И пусть весь мир подождёт

Илья устало откинулся на спинку дивана, направляя незаинтересованный взгляд в потолок, рассматривая пыльную люстру. Усачева не было вот уже три дня, что невольно беспокоило короля Рунета, вызывая в нём явное желание пропустить пару бутылочек дешевого пива из ближайшего ларька, но поднять задницу и выйти из квартиры было тупо лень. Поэтому всё это время он занимался самобичеванием, просмотром каких-либо видео и капаньем на мозги Юре, который, впрочем, быстро слился, обозвав того грёбанным истеричным педиком. Поссорились они из-за обычного пустяка. В тот день Мэддисон пришёл домой немного подвыпившим и злым, а Руслан как всегда начал что-то болтать о свинарнике и метровом слое пыли. Сначала всё было довольно-таки безобидно, Усачев ругался, Мэд пропускал всё мимо ушей, смотрел в окно и думал, что неплохо было бы навестить белого друга. Похоже, именно это и стало его тотальной ошибкой. Усачев, заметив, что его явно игнорируют, разошёлся ещё сильней и принялся с новой силой ругаться, а потом, с каким-то непонятным для Ильи подтекстом, сообщил, что скоро уедет с Мишей по делам. Мэддисон ненавидел подобные моменты. Наверное, вспылил он только из-за грёбанного Кши-как-там-его, мигом подключаясь к теме разговора. Плавно всё это перешло на личное и закончилось примерно, как «ты мудак», «сам такой». Руслан психанул, не так, как он обычно это делает, а конкретно. Послав Мэда, микроблоггер буквально выскочил из кухни и, схватив кожаный кошелёк, выскочил на лестничную клетку, толком даже не успев завязать шнурки на кедах. Конечно же, перед этим не забыв громко хлопнуть дверью, от чего, всё, что было не прибито к горизонтальной или вертикальной поверхности, подпрыгнуло. Подобные ссоры случались не часто, да даже если и случались, то заканчивались на следующий же день, однако на этот раз явно шла какая-то хрень. Утром Руслана дома не обнаружилось, все его вещи аккуратно лежали в отведённом им месте, как всё и было вечером. Илья выругался сквозь зубы, со злости решил, что эта баба с членом явно ему не нужна и забил на парня примерно до двенадцати часов дня. Потом взыграло волнение, оно острыми когтями царапало что-то внутри, заставляя всё чаще поглядывать на дисплей телефона. В конечном итоге, Мэд не выдержал и, назвав себя мягкотельным ебланом, позвонил Усачеву. Как ни трудно было понять, его телефон был отключен. После пятого звонка, Илья лишь больше разозлился и закинул мобильник куда подальше, развалившись на диване и включив какое-то непонятное видео. Впрочем, его выдержки хватило ненадолго, и уже спустя два часа он набрал номер Дозера. Миша ответил довольно-таки приветливо, даже поинтересовался как дела и не помер ли он там, Мэддисон лишь громко хмыкнул на такое заявление и задал интересующий его вопрос. После пятисекундной тишины, Кшиштовский ответил, что всё это время с Русланом не созванивался, да и вообще, он же должен был всё это время жить у Мэда, а не у него. Короче, ловить явно было нечего. Ради приличия попытавшись дозвониться до охуевшего хипстера ещё хотя бы пару раз, Илья забил на это дело, мысленно утверждая, что Усачев не школоло и, в крайнем случае, просто так не пропадёт, хотя, это ж Москва, здесь всякая хрень может случиться. Залив горе бутылкой пива, который Усачев купил на пидорские вечерние посиделки за сопливой мелодрамой, король Рунета вроде бы успокоил свою совесть и уже со спокойной душой лёг досматривать непонятный обзор на какую-то новую хрень. Попутно попал на одно из видео Руслана, опять разозлился и разволновался, фиг знает, чего было больше. Пересмотрел парочку обзоров из рубрики «Вредное Кино», Илья ещё раз пришёл к выводу, что Усачев выглядит слишком мило для парня, поэтому обозвал того геем, однако вспомнив, что сам далеко не является натуралом, скривился и отключил комп. Последующие два дня в памяти почти не отпечатались. Звонил Хованский, то ли поржал, то ли посочувствовал ему, а затем клятвенно заверил, что никогда не станет пидором, ибо «нахуй все эти ваши проблемы, как с бабой, чесслово». Холодильник заметно опустел, конечно, в их паре (да, он признал, что их отношения (бля, какое противное слово) не на пустом месте появились), обычно закупки совершал Руслан. Готовил он так себе, с Ксюхой не сравнится, но его еда была довольно-таки сносной и местами даже вкусной. Где-то глубоко в душе, Мэддисон даже подметил, что скучает по жрачке этого хипстера. Но лимит уступков на неделю был превышен, поэтому парень лишь кинул задумчивый взгляд на телефон и отвернулся. Звонок под вечер на третий день Мэд воспринял насторожено. Он как раз бороздил просторы инета и искал, чем себя можно было занять. Оценивающе смерив аватарку звонившего и подумав, что Усачев либо сделает вид, что ничего не было, либо скажет, какой он мудак в более мягкой форме, конечно. Однако терять было нечего, в квартире стало ещё грязней, чем было, да и пустынно как-то, поэтому помедлив пару секунд, Илья всё же принял вызов и включил камеру, ожидая каких-либо действий от собеседника. — Что-то ты долго отвечал, — раздался приятный голос Руслана. Рот почему-то тут же наполнился слюной, и Мэд поспешил сглотнуть, выдерживая на лице беспристрастную маску. — Дела, знаешь ли, были, — Илья криво усмехается, хотя сам жадно разглядывает Усачева, подмечая, что тот выглядет довольно-таки уставшим и болезненно-бледным. В комнате было темно, но света от экрана хватало, чтобы разглядеть лицо хипстера во всех подробностях. — М, ясно, извини, — Руслан отводит взгляд в сторону, выдерживая небольшую паузу, а затем, явно с неохотой произносит. — За тот раз, я не должен был, м-м-м, так говорить. — Забей, — легкомысленно машет рукой Мэд, хотя внутри, блять, всё раз двадцать перевернулось и успело завязаться в узел, грёбанные «бабочки» или как это сейчас модно называть? — Я тоже хорош. — В конце недели мы с Мишей улетаем, «Пора Валить» и все дела, — Усачев явно не хочет задевать подобную тему после того, как между ними установился хрупкий мир. Однако почему-то упоминание Кшиш-бля-ну-и-фамилия больше не вызывает приступов гнева. — Ты где? — А? — Руслан выглядит удивлённым, хотя быстро берёт эмоции под контроль. — Да я с горяча взял билет в Питер, ну, я у себя дома, — парень внимательно смотрит на Мэддисон, и тому кажется, что тот читает его мысли. — Ты… приедешь? — Если ты хочешь, — уклончиво произносит Илья, приподнимая уголки губ в наглой ухмылке. Усачев выглядел удивлённым, а затем его черты лица как-то смягчились, и появилась та самая улыбка. Робкая и смущённая, адресованная только ему. «Бля, это голубая поебень делает из меня стопроцентного пидора», — мысленно думает Мэддисон, хотя в груди ни капли раздражения, лишь непонятно откуда-то взявшаяся нежность к этому питерскому придурку. — Я был бы счастлив. — Эй, Усачев, — это вырывается неожиданно и так легко, что Илья даже не успевает остановить весь этот словесный понос. — Я люблю тебя. — И я тебя, — Руслан улыбается, а затем заливается безудержным смехом, хитро смотря на Мэддисона из-под по-пидорски длинных ресниц. — Захватишь с собой смазку? — Для тебя всё, что угодно, — широко улыбается Илья, понимая, что непонятная хандра, терроризировавшая его эти три дня, резко исчезла. — Считай, я уже у тебя! И пусть весь мир подождёт.