До рвоты

Первое время невозможно было даже дышать. Что уж говорить про то, чтобы жить, учиться, общаться с людьми и быть счастливым. Счастливым… В один момент это слово заменило имя. То, которое знал давно - с самого рождения. Которое так привычно слетало с губ, вкус которого был так знаком языку. Но в какой-то момент всё обрушилось. Весь мир, что был прежде. Часть жизни, огромная часть, которая никогда не вернётся. Жизнь предстала в новых красках, гораздо ярче и больнее. От избытка насыщенности и цвета часто болят глаза. В какой-то момент просто стало мало того, что есть. Этих братских подколов, прикосновений, толчков, даже ссор. Алчность захлестнула с головой, хотелось невообразимо много внимания: столько, сколько невозможно было получить при всём желании. Было невыносимо ждать его с каждых прогулок с друзьями, когда Юра уходил на день-два, Марку словно перекрывали кислород. Скучал. Он невыносимо скучал, никогда не подавая виду. Когда у Юры появилась эта проклятая группа, когда его, казавшиеся на первый взгляд провальная афера, стала приносить плоды — Марк забил тревогу. Он не уставал отговаривать брата, ссорился с ним, сам понимая абсурдность и глупость своих действий. Но сдаваться не хотелось. Во время первых концертов Марк как преданная псина ждал брата. Сверлил глазами дверь, и при каждом шаге соседей за дверью с надеждой подрывал свои нервы. С каждым разом старший брат появлялся дома всё реже, а ждать его становилось всё тяжелее. Научиться скрывать тоску в глазах и дрожь в голосе было сложно только по началу, но с каждым разом выходило всё удачнее. Роль едко проникала в самое нутро, маска приедалась всё сильнее. Казалось, ещё немного, и Марк сам в это поверит. И поверил бы, если бы не те одинокие ночи в пустой и холодной квартире. Избитые стены, смятые пачки от сигарет и склеенные по кусочкам детские фотографии где они вместе. Если он увидит… — Марк…-юноша на подкашивающихся ногах входит в братскую комнату и пустым взглядом смотрит в пустоту, слышится звон падающих ключей, после щелчка яркая вспышка ослепляет обоих на секунды. Младший подрывает с постели, нескоординированный после сна, напуганный. За окном глубокая ночь, в такое время гостей не ждут. -Что…блять, Юр? — Марк крепко держит брата за плечи и тяжело дышит, тот лишь мутно улыбается и практически падает на юношу. -Ты, блять…под кайфом? Посмотри на меня! — Марк срывается на крик, когда старший плавно садиться перед ним на колени, не в силах больше стоять. — Отвечай, твою мать…- внутри будто что-то оборвалось. Падает перед братом на колени, руками обхватывает его лицо. Как же бессмысленно сейчас смотреть в его глаза… -Я…в общем, хах, так…-Каплан старший прикрывает глаза и кладёт голову брату на плечо. –Прости, блять, что ли… Марк замечает, как дрожит брат, и сильнее обнимает его. Первое, что он успевает осознать — это злость. Резко отталкивает брата, подминает его под себя, нависая сверху. Злость не даёт трезво мыслить. — Где, ты, блять, был?! — ладонь с силой ударяется по бледной щеке, звук удара отрезвляет, но злит ещё больше. Красный след после возбуждает. Хочется увидеть эмоции на лице брата, хоть какие-то, но и после болезненного удара их нет. Блять. -Маааарк, ну перестань ты… — хриплый и слишком спокойный смех разливается по комнате, что бесит ещё больше. Выгибается, пытаясь встать, но после неудачной попытки обессиленно опускается на пол. Чёрный кудри разметались по полу, мутный взгляд…Чёрт. Дотрагиваться до его кожи дрожащими губами… Осознание неправильности происходящего озаряет яркой вспышкой, но быстро меркнет под садистским, счастливым удовлетворением. Бледные потресканные губы горькие на вкус, но это горечь слаще любого мёда. Кусать его губы до крови, срывая всю злость на так любимом теле, на бледной коже, которая была причиной самых сладких снов и самых страшных кошмаров… Обида не даёт трезво мыслить, счастье не даёт дрожи утихнуть, любовь плотной пеленой застилает глаза. -Мой…только мой…-шепчет Марк, покрывая поцелуями лицо брата, раскрасневшееся от ласк. В голове мелькает мысль, что под ним лежит мечта тысяч девочек, позволяя делать с ним всё, что заблагорассудиться. Каплан старший выгибается, из-под прикрытых глаз смотрит на брата, цепляется тонкими пальцами за его плечи. Не понимая, что происходит, не осознавая своего греха. Не контролируя свои движения Младший упивается властью, вседозволенностью, не замечая ничего вокруг. -Марк…стой, блять! — толчок в грудь, Юра с широко раскрытыми глазами смотрит на брата, тяжело дышит и трогает скулу, на которой уже появился синяк. -Ты…ты охуел? — дрожь всё ещё не прошла, но во взгляде ясно читаются эмоции. И не самые радужные. Каплан старший резко вскакивает, опирается на стену и пытается добраться да Марка. Голова раскалывается, тошнит, колени дрожат. -Что…- голова резко начинает кружиться, в последний момент Марк подхватывает обмякшее тело брата. Сердце пропускает пару ударов — конец? .. — Юра!