно виляя хвостом. Митя снисходительно потрепал пса по голове, тот лизнул его руку. И Митя улыбнулся, широко и искренне, осознав, что все неприятности остались позади, а Герман не так уж плох, вот, даже ему жизнь спас. Жизнь потекла своим чередом, Митя спокойней стал относиться к присутствию Германа в квартире, иногда трепал его по голове и даже разрешил ему спать в своей комнате у кровати. Конечно, полностью обида не ушла, но разве можно винить животного, у которого просто взыграли гормоны. Митя вычитал в интернете, что альфа-самцы животных неоднозначно реагируют на течных омег. И было описано несколько случаев, когда животные насиловали омег. От одного из таких союзов родился вполне обычный ребёнок, который впоследствии перекидывался в волка; эти случаи единичны, но детей от таких союзов называют перевёртышами. Профессор естествознания советовал омегам, перед тем как заводить собаку или крупного хищника в доме, сделать животному тест на альфа-гормон, во избежание последствий. У Мити случилась истерика, когда он прочёл эту информацию, в статье писалось, что животные с повышенным альфа-гормоном встречаются очень редко и чаще в дикой природе. Поэтому омегам в течке не рекомендуется выезжать на природу. Митя умудрился встретить альфа-самца в собственной квартире… Он смеялся до слёз. Митя решил, что в свою течку он поручит присматривать за Германом своему другу. Но из-за выкидыша цикл сбился, и она случилась без предвестников и не ко времени. Он проснулся из-за тянущей боли в пояснице, на влажной простыни от выделений с течного лона. Ещё никогда течка не начиналась так стремительно и болезненно. Он чувствовал, как до боли сжимаются мышцы ануса, желая обхватить член. Собственный член пульсировал, налившись болезненной эрекцией, хотелось получить разрядку любой ценой и он накрыл свой каменный стояк проведя, по стволу рукой. Повернул голову и встретился взглядом с Германом, тот стоял, принюхиваясь, но не предпринимая никаких действий. Омега похлопал рукой по постели, приглашая собаку к себе. Кровать прогнулась под весом Германа и горячий нос уткнулся Мите в ягодицы, втягивая со свистом воздух, а потом нос сменил язык, с жадностью слизывающий смазку омеги. Митя лишь шире развёл бёдра, подставляясь под ненасытный язык, он потерялся во времени, млея от ласки, хотелось большего, но Герман не спешил. Тогда омега поднырнул под пса, шелковистый мех проехался по чувствительной коже, служа дополнительной лаской. Митя подставил лицо под ласки языка, а сам направил собачий член в свой истекающий смазкой анус. Герман сориентировался сразу, толкаясь вглубь и задавая бешеный ритм, при этом он скользил шерстью по телу Мити, не переставая вылизывать его лицо. Горячее дыхание собачьей пасти обдавало жаром обслюнявленное лицо и Митя млел под альфа-любовником, обхватив его спину ногами и запуская руки в густой мех, стараясь сильнее вжаться в неутомимого любовника. Когда в его лоне раздался узел и Митя стал выстреливать семенем на свой живот, ему вдруг очень сильно захотелось понести от альфы, от такого сильного и желанного самца. Митя бросил взгляд на настенные часы. Герман держал с ним вязку ровно час, а теперь вылизывал его промежность от своего семени, подготавливая омегу к новой вязке. Митя перевернулся на живот и подставил холку для метки, ему хотелось, чтобы Герман пометил его… Чувствовать этот разряд по позвоночнику каждый раз, когда клыки обновляют метку. Герман вонзил клыки в холку, одновременно загоняя свой член поглубже в нутро омеги, и Митя задрожал, содрогаясь в оргазме, впадая в животное неистовство, чувствуя, как альфа очередной раз за вечер покрывает его. Проснувшись, Митя заметил, что течка прошла. Он улыбнулся, гладя свой живот. Вполне возможно, что в его животе зародился перевёртыш. Герман хотел соскочить с кровати на пол, боясь, что Митя примется за старое и станет на него кричать после совместной вязки, ведь он снова не пах больше как самка, но Митя стал на четвереньки, призывно качая задом, ведь он читал, что для нормального развития беременности ему нужно получать альфа-гормон, который поступает в организм омеги с семенем. А то, что он беременный, Митя не сомневался, омеги всегда такое чувствуют, особенно когда находят своего альфу.