The Vampire Diaries. My Damon

- Прекрати делать это! – Елена чуть ни подпрыгивает на месте, войдя в комнату и увидев, сидящую на подоконнике Кэтрин. - И тебе, привет, - вампирша беззаботно пожимает плечами, поднимается на ноги и изящной грациозной походкой подходит к Елене, - уже собираешься спать? - Планировала. - Могу я рассказать тебе сказку? - Кэтрин медленно обходит вокруг своего двойника, легко проводя пальцем по ее шее. - Ну? - Хорошую такую добрую сказку… про бессмертного колдуна, - ее «лисий» взгляд на мгновение, действительно, становится звериным, - который не захотел разделить свое бессмертие с сумасшедшей, влюбленной в него колдуньей. За что та высушила его и оставила лежать куском камня в пещере. - Это бред, - Елена, не отрываясь, смотрит на Кэтрин, - он сам сказал мне, Кетсии не существует. - Кого? – Пирс удивленно выгибает бровь, - милая девочка, заточившая его в лазуритовом гробу – любовь всей его жизни. - Амара…- еле слышно произносит Елена, и Кэтрин торжествующе улыбается ей. - Амара. - С чего ты взяла? – Елена неуверенно сглатывает и почему-то отходит на шаг. - Я очень умная, - Кэтрин невозмутимо пожимает плечами, - я много думаю, много запоминаю, много слушаю. Я умею слушать, - она сверкает глазами, - это редкое качество. Деймон не просто так запер в тюремном мире мать своего «брата», - она изображает в воздухе кавычки, - которого любит едва ли не сильнее, чем самого себя. Уж кто-кто, а Лили, наверняка узнала, что перед ней не ее сын, - Кэтрин внимательно следит за реакцией Елены, и, поняв, что та все еще в этом мире, тихо продолжает, - она знает, кто он. Всегда знала. Деймон не ее собирался прятать в 1903-ем, а Валери, - Елена даже не дышит, жадно ловя каждое слово вампирши, - помнишь, я говорила тебе, что у Валери был ребенок от Деймона? От Сайласа. Она родила его, когда еще была человеком. Так же, как и он. - Валери – это..? - Амара, - Кэтрин встает напротив своего двойника и едва касается пальцами ее волос, - вечная жизнь дорого стоит, моя милая Елена. И нам с тобой очень повезло, что мы можем проживать эту вечность под собственными именами. Но я бежала от Клауса. А она от Сайласа. От бессмертного колдуна, который имеет полное право мстить ей. Я бы на ее месте, сменила не только имя, - она слабо усмехается и величественно садится на широкий мягкий подоконник, - Деймон… или Сайлас… очень страшное существо, которому никогда не будет достаточно той власти, которая у него есть. Сейчас у него есть Кай. И два тела его двойников. И ведьма, превратившая его в камень. И полнолуние. - Он уничтожит тела… - Елена облизывает пересохшие губы, испуганно глядя на Кэтрин, - он сделает что-то, что… стой! – неожиданно ее обжигает догадкой, - Кэтрин, он говорил мне… его заклинания и… - карие глаза бешено бегают на побледневшем лице, - все, что связано с ним не работает, если кто-то из участников ритуала не помогает ему искренне. Кай на его стороне. Валери – навряд ли. В прошлый раз он обманом и угрозами заставил нас обеих участвовать в том, что ему было нужно. Он подкупил Клауса. Он запугал тебя. И, если все так, как ты говоришь, и ему нужно, чтобы она сегодня добровольно помогла ему, то есть одна единственная вещь, которая может заставить ее пойти на это – их ребенок. Я люблю Деймона, ты знаешь это. Я знаю, что ты его любишь. Но, если он сделает еще что-то, станет еще хоть чуточку сильнее, этот мир полетит к чертям, потому что, то зло, каким он является и так уже неуправляемо. Куда дальше? Если мы остановим его, не дадим заманить Валери в ловушку, и заставить добровольно помочь, он ничего не сможет сделать. Ты, я, Клаус… хотя… он не станет нам помогать. Деймон пообещал ему его гибрида, а больше… - Он поможет, - Кэтрин сверкает глазами, - Деймон Сальватор, кем бы он ни был сейчас, ему, как кость в горле. Если он станет сильнее, великий и ужасный Клаус окончательно избавится от своего жуткого кредо. Он тщеславен. И мы знаем это. Это наше преимущество. Елена слабо улыбается, снова вспоминая мир, который когда-то показал ей Деймон. Он знал Кэтрин безупречно, вплоть до любимых выражений и фраз. Каким бы колдуном он ни был, его основная сила заключалась в его уме. И сейчас ей внезапно становится очень страшно пытаться бороться с ним. Ночь. И спящий Мистик-Фолс. И особняк Майклсонов. И Кэтрин, которой явно требуется сделать над собой усилие, чтобы войти. Клаус – то, от чего она бежала, на протяжении пяти веков. Даже теперь, когда он вроде бы остановился, и стало очевидно, что он не убьет ее в ту самую минуту, когда увидит, память о бесконечном страхе, и жизни в бегах не дает ей покоя. Древнейший холодно смотрит на двух кареглазых вампирш, каждая из которых когда-то могла бы стать его счастливым билетом к снятию своего проклятия. Он ненавидит их? О, да. Но, говоря точнее, он ненавидит все и всех, что связано с Деймоном. С единственным существом на Земле которое оказалось сильнее его самого. Привычно надменное лицо с серо-голубыми глазами, обрамленное светлыми, слегка вьющимися волосами, остается каменным, на протяжении всего разговора. Он слушает, слушает внимательно, и это заметно, но то, как он относится к тому, что они говорят и предлагают, все еще остается загадкой. - А теперь правду, - Клаус неожиданно резко подается вперед, внимательно смотрит в глаза Кэтрин, и та покорно повторяет ему все, что сказала минуту назад, - ты не врешь, - вампир самодовольно улыбается ей и поднимается на ноги, - один и тот же человек, который в определенном отрезке пространства и времени, встречается с самим собой – временная аномалия. Она способна дать такую силу, с которой не сравнится ни одно скопление ведьм. Если Деймону удастся объединиться с этими полутрупами, он станет монстром, которого уже никто не сможет сдержать. Ваш план – дерьмо, - он сверкает глазами, - но, к сожалению, это единственное, что мы пока имеем. Я ничего не знаю о ребенке Деймона, но я знаю только одно существо, которое могло бы им быть. Ее зовут Рейна, - Елена вздрагивает, услышав это имя, - она охотница на вампиров, которая много лет мстит за своего отца. Если что-то начнет происходить с Деймоном, она найдет его. И она встанет рядом с ним, а значит, наша милая, влюбленная и оскорбленная Амара, как бы ее сейчас ни звали, примчится туда. Валери залпом выпивает очередной стакан виски и дрожащей рукой опускает его на столик. Лили где-то наверху, о чем-то спорит со Стефаном, и девушка улыбается мысли, что стоило только этой странноватой миссис Сальватор снова обрести своего сына, как она тут же начала воспитывать его. Его. Давно уже не человека. Вампира. Вампира, который прожил более ста пятидесяти лет. Вампира, который стал единственным близким для существа, в принципе, не умеющего дорожить и любить. - Послушай, - Валери вздрагивает от его голоса, - ты боишься, я знаю, - Стефан медленно подходит к ней и касается рукой ее плеча, - ты боишься за дочь. - Что? – она хмурится, непонимающе глядя на него, - о чем ты? - Он… - Стефан облизывает губы, - Клаус рассказал мне. Деймону нужно что-то, чтобы заставить тебя помогать ему. Послушай, я знаю его… кем бы он ни был, он не навредит своему ребенку. Даже ради того, чтобы стать сильнее. - Господи, конечно нет! – Валери вспыхивает, и в ее глазах мгновенно начинает читаться такая бешеная, такая неподдельная, сумасшедшая паника, что Стефану на мгновение становится страшно видеть ее такой, - Деймон… Сайлас… он бы никогда не навредил дочери, с чего ты вообще взял..? - Клаус, - тихо отзывается Стефан, - Клаус рассказал, что… у Деймона тела двойников. Сегодня полнолуние. Три одинаковых тела в одном отрезке времени… - Стефан, где они?! – Валери в ужасе смотрит на него и так сильно впивается дрожащими побледневшими пальцами в его плечи, что вампир сдавленно охает от неожиданности, - где Елена и Кэтрин?! - Они ищут его. - Кого?! – девушка срывается на крик, - Деймона?! - Да… - Стефан непонимающе смотрит на нее, - Деймона, Кая, и… - Нет… Паника больше ее глаз. Она не помещается в них, рискуя во-вот вылиться наружу. Валери замирает на секунду, словно пытаясь сказать еще что-то, но, наконец, зажмурившись, отпускает плечи вампира и за секунду вылетает из дома. Дом ведьм пуст. Конечно, он и должен быть пуст. Какая ведьма позволит, чтобы, и без того противоестественное существо, стало еще противоестественнее? Вот он. Склеп Сальваторов. Место, пропитанное смертью и кровью предков. То единственное, что сейчас, наверное, еще может помогать этому ненормальному, выжившему из ума бессмертному, который, помешавшись на собственной власти, до сих пор стремится стать еще могущественнее, чем есть. - Нет… - на секунду Валери замирает, прислушиваясь, а, и без того бледное лицо, становится еще бледнее, - нет!!!! - она снова резко срывается с места, огибает склеп и врывается внутрь, - нет!!!!! Это тупик. Окончательный и бесповоротный. Он снова всех обыграл, и она, Валери ничего больше не может сделать. Слезы градом катятся по ее лицу, и полное бессилие перед этим существом… человеком, которого она когда-то любила, а затем так долго и мучительно ненавидела, кажется, захлестывает ее с головой. И в этот момент Елена осознает, что только что произошло. Ей хочется сорваться с места, броситься вперед, заставить Валери уйти, а главное уйти самой, но по торжествующему выражению лица Деймона, она понимает: это уже не поможет. Механизм запущен и, видимо, его уже не остановить. - Сама пришла, - тихо произносит Деймон, злорадно глядя на Валери, замершую на месте, - умничка моя. - Деймон! – она сверкает глазами. - Валери. - Сайлас! - Амара. Елена вздрагивает, услышав нервный, какой-то даже истеричный смех Кэтрин, и понимает, ей не показалось. Все именно так и есть. Они снова сделали это. Добровольно пришли сюда. Она, Кэтрин, Клаус, даже Валери. По ее появлению, стало ясно, она хотела остановится их, а на деле, сама ворвалась в склеп, где, помимо двух колдунов в лицах Деймона и Кая, были два иссушенных двойника, два двойника вполне «живых», первородный вампир, теперь еще и бессмертная ведьма. А главное, что все они сами пришли сюда, а значит, заклинание, которое Кай сейчас прочитает над Деймоном и его двойниками, будет не просто иметь силу. Оно станет настолько мощным, что теперь уже этот процесс точно будет необратим. - Весматос… - тихо, но как-то очень зловеще произносит Кай, и Елена морщится от этого слова. Сейчас здесь на ее глазах, если верить Клаусу, рушится мир. Он меняется, он изменится и больше никогда не будет прежним. Деймон станет сумасшедшим сверхсильным монстром, и, чем это обернется для всех остальных никто не может с уверенностью сказать. А она стоит и думает о том, что почему-то все заклинания, какими бы они ни были, и кто бы их ни читал начинаются с этого странного, такого ненавистного ей слова. Или это, что? Какой-то своеобразный колдовской алфавит? Основа основ? Едва горящие факелы, резко вспыхивают, и Елена даже подпрыгивает на месте, в ужасе наблюдая, как два иссушенных тела медленно начинают оживать. Деймон подходит к ним, встает посередине и кладет руки им на плечи. Голос Кая звучит, отдаваясь от стен, и Деймон стискивает зубы, словно от невыносимой боли. В памяти Елены всплывает картина из внушения, момент, когда Клаус снимал с себя проклятье, но то, что она видит сейчас почему-то оказывается намного ужаснее и страшнее. - Ааа!!! – Деймон жмурится, с трудом удерживаясь на ногах, - ааа!!! Ожившие, было, тела, снова начинают иссыхать, а Деймону все труднее оказывается стоять, и скрип его зубов, кажется, заглушает даже заклинание Кая, и Елена ловит себя на мысли, что, несмотря ни на что, больше всего она сейчас переживает за то, что Деймону больно и плохо, а главное, она отчетливо видит, что тоже самое чувствуют сейчас Кэтрин и Валери. Каким бы он ни был. Что бы ни делал. Они все еще любят его. Таким. Любым. Снова окаменевшие двойники падают к ногам Деймона, Кай замолкает, обессиленно опираясь о стену, а сам Деймон медленно сжимает кулаки, на которых неестественно явно начинают проступать вены. Огромный. Сильный. Злой. Деймон. - Привет, - Елена осторожно касается плеча Деймона. Он стоит на башне городских часов и демонстративно делает вид, что не замечает ее. - Деймон. - Ну, что? - Ты счастлив? Чуть припухших, таких родных и любимых губ касается до боли знакомая ехидная и надменная улыбка, Деймон неохотно переводит на Елену глаза, и она замирает, прочитав в них что-то… нежность? - Малыш, ты, действительно, думаешь, что я этого хотел? – Деймон протягивает руку и осторожно касается костяшками пальцев ее лица, - я бессмертный. Я могу то, на что не способно ни одно существо на Земле. Ты, серьезно, считаешь, что оно стоило того? Таких усилий? Таких стратегий? Нет, Елена. То зло, которое идет… мое бессмертие ничто, если нашего мира больше не будет. И я не хочу этого допустить. И мне придется столкнуться с этим злом, - он пристально смотрит ей в глаза, и слабо кивает. В ответ на ее невысказанный вопрос, - нам придется. - Какое зло, Деймон? – Елена медленно облизывает губы, растворяясь в его бездонных, но сейчас почему-то очень грустных глазах. - Какое? Он осторожно обнимает ее за талию, притягивает к себе, и Елена вздрагивает, успев лишь увидеть, как расширяются его зрачки. «Дорогая Елена, мы были так близки. Мы со Стефаном смогли решить разногласия. Бонни и Энзо почти обрели счастье, а Деймон... Деймон смог поступить правильно. Самоотверженно. Мы просидели там много дней, Стефан даже не засыпал, в своих попытках открыть дверь не щадил ничего, и даже самого себя. Спустя неделю Аларик смог сломать замок. Мы были готовы почти ко всему, но ни к тому, что увидели. Там было пусто. Там не было совсем ничего. Не знаю, как, но они выбрались. Я волнуюсь за Бонни - она потеряла двоих самых важных людей и даже не может отыскать их заклятием. Магия так и не вернулась к ней, она потеряла надежду. Я связался со всеми знакомыми, предупредил, чтоб не искали. Не хочу, чтобы кто-то волновался. А затем я ушел. Как бы ни было неприятно, это не мой бой. Если я хочу быть счастливым, я должен научиться понимать, когда нужно уйти. Через три месяца стали поступать первые слухи. На западном побережье стали пропадать люди. Сперва мы обрадовались, но число жертв продолжало расти. 20, 50, 60 пропавших. Это они, я уверен. Не знаю, что с ними не так, что они делают и почему, но обещаю - я верну их. Просто знай, что все, что случится до этого момента, не его вина.»