Моё всё

Бэкхён остановился около своего дома и повернулся, чтобы посмотреть на друга. - Что ты делаешь? - В каком смысле? - Мы же уже прошли твой дом. Тебе не обязательно провожать меня, ты знаешь. Тут не далеко, всего лишь спуститься вниз по улице. - Я знаю… - Чондэ, что случилось? - Ничего… Бэкхён положил руку на плечо парня. - Они опять ругаются, да? – Чондэ кивнул, опустив голову вниз и пристально рассматривая ботинки Бэкхёна. Тот тяжело вздохнул. – Идём, останешься сегодня у меня. - Правда? – Чондэ резко поднял глаза, глядя на друга со смесью недоверия и восторга. - Я испеку тебе сырного хлеба, - ответил Бэкхён. Чондэ рассмеялся и обнял друга за плечи. - Спасибо, Бэкхёни! *** Чондэ стоял около кровати, одетый в чужую пижаму, и крепко прижимал к себе подушку. Он вздрогнул и повернулся, когда услышал, что Бэкхён зашёл в комнату, вытирая полотенцем всё ещё влажные после душа волосы. - Что ты делаешь? – спросил Бэкхён, внимательно смотря на друга, который не отрывал взгляда от полотенца у него на плечах. – Зачем ты тут стоишь? Чондэ вздрогнул и повернулся к кровати. - Где я буду спать? – он снова повернулся, когда услышал, что Бэкхён взорвался смехом. - Что ты имеешь в виду? – просил он, подходя ближе и забирая у Чондэ подушку. Подушка отправилась в короткий полёт до кровати, а Бён повернулся к другу и лучезарно улыбнулся ему. – Глупый, ты будешь спать на кровати. - А ты? - А я? - Где будешь спать ты? - На… кровати? - ВМЕСТЕ?! – резко закричал Чондэ, напугав хозяина спальни, который отпрыгнул назад. – С-со мной? - Нет, с чудовищем из-под кровати. Конечно с тобой, ты дятел. Чувак, что с тобой сегодня… - ворчал Бэкхён, возвращаясь к постели. Там он взял несколько диванных подушек и уложил их в ровную линию прямо по середине кровати. – Вот, теперь ты счастлив? – он вздохнул, поднимая глаза. – теперь ты можешь представить, что спишь на отдельной, но оооочень узкой кровати. Чондэ нервно рассмеялся, глядя на стену из подушек, которую построил парень. Он наклонился, взял одну подушку и обнял её, прижимая к себе. - Нет, всё в порядке. Нам не нужно это. – он снова рассмеялся. - Ты сегодня ну ооочень странный…. – пробормотал Бэкхён, поднимая брови и откидывая одеяло, чтобы залезть в постель. – Мы же друзья, Дэ. Я не понимаю, почему ты так нервничаешь из-за того, что спишь со своим другом в одной постели. - Другом…- Чондэ подошёл к своей половине кровати. – Да… другом. – Он лёг на спину и, как только Бэкхён выключил свет, сжал футболку на груди. - Ночи, Дэ. – тихо сказал Бэкхён, заворачиваясь в одеяло. - Ночи, Бэк… - прошептали ему в ответ. Глаза брюнета закрывались, но несколько минут спустя с его стороны послышался тихий стон. - Бэк? – Чондэ наклонился ближе, почти касаясь лбом чужого лба, чтобы видеть лицо брюнета. Бэкхён спал, зарывшись в одеяло, рот его был приоткрыт, брови нахмурены. Чондэ кончиками пальцев очертил линию его нижней губы, едва касаясь тёплой кожи и тихо посмеиваясь от того, как тот сморщил нос от нежного прикосновения. - Спокойной ночи…. Бэкхён. *** Бэкхён сморщил нос и облизнулся, чувствуя, как что-то трогает его нижнюю губу. Секунду спустя он услышал откуда-то слева мягкое хихиканье и открыл глаза. - Доброе утро, дядя Бекон! – счастливо поприветствовал его Чонин, широко улыбаясь, сидя на коленях у отца. Бэкхён перевёл взгляд на Чанёля, на лице которого красовалась не менее счастливая и глупая улыбка, чем у сына. - Доброе утро, Чонини… - пробормотал он, проводя руками по лицу. Он осмотрелся, замечая, что подушки, из который была построена разделяющая их с Чанёлем стена, были раскиданы по полу спальни. – Вы двое…. – он повернулся к отцу с сыном. – Вы двое смотрели как я сплю? - Нет, - в ту же секунду ответил Чанёль, Чонин активно закивал. Бэкхён приподнял бровь, скептически глядя на мужчину. – Да… - Но, дядя Бекон, ты такой милашка, когда спишь, - радостно сообщил Чонин. – Совсем как Сехуни! – Бэкхён улыбнулся и потрепал его по волосам, а Чанёль крепче прижал сына к себе. – Но, дядя Бекон...? - Да? - А почему ты спишь в папиной комнате? Бэкхён открыл рот, чтобы ответить, но вдруг понял, что не может подобрать правильные слова. Он просто сидел на кровати и смотрел на любопытного мальчика. - Я…я… - У дяди Бекона дома кое-какие проблемы, так что я предложил ему остаться у нас, пока там всё не починят. – ответил Чанёль. Бэкхён выдохнул и посмотрел на него с благодарностью. - Эм… как насчёт завтрака? – сменил он тему. – Я могу испечь сырный хлеб. - Ией! Сырный хлеб! – закричал Чонин, радостно хлопая в ладоши. – А ты можешь сделать побольше? Сехуни и папа тоже оооочень его любят. Бэкхён кивул. - Ну конечно. - Чонин-а, не хочешь пойти разбудить брата? – предложил Чанёль, помогая сыну спуститься с колен. – Мы с Бэкхёном сейчас подойдём. – Чонин кивнул и выбежал в коридор, оставляя взрослых наедине. - Хорошо спал? – спросил Чанёль после нескольких секунд тишины. Бэкхён снова кивнул. - Да… спасибо, - он смущённо поднял на Чанёля глаза. – А ты? - Ты знаешь, что ты скулишь во сне? – внезапно спросил Чанёль, вместо того, чтобы ответить на вопрос. – Ну… как щеночек. - Я…Не правда! Чанёль рассмеялся и подвинулся ближе к брюнету. - Правда. И это так мило. Но, конечно же, я не мог нормально уснуть из-за шума… так что у меня не было другого выбора, кроме как заставить тебя перестать. Бэкхён сглотнул, Чанёль постепенно придвигался всё ближе и ближе к нему. - К-как? Чанёль усмехнулся, его лицо находилось в нескольких миллиметрах от лица Бэкхёна. - Я целовал тебя. *** Кёнсу стоял, прислонившись к дверному косяку и смотрел, как его мальчики вместе играют. Чонин окружил их с Сехуном всеми игрушками, которые он смог найти в своей коробке – начиная от плюшевых медведей и резиновых уточек и заканчивая игрушечными вагончиками и машинками. Малыш не обращал совершенно никакого внимания на то, в какие игрушки хотел играть его старший брат. Всё его внимание было приковано к светящейся музыкальной погремушке, лежащей в нескольких шагах от него. Сехун пытался переползти через другие игрушки к своей любимой, когда Чонин поставил перед ним резиновую уточку. Младший скривил лицо, Кёнсу тихо хихикнул. - Смотри, Сехуни! Это уточка-папа, а это уточка-мама! – воскликнул мальчик, осматриваясь по сторонам. – Мамочка! Я не могу начти уточку-Нини и уточку-Хуни! Кёнсу тряхнул головой и подошёл к детям, вытаскивая из-под горы игрушек двух маленьких уточек. - Вот они, Чонин-а. - Спасибо, мамочка! – улыбнулся Чонин, забирая игрушки. – Смотри, Сехуни, - мальчик снова повернулся к младшему, который сидел с задумчивым видом, очевидно размышляя, как бы ему добраться до музыкальной погремушки. – Это может быть уточка-Нини, а это уточка Хуни. Это ты, - сказал Чонин, показывая на самую маленькую игрушку, - потому что ты малыш. Сехун совершенно неожиданно расплакался, его губы дрожали, а лицо покраснело. - Мамочка! – Чонин в панике повернулся к Кёнсу. – Мамочка, сделай что-нибудь! Кёнсу наклонился, поднимая младшего на руки, а Чонин потянулся за его любимой игрушкой. - Смотри, Сехуни! – сказал он, поднимая игрушку так, чтобы она оказалась у младшего перед глазами. – Вот твоя погремушка. Не плачь! Стоило ему увидеть любимую игрушку, как плачь сразу же прекратился, и маленькая ручка потянулась, чтобы забрать её из рук старшего. Чонин с облегчением выдохнул, а Кёнсу посмеиваясь сел на диван, усаживая сына себе на колени. - Мамочка? – Чонин залез на диван и сел рядом с Кёнсу. – А когда папочка придёт домой? - Скоро, Чонин-а. Скорее всего ему пришлось немного задержаться на работе сегодня. Чонин понимающе кивнул и лёг на Кёнсу, перекидывая ногу через его бедро и обнимая его обеими руками за талию. - Мамочка, а как ты думаешь, папа принесёт сегодня торт? Кёнсу повернулся к сыну и опустил глаза, смотря на него. - Ты хочешь торт, Чонини? Я могу испечь… - Нет, мамочка! Ты не должен печь торт себе на день рождения сам! Кёнсу замер, на лице расплылась улыбка, когда он посмотрел на старшего сына. День рождения. Он забыл, что сегодня был его день рождения, и был слегка впечатлён, что ребёнок помнил. - Ну… может быть поэтому папочка и опаздывает. Чонин воодушевлённо закивал. - Надеюсь, папочка принесёт шоколадный торт. - Но ты же не любишь шоколадный торт. – заметил Кёнсу, поглаживая сына по спине. - Я знаю! Но мамочка и Сехуни любят шоколадный торт, - ответил тот, широко улыбаясь. Раздался звонок в дверь, глаза мальчика загорелись предвкушением. – Папочка дома! Кёнсу рассмеялся, когда Чонин спрыгнул с дивана и побежал к Чанёлю, чуть не сбив его с ног. Он встал, держа Сехуна на руках и подошёл поприветствовал мужа. - Ты сегодня поздно, - мягко заметил он, привставая на носочки, чтобы поцеловать наклонившегося Чанёля в щёку. - Надо было сделать кое-что очень важное, - с улыбкой ответил тот. - Это же шоколадный торт?? – спросил Чонин. - Конечно, Чонини! Какой ты молодец! – Чонин горделиво задрал подбородок от комплимента. - Тогда почему бы вам с мальчиками не помыть руки перед ужином? – сказал Кёнсу, передавая Сехуна Чанёлю. – А я накрою на стол. Чанёль закивал, забирая ребёнка и наблюдая как Кёнсу уносит коробку с тортом на кухню. Улыбка на его лице стала грустной, когда он подумал об этом торте; последнем праздничном торте, который когда-либо будет у Кёнсу. *** Кёнсу устало вздохнул, опускаясь на такую родную и мягкую кровать. - Устал? – Чанёль лёг рядом и развёл руки, приглашая мужа в объятия. Кёнсу подвинулся ближе, ложась на грудь любимого, и закрыл глаза, слушая ритмичное биение сердца. - Нет, - солгал Кёнсу. Но в последние дни он всегда очень уставал. Даже самое простое, не требующее почти никакой нагрузки действие, выматывало его и забирало всю энергию. Конечно, он не собирался рассказывать об этом Чанёлю. – Спасибо тебе за сегодня. – руки Чанёля крепче сжали его тело. – Что случилось? - Я боюсь. Кёнсу сел, поворачиваясь, чтобы видеть мужа. - Чего? – тихо прошеплат он, уже зная ответ. - Тебе становится хуже, Су… - ответил здоровяк, смотря вниз на свои руки. – Что если… - Кёнсу прижал палец к его губам, прерывая. - Мы оба знали, что когда-нибудь этот день придёт, Чанёль. Мы знали это несколько месяцев назад. - Да, но от этого не становится легче, - ответил Чанёль. – Ты знаешь, как мне тяжело видеть, что ты слабеешь день за днём? Знаешь, как тяжело, смотреть на наших детей, зная, что они вырастут без тебя? Кёнсу подвинулся ближе, стирая пальцем дорожку слёз со щеки Ёля. Тихо вздохнув, он поднял лицо мужа, заставляя его посмотреть себе в глаза. - А ты знаешь, как тяжело мне знать, что я не буду рядом с ними? Рядом с тобой? – Кёнсу душили слёзы. – Я тоже напуган, Чанёль. Но мы не можем просто бояться до конца наших дней. – Чанёль всхлипнул, толкая Су в свои объятия и крепче прижимая к себе. – Я знаю, что тебе страшно, - продолжил Кёнсу. – Но ты должен быть сильным, Ёль. Быть сильным ради меня, быть сильным ради наших детей. Они будут нуждаться в тебе как никогда, когда я…. – Кёнсу уткнулся лицом в грудь мужа. – Когда меня не станет… Чанёль не ответил, он обнял Кёнсу ещё крепче и позволил тому судорожно выдохнуть, едва сдерживая слёзы. Кёнсу был прав, он должен быть сильным. Если не ради Чонина и Сехуна, то хотя бы ради Кёнсу. Потому что не важно, как сложно было ему, Кёнсу было в десятки раз тяжелее. Двое мужчин сидели в тишине, в объятиях друг друга, и тихо плакали. Когда Чанёль почувствовал, что Кёнсу успокоился, он отстранился, стирая остатки слёз с его щёк. - У меня кое-что есть для тебя… - сказал он, наклоняясь к прикроватной тумбе и открывая выдвижной ящик. Он достал блестящий красный кулон в форме сердца, висящий на тонкой цепочке. – Потому что, когда ты улыбаешься, ты показываешь своё сердце. – тихо произнёс Чанёль, целуя любимые пальцы. Кёнсу тихо рассмеялся, беря в руки кулон и рассматривая его со всех сторон. На обратно стороне сердца была едва заметная гравировка «С.и.Н.». Кёнсу в изумлении поднял брови. - Что это значит? – просил он, поднимая глаза на Чанёля. Чанёль улыбнулся, забирая у Кёнсу украшение и застегивая цепочку на шее миниатюрного мужчины. - Сейчас и навсегда, - ответил он, поправляя замочек на цепочке. – Потому что я люблю тебя сейчас и буду любить всегда. Что бы ни случилось. Кёнсу улыбнулся, в глазах у него стояли слёзы. - Спасибо, - прошептал он, обнимая мужа. - С днём рождения, Су. *** - Останься ещё ненадолго. - Я не могу. Уже поздно, автобусы скоро перестанут ходить. - Ну совсем немного. Только обнимашки. – говорит Чанёль, опуская подбородок на плечо Бэкхёна. - Чанёль… - Это же просто обнимашки, Би. Бэкхён улыбается, слыша новое прозвище. Он выключает воду, вытирает руки о штаны и только потом поворачивается к здоровяку лицом. - Только обнимашки. - Йеп. - И всё. - Конечно. *** Чанёль жалобно застонал, потеряв источник тепла. - Что ты делаешь? – замямлил он, пытаясь сморгнуть сонливость. - Уже поздно, мне пора домой. - Просто останься на ночь. – ответил Чанёль, садясь на кровати и хватая брюнета за руку. - Я не могу. Чондэ ждёт меня… - Тогда просто напиши ему. - Я… - Слова застряли у Бэкхёна в горле, когда Чанёль дёрнул его за руку, роняя на кровать. - Останься… - прошептал Чанёль, накрывая мужчину своим телом. Бэкхён улыбнулся, касаясь губами его плеча, и потянулся за телефоном. *** Кому: Бэкки~♡ Вернёшься к ужину сегодня? От кого: Бэкки~♡ Неа! Сегодня останусь у Чанёля ^^ Чондэ вздохнул, откидывая в сторону телефон, и нахмурился. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел Бэкхёна – не считая времени, когда они видели друг друга в пекарне; но даже тогда Бэкхён не расставался с телефоном, постоянно переписываясь с Чанёлем. Чондэ и Ёндже наслаждались ужином в компании друг друга, пока Бэкхён пользовался гостеприимством семьи Пак каждый день после закрытия пекарни. Сначала Чондэ каждый вечер лежал в постели, ожидая звука открывшейся двери. Он мог заснуть только зная, что Бэкхён пришёл домой и находится в безопасности. Но дни шли, и Бэкхён стал возвращаться всё позднее, пока однажды не написал Чондэ, что не придёт ночевать совсем. Не то, чтобы Чондэ не был счастлив за Бэкхёна, конечно был. Он был рад, что его друг наконец нашёл того, кого он любит; того, кто полюбил его в ответ. Он просто скучал по Бэкхёну. Чондэ рос рядом с ним и ему было странно засыпать, зная, что брюнет не ворочается в постели в соседней комнате. - Хён? – Ёндже приоткрыл дверь и просунул в щель голову. – Мы сегодня ждём Бэкхён-хёна к ужину? - Нет. – резко ответил Чондэ, падая на кровать и накрывая глаза рукой. Спустя пару секунд он услышал, как Ёндже зашёл в комнату, прикрыв за собой дверь, и подошёл к кровати. - Давай сходим сегодня куда-нибудь? – сказал он, наклоняясь над старшим и опираясь руками на его колени. – За мой счёт! - Дже, я не в настроении… - Ну же, хён! Даваааааай, пожааалуйста?? – заныл Ёндже, тряся Чондэ за плечи. – Мы можем сходить в ту кофейню, куда ты давно уже собирался! - Ладно, - сдался старший, зная, что Ёндже не прекратит ныть, пока не получит желаемое. – Но ты платишь. *** - Что ты делаешь, папочка? – спросил Сехун, вставая на цыпочки и выпучив глаза, пытаясь рассмотреть, что мешает Чанёль. - Готовлю ужин, - ответил Чанёль, от усердия высунув язык. Две чайные ложки соли. Нет… это были столовые ложки? Ааааа! Что это было?! - А что ты делаешь? – невинно спросил Сехун, двигая стул ближе к кухонному столу, забираясь на него и в изумлении смотря на разведённый Чанёлем беспорядок. – Совсем не похоже на то, как дядя Бекон готовит ужин… - промямлил малыш, качая головой. Чанёль продолжил смешивать ингредиенты, надеясь, что он запомнил рецепт правильно. - Папочка, что за запах? Чанёль бросает миску, в которой смешивал соус, и резко разворачивается к духовке, хватаясь за ручку. Идиот! Тупица! Дубина! Он мысленно отчитывает себя, убавляя температуру, доставая посуду с дымящимся чем-то и бросая её в раковину. - Чанёль? – мужчина подпрыгивает от неожиданности и поворачивается к дверям с глупой улыбкой на лице. – Что случилось? - Папочка устроил пожар! – кричит Сехун и спрыгивает со стула, чтобы подбежать к старшему брату, стоящему в дверях рядом с Бэкхёном. Чонин обнимает младшего и с недоверием смотрит на отца, который стоит посреди задымлённой кухни. - Это не был пожар… – мямлит Чанёль, опуская голову. - Опять, папочка? – спрашивает Чонин. Чанёль опускает голову ниже. – Пап…, наверное, лучше перейти на сосиски. – говорит Чонин, беря Сехуна за руку и уводя с кухни. Если бы Чанёль мог, он опустил бы голову ещё ниже. Бэкхён с трудом сдерживает смех, подходя ближе к отцу семейства и успокаивающе касаясь его плеча. - Что это должно было быть? – говорит он, показывая на угли. - Я пытался приготовить карбонару… - промямлил Чанёль. – Ёндже сказал, что ты любишь её… - Ааах, - Бэкхён заулыбался. – Ну, - он отвернулся от неудавшегося шедевра кулинарии. – Это считается. Чанёль растерянно смотрел в пол, прислонившись к одному из кухонных шкафов. - Я лишь хотел сделать тебя счастливым. – Чанёль повернулся к Бэкхёну, всё ещё пряча глаза. - Ты даже не представляешь насколько счастливым ты и мальчики сделали меня. Так что, пожалуйста, не расстраивайся понапрасну, хорошо? - Но я чувствую, как много ты сделал для нас за эти пару дней. Ты забираешь мальчиков, когда я вынужден задержаться на работе, готовишь для нас, ты даже убрался в доме! – Чанёль махнул руками. – Ты делаешь так много… А я ничего для тебя не сделал. - Сделал, - ответил Бэкхён, кладя руки на плечи мужчины и заставляя его посмотреть на себя. – Ты сделал. - Что я сделал? Кроме того, что чуть не отравил тебя своей стряпнёй? – Бэкхён усмехнулся. Он помнил этот день. Ему пришлось взять выходной и весь день провести в туалете после той недожаренной курицы, которой Чанёль пытался накормить его в день, когда Чонин и Сехун были у Ки. – Я не могу поверить, что ты съел это! Вкус был просто ужасным! – Чанёль спрятал лицо за руками. - Ладно, да. Ты не лучший повар. – Чанёль усмехнулся. – Но ты пытаешься, и мне кажется, что это очень мило. – Бэкхён отодвинул его руки от лица. – У меня никогда не было семьи, пока я рос, Чанёль. У меня не было мамы и папы, с которыми я мог бы проводить время или ужинать вместе. У меня не было братьев или сестёр. Единственным человеком, который заменил мне семью, стал Чондэ. Так что, пожалуйста. Не думай, что ты ничего для меня не сделал… потому что это совсем не так. Ты пустил меня в свой дом. Дал мне шанс узнать твоих детей. Ты дал мне возможность почувствовать себя, хоть на мгновение, частью семьи. Семьи, к которой я принадлежу. Я знаю, я никогда… - Бэкхён замолчал, переводя дыхание и сцепил руки на коленях. – Я знаю, что я никогда не смогу заменить Кёнсу в твоём сердце, в сердцах мальчиков. Но спасибо тебе, за то, что дал мне шанс стать частью вашей жизни. Чанёль, ты сделал для меня так много, ты сам никогда не поймёшь. Чанёль молча смотрел на Бэкхёна, который закончил свою речь смотря на собственные руки. Так вот, что он думает? Что мы не примем его? Он подвинулся ближе и взял брюнета за руку. - Би… - Бэкхён поднял на него полные слёз глаза. – Ты прав… - произнёс Чанёль, глядя ему в глаза. – Ты никогда не заменишь Кёнсу… - Бэкхён дёрнулся в попытке вырвать руку; Чанёль крепче сжал пальцы. – Кёнсу это мама мальчиков; он всегда им будет. Я люблю его, и всегда буду любить. Но… - он поднял руку, кладя её Бэкхёну на лицо и стирая со щеки одинокую слезу. – Это не значит, что мы не будем заботиться и о тебе тоже. Бэкхён шмыгнул носом, поднимая руки и начиная тереть глаза. - Ты… - Ты уже должен был понять, - прервал его Чанёль. – Ты уже должен был увидеть, как много ты значишь для мальчиков. - Да, но… - И я думал, ты знаешь, как много ты значишь для меня… - Чанёль… - Бэкхён выдохнул, не зная, что ответить на признание. - Я знаю, что мы знакомы не слишком долго, Бэкхён, - Чанёль продолжил, уверенный, что, если он остановится сейчас, потом ему просто не хватит смелости произнести то, что он собирался. – Но ты заставил меня снова чувствовать то, что, я был уверен, я уже никогда не смогу ощущать снова, после смерти Кёнсу… Я старался знакомиться с другими. Правда старался! – Бэкхён улыбнулся. – Но я никогда ни с кем не чувствовал той лёгкости, что я испытываю каждую секунду, находясь рядом с тобой. Ты заставил моё спящее сердце забиться снова… для тебя. - Чанёль, я не знаю, что сказать, я… - Скажи «да», - Чанёль улыбнулся. – Скажи, что ты будешь моим парнем. Скажи, что теперь мы официально вместе. Улыбка Бэкхёна стала шире, когда он провёл ладонями по лицу мужчины. - Да.