А не Хуанита ли ты часом?

      Сегодня был особенный день. Сегодня Саске наконец решился поговорить с Наруто, объяснить ему, что так больше продолжаться не может, что в конце концов они взрослые люди и у них есть семьи! Есть те, кого следует оберегать, а этот юношеский задор давно пора было оставить в прошлом. Что было, то прошло, как говорится, и нечего затягивать с этим делом, а то так, не дай Бог, можно уподобиться этой старой парочке… Страшно представить.       Саске вздохнул, представляя этот нелёгкий разговор с добе. Упрёки – с одной стороны, уговоры – с другой. Но ведь Учиха и не такое переживал в своей жизни… Тогда почему разговор с Наруто пугает его больше, чем Великая война шиноби? В крайнем случае Узумаки ведь тоже можно вдарить пару раз по голове, чтоб мозги на место вставить. Может, прозреет.       Наконец Учиха собрался с духом и толкнул тяжелую дубовую дверь в кабинет Хокаге.       Наруто, как обычно, сидел за столом и с унылым видом зависал над очередным отчётом, возвещавшим о том, что вокруг мир, любовь, жвачка. Всё то, чего так добивались шиноби всех стран и ради чего многие из них пожертвовали своими жизнями. Понимать, что идеал, к которому стремились самые талантливые шиноби , теперь воплощён в реальность – бесценно, но вот ставить несколько сотен печатей и подписей в день – развивает артрит и геморрой.       Завидев Саске, Узумаки аж подскочил на месте, а улыбка на его лице растянулась от уха до уха. Его даже не смутил тот факт, что друг всячески игнорировал какие-либо манеры, совершенно забывая стучаться перед тем, как войти. Видимо, день выдался просто смертельно скучный, и теперь новоиспеченный Хокаге был рад любой возможности с глаз долой – из сердца вон убрать эти надоедливые бумажки. ‒ Теме, совсем заскучал без меня? ‒ с долей иронии спросил Седьмой, самодовольно закидывая руки за голову и откидываясь на спинку стула. ‒ То-то я смотрю у тебя тут нескончаемое веселье, ‒ Учиха скептически окинул взглядом стопки бумаг и мысленно-таки посочувствовал другу. С его-то бурной натурой сидеть в ворохе бумаг – сущая пытка. ‒ Ты даже не представляешь, сколько там всего интересного, ‒ развёл руками блондин, придавая своему лицу интригующее выражение. Впрочем, он и сам мало представлял «сколько там всего интересного». ‒ Можно я не буду представлять? А то ещё умру от зависти, ‒ съязвил Учиха, не обращая внимания на игру света и тени на лице друга, а потом уже более серьёзным тоном добавил: ‒ Вообще-то я по делу.       Наруто закатил глаза, ожидая очередного хоть и устного отчёта от недавно вернувшегося с миссии Саске, но, к счастью или к сожалению, разговор оказался совсем не об этом. ‒ Знаешь, Усуратонкачи, я подумал и решил, что пора это прекращать, ‒ сказал Саске после небольшой паузы, завладев полностью вниманием блондина. ‒ Эм, что это? ‒ повёл бровью Узумаки, явно с трудом соображая, что это Учиха в голову ударило. ‒ Наши отношения, ‒ пробурчал Саске, отвернувшись чуть в сторону.       Несколько секунд Наруто удивленно хлопал глазами, а потом резко подскочил к ничего не подозревающему Учиха и, упав перед ним на колено, цепляясь за подол его жилета, голосисто завыл: ‒ О, Хуан! Я же умру без твоего тепла и ласк! Милый, ты не посмеешь оставить меня! Я же зачахну, как роза в пустыне, как перо без чернила, как Орочимару без экспериментов, как… ‒ Добе, чёрт! Отцепись от меня! ‒ переходя на крик, недовольно потребовал Саске, безуспешно пытаясь вырвать свой жилет из лап, как ему показалось, обезумевшего друга. ‒ Ты понял, что я имел в виду, ‒ не давал продолжать Узумаки громогласную тираду брюнет, с опаской оглядываясь, не сбежались ли сюда все шиноби из резиденции и округи. ‒ Хуан, ты жесток! ‒ тем временем Наруто всё же уловил момент, чтобы продолжить, напустив на глаза слёзы и сложив руки в страстной мольбе, наконец отпуская жилет уже успевшего отчаяться Саске. ‒ Слушай, Хулиана, если ты сейчас же не прекратишь ломать комедию, то я за себя не ручаюсь! Моя психика нестабильна! Ты же не хочешь, чтоб в Конохе стало на двое сирот больше? ‒ прошипел Учиха. ‒ Совсем со своими бумажками с катушек съехал? ‒ Правда, в этот момент у Саске мелькнула мысль, что, может, давно пора было провести сеанс экзорцизма с другом. Всё-таки не чужой человек, спасать надо.       Внезапно Наруто подскочил, и, приблизившись на опасно близкое расстояние к Учиха, ткнул ему указательным пальцем прямо под нос, и с воодушевлением спросил, как будто только этого и ждал: ‒ То есть ты бросаешь мне вызов? ‒ В глазах Узумаки засиял ослепительный блеск азарта. ‒ Вот! Вот про это я и говорю! ‒ чуть было аж не притопнул ногой от избытка эмоций и неумения их высвобождать в нужный момент Саске. ‒ Давай завяжем с нашим постоянным соперничеством и этими извечными спорами.       Блеск в глазах сменился явным недопонимаем. ‒ Ты нашёл другого? ‒ надуто спросил Наруто, поджимая губы, из последних сил сдерживая кривую усмешку, что так и просилась наружу. ‒ Меня пугает наше будущее. ‒ Совместное? ‒ прозвучал наигранный голос Узумаки.       Учиха закинул голову и тяжело вздохнув, обратился к другу, мысленно испытывая ощущение, как будто он бьётся головой об стену. Кирпичную. Метров десять толщиной. ‒ Добе, ты можешь быть серьёзным! ‒ А я ведь поверил тебе, а ты! Как ты мог… Ты предал наши чувства. Втоптал их в грязь… ‒ Я сейчас тебя втопчу в грязь, если не прекратишь этот фарс. ‒ Терпению Саске явно приходил конец, и хоть он изо всех сил пытался сдерживать свой нрав, нервно дергающийся левый глаз выдавал его с потрохами.       Наруто с глубоким вздохом театрально откинул голову, и приподнёс руку ко лбу а-ля умирающий лебедь, и, полностью игнорируя угрозы Учиха, залепетал тонюсеньким голоском: ‒ Мне нет больше места в этом мире. Запомни меня таким: вечно молодым, вечно… ‒ Идиотом! ‒ Фу, как грубо, Учиха, ‒ возмутился Наруто, позабыв про образ разочарованного-в-жизни-и-любви. ‒ Так что там с нашими отношениями? ‒ Они стремительно и неумолимо движутся к нашему с тобой позору, если мы это не прекратим. Тебя никогда не пугала мысль, что в совершенно зрелом возрасте мы будем вести себя как они? ‒ Кто они? ‒ Опять впал в ступор Узумаки. ‒ Слушай, Учиха, перестань говорить загадками! Ты же не Сфинкс, чёрт тебя побери! ‒ Ну да. Надо было учесть, что я с тобой разговариваю, ‒ пробурчал в сторону брюнет. ‒ Умом тебя явно обидели. ‒ Так кто «они»? ‒ Любопытство пересилило желание пару раз хорошо настучать другу по голове, чтоб неповадно было Хокаге обижать. А то, ишь ты, чего удумал, совсем страх потерял! ‒ Какаши-сенсей и Гай. ‒ Учиха опустил голову, в очередной раз представляя эту устрашающую картину их с Наруто старости: вот они седые деды с костылями и уже давно без зубов и, наверно, мозгов, ополоумев, гоняются друг за другом по улицам города, а потом играют в цу-е-фа на щелбаны. И довольные, краснолобые возвращаются домой, пока люди вокруг крутят пальцем у виска и перешёптываются, что не всех дурных война перебила. Хокаге, представитель великого клана, герои войны… И вот он их конец. Посмешище. ‒ А что с ними не так? ‒ Видимо, в голове Наруто совершенно не сложилось никаких ужасающих картин их старости. Или просто вообще ничего и не складывалось.       Саске совершенно не хотелось обижать сенсея, но порой ему казалось, что Хатаке, в особенности после войны, слишком много времени проводит с Гаем, и это, как бы помягче выразиться, повлияло на сына Белого Клыка. Даже учитывая тот факт, что Гай был в инвалидной коляске, они всё равно умудрялись устраивать какие-то дурацкие соревнования и ставить на уши всю деревню! Разве так можно в их-то возрасте? О них уже легенды в самую пору было складывать.       Хотя со стороны казалось, что им было весело. Да и занимались они этими глупостями только в свободное время, по большей части оба ушли в преподавание. Гай чаще работал в Академии, Какаши же занимался с учениками на тренировочных площадках. ‒ Они странные, ‒ брюнет заключил все свои размышления в одну фразу. ‒ Пойми, в их возрасте в свободное время пора внуков нянчить и вечерами играть в го за чоко сакэ. И уж точно не гоняться по улицам Селения! Взрослые люди, а ведут себя как дети! Ты понимаешь, что нам грозит? Всё. Больше никакого соперничества и споров! ‒ на лице Саске читалась решительность, какая бывает у патриотов, жизнь за Родину готовых отдать. ‒ И как ты будешь с этим жить? ‒ как ни в чём не бывало, спросил Узумаки. ‒ Спокойно. ‒ Как долго? ‒ решил уточнить вопрос блондин. ‒ Всю оставшуюся жизнь, ‒ уверенно заявил Учиха, ни разу не сомневаясь в своих словах. ‒ Теме, ты же уже через два дня заскучаешь. ‒ С этими словами Наруто развернулся и пошёл обратно к столу. ‒ Никогда в жизни, ‒ твёрдо произнёс Саске. ‒ Заскучаешь, ‒ стоял на своём Узумаки. ‒ Ты меня достал. ‒ Заскучаешь. ‒ Нет. ‒ Спорим? ‒ Узумаки с вызовом посмотрел на застывшего у двери друга. ‒ Спорим! ‒ ни секунды не раздумывая, ответил Учиха.       И в это мгновение в воздухе повисла тишина… И только где-то в небе было слышно, как пролетавшая мимо ворона закричала своим противным голосом: «Ахо! Ахо!»*.       Раздалось тихое чертыхание Саске и злорадный, победный смех Наруто.