Человеческий детеныш

Дерек проснулся в своем самом наилучшем настроении и, спустившись вниз и обнаружив стаю в сборе за большим дубовым столом, иррационально захотел на них рыкнуть. Он ограничился только злобным взглядом в их сторону, но они, казалось, даже не обратили на него внимания, полностью прогруженные в собственные мысли. Это произошло либо потому, что привыкли к угрюмости своего альфы, либо потому… Дерек даже завис с кружкой посреди кухни, потому что так и не смог придумать оправдание лучше, чем первое. Он налил себе кофе, который, слава богам, был горячим — это добавило несколько очков к его настрою по отношению к стае и миру в целом, и повернулся к столу, облокотившись о раковину. Сделал первый глоток, оглядывая не менее хмурые лица, чем у него самого, и уже открыл рот, чтобы спросить о том, что они натворили на этот раз — блаженная тишина в этом доме просто так не устанавливалась, как снова завис. Что-то определенно было не так. Дерек закрыл глаза и втянул носом воздух, кое-как сдержав удовлетворенный стон от горечи запаха свежего кофе, мысленно перебрал запахи каждого из членов своей стаи, а потом резко открыл глаза и встретился с несколькими парами глаз, уставившимися на него — стая определенно точно почуяла в нем перемены, не иначе, раз уж позволили себе, наконец, обратить внимание на него. В ответ он лишь вопросительно приподнял брови и, оскалившись ради приличия, покинул кухню для того, чтобы выйти из дома на крыльцо и иметь возможность подслушать разговор, если щенки все-таки захотят обсудить то, что произошло. Пока что ясно было только одно — Стайлза в доме нет и сегодня не было точно. Не то, чтобы это было странно… Да кому он врал? Да, это было странно, что Стайлз отсутствовал — если тот не оставался ночевать в доме вместе с остальной стаей, то обязательно будил своим приходом всех без исключения ранним утром. Это если он приходил пешком. В другое время волчата прятались кто куда, только заслышав жалобный рев стайлзова джипа — каждому хотелось урвать хоть немного блаженного сна для себя, пока дом не наполнился неизменно веселым, разбавленным ядовитыми и сверх-язвительными комментариями щебетанием Стилински. Дерек все равно просыпался задолго до появления мелкого пизденыша, но сам факт его существования раздражал не меньше. Тишины хотелось всегда. И вот теперь, когда она настала, что-то определенно точно мешало насладиться ей в полной мере, мешало вдохнуть полной грудью, ощущая себя свободным от чужого влияния, пусть и не целенаправленного, но все же. Дерек прислушался. В доме по-прежнему стояла гробовая тишина, изредка нарушаемая горестными вздохами, казалось бы, каждого поочередно. Ладно. Дерек думал, что с этим можно справиться. Он вошел в дом и хлопнул дверью, однако, никто не повернулся на этот звук. Тогда он прокашлялся, протопал к раковине, сполоснул кружку, выкрутив кран до конца, и с громким стуком поставил ее, удивившись, что та не разбилась. Ноль эмоций. Набранные от кофе очки стремительно обнулялись. Терпение лопнуло. — Кто-нибудь скажет мне, какого хрена происходит? Дереку вдруг показалось, что от него ждали именно этой реакции — иначе как объяснить то, что все вдруг решили заговорить наперебой, чуть ли не брызжа слюной и активно жестикулируя. «Мда», — подумалось Дереку, потому что влияние Стилински, казалось, чувствовалось на всем и на всех. Он все-таки рыкнул, как и хотел с самого начала, и даже подумал о том, что впредь не будет сдерживаться, когда почувствует что-то такое, что просто необходимо сделать сразу же. Стая мгновенно притихла и опустила глаза в пол (да-да, единое целое, как один живой организм), возвращая на лица то самое страдальческое выражение. — Скотт? МакКолл вскинул голову и, кажется, забыл все слова разом — сказывалось то, что рядом не было поддержки одного маленького заносчивого говнюка. Потом громко сглотнул, нервно оббежал взглядом присутствующих, ища ту самую поддержку у них, но так и не дождался. — Предатели, — буркнул он и поспешил исправиться, завидев то самое выражение на лице альфы, которое показывало, что еще немного, и им всем пиздец: — Стайлз. Заболел. Кто-то горько вздохнул, кто-то лениво бултыхал черной жижей в своей чашке, а кто-то отрешенно поглядывал в окно. Грусть, тоска и желание разделить чужую боль плотно забились Дереку в нос, отчего захотелось чихнуть, только вот — проблема: чихать по желанию было нельзя. Всегда должно было быть что-то существеннее, чем просто желание. Сам Дерек уже не мог понять, думал ли он все еще о физической потребности или же мысли перескочили на что-то более жизненное и актуальное на данный момент. — Он наконец-то не может говорить? — попытался пошутить Дерек, только вот, судя по обращенным к нему взглядам и недоверчиво округлившимся ртам, он понял, что сделал что-то не то. И если он смог признаться в этом себе, то вот признаваться в этом другим он точно не собирался. Поэтому он принял самый беззаботный вид, имеющийся у него в арсенале, и, насвистывая, невозмутимо скрылся из виду. Да, Дерек, хороший пример для подражания. Молодец, так держать. На самом деле, он считал, что болезнь — это ведь не смерть, так? Так. Стайлз вылечится и заебет всех по самое «не хочу», чего они все так распереживались. Им всем, как и самому Стайлзу, не помешает передышка. *** Обстановка накалялась. Стая взъелась на него за неосторожно брошенный комментарий, бросала косые, полные злобы взгляды и предпочитала замолкать сразу же, как только слышала запах Дерека в небезопасной от себя близости. Дерека это, поначалу, не сильно беспокоило, потому что он получил к передышке от Стайлза приятный бонус в виде передышки от стаи. Он спокойно мог почитать или вообще завалиться спать, точно зная, что никто ему не помешает. Старательно подавлял растущее внутри беспокойство, считая, что попал под влияние всеобщего настроения. Но все изменилось после того, как он услышал обрывок разговора — этого никто из стаи предотвратить не мог, потому что у альфы были свои преимущества — больший диапазон для его слуха. …- Нет, шерифа тоже не пускают. Стайлз поклялся, что если кто-нибудь попробует к нему пробраться в палату через окно, то всадитрябиновыйколвзадницусобственноручно, — последнее Скотт проговорил особенно тихо, но Дереку было по силам расслышать даже невнятное бормотание. — Только не говори, что ты испугался пустых угроз человеческого детеныша, — язвительно и злобно прошипел Айзек, которому, собственно, такое поведение было не свойственно. Дерек хмыкнул и мысленно погладил волчонка по холке. — Только не говори, что ты бы не поджал хвост, увидев Стайлза в ярости. Последовала минута молчания, после которой Эрика решила принять участие в разговоре. — Так он знает, что с ним? — В том-то и дело. Никто не знает. Его просто обсыпало… Всего! — Дереку показалось, что Скотт показал на себе, что значит «всего». — И никто не говорит о том, когда его выпустят оттуда. «Оттуда» прозвучало так зловеще, что можно было подумать, будто Стайлза заперли в бункере, где врачи ставят опыты на своих пациентах. Дерек на это тоже хмыкнул, потому что картинка в голове выстраивалась отчего-то очень привлекательной. Улыбка слетела с его лица, как только он услышал, как Бойд подал голос: — Это отстой. Стая его поддержала: — Да, я скучаю по нему. — Ага. И по горячим завтракам, которые он готовил. — Я даже скучаю по разговорам о комиксах и мужских обрезаниях. Кто-то громко всхлипнул. Обсуждение того, по чему конкретно скучала стая, продолжалось. *** Стайлз нашелся у себя дома. — Че, серьезно? — не удержался Дерек, увидев мелкого гаденыша, сидящего за ноутбуком. Тот подпрыгнул, приложив ладонь к груди, и вытаращил на волка глаза. Дерек оперся о подоконник и сложил руки в ожидании. Чуда не произошло. Пизденыш молчал и громко хлопал ресницами, покрываясь неровным румянцем. Ждать надоело, и Дерек насмешливо приподнял брови, получив в ответ полный презрения взгляд карих омутов и злобный оскал. — Мне вот одно интересно, — начал Дерек издалека, медленно наступая на Стилински, — как эти дебилы поверили тебе на слово? Вопросы «как тебе удалось запугать их настолько?» и «как стая не додумалась проверить твои слова?» остались невысказанными вслух, но Стайлз, глупо почесав затылок и разворошив волосяное гнездо у себя на голове, дал понять, что они достигли цели, даже не будучи озвученными. — Нам всем нужна была передышка. И я чувствовал, что заебал всех настолько, что стая была готова лезть на стену. Дерек бы кивнул, правда. Или ответил бы, что тот молодец, раз сам до этого додумался. Но если он был полностью солидарен с этим мнением поначалу, то оно глубоко изменилось в первый же день отсутствия Стилински. — Это не так, — слова вырвались из его рта — Дерек понял это по округлившимся глазам и замеревшей в воздухе руке. Он мысленно чертыхнулся, но поворачивать назад было бы глупо и очень трусливо. — Стае без тебя плохо. Они скучают. — Ты меня разыгрываешь? — шепотом спросил Стайлз потому, что Дерек оказался непозволительно близко. Дерек помотал головой и поднял руку, чтобы положить ее на чужой затылок. — Возвращайся и постарайся больше никогда не болеть. «Мне тоже без тебя плохо», — осталось висеть в воздухе, но кого это волнует, когда губы на губах Стайлза доказывают это и без слов, правда?