Никто не должен быть один

*** Тим вдруг застыл в задумчивости. Он склонился над темным скореженным телом, лежавшим у его ног, в котором уже с трудом можно было разглядеть человека. - Ты чего? – спросил я, приглаживая рукой свои всклоченные каштановые волосы. - Каждый раз, когда смотрю на них, думаю о том, что они когда-то тоже были людьми... - тихо сказал он. - Такими же, как ты или я... До белизны костяшек на пальцах его руки, он сжимал рукоятку самурайского меча, с лезвия которого медленно стекала густая черная кровь. - Они уже не люди, - холодным голосом сказал я, а после добавил, - нам нужно идти - до заката осталось меньше часа. Потом их будет еще больше. Сегодня мы наткнулись на целую стаю мертвецов, пришлось изрядно попотеть, чтобы справиться с ними. Я медленно поднялся с земли, стряхнул с джинсов прилипшую грязь и убрал за спину свой меч. Тим повернул голову в мою сторону, и я увидел, как в сумерках блестит его правый глаз, с левой стороны у него была темная плотная повязка – если верить рассказу парня, когда город впервые бомбили, в его лицо отлетел осколок, сделав его наполовину слепым. - А ты… - его голос дрожал, - смог убить своих… - вдруг он замолчал, так и не закончив вопрос. Но я сразу догадался, что он говорил о моей семье. Сегодня он впервые спросил меня об этом. Я тяжело сглотнул и опустил глаза. Интересно, почему он задал этот вопрос именно сейчас? - Нет, - я покачал головой, и в груди сразу сдавило от неприятных воспоминаний. - И я… - прошептали его губы, - не смог… Около получаса мы шли молча. Пустые полуразрушенные улицы города пугали своей будто искусственно созданной тишиной – нет ни людей, ни движущихся автомобилей – ничего, что напоминало о том, каким город был прежде. И меня снова охватило это странное ощущение, словно я вдруг оглох - уж слишком тихо для когда-то невероятно шумного города. Лишь еле уловимый звук шуршания гравия под нашими ботинками напоминал мне, что я все же могу слышать. Тим был в подавленном настроении – он плелся за мной, кое-как переставляя ноги. Он все еще был очень слаб для этого нового мира. Хотя, если сравнивать его с тем напуганным шестнадцатилетним мальчишкой, которого я нашел четыре месяца назад – он заметно повзрослел и уже весьма неплохо управлялся с мечом. Но сейчас совсем не это имело значение, дело было вовсе не в том – мог ли он постоять за себя, а он мог - меня больше беспокоили его не угасшие эмоции, именно это делало его слабым. Если мне удалось спрятать где-то глубоко внутри свою боль и тоску по родным, он все еще продолжал бороться с собой, и я видел, как он страдал. Именно это ему мешало двигаться вперед. - Тим, - я остановился и, обернувшись, бросил, - давай, догоняй! И, когда он поравнялся со мной, я добавил: - Старайся быть на виду – мне тревожно, когда ты идешь за спиной. Тим бросил на меня короткий растерянный взгляд. - Сегодня… - он убрал тыльной стороной ладони свою светлую челку, которая падала на его лицо уже ниже переносицы, - когда тот мертвец набросился на тебя, я очень испугался, - немного хриплым голосом произнес он. - Кстати, я ведь даже не поблагодарил тебя. Так что, скажу сейчас - спасибо, - я с теплотой посмотрел в его лицо. - Эта тварь почти схватила меня, и если бы не ты… - я поднял глаза вверх и нервно прикусил губу. Если бы не он, я не был бы уже собой - стал бы безвольной гниющей плотью, блуждающей по улицам этого города, в поисках тех, кто еще жив и в чьей груди еще бьется сердце. - Ярик… - голос Тима прервал мои мысли, - я должен кое в чем тебе признаться, я давно хотел, но все никак не решался, а сегодня понял... другой возможности может и не быть, - он нахмурился и с решительностью взглянул в мои глаза. - О чем ты? – я встал напротив мальчишки и теперь смотрел на него с высоты своего роста - он был заметно ниже меня. - Помнишь, я обещал, что если ты станешь одним из них, я убью тебя? - увидев мой одобрительный кивок, он продолжил, - в общем... - он отвел взгляд, - я передумал. Я не стану этого делать. Я так решил. - Чт… что за чушь ты несешь? – возмутился я. – Почему ты вдруг передумал? - Я позволю… тебе укусить меня, - тихо произнес он. - Тим… я не понимаю… – я растерянно смотрел на него. – Что еще за бредовые мысли? - Если я потеряю тебя… - он подошел ближе и уперся своим лбом в мое плечо, - я этого не переживу… я не смогу снова остаться один. Мы будем вместе. Всегда. И не важно, кем будем, людьми или… - Не говори так! – я схватил его за плечи и хорошенько встряхнул. – Да что, черт возьми, на тебя нашло?! Он поднял на меня лицо, и я увидел, как по его грязной щеке стекает слеза, оставляя за собой темные разводы. - Ты сам много раз говорил мне, что без тебя мне не выжить! – с надрывом в голосе произнес он. – Тогда пусть лучше так! Пусть ты сделаешь это со мной! - Дурак! Зачем ты слушаешь меня?! – я обхватил его руками и прижал к себе. – Ты справишься! Я знаю! Присоединишься к другим выжившим и будешь жить! Не для этого я тебя спас… - Я не хочу… - всхлипывал он, - не хочу больше терять тех, кого люблю… - он вцепился в мою толстовку своими тонкими пальцами и прошептал, - я люблю тебя… Это что... было признание? - Что?.. – я почувствовал давящую тяжесть в груди. – Любишь?.. - Да… - Тим сильнее прижался ко мне. Да что на него нашло?! - Ты идиот! – резко сказал я, отталкивая от себя мальчишку. - О чем ты, вообще, говоришь?! Мир катится ко всем чертям! Каждый день умирают люди! А ты… признаешься мне в любви? Любовь?! – воскликнул я. – Что у тебя, вообще, в голове творится?! Ты должен думать лишь о выживании! Вот, что важно! Бороться, делать все возможное, чтобы прожить еще один чертов день! Тим плотно сжал свои губы и отвернулся в сторону, а после, обняв свое тело руками, сдавленно произнес: - Я больше не хочу выживать… я уже устал от этого. Мне всего шестнадцать… и я хочу любить. И, если я вдруг умру, мне не о чем будет жалеть… – он повернулся ко мне спиной и, присев на корточки, жалостливо заскулил, - если я буду знать, что смог открыться тебе… Я растерянно стоял позади него, пытаясь подобрать слова. И что же мне ему ответить?.. Когда мы встретились с ним впервые, в городе звучали сирены, оповещая всех об очередной массовой эвакуации. Я знал, что скоро на город вновь полетят бомбы и сейчас я должен как можно скорее покинуть это проклятое место. Вертолеты с военными ждали не так далеко от бомбоубежища, где я прятался с другими выжившими – нам нужно было пробежать всего пять или шесть кварталов, но тут я увидел его. Во всеобщей панике он выглядел совершенно спокойным – сидя на карнизе витрины какого-то магазина, он опирался затылком в стекло и смотрел на небо. Уже тогда один его глаз был перевязан и белые когда-то бинты были испачканы пятнами засохшей крови. Почему он не убегает? Почему не пытается спастись? Я тут же рванул в его сторону. - Эй, ты, - я остановился рядом, наклонившись вперед, чтобы восстановить дыхание, и торопливо произнес, - давай, поднимайся! Вертолеты скоро улетят! - Я не могу… - тихо сказал он, продолжая смотреть вверх, и я видел, как в темно-синей радужке его глаза отражаются облака. - Здесь нельзя оставаться! Это опасно! Нужно сейчас же уходить! – напирал я, выпрямляясь во весь рост. Он нахмурил брови и, глядя на меня с какой-то болью, произнес: - Я же сказал, что не могу... - Почему? – злился я, то и дело оглядываясь назад, чтобы убедиться, что вертолеты еще не улетели. Мальчишка, морща лицо, указал взглядом на свою правую ногу и ответил: - Кажется, ногу сильно подвернул. - Что? Ногу подвернул? – я нервничал, поскольку мои мысли были только о том, чтобы успеть свалить из этого города. – Дай, посмотрю, - я присел на одно колено, дрожащими от волнения руками приподнял штанину его джинсов и стал ощупывать его голень. - С-сс… больно, - заскулил парень. - Черт! Черт! – выругался я, снова выпрямляясь во весь рост. Я снова кинул взгляд за свою спину, а после обернулся к мальчишке. - Тогда давай так... Попробуй встать, обопрись на меня, - я наклонился к нему и он, обхватив меня рукой, осторожно встал на ноги, - а теперь попробуем пойти. - Больно! - захныкал он, с трудом преодолев всего пару шагов. - Блядь! - я стиснул зубы и снова усадил его на карниз. – Если я понесу тебя, скорее всего мы уже не успеем. Что же делать?.. Нервничая, я топтался на месте, глядя то на паренька, то на небо, высматривая вертолеты. - Уходи… - тихо произнес он, опустив свой взгляд в землю. - Еще чего! – возмутился я. – Хочешь, чтобы я тебя бросил? - Но других вариантов нет… - пробормотал он. - Я останусь с тобой! - решительно выпалил я. Возможно, это прозвучало безрассудно, но, смотря в тот миг на этого светловолосого парня с перевязанным глазом, что-то в глубине души подсказывало мне, что я поступаю правильно. - Почему?.. – растерянно спросил он, и я увидел в его взгляде искреннее удивление. Я наклонился к нему и осторожно коснулся кончиками пальцев его щеки, а после ответил: - Когда творится такое… никто не должен быть один. В этот момент за своей спиной я услышал шум. Обернувшись, я поднял глаза и увидел, как в небо взмыли вертолеты – тогда я подумал, что, скорее всего, это был мой последний шанс выбраться из этого города. Но я не чувствовал ни капли сожаления от того, что остался - этот шанс я променял на что-то более ценное - возможность спасти его жизнь. На улице стало пустынно и тихо. Мы сидели на карнизе и некоторое время молчали, провожая взглядами вертолеты, которые в ясном весеннем небе уже превратились в маленькие черные точки. - Кстати, как тебя зовут? - я повернулся к мальчишке. - Тимофей… - тихо ответил он, а после добавил, - ну, или просто Тим. - А меня Ярик, - сказал мягким голосом я. – Мне двадцать, а тебе? - Шестнадцать... - неуверенно пробормотал он, глядя на свои руки, которые он мял от волнения. - И что теперь будем делать? - он поднял вопросительный взгляд на меня. Было очевидно, что он испытывал чувство вины за то, в какой ситуации мы оказались. - Ничего, они еще вернутся. Нам нужно только переждать, - я старался его подбодрить. - Найдем укрытие ближе к площади и тогда уж точно улетим. - А как же эти... - он прикусил губу и посмотрел куда-то вглубь улицы, где уже начали мелькать подозрительные тени. - Справимся, - я завел руку за спину и достал блестящий самурайский меч, - смотри, что у меня есть. Три года в школе боевых искусств не пропали даром - один взмах и этим тварям конец! - А ты... научишь меня? - робко спросил он, разглядывая мое оружие. - Конечно, - я тепло улыбнулся ему, а после с осторожностью спросил его, - кстати, почему ты здесь один? Где твои родные? - Они... - он так и не закончил фразу, хотя в этом не было никакой нужды – боль, которая отразилась на его лице, все равно сказала мне больше, чем я хотел бы услышать. - Тим… поднимайся, - наконец, произнес я, глядя на то, как вздрагивают его плечи, - солнце уже на горизонте, здесь оставаться опасно. К счастью, он сразу послушался меня. Поднявшись на ноги, он стал растирать рукой лицо, размазывая по нему влагу. - Идем, - я приобнял его за плечо, - идем домой, Тим. Наше убежище находилось на цокольном этаже административного пятиэтажного здания, где когда-то располагался офис какой-то фирмы. Главное преимущество этого места – стальные решетки на окнах и тяжелая металлическая дверь. Постепенно мы с Тимом перетащили туда мебель и другие предметы быта из соседнего дома, вламываясь в брошенные хозяевами квартиры. За эти четыре месяца мы много мародерствовали - не самое благородное занятие, но зато у нас никогда не было нехватки в провизии и других необходимых для выживания вещах. Мыться мы ходили в тот же соседний дом - горячей воды, конечно, не было, но еще бежала холодная, что и так было довольно удивительно, учитывая, что город трижды бомбили. Когда мы вернулись в наш так называемый дом, Тим тут же стянул с себя верхнюю одежду и обувь, забрался на диван и лег, укрывшись тонким пледом. Он сразу отвернулся к спинке, показывая всем своим видом, что у него нет настроения общаться со мной. Я быстро разобрал награбленное за сегодняшний день и, достав из упаковки батарейки, вставил их в радиоприемник – это было единственное, что еще связывало нас с остальным миром - после бомбежки город прекратился в мертвые руины - без связи, электричества, коммуникаций. Настроив приемник на нужную волну, я сделал звук громче и в очередной раз прослушал трансляцию, текст которой за четыре месяца так и не изменился: «Внимание! Мир охватила страшная эпидемия! Если вы слышите это сообщение – предупреждаем, что ваш город является опасной зоной заражения. Если вы не успели эвакуироваться - оставайтесь в своих квартирах, заприте двери и ждите помощи. Старайтесь не выходить из дома, особенно в темное время суток. Когда вы услышите сигнал сирены – направляйтесь на центральную площадь города, где в течение часа вас будут ждать вертолеты. Не пытайтесь самостоятельно выбраться из города! Это опасно! Повторяем – опасно! Помощь уже близко!» - Снова это дерьмо… - тяжело вздыхая, произнес я, скорее сам для себя, решив, что Тим меня уже не слышит. Но он вдруг зашевелился и, повернувшись ко мне, тихо спросил: - Ярик… как ты думаешь? Они вернутся за нами? - Сомневаюсь, - хмыкнул я, - там, наверное, уже одни зомбаки остались. Никто за нами не придет… - И что дальше? – с грустью в голосе произнес он. – Будем сидеть здесь и ждать этой помощи? - он скривил лицо. - Мы уже три недели не встречали в городе других людей, может быть, все давно уехали и остались только мы? - И мы уедем! - твердо произнес я. - Весна закончилась, и думаю, самое время сваливать отсюда – найдем машину и двинем в столицу – там наверняка есть выжившие. Я уверен. - А сам ведь только что сказал, что там только зомбаки остались… - упрекнул он меня. - Может быть, людей осталось не так много, и просто некому за нами вернуться, но я думаю - там точно есть убежище, - предположил я. - И когда мы поедем? – он выжидающе посмотрел на меня. - Да, хоть завтра! Не вижу смысла ждать. Здесь нас все равно уже ничего не держит. - Я не против, - согласился он и снова отвернулся к спинке дивана. Я убрал радиоприемник в сторону, зажег свечи и закрыл картоном окна. Почувствовав, что мой желудок требует пищи, я бросил в сторону мальчишки: - Тим, ты есть будешь? Он покачал головой и тихо сказал: - Нет аппетита… Черт… И почему сейчас я чувствую себя виноватым? Возможно, все из-за того, что я так ничего и не сказал в ответ, когда он открыл мне свои чувства? А ведь и мне было, в чем ему признаться... Стараясь справиться с волнением, я сделал глубокий вздох и направился к мальчишке. - Слушай, насчет сегодняшнего, - я присел на край дивана, осторожно подвинув его ноги в сторону, - прости, что накричал на тебя. Если ты и правда влюбился – это ведь совсем не плохо, даже хорошо. Сейчас такое время, что глупо было бы стесняться своих чувств и желаний... ты прав, возможно, другого шанса для этого у нас уже не будет. Поэтому... - я потянулся к Тиму и взял его руку, - я хочу, чтобы ты знал – я ни разу не пожалел о том, что остался с тобой тогда. Никогда об этом не жалел. Слышишь? - наклонившись вперед, я уткнулся лбом в его плечо и закрыл глаза.- Ты можешь принять это, как ответ на твое признание? - Да… - он крепко сжал мои пальцы. *** - Пасмурно, - заметил я, глядя на небо, когда мы вышли из нашего убежища, - мертвецам такая погода в радость, так что будь начеку, - обратился я к Тиму. - Хорошо, - он кивнул, поправляя лямки рюкзака. Сжимая в руках самурайские мечи, мы двинулись на центральную площадь, рядом с которой находился офис, где мы прятались. - Там на парковке рядом с администрацией полно машин – найдем подходящую и поедем, - решительно сказал я. Тим ничего не ответил, только бросил на меня смущенный взгляд и тут же отвернулся. Раньше бы я не предал этому значения, а сегодня… я почувствовал волнение в груди только от того, что он так на меня посмотрел. Возможно… если мы выберемся отсюда, если нам удастся спастись - я смогу ответить на его чувства. И мы будем вместе. Всегда. Все будет так, как он говорил. И мы обязательно, непременно будем людьми. - Смотри, двое справа! – резко сказал я, заметив, как на нас движутся двое мертвецов. - Я справлюсь! – Тим тут же рванул на них – два ловких взмаха меча и темные тела безжизненно упали на землю. - Впечатляет, - заметил с улыбкой я. - Твоя школа, - он улыбнулся в ответ, игриво прокручивая меч в руке - сегодня впервые за несколько дней он был в хорошем настроении. Подойдя к парковке, мы осмотрелись – вроде все тихо. - Давай проверим, вдруг какая-то открыта, - сказал я, - только осторожнее, чтобы сигналка не сработала – не нужно привлекать к себе внимание. - Хорошо, – Тим одобрительно кивнул. Мы начали дергать за ручки машин, разойдясь в разные стороны. - Кажется, я нашел! – крикнул мальчишка. – Иди сюда! - Уже иду, - ответил я, направляясь к нему. Но вдруг я услышал его отчаянные крики: - Ярик! Помоги! Помоги мне! А дальше все, как в тумане… Когда я подбежал, Тим лежал на земле рядом с открытой машиной, отталкивая навалившегося на него зомбака ногами. Меч мальчишки находился примерно в метре от его руки. - Сдохни, тварь! – я замахнулся катаной и одним ударом снес монстру половину черепа. Мальчишка спихнул с себя гнилое безжизненное тело зомбака и, прижимая руку к груди, тихонько застонал. - Он же тебя не укусил?.. – дрожащим голосом спросил я. Тим сел на землю и поднял на меня бледное лицо, на котором читались страх и отчаяние. Значит… - Нет! Нет! Нет! – моя катана выпала из руки и со звоном ударилась о поверхность асфальта. - Тим… Тим… Он ведь… укусил тебя за руку, да? Еще есть время… можно ампутировать, пока яд до сердца не дошел! Сейчас! – трясущимися руками я начал расстегивать свой ремень. – Сейчас наложим жгут. Лекарства у нас есть. Поставим укол… и все сделаем. Ты не умрешь… не умрешь… не умрешь… - повторял я. - Ярик… остановись… - вдруг жалостливо попросил мальчишка. - Что?... П-почему?.. – я с трудом говорил из-за волнения. – Медлить нельзя! - Не рука… - ответил он, убирая свою руку от груди, - шея… Оказалось, все это время он прижимал ладонь к своей шее, где теперь я увидел метки от смертельного укуса. - Нет! – закричал я и почувствовал, как мои глаза заволокла влага. – Этого не может быть! Ты не можешь умереть! Только не ты… Тим! Не ты! – я упал на колени и, опираясь ладонями об асфальт, издал отчаянный крик, - а-а-а-а-а! Нет... нет... нет... - крупные капли моих слез падали на асфальт, оставляя на нем темные пятна. - Прости… - виновато сказал Тим, - он был в машине, а я… я не заметил… - Это я виноват… я должен был быть рядом… я должен был спасти тебя… - громко всхлипывал я. - Должен был спасти... - заскулил я. - Ты меня уже однажды спас, и я очень счастлив… - он через силу улыбнулся, - что ты тогда остался, и что я смог узнать тебя… - он продолжал улыбаться, хотя я видел, как по его щеке уже текут слезы. Я тут же подполз к мальчишке и крепко обнял его, прижав его голову к своей груди: - Я тоже… - потерянно заскулил я, - я тоже забираю свое обещание обратно… я не буду тебя убивать… я хочу остаться с тобой… навсегда… как ты этого хотел! - Не говори так… - он прижимался ко мне, - не надо… это были глупые слова… - Никто не должен быть один, помнишь? Будем вместе, и не важно, кем мы станем… - Замолчи! – он вцепился пальцами в ткань моей толстовки. – Уходи и живи! Я хочу, чтобы ты жил и боролся за каждый прожитый чертов день! – он отстранился и посмотрел на меня взглядом, в котором читалась мольба, – обещай мне, что выживешь! - Тим… - я обхватил его голову руками и прижался лбом к его лбу, - не оставляй меня одного… это нечестно… нечестно… Вдруг я почувствовал, как его тело потяжелело в моих объятиях – он начал слабеть. - Пообещай… - сказал он тихим голосом. Но вместо ответа я крепче обнял его и прижался к его губам своими, целуя его, я чувствовал, как он слабо пытается отвечать мне. - Ты примешь это вместо моего обещания? – жалостливо спросил я. - Нет, ты должен жить… - его ресницы опустились, и он обмяк, откинув голову назад. - Тим! Тим! Не уходи! Прошу тебя, очнись! – еще некоторое время, роняя слезы, я тормошил его за плечи, хотя уже знал, что он мне больше никогда не сможет ответить. Тогда я обнял его и прошептал, – я тоже тебя люблю… Тим, ты слышишь? Я тоже люблю тебя! Я знал, что он был еще жив, просто яд забрал у него все силы. Его грудь еще тихонько поднималась, и его горячее от лихорадки дыхание согревало мою шею. Когда он превратится… я позволю ему укусить себя… и мы снова будем вместе! Я не оставлю его одного… Теперь я понимал, почему мне удалось так просто справиться с болью потери моих родных - всю свою любовь и заботу я вкладывал в этого мальчишку и теперь, когда я снова один, боль вернулась с умноженной силой, и она разрывала мою грудь на части, где пока еще билось человеческое сердце. Вдруг за спиной я услышал какой-то громкий шум, который нарастал с каждой секундой. Что это? Я оглянулся и поднял глаза в небо. Вертолеты?! Вертолеты! Чертовы вертолеты! - Суки! Суки! – цедил я сквозь зубы. – Ну, почему вы прилетели именно сейчас? Почему?... – я облизывал губы от скатившихся на них соленых слез. – Почему не сделали этого хотя бы на час раньше… когда Тим был еще… - я зарыдал, уткнувшись в плечо мальчишки. – Ненавижу вас, суки… Спустя несколько минут, я услышал звук приближающихся шагов. Обернувшись, я взглянул на двух солдат, которые наставили на меня оружие. - Я живой, - сказал я, поднимая одну руку - второй рукой, я все еще прижимал Тима к себе, - я человек! - А он? – один из военных указал стволом винтовки на Тима. - Его укусили… - обречённо пробормотал я, снова обхватывая тело мальчишки двумя руками. - Отойди от него! Он опасен! – рявкнул солдат. - Нет! Я не отдам его вам! Он же еще дышит! – отчаянно крикнул я, прижимая к себе своего друга. - Его нужно убить, пока он не превратился. Ты играешь со смертью, парень, - сказал один из них. - Проваливайте! Оставьте меня! Уходите! – кричал я, не скрывая своих слез. - Пошли во-о-он! - заорал я, срывая голос. Военные переглянулись, кивнули друг другу и двинулись на меня. Я тут же наклонился, схватил катану Тима и выставил руку вперед: - Я сказал – проваливайте! – прорычал я. Тут за спинами солдат возник мужчина средних лет, он выглядел, как обычный гражданский – серый костюм, белая рубашка, на ногах черные туфли, в руках он сжимал небольшой квадратный чемодан. - Что здесь происходит? – строго спросил он. - Укушенный, - ответил один из ребят, - хотели пристрелить, а этот от него не отходит, - он указал взглядом на меня. - Дебилы! Я же сказал вам, такие вопросы решать только через меня! – рявкнул он. - Простите… - виновато пробормотал солдат и отошел на два шага назад, пропуская мужчину ко мне. - Сколько времени прошло? – спросил он, кивая в сторону Тима. - В смысле? – я растерянно смотрел на мужчину. - С тех пор как укусили? Ты говорил, что он еще дышит? – он присел рядом и протянул руку, пытаясь коснуться головы Тима. - Что вы делаете? – я попятился назад, не давая ему доступ к телу мальчишки. Мужчина нахмурился и опустил руку. - Сколько времени?! – более резко повторил он свой вопрос. - Десять… может, пятнадцать минут... – потерянно пробормотал я. - Значит, шанс еще есть, - он поставил чемоданчик перед собой и торопливо открыл его, - куда укусили? - В шею… - я с волнением наблюдал, как он достает из чемодана небольшой шприц. - В шею… это плохо… но попробовать можно, - он поднес острую иглу к месту укуса и стал вводить под кожу Тима какую-то полупрозрачную жидкость. - Это что... противоядие? – с надеждой в голосе спросил я. - Да. Пока экспериментальное, закончили разработки пару недель назад, но результаты уже очень хорошие, - ответил он и улыбнулся мне, - так что молись, чтобы твой друг поправился. - Тим… - из моей груди, вырвался вздох облегчения, я взглянул в его раскрасневшееся от лихорадки лицо и прошептал, - пожалуйста, живи… *** Однажды я прочел: «У каждого из нас есть душа. Только откликается она не на каждого человека, не на каждое громкое слово или яркий поступок. Каждая душа ждет свой шепот, от которого она проснется и заговорит...» Тогда я решил, что это полная чушь! Разве может душа говорить? Но теперь я понимал, что в тот день, когда я увидел его на карнизе того магазинчика, именно она направляла меня, а потом тихонько прошептала мне: «Останься». Он стал моим другом, моей семьей, моей первой любовью – центром моей маленькой вселенной, и только ради него я пытался бороться, пытался выжить. Ради этого парня с темно-синими глазами и светлыми волосами цвета пшеницы. Я уже несколько часов вглядывался в его бледное лицо. Не помню, когда я в последний раз спал или ел. Его тело, облепленное приборами и трубками, почти безжизненно лежало передо мной вот уже третьи сутки – все это время он балансировал на грани жизни и смерти. Некоторые его органы из-за яда отказали, и ему сделали уже две срочные операции. Сжимая его тонкие пальцы, я без конца повторял: - Живи... живи, Тим... пожалуйста, живи… Вдруг я увидел, как ресницы мальчишки дрогнули - я тут же подскочил на ноги и склонился над ним. - Тим? – позвал я его. – Тим, ты слышишь меня? - Ярик… - прошептали его губы, он открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Во время одной из операций ему поставили глазной протез, и теперь я впервые мог видеть его лицо без этой темной повязки, которую он почти никогда не снимал. Слева на щеке у него остался глубокий шрам, но он совсем не портил его прекрасные черты - скорее был неким напоминанием, через какие испытания парню пришлось пройти. - Ты жив… - я прикусил нижнюю губу, чтобы сдержать подкатившие слезы. – Ты жив… Тим… - Конечно, я жив, - хриплым голосом ответил он, часто хлопая светлыми ресницами - он вновь открыл глаза и подарил мне слабую улыбку, - должен же кто-то был позаботиться о таком идиоте, как ты… - Значит, я идиот? – с усмешкой сказал я, стирая с лица слезы. - Конечно, - тихо ответил он, - упрямый идиот... ты и правда хотел, чтобы я укусил тебя? - Между прочим, ты это первый начал! – стал спорить я. Тим негромко засмеялся, и, очевидно почувствовав боль, тут же приложил ладонь к своей шее, которую перетягивали плотные бинты. - Значит, мы оба с тобой идиоты, - он криво улыбнулся. – А, знаешь, - после сказал он, - я ведь все помню… - О чем ты? - я выжидающе посмотрел на него. Он удобнее устроился в постели и, прищурив свои темно-синие глаза, с улыбкой произнес: - Я слышал каждое твое слово… и как вертолеты прилетели тоже слышал… Я еще подумал тогда: «Вот суки!», а ты сказал это вслух, будто мысли мои прочитал, - он усмехнулся. - А что еще я сказал? – с трепетом спросил я, чувствуя, как стук моего сердца ускоряет ритм. - Кажется… - он сделал наигранно задумчивое выражение лица, - там было какое-то признание… хм... что-то никак не могу вспомнить. Не напомнишь мне? – он смотрел на меня хитрыми глазами. Вот засранец! Конечно же, он все помнит. Ну, да, ладно! Чего это я? Все равно ведь хотел сказать ему это снова и еще, наверное, не раз повторю. Я тепло улыбнулся ему, а после прошептал: - Я люблю тебя, - после чего наклонился к его лицу, медленно закрыл глаза и с нежностью поцеловал его в губы. К о н е ц