Искалеченные сердца

Извините, за такую маленькую главу, просто на большее она ну, никак выйти не может…       Время текло, и вечер медленно вступал в свои права. Темная завеса покрывала небеса, звезды, словно множество маленьких огоньков зажигались на небесном куполе. Луна выглядывала из-за облаков, освещая своим загадочным блеском окрестности. Где-то вдалеке подвывал северный ветер, слышался тихий умиротворяющий шелест листьев, ласкающий слух сидящей на веранде девушки.       Окруженная разнообразным множеством цветов, и укутанная в плед она выглядела так по-домашнему, что не хотелось мешать ей своим присутствием. Но мужчина, что заботился об этом божественном саде, имеющим в своих владениях столь редкие цветы, как нефритовая лоза или орхидея-призрак, не знал и даже не догадывался о чужом пребывании на его «тайной» территории, поэтому по неосторожности нарушил уединение блондинки.       - Извини, не хотел мешать, — глубокий, завораживающий голос перестал быть хриплым из-за частого общения. — Я сейчас же уйду.       - Хей, Лексус, ничего страшного, — устало-ласковая улыбка мелькнула на пухлых губах, — я не против, если ты присоединишься ко мне. Это ты ухаживаешь за этим прекрасным местом?       - Да, — молодой мужчина, все-таки решившись составить компанию Люси, присел рядом с ней на диван, стоящий на веранде. — Я никуда не выхожу оттого и забочусь о таких хрупких, в какой-то степени, растениях.       В тоне блондина и впрямь слышалась забота, когда он говорил о цветах, если бы он снял свой капюшон, то она бы увидела легкую полуулыбку, показавшуюся на потрескавшихся губах. В шоколадных глазах сверкнуло удивление, сменившееся пониманием.       - Тебе не холодно? — заметив дрожащие плечи своей опекунши, поинтересовался тот.       - Есть немного, но я хочу еще немного посидеть здесь, — карие глаза переместились со скрытой фигуры мужчины на благоухающий сад. — Ты вырастил изящные цветы, Лексус, правда.       - Спасибо, — пока Хартфелия завороженно наблюдала за дарами флоры, Дреяр-младший также завороженно разглядывал молодую девушку.       В её пшеничных волосах играли блики луны, а в глазах отображались цветы, что он сам вырастил, и это почему-то делало его счастливым. Ему вдруг захотелось, чтобы все его вечера проходили так, с тихими ничем непримечательными разговорами, милым смехом девушки и озорными шоколадными глазами, смотрящими на него.       Вот только желание притянуть блондинку в свои объятия пугало, он боялся того, что она, как и все назовет его уродом или чудовищем, после того как увидит его омерзительную внешность. Боялся того, что она уйдет, исчезнет, покинет его также как и Кана. Боялся причинить ей боль, ведь он видит это её чувство на дне шоколадных омутов, как бы она не пыталась скрыть его.       В такой умиротворяющей обстановке Хартфелию начало клонить в сон, веки стали закрываться, голова опускалась все ниже, и девушка завалившись на бок, упала бы с дивана, если бы не крепкие мужские руки, поймавшие её и такое же крепкое тело, к которому прижали.       Аккуратно поправив спавшее с плеча плед, Лексус устроился поудобнее на мягком сидении, прижимая к себе хрупкое девичье тельце, подрагивающее от пронизывающего ветра.       Почувствовав усилившуюся дрожь, осторожно, будто боясь спугнуть или разбудить, он приподнял её, мягко перехватывая девушку поперек талии и коленок, неся её в комнату, словно принцессу.       Занеся блондинку в комнату, Дреяр бережно положил её на кровать, укрывая сверху теплым пуховым одеялом. Убрав золотистую прядку, упавшее на спящее личико, мужчина горько усмехнулся, представляя, как сейчас выглядит эта картина: высокий амбал, хотя можно сказать амбалище, возвышается над хрупкой, словно фарфор, девушкой, и поглаживает её по нежной коже щеки.       - Нет, — с розовых губ блондинки сорвался шепот. – Нет! Прошу, не надо! Хватит!       Стройное тело изогнулось и заметалось по кровати, чуть отросшие ноготки вцепились в одеяло, а на лбу выступили капельки пота. Испугавшийся на миг мужчина, быстро пришел в себя и забравшись на кровать девушки, вновь прижал её к себе, успокаивающе поглаживая её по золотистым локонам.       - Тише, тише, все в порядке, я рядом, — шептал он. — Тебя никто не обидит, я не позволю…       Через какое-то время Люси успокоилась, и крепче прижавшись к мужскому поджарому телу, чьи руки дарили защиту и тепло, уснула. Женские руки, обвившие торс синеглазого не давали выбраться из захвата, также как и страх перед пробуждением блондинки. Поэтому он решил воспользоваться своим возможно первым и последним шансом подержать кареглазую в своих объятиях. Уткнувшись носом в пшеничную макушку, Лексус впервые за пять лет почувствовал себя нужным, а услышав тихое сопение на ухо, расслабился и сам уснул, моля всех богов о том, что бы завтра он проснулся раньше Хартфелии. ___________________ Я опять вам напоминаю, что мне очень важно ваше мнение о моей работе, так что пишите свою комментарии, даже если они будут обидные, я приму любую критику)