Грусть со вкусом чая

***

В уютном пригородном кафе было уже не так много народу. Виной тому — позднее время суток, городишко уже как несколько часов окутан в черное полотно ночи. Сквозь ветхие, пожелтевшие от времени полупрозрачные шторы, что, на удивление, очень удачно вписывались в здешний интерьер, угадывался силуэт такой неестественно яркой сегодня луны. Парень, на вид лет двадцати, одиноко приютился в самом дальнем и спрятанном от любопытных глаз уголке заведения, внимательно вглядываясь в окно. Его задумчивость выдавал расфокусированный взгляд из-под приопущенных ресниц (что, признаться честно, были слишком длинны и делали его капельку женственным), бледные пальцы, размеренно и мелодично выбивающие по деревянной крышке стола своеобразный ритм и точеные губы, плотно сжатые в тонкую линию. Образ дополняли длинные спутанные волосы цвета смоли, свободно ниспадающие на лоб, обрамляя худое лицо и делая его еще более белым. — Ваш чай- голос прозвучал слишком резко и хрипло, нарушая царившую вокруг тишину. Ах, это пришел официант с заказом. Видимо, парень настолько глубоко зашел в своих раздумьях, что ненароком выпал из реальности. — Да…спасибо-рассеянно пробормотал он, потупив взгляд, еще не до конца осознавая действительность. Аккуратная, стеклянная чашечка чая опустилась на стол с еле слышным потрескивающем звуком — так звучит лед, постепенно раскалываясь и растворяясь в горячем напитке. Завораживающе. Парнишка вздрогнул, холодный ветер сквозняком просочился с улицы в помещение с новым клиентом — строгой дамочкой около сорока.Тусклый взгляд, потрепанность, суетливость.Диагноз ясен. Он перевел взгляд на кружку в его руках (всего лишь жалкая попытка согреться). В прозрачной посудине плескалась светлая жидкость, с вкрапленьями бледно желтого –заслуга лимона, который так пришелся парню по вкусу. Раньше он пил лишь черный сладкий чай, но теперь….слишком сильно он помнит Его в мелочах.Теперь он пьет крепкий чай, горьковатый, без сахара, и при том, исключительно зеленый.Освежающий, возможно, не такой вкусный, но зато не напоминает о Нем.  Да, были попытки забыть даже имя, но назойливое„Майки! Майки! Майки!“ продолжает звенеть в ушах. Он всегда готовил именно сладко-приторный чай или такое же какао.Неисправимый любитель лакомств. Был. Чашка громко, с характерным цокающим стуком опустилась на стол. Звук, разрезая тихую атмосферу кафешки, привлек внимание зевак. Парень, поняв, что наделал шуму, чуть покраснел, засуетился. Торопливо рассчитавшись за горячий напиток, он выбежал на улицу. Холодный, промозглый воздух заставил его еще сильней укутаться в свое хлипкое дешевенькое пальто, а редкий дождик, что пронзал кожу сотнями ледяных иголок, поморщиться и устало вздохнуть. Он не мог оставаться там больше, так много мыслей, связанных с Ним. Они не дают ему жизни вот уже второй год.Ну конечно, не легко смириться со смертью самого родного, самого близкого человека, что был ему ближе всех — ближе друзей, ближе возлюбленной, ближе даже собственных родителей. Он лишился своего маленького братишки.Майки всегда любил жизнь.В отличие от самого Джерарда. „Так почему тогда умер не я?!“ — мысленно взвыл он. Резко выдохнув, тем самым отгоняя мысли, которые так усердно отравляли ему жизнь, он стал размеренно идти, смаргивая подступившые слезы и шурша под ногами гравием, время от времени натыкаясь на лужи. Его кеды промокли насквозь, неприятно хлюпая, он рисковал заболеть. Хотя, Джерарду было уже как — то все равно.„Это должно прекратиться“. Находясь в тягостных мыслях, он не заметил как добрался до мостовой. Внизу — река, темная, безмятежная, вода в ней сейчас кажется черной и тягучей, с редкими бликами тусклых фонарей и луны, напротив, очень выразительной на тле ночного небосвода.Сумрачная высь покрывается мелкой рябью от моросящих капель. Они белыми нитями пронзают воздух, как тысячи светящихся призрачных паутинок. Джерард устало облокотился о перила всматриваясь в холодную, безжизненную бездну реки.Вздох. Он слишком устал. После того случая жизнь совершенно пошла под откос — отношения с родителями стали еще хуже, девушка от него попросту ушла.Он остался один. Угас живой огонёк в его глазах, потухла искра, подобно его душе. Больше не найти там мерцающих бликов счастья. Теперь там звенящая пустота. „Майки, милый Майки. Я ведь тоже умер, вместе с тобой. Только я умер душою. Так почему не довести начатое до логического финала?“ Он снова взглянул на реку. » Ну что же, пора. Сейчас я буду рядом, Майки“. Он встал за ограду и мягко улыбнулся. Подняв опечаленный взгляд к небу, Джерард приготовился, расправляя плечи, как крылья, чтобы улететь навсегда, почувствовать такую долгожданную и сладкую свободу смешанную с ветром, отрезвляющим и леденящем. Свободу души.Спасение от самого себя. И только его нога поднялась для решающего шага, за его спиной раздался шорох и странноватый звук. Нет, он бы не обратил внимание, но … Медленно развернувшись, он увидел перед собой…абсолютно ничего. Находясь в искреннем замешательстве, парень сошел на гравийную мостовую. Шорох повторился где-то внизу. Аккуратно присев, стараясь сильно не шуметь, Джерард еще больше удивился. Белесый, Совершенно мокрый, худощавый и по-видимому голодный котёнок переминался с лапки на лапку, тихонечко урча. Мысленно расстроившись, что его отвлекли, он посчитал нужным помочь бедняге. –Малыш, ну что – же ты, так меня напугал! Бедный, да ты весь дрожишь! Ох, и кто же оставил такое чудо? Ну что ты глядишь на меня? Хочешь на руки? Котёнок тихонечко мурлыкнул. -Так уж и быть, иди сюда, не бойся, я тебя не обижу! — и протянув руки к зверьку Джерард остолбенел. Мгновенно побледнев, он судорожно вздохнул. Глаза. Все дело в глазах. Цвета крепкого зеленого чая с бликами и вкрапленьями золотых бисеринок, обрамленные темно-древесной, почти черной каемочкой. Этот смеющийся, счастливый взгляд, с нотками лукавости и задора.Этот взгляд навсегда запечатлен в его памяти. Не может такого быть! Но ведь его он узнал бы из тысячи, такой родной и такой особенный. «А такое вообще возможно? Как же, это же ерунда! „Мысли Джерарда роились и путались, проносясь, меняя друг друга. Это могло продолжаться еще долго, но котёнок, видимо, недовольный затянувшейся паузой и застывшей протянутой рукой подле него, робко мяукнул. Джерард, часто моргая, нервно сглотнул и, окончательно выйдя из „транса“, улыбнулся, аккуратно поднял котенка, укутав в свое пальтишко, приобнял. Незаметно смахнув одинокую слезинку, что покатилась по бледной щеке, продолжал ворковать с малышом. — Ты знаешь, я буду звать тебя Майки, и теперь, мне кажется, нам пора домой. Ох, зайдем за продуктами? Ты наверное голоден. Хм..Пожалуй, куплю еще сладостей, немного зефира, ну, тот, что ты любишь… А себе куплю чаю, черного, да приготовлю послаще…