The Maple Tree

Любимая часть лета Фрэнка были прогулки по парку вместе с мамой. Она говорила его отцу, что это для того, чтобы мальчик грелся под солнцем. Хотя Фрэнк предполагал, что все не было так просто, и основной целью являлось общение с другими мамами и их детьми. Линда часто заставляла мальчика играть с дочерью одной мамы — Сьюзан, но Фрэнк не был заинтересован в этой девочке и её уродливых Барби. Она вообще была неинтересной. Всё, чего она хотела — играть в семью со своими куклами. А Фрэнк просто ненавидел играть в семью. Особенно, когда девочка пыталась целовать его. Фрэнка намного больше интересовал сын миссис Уэй. Он сидел один под большим, размашистым красным дубом и игнорировал всех детей, которые пытались подойти к нему и заговорить. Фрэнк никогда не осмеливался приблизиться к мальчику, боясь быть отруганным своей мамой. Она не любила миссис Уэй. Линда и другие мамы критиковали её за то, что она оставляет своего сына одного в парке и за то, что при разводе забрала только старшего сына. Фрэнк не знал, что такое развод, но, видимо, это слово обозначало что-то ужасное, раз все мамы произносили его таким презирающим тоном. Что касается самого мальчика — Фрэнк постоянно наблюдал за ним с любого уголка детской площадки: с батутов в один день, с качелей в другой. Однажды он даже упал с горки, пытаясь найти место, откуда будет видно мальчика, сидящего в одиночестве под деревом. Фрэнк получил несколько больших царапин от удара об землю, и он был горд собой, так как не заплакал в отличие от Сьюзан, которая разрыдалась от легкого толчка. В день, когда Фрэнки упал с дерева, он понял, что белое пятно, образующееся рядом с мальчиком — это смятые листы бумаги. Мальчик смотрел на лист бумаги в блокноте, потом рисовал или писал что-то, затем вырывал лист, сминал его и со злостью кидал на землю, а затем начинал все с начала. Это продолжалось до тех пор, пока за ним не приходила мама. Она помогала собирать все листы в сумку и уносила их, уводя сына из парка. Фрэнки проверил все урны на территории парка, но так и не увидел в них что-то похожее на записи или рисунки. Наверное, они уносили их домой, и выкидывали там. Лето подходило к концу, и Фрэнк понимал, что может упустить шанс разгадать, что же на тех листах, которые маленький художник яростно выкидывает. Он должен действовать, - и в ближайшее время. Так, в один прекрасный день, после отказа от игры с куклами Сьюзан, Фрэнк убежал от плачущей девочки и направился в сторону дуба. И уже там его уверенность исчезла. Сын миссис Уэй напрягся и прекратил рисовать, но голову не поднял и не стал ничего говорить. Он оказался не таким дружелюбным, каким казалось Фрэнку. Мальчик предполагал, что мальчик-под-деревом будет приветлив и будет рад показать свои рисунки новому знакомому. Но все оказалось совсем не так. Фрэнк стоял в тени, нервно кусая свои губы и стараясь собрать все свое мужество, чтобы заговорить. Но кто знал, что слово «привет» так сложно сказать! — Почему ты уставился на меня?! — резко спросил мальчик, выглядывая из-за своего блокнота. Рядом уже валялось много смятых листов, и Фрэнк так хотел спросить, что же на них, но он боялся. У него появился мысль о том, что можно просто схватить любой лист и убежать, но сын миссис Уэй был однозначно больше по размерам, и Фрэнк даже думать не хотел о том, что может произойти, если он поймает маленького воришку. — Что?! — снова рявкнул мальчик. — Мм... Я просто хотел узнать, что ты рисуешь, — тихо произнёс Фрэнки. — Не твое дело, — грубо произнес маленький художник. Фрэнк теребил пальцами край свой футболки и смотрел на комки бумаги. — Меня зовут Фрэнк, — сказал он, надеясь, что представив себя, он заставит мальчика стать чуть более добрым. Возможно, ему нельзя говорить с незнакомцами, а теперь, когда Фрэнк представился, они уже не были таковыми. Мальчик не ответил. Он просто снова опустил взгляд на блокнот и начал рисовать. — Как тебя зовут? — поинтересовался Фрэнки, делая шаг вперед и надеясь, что все-таки сможет увидеть рисунки. — Кому до этого дело? — ответил мальчик. — Мне, — произнёс Фрэнк, делая еще шаг вперед. Маленький художник забурчал и придвинулся ближе к дереву, стараясь скрыть свой блокнот от любопытных глаз Фрэнка. — Что ты рисуешь? — спросил Фрэнк, придвигаясь все ближе и ближе. — Агх... собаку, — произнёс мальчик, бросив блокнот на траву прямо перед любопытным ребенком. — Это выглядит не так. Взволновавшись, Фрэнк подошел ближе, радуясь, что теперь хотя бы один рисунок в его досягаемости. Он сел на траву перед мальчиком и аккуратно перевернул блокнот, все еще немного побаиваясь, что тот выхватит свои рисунки. — Голова слишком большая, — выпалил Фрэнк. — Я знаю! — воскликнул сын миссис Уэй. — Тяжело рисовать без примера. — Примера? — переспросил ребенок. — Что-то, чтобы смотреть на это и правильно рисовать, — сказал маленький художник, забрав блокнот и вырвав страницу. — И... что? — произнес Фрэнк, наблюдая как мальчик яростно сминает неудавшийся рисунок и выбрасывает его в кучу таких же. Он пробурчал что-то насчет размеров и форм, и снова уткнулся в лист, начиная что-то рисовать. — Я не могу найти что бы я мог нарисовать тут. Все двигается, — произнес художник. — Ты можешь нарисовать меня. Я не буду двигаться, — сказал Фрэнк, аккуратно протягиваю руку, чтобы взять один из смятых рисунков. — Почему я должен рисовать тебя? — усмехнулся мальчик-под-деревом. По некоторым причинам, эти слова обидели Фрэнки. Это было сказано так, будто он даже не хочет попытаться подружиться или будто Фрэнк уже сделал что-то, за что его можно было ненавидеть. Его лицо, наверное, полностью передало эмоции мальчика, поэтому художник решил поменять свое решение. — Ладно, ладно! Только не шевелись! Забыв свою печаль, Фрэнк быстро застыл на месте, улыбаясь как сумасшедший, когда сын миссис Уэй начал рисовать. Фрэнк не предполагал, что это займет много времени, но он ошибся. Он даже не мог придумать способа, чтобы скоротать время. Мальчик шикал на него, если тот пытался заговорить, но все равно продолжал выкидывать рисунки, вне зависимости от того, молчал Фрэнк или нет. Было похоже, что прошло не меньше часа, прежде чем, маленький художник, расстроившись, бросил на землю блокнот с последним листком. — У меня не получается! Не зная, что делать, Фрэнк просто сидел и кусал губу, пока второй мальчик отпихивал ногой блокнот в кучу «плохих» рисунков. — Это не было плохо, — произнёс Фрэнк, когда мальчик перестал пинать свой блокнот и снова уселся на траве. Он выглядел грустным, отчего и Фрэнку тоже становилось грустно . — Было. Это было некрасиво. И не похоже на тебя, — пробормотал мальчик, скрестив ноги и подперев голову рукой, опираясь локтем на колено. — Я уверен, что это было хорошо, — сказал Фрэнки, встав и подняв с земли один из смятых рисунков. Он бросил недоверчивый взгляд на мальчика, прежде чем начать разворачивать бумагу. Маленький художник не дал никакого подтверждения, он лишь опустил взгляд и начал рассматривать траву. На странице был рисунок самолета - совсем не идеальный: одно из крыльев было слишком большое. Внизу листа Фрэнк заметил небрежную подпись. Он проходил буквы в этом году в школе, поэтому ему не понадобилось много времени, чтобы разобрать имя «Джерард». — Джерард? — Что? — спросил мальчик. — Ничего, — произнес Фрэнки, вытягивая из кучи другие рисунки, пока наконец не нашел именно тот, который был ему нужен. Он был удивлен тем, насколько хорошо он был нарисован - гораздо лучше, чем ужасные каракули Фрэнка. Он выглядел, как настоящее лицо - его лицо. И даже получилась правая бровь, которая была чуть выше левой, прямо как и было на самом деле. — Тут нет ничего плохого, — сказал Фрэнк, разглаживая бумагу. — Твои глаза не такие. — Где? — мальчик посмотрел на рисунок, не понимая, про что говорит Джерард. — Это неправильно! — снова сказал Джерард, выхватывая бумагу из рук Фрэнка. — Смотри, прямо здесь, — он указал пальцем на слегка овальной формы глаз. — И мой ластик потерялся, поэтому я не могу исправить это! — Мне нравится. Это лучше, чем что-либо нарисованное мной... — Ты выглядишь, будто тебе тут три года, — пробормотал Джерард. — В три года у меня не было такой брови, — произнес Фрэнк, указывая на свою правую бровь на рисунке. — Она чуть выше другой. — Да... Именно, — сказал Джерард. — Моя мама говорит, что она придает мне немного скептический вид. Джерард начал смеяться, и наконец, грусть исчезла с его лица. — Да! — воскликнул он, хихикая и забирая лист обратно. Он приложил лист к твердой обложке блокнота и начал что-то вырисовывать, добавляя детали. Он продолжал свою работу, иногда поднимая взгляд на Фрэнка и рассказывая что-нибудь. — Это хорошее место. Солнце никогда не светит в глаза и я могу видеть всю площадку. А вчера тут была белка. Она даже не испугалась меня. Это было так здорово. Я нарисовал ее и у меня, правда, хорошо получилось. Я бы показал тебе, но я оставил рисунок дома. Фрэнк улыбался, слушая истории, и обрадовался еще больше, когда Джерард протянул ему законченный рисунок, даже с полной подписью. Джерард Артур Уэй. И дата в правом нижнем углу. — Ты можешь сохранить его, — сказал Джерард. — Правда?! — спросил Фрэнк, сияя от восторга. Никто никогда не дарил ему рисунков. — Да, но... но только если ты сделаешь кое-что для меня. — Конечно! — воскликнул Фрэнк. — Всё что угодно! — Проведем завтра день вместе? Я принесу еще альбом для рисования. Мы можем порисовать или еще что-нибудь ... Я заметил, что ты здесь каждый день. Не то, чтобы я следил за тобой, я просто... заметил. — Да! — произнес Фрэнки, широко улыбаясь. — Конечно! Я скажу маме. Если я скажу ей, что мы друзья, она, возможно, даже приготовит печенье для нас! — Только не с изюмом или овсянкой. — Фу. Нет. Мама всегда делает шоколадное. — Отлично, — сказал Джерард, кивая. — Я еще принесу свои цветные карандаши. — Хорошо, увидимся завтра, — произнес Фрэнки, улыбаясь Джерарду и держа в руке свой портрет. Он не мог дождаться момента, когда покажет его своей маме, но в то же время, он не хотел покидать своего нового друга. Он бы хотел остаться с ним навсегда под этим большим чудесным дубом.