Влюблённый Сатана

      Влюбленный Сатана. Уже один только факт существования этого чувства у Люцифера приводил Сэма в истерику, по-другому состояние младшего Винчестера назвать было невозможно. Потому что архангел не умел выражать то, что чувствует нормальным способом, нет, его выражения, как и сами чувства, были яростными и неотвратимыми, от них невозможно было убежать и скрыться.       Сатана влюбленный - само по себе существо жуткое. Сатана, понимающий, что влюблен в человека, захочет уничтожить этого человека, чтобы больше не чувствовать такую отвратительную эмоцию по отношению к одной из жалких обезьян - любимчиков отца.       Сэм и был той самой «обезьяной». И готов был сам умереть, да не давал брат и, на удивление, сам Люцифер. Оо, он знал! Он пробовал! В каком-то баре попытался вскрыть вены, чтобы больше не просыпаться среди ночи с диким воем, потому что Сатане приспичило выразить свои чувства - заклеймить человека, раскаленным прутом... до сих пор на животе вокруг пупка - дьявольская ловушка из шрамов от ожогов. Вскрыть вены получилось, даже темнеть в глазах начало, но надо же было примчаться этому... Сатане.       А ведь ни слова не сказал, хотя обычно пускался в язвительность, залечил порезы, игнорируя обиженный вой. Влюбленный Сатана, что может быть хуже?       И начался личный Ад Винчестера. Любая царапина чуть глубже двух миллиметров, как являлся Люцифер. Непонятно как чувствуя, что его сосуду грозит опасность и где он находится. И все молча, ни единого слова, вырубал Дина и остальных присутствующих, смотрел на Сэма, каждый раз будто ожидая заветного «да», в ответ получая лишь настороженный взгляд и поудобнее перехваченный нож.       Зато ночью, погружая старшего в насильственный сон до утра… он отрывался, о да, именно так. Изощренно чередуя кнут и плеть, стек и лезвия, он доводил Сэма, заставляя его корчиться в муках. Особо страшно было, когда Люцифер, снова, раз за разом, залечивал раны. Он сам ловил себя на этом и не давал насладиться теми секундами покоя, что давал, пока вставлял на место выбитые ударами позвонки, насылая видения, одно страшнее другого: смерть родных, пытки брата и время в аду, когда пытал сам Дин.       Сэм медленно сходил с ума, не понимая собственных реакций на неспособного выражать эмоции Люцифера. Страх, боль, презрение, потом появилась жалость и какая-то снисходительность к обделенному чувствами существу, и, под натиском жалости, исчез совсем страх. ...и Он это увидел.       - Ты меня не боишься! - Сатана был готов, как показалось Сэму, его убить или расплакаться: понимать эмоции того, кто не умеет их показывать было втройне тяжело. Отшатнувшись от человека, он просто исчез, оставляя пустой «кабинет» без окон и дверей, который использовал каждую ночь.       - Нельзя бояться того, кто вызывает жалость, - сплюнув кровь, скопившуюся во рту, проорал Сэм в пустоту, шипя от боли в вывихнутых плечах - в подвешенном состоянии он пробыл уже три часа, примерно.       - Сдохнуть не даешь, жить тоже, Дина почти не выпускаешь из обморока, я еще удивляюсь, куда ты дел Кастиэля, раз он не тревожится за своего человека! Что ты можешь вызывать, кроме жалости! Ты же ревнивый ребенок, для которого все человечество - младшие дети в семье. Ах, отец полюбил их больше, давай же, сломай все игрушки бога! Ах, какая неловкость, проснулась вдруг эмоциональность, которую вам он же отрубил, да к кому! К одной из обезьянок? - Сэм почувствовал, как Люцифер издали окутывает его сознание, погружая в морок.       - О нет, я еще не закончил! - распаленный своим сумасшествием, Сэм играючи перехватил то, что творил Сатана, уже его утягивая в свое сознание.       - Может, по силам ты и архангел, Сатана, но такой ребенок, - охотник вздохнул, прижимая к плечу голову Люцифера. Они упали на траву, непонятно где, в месте, рожденным подсознанием Сэма.       - Молчи, - уткнувшись носом в короткие волосы весселя, шептал Винчестер, и Люцифер слушался, силясь побороть собственные же мороки.       - Разберись в себе без моего участия, без твоих любимых игрушек и насилия. Хватит уже, ты действительно жалок в своих попытках. Поражаюсь, как за тобой идут демоны, - вздохнув, Сэм погладил вздрагивающего Люцифера по плечам. Тот тихо рычал, постоянно скидывая с плеч руки человека.       - Так, вижу без меня не обойдешься, ты даже сам в себе разобраться не можешь, - снисходительно улыбнулся Сэм, с презрением смотря на вырывающегося Сатану. И куда делась вся его мощь и сила?       - Разве плохо, что мы сидим просто так? Вот на минуту прекрати все свои закидоны. Сядь просто. Вот так. Что, противно? Сидеть у «грязной обезьяны» на коленях? А представь каково мне! У меня в руках - безмозглый мальчишка с завышенной самооценкой и трудностями в самовыражении. Ну убьешь ты меня...       - Не убью. - подал голос Сатана. - Не убью, я не знаю, что будет, что я... - слова давались с трудом. - ...Почувствую. Даже пробовать желания нет. Но довести тебя до отвратного состояния я хочу, тогда, увидев всю твою мерзость, я перестану испытывать эту дрянь.       - Полугода не хватило? Ты рвал меня на куски, выворачивал внутренности и душу, но тебе этого не хватило? Что же для тебя - мерзость, Сатана? - Сэм сплюнул; откровенно паршиво было осознавать, что этот ребенок, именуемый владыкой ада, просто пытался вызвать в себе отвращение к объекту страсти.       - Ничего. Совсем ничего. Это! Оно не... ничего с ним не делается, только... Больно. - кто знает, может, ему послышался в голосе страх и удивление? Чем? Собственными словами?       - Знакомство Сатаны с людскими эмоциями. Ох и отозвались тебе все ненависти к людям!       - А мне не смешно! - взвился Люцифер, наотмашь ударяя Сэма по лицу, от чего сам буквально упал, схватившись за собственную щеку, на которой расползались борозды от ногтей, хотя и попал он по Сэму.       - Ты же не совсем идиот, - охотник накрыл щеку мужчины ладонью, - проведи параллель. Ты причиняешь зло мне, но страдаешь от этого больше сам. Знаешь, с позитивными эмоциями это тоже работает.       - Это слабости, а не позитивные эмоции.       - Вообще-то именно любовь к моей матери заставила отца стать одним из сильнейших охотников, а он немало палок в колеса ада поставил. Просто попробуй, - Сэм сел ровно напротив Люцифера, убирая ладонь от его лица, на котором не было ни капли крови.       Так они просидели... Эх, кто знает, сколько, ведь не было ни времени, ни координат, даже часы на руке постоянно меняли положение, стрелки шли в разные стороны, а двое все не шевелились.       Наконец, будто что-то для себя приняв, Люцифер подался вперед, оплетая руками плечи Сэма, тот, в свою очередь, перенес Сатану с травы на свои колени, шепча, что нельзя испытывать жалость к искренности. Просто нельзя. Тогда, поддавшись, Люцифер впервые в жизни искренне рассказывал кому-то про ад, про небеса и отца, про войну, про Михаила, который был прекрасным братом, но слишком преданным сыном...       Сэм слушал, шептал, снова слушал, чувствуя как в его руках засыпает Зло, забываясь таким человеческим сном. Ребенок, забывший ласку, превращается в чудовище; Чудовище, вспомнившее, почему оно таким стало - всего лишь ребенок, которого надо оберегать.       У Сэма есть на это время, есть желание помочь...       Этого хватило. Очнувшись, Люцифер исчез, швырнув Сэма к брату, но после этого ад будто запечатали. Ни демонов, ни Апокалипсиса, ни Люцифера, на небесах, как говорил вернувшийся Кастиэль, гражданская война на удивление мирная, ангелы ищут свое место и свои судьбы...

***

      Когда на заднем сидении Шевроле 1967 года появился Сатана, Дин начал материться, выкручивая руль, Сэм только улыбнулся и, под крики брата, потянулся к дьяволу, целуя того в уголок губ.       - Тебя невозможно не любить, если ты никого не убиваешь.       И Сатана непонимающе распахнул глаза - в груди что-то вздрогнуло и сжалось, стало счастливо и так правильно. Поймавший его взгляд Сэм рассмеялся, поясняя:       - Взаимность. Это когда на твое чувство отвечают таким же. Тепло, правда?       Дин в зеркало заднего вида мог наблюдать шокирующую картину - счастливый Сатана, сжимающий рубашку в том месте, где под кожей билось сердце.