Аврора Синистра, или Звезда ты моя сумасшедшая

Я снова побывала у Волдеморта — на сей раз встреча проходила в шотландском замке Макнейра, точнее, это был бывший замок МакЛагеннов, но те решили, что лучше сохранить семью, чем тягаться с новым правительством. Прием был для внутреннего круга, лорду кланялись все, а я втайне возрадовалась, что хоть мантию целовать было не надо. Гости свободно расселись за столом, Алекто проворно заняла место возле Северуса, чтобы быть поближе к лорду, я же села в конце стола между Долоховым и Петтигрю. Последний, судя по всему, удовольствия от моего соседства и трапезы не получал — почти все обращались с ним пренебрежительно. Антонин тоже был в опале, Алекто на другом конце откровенно злорадствовала. С Питером я общалась вежливо. Интересно, он помнит то, что я его книгой чуть не пришибла? Судя по реакции, он был удивлен моим отношением, Северус же с неприязнью поглядывал на него. С Долоховым мы говорили на русском, он произносил слова со смешным акцентом. Потом Алекто то ли перебрала, то ли осмелела и стала откровенно меня цеплять тем, что я оказалась в конце стола рядом с неудачниками. Я же в отместку подняла тост за Питера, главного помощника лорда при возрождении. Темнейшество эта перепалка откровенно забавляла. Тост он поддержал, и все остальные Упсы тоже. Алекто пришлось притихнуть, и больше она меня не трогала. Гости стали расходиться, Северуса отправили искать следы пребывания Поттера, а мне приказали остаться. Компания избранных перешла в библиотеку. На импровизированном совещании присутствовали оба Лестрейнджа, Руквуд, Треверс. Волдеморт представил Хуана Печа (1). Лицо его было слишком знакомым, откуда я могла его знать? Волдеморт внимательно на меня посмотрел. — Аврора, не можешь вспомнить, откуда знаешь нашего почетного гостя? — я постаралась не смотреть ему в глаза, пытаясь понять, где я этого Хуана видела. — Именно из твоих воспоминаний я узнал об этом талантливом маге. — Рада слышать, мой лорд. Вспомнила! Он, кажется, был в группе некромантов Альвареса и доводил до белого каления Каталину, нужно будет узнать о нем поподробнее. Оказалось, что все мы здесь собрались для выбора оптимального обряда для лорда. Руквуд говорил о ритуалах на Бельтайн, дескать — по кельтскому обычаю все пройдет как нельзя лучше. Волдеморт решительно отверг все сексуальные оргии. Печ настаивал на жертвоприношении. В Мачу-Пикчу проводили такие для магической защиты города, а Хуан разработал методику, по которой вместо города силу можно передать человеку. Я невольно содрогнулась. Милые индейцы приносили в жертву детей и не гнушались беременными. Этот шаман недоделанный настаивал на дате весеннего равноденствия. От меня нужны были расчеты и определение наилучшего места для расположения алтаря. Все внутри меня протестовало, но приказ был приказом. К моему дикому ужасу в качестве жертвы рассматривали детей Беллы. Рудольфусу нагадали, что жена не сможет произвести на свет наследника, а добровольно отданные дети из магической тройни в несколько раз повысят эффект от ритуала. Боже! Не для этого я вышивала руны! Мне стало жаль нерожденных малюток и несчастную Беллу, хотя если она сама отдаст детей, то жалеть ее не стоит. Я постаралась отбросить все эмоции и попытаться хоть как-то помешать. А что я могу?! Слава Основателям, я обладала достаточными знаниями о ходе беременности и смогла доказать что к двадцать второму марта дети Беллы — даже если вызвать искусственные роды — будут не жизнеспособны. Лорд ко мне прислушался. Я предложила отложить ритуалы до летнего солнцестояния, но тут удача меня покинула — Печ заявил, что ничего не мешает провести два ритуала, а первый будет репетиционным. Лишенных палочек в Азкабане достаточно, а маглорожденных детей можно найти по всплескам магии. После этих слов меня замутило. Эта тварь еще пожалеет! Мы разошлись на перерыв. Волдеморт из замка никого не выпускал. Я зашла в пустую комнату — жутко хотелось курить. Трансфигурировала сигареты из бумажного листа и закурила. Северус где-то вычитал о вреде курения и сказал об этом Винки, теперь ушастое создание уничтожало все мои запасы и даже наказывать себя не пыталось. Одна сигарета, вторая, третья. Руки, несмотря на зелья, дрожали. Хлопнула дверь. Я так надеялась, что это будет Северус, а нет — Рабастан Лестрейндж собственной персоной. Ему-то что надо? — Ты! Все из-за тебя! Помочь решила, да? В добрую фею поиграть? Белле будет проще расстаться с детьми, чем раньше — тем лучше. Ты подарила ей надежду, а сама советуешь, как лучше ее убить. Беспощадная стерва! — На себя посмотри! — этот чистокровный сноб с его выпадами стал последней каплей. — Это не я за столом молчала. Заботливого деверя из себя строишь, или, может, ты ее любишь, а? Вы все сидели и просто приговорили ее! Да, я отодвинула срок, а знаешь зачем? Быть может она после родов сможет сбежать хотя бы с одним ребенком. Не смотри на меня так! Чем здоровей ребенок, тем больше у них шансов. А если она, как овца, идет на жертвенник и свое потомство понесет, то нет, тогда ни она, ни ваш чертов род недостоин жить дальше! Мерлин, Моргана и все основатели! Кажется, сейчас я прокололась, если он доложит обо всем — я труп. Басти смотрел на меня ошарашено, а меня начало трясти. — Ты думаешь, я что-то могу изменить? — Я не знаю, но уверена — попытаться стоит. Я протянула Рабастану сигареты, он попытался копировать меня — закурил и закашлялся. Я невольно улыбнулась. Смешной, хоть и взрослый мужик. — Как думаешь, Белле стоит об этом сказать? Целитель запретил ее волновать. — Нужно, я бы предпочла знать о таком. — Лорд и Рудольфус уверены, что она все сделает во благо господина. — Вот и проверь, если это так, то ты ей ничем не навредишь, если нет, то тогда она будет решать сама. Перерыв закончился, и нас позвали обратно. Расчеты доверили нам с Руквудом. Интересно, лорд настолько меня ценит, или это из-за пророчества? Печ, чтоб ему провалиться, рассказал о том, что у какого-то коллекционера в саду лежит подходящий камень, вывезенный из древнего города. Волдеморт раздал всем задания. О том, кто будет жертвой, не говорили, но, если прицепились к магической тройне, под удар могут попасть дети Мартина. Интересно, в каноне все было так же, или это я спровоцировала данные изменения? Наконец-то эта фигня закончилась, и я смогла вернуться в школу. Курить я уже начала, осталось только напиться, я уже даже огневиски достала и наливала в бокал. — Собираешься пить в одиночестве? — голос Северуса за спиной застал врасплох, я дернулась и налила больше чем планировала. — Можешь составить мне компанию, — я достала второй бокал для Снейпа. — И что за повод? — Лорд дал задание рассчитать оптимальные координаты для установки алтаря и познакомил с Печем. Точнее — я была с ним знакома. — Это тот, которого он из Южноамериканской тюрьмы выкупил? — Наверно. Но узнал он о нем от меня. Я не понимаю, как. Я старалась концентрироваться на другом. Глубоко в голову он и не лез. Не понимаю, — я покачала головой и отпила. — Ты их не прятала. Лорд сильный и опытный легилимент. Пока ты концентрировалась на одном, он смог посмотреть десяток других воспоминаний. Ни я, ни покойный Дамблдор с ним в легилименции сравниться не могли. Не вини себя, ты ничего не могла бы сделать, ты не посчитала эту информацию важной. — Нет, Северус, если бы не я, Печ гнил бы в тюрьме, а я... — Прекрати немедленно! Что сделано, то сделано. Теперь нужно думать, что делать дальше. С расчетами ты справишься? — Обижаешь! — спиртное ударило в голову и захотелось спать. Странная реакция. — Тебе лучше отдохнуть. Я отменю ночные занятия. Мне стало стыдно — что-то совсем я расклеилась. —Там облачно, так что не волнуйся. Их в любом случае пришлось бы отменять. Я рассеянно кивнула и ушла спать. Утро радостных мыслей не добавило. Я не знала, как остановить это безумие. И снова взялась за свой гобелен из шерсти единорога. Как это ни странно, работа пошла, это отвлекало и не давало сойти с ума. Северус неоднократно повторял одно и то же, чтобы я не встревала: «сейчас нельзя», «политика Лорда устраивает основную часть магического сообщества», «сопротивление слишком слабое»... Похоже, чтобы у магов открылись глаза, Волдеморту нужно было напасть на Хогвартс, а до этого общество предпочитало прятать голову в песок. Мартина мы решили предупредить, а его семью спрятать в безопасном месте, в этом помог Юдин. Я просто спросила разрешение переправить их на Камчатку, и он согласился без лишних вопросов. Аделаида Флинт с дочерью покинула Англию. Юлиус тоже забрал свою семью в Европу. От Иоанны мне пришла очередная коробка марципана и открытка с Карловым мостом. Из газет я узнала об аресте мистера Лавгуда и о том, что он «продал» Придиру Треверсу. Тот пока печатал старые статьи и мастерски очернял Поттера с Грейнджер. Беременные были в относительной безопасности, целители в Мунго не могли сообщать об интересном положении пациенток посторонним людям. Глава больницы усилил клятвы всего персонала. В группе риска были маглорожденные дети. Тут сработали Кендел и Кингсли - они объединили усилия и старались успеть реагировать на магические всплески раньше министерства, а если не успевали, то детей доставляли Малфоям. На попечении Нарциссы уже находились двое ребятишек двух и четырех лет. В коридорах начались стычки более жестокого характера. То, чего я опасалась, произошло. Лорд дал приказ ломать учеников непростительными. Этим приказом он преследовал несколько целей — искусить темной магией, заставить детей переступить через себя, почувствовать вкус, ощутить опьянение от вседозволенности и запугать болью от пыточных проклятий. Также эти вещи должны были спровоцировать Поттера на активные действия. Я надеялась на магию и откаты по клятвам, но брат с сестрой обзавелись какими-то артефактами и перестали за себя бояться. У меня опускались руки, казалось, из этого ада нет выхода. Лорд требовал моего присутствия на крупных собраниях. С расчетами я тянула, как могла, ссылаясь на нагрузку в школе. Четырнадцатого февраля на одном из таких вечеров нетрезвый Макнейр начал хвастаться своими лошадьми. Северус же о чем-то беседовал с Ноттом в библиотеке. Для разнообразия я решила составить компанию Долохову и Мальсиберу. Вот Уоррен вывел каурую кобылу. Статная, резвая отбивалась, брыкалась, обжигала огненным дыханьем. Макнейр ударил ее хлыстом. Я почувствовала знакомый до боли сигнал, такой же как тогда, в лесу — так же меня звал запутавшийся в паутине жеребенок единорога. И глаза у кобылы были точь в точь такие же, как у Бланш. — Смотри какая, Тони! Твердая рука и кнут — и будет как шелковая. Пока объехать себя не дает, но мне зелье пообещали, если им кнут смачивать, то как хлестну — сразу присмиреет. С лошадьми — как с бабами, твердая рука нужна. А ну стоять! — он ударил кобылу, и она жалобно заржала. От этого сжалось сердце. — А я думал, чтобы укротить, любовь и ласка нужна, — ответил, посмеиваясь, Долохов. — Ласка! Скажешь тоже. Попробуй к ней с лаской подойди — взбрыкнет, костей не соберешь. Если с лаской объездишь, отдам, — Уолден расхохотался и отошел от кобылицы. Я смотрела на привязанное животное. Как же оно напоминало меня: я так же привязана к этому миру. Все, что ее ждет — плеть и подчинение. Если она хоть отчасти напоминает Бланш, то для нее свобода — это главное. Скакать по лугам, питаться сочной травой. Я подошла к ней, захотелось просто ее утешить, приласкать. Кобылица повернула ко мне свою голову, обнюхала и дала погладить шею, потом снова посмотрела в глаза. Слезы! Не думала, что лошади умеют плакать. Я посмотрела на мужиков: они хохотали, обсуждали, наверное, какая плеть лучше. Меня взяла злость — на них, на чертов магический мир, в котором я меньше, чем пешка. Срезав цепи Сектумсемпрой, я запрыгнула на лошадь. Юбка неприлично задралась, но мне было плевать — и мы поскакали! Было одуряюще быстро, и от этого хорошо, свобода опьяняла, ветер бил в лицо. Вслед донеслись невнятные голоса, но уже было не разобрать. Я неслась по долинам, перескакивая через ухабы. Когда кобылу понесло в море, я применила чары головного пузыря. Она бежала по дну, распугивая рыб, потом вынырнула и стремительно полетела обратно. Мы прискакали к замку, с метел соскочили злые волшебники. Вот черт — и Северус с ними! Я посмотрела в глаза кобылице — нельзя ее Макнейру отдавать. Знаю, дура, но сейчас или никогда. Я сняла уздечку, бросила на землю и сожгла. Лошадь радостно заржала и ускакала вдаль. — Ты что наделала? Это была моя лучшая кобыла! — Уолден, ты сам сказал, кто объездит, тому отдашь. Она объездила! — вмешался Мальсибер. — Иначе заговоренную уздечку не сняла бы. — Знаю! — зло прошипел Макнейр. — Но ты заплатишь! — Сколько ты хочешь за лошадь? — вмешался Северус. — У тебя столько нет, полукровка! — отмахнулся тот. — Не тебе судить, что у меня есть, а чего нет. Сколько? Из конюшни донеслось ржание. Эльфы — конюхи разбежались врассыпную — вороной конь, похоже, сорвался с цепи, вырвался на свободу и ускакал за кобылицей. — Проклятье! Это же мой лучший жеребец! — Так сколько хочешь за кобылу и жеребца, назови цену, пока я добрый. — Три тысячи! Северус молча кинул ему мешочек с золотом, поймав мой удивленный взгляд. Макнейр обратился ко всем: — И никому ни слова о том, что здесь произошло! Долохов и Мальсибер сейчас квартировали у Уолдена, так что без проблем дали клятву. Нам с Северусом это было выгодно, а Макнейр переживал за свою гордыню. — Мы уходим, — сухо произнес Северус, и в следующее мгновение мы оказались в Запретном лесу под огромной елью. — Скажи, зачем, ну зачем тебе понадобилась эта чертова лошадь? — Она как Бланш, как я! Северус, она позвала... — Ты ненормальная — так рисковать из-за кобылы, — он стоял близко, я прислонилась спиной к дереву. — Сумасшедшая, ненормальная шармбатонка! — один горячий поцелуй. — Еще и вымокла вся. — Плевать, — я прижалась и принялась его целовать. Дикая погоня возбудила сильное животное желание. Пусть это будет, как в последний раз, неизвестно, будем ли мы жить завтра. Его рука уже задрала мой подол, я спиной чувствовала грубую и шершавую кору дерева. Быстро, мощно, так хорошо мне давно не было. Он замер, поцеловал шею, приласкал через одежду грудь. На холоде раздевать побоялся, странно — одежда на мне была сухой, даже не заметила, как он чары применил. — Моя мантия может стать палаткой — прошептала я. — Тогда действуй... Пара пасов — и перед нами стояла небольшая палатка. Внутри было достаточно места для двоих — в полный рост не встанешь, а сидеть или лежать, даже и не в обнимку, можно было вполне комфортно. Ну, танцевать здесь никто и не собирался... Утром я заваривала растворимый кофе, открыла рыбные консервы — проголодались мы сильно. Мои стратегические запасы еды пришлись как нельзя кстати. Я залила кипятком растворимую лапшу. — Ты отлично готовишь, — если бы я его не знала, я бы приняла блуждающую полуулыбку за усмешку. Мы сидели напротив друг друга, скрестив ноги по-турецки. — Прекрати издеваться. Если хочешь, можем Винки позвать, она накормит нормальной едой. — Не хочу. Предпочитаю отметить годовщину так. — Годовщину? — Да так, вспомнилось, как пять лет назад одна горячая преподавательница Астрономии на меня набросилась. — Да неужели, только она набросилась! Кто-то про афродизиак говорил. — Он слабенький был. Ему противостоять было легко, а тебе — нет. Мне стало смешно. — И вправду пять лет прошло... Только один год, наверное, не считается — мы тогда в ссоре были, птицы свободного полета, и делали, что хотели. — Считается, — он стал серьезным. — Твой подарок скачет по всей магической Британии, а должен был висеть у тебя на шее. — Пусть лучше скачет, — я улыбнулась, вспомнив свободную лошадь. — А у меня для тебя ничего нет. — Ты приготовила шикарный завтрак, — фыркнул он. — Этого более чем достаточно. Я расхохоталась. Вернувшись в школу, мы обнаружили кучу неприятностей, в наше отсутствие Кэрроу отличились. Досталось гриффиндорцам, и больше всех Невиллу — его Лорд приказал ломать в первую очередь, а он ломаться никак не желал и теперь избитый лежал в лазарете. Я дала разрешение Дафне помогать в больничном крыле. Следующая новость оказалась приятнее — лошадки оказались злопамятными. Целый табун вытоптал и выжег поляну, на которой планировался ритуал. Печ увидел в этом нехороший знак и начал искать другое место. Только бы не нашел! Макнейр молчал, опасаясь гнева Лорда. Меня немного отпустило. Я вспомнила, что хотела сделать давно, а именно — нарисовать защитные руны от пауков на стенах замка. Благодаря урокам Септимы и Батшеды, я могла самостоятельно составить нужную цепочку. На своем ковре-самолете я ночами летала вокруг Хогвартса и наносила защитные знаки, не знаю, понадобятся или нет, но пусть будут. Северус, как мазохист, слушал Поттеровский дозор. Ругал Люпина, чуть мягче отзывался о Кингсли, через подставных лиц он помог ему скрыться. Для открытого выступления не хватало объединяющей силы. Большинство волшебников новые порядки устраивали, пока какие-то меры не начинали касаться их лично. Тогда возникало единичное неповиновение. Объединить мог символ, такой как Гарри Поттер, но он был еще не готов. Майкл Кендл набирал силу, но популярностью с Избранным сравниться не мог. Огромной проблемой стала инициатива новичков, они пытались выслужиться, а на деле превратились в малоконтролируемую силу. Это вызывало недовольство и во внутреннем круге. Еще многих аристократов раздражал Печ и его близость к лорду. Магию древних индейцев английские снобы считали варварством, это было на руку и мне, и Северусу. Алекто и ее брат начали чувствовать себя хозяевами в школе. Лорд отдавал им приказы лично, минуя Северуса. Не могу только понять, то ли это было сделано от недоверия, то ли он решил использовать их как козлов отпущения, на тот случай - если магия Хогвартса их покарает, чтобы хоть я и Северус остались. Сильнее всех доставалось Невиллу. Массового использования Круциатуса пока удавалось избегать, но Алекто уже начала пытаться исправить это упущение. Чтобы хоть как-то защитить первокурсников я написала распоряжение о том, что за их провинности старосты также будут получать аналогичное наказание. Это дало свои плоды - первогодки без контроля ничего не делали и почти не попадались под горячую руку Кэрроу. Ромильда, желая показать свою значимость и выделиться, следила за подопечными как тигрица, чем даже заслужила похвалу Минервы. Очень меня расстроили Крэбб и Гойл - они во всем подражали профессору ЗОТИ, старались показывать свою силу. Амикус же их выделял, показывал им новые заклинания, и вообще, кружок у него собирался крайне опасный - чистокровные и полукровки, амбициозные и жестокие. Темные заклинания и Адское пламя они отрабатывали в запретном лесу на животных, и сделать ничего было нельзя. Драко старался быть как можно незаметнее, с Панси они практически не общались. Джинни перешла в разряд невест высокого ранга, ее не трогали, но отработки она получала регулярно. Ее забирала Септима и учила хорошим манерам. Моя подруга стала меня понимать и просто не давала рыжей свободного времени для безумств. Северус приносил мне новости о Луне. Девочка была в подземелье, но находила в себе силы поддерживать других. Домовик Нарциссы обеспечивал ее непосредственные нужды. Лорд попытался войти в ее сознание, но картинка ему не понравилась. Пыткам Луну не подвергали, ее тоже решили отдать замуж за одного из нужных людей. А если не получится, после совершеннолетия обрюхатить и пустить на жертвенник. Эта информация выбила меня из колеи. Северус за меня испугался и пообещал сделать все, чтобы ее вытащить. Печ так и не нашел нового места, и работы по подготовке к ритуалу решили возобновить на многострадальной поляне. Макнейр притащил соплохвостов, чтоб отпугивать мстительных лошадей. Как ни странно, с соплохвостами он ладил лучше, чем с лошадьми. Это было бы весело, если бы не было так грустно. День весеннего равноденствия приближался. Я не знала, как можно остановить чертов ритуал. Все расчеты делали мы с Руквудом, он все очень внимательно проверял. Единственной и очень слабой надеждой было то, что алтарь мы установили не в том месте. Я спорила, ругалась, приводила аргументы, но Руквуд был непрошибаем. Пересчитывал, сравнивал, меня слушал внимательно, но настаивал на своем. Печ меня, можно сказать, возненавидел, и это чувство было взаимным. Я навела о нем справки по своим каналам. Каталина отзывалась о нем крайне негативно. Парень был вспыльчив и гордился тем, что ему удалось поговорить на языке жестов с мумией потомков Пачекутека, вот на этом я и решила сыграть. Дело было чертовски рискованное, но для меня главным было сорвать ритуал и не дать лорду увеличить свою мощь. Если он не гнушается жертвоприношением детей сейчас, то что будет потом?! В очередной раз мы начали спорить о правильном положении камня. Печ взъерепенился: — Тебе вообще здесь не место, курица! Иди, учи своих птенцов! Дай мужчинам заняться делом. — Знаешь, Хуан, я отвечу тебе то же самое, что и мумия, — выплюнула я и показала средний палец. Мой расчет оправдался — Печ взбесился, начал ругаться на смеси испанского, португальского и еще каких-то языков, запустил в меня режущее. Реакция, благодаря Северусу, у меня была неплохая, и я быстро выставила щит. Мы стали бросаться друг в друга разными травмоопасными чарами. Печу от меня досталось за все, я выплескивала свой негатив, накопленный за это время в школе, представляла на его месте Кэрроу и Минерву, но ясность мысли сохраняла и старалась держаться ближе к алтарю. Мой маневр удался, и этот придурок угодил в него чем-то разрушительным. Я возликовала — времени мало, второй такой камень сложно найти. Печ взбесился совсем, в ход пошла Авада —зеленый луч пролетел в нескольких сантиметрах от меня, мой враг взвыл от боли, проклинал крысу. А меня вытянуло в директорский кабинет Хогвартса. Я пыталась понять, что произошло. Тут появился патронус Северуса. «Из кабинета ни шагу. Жди моего возвращения». Я решила послушаться, как ни крути, а рычащая лань — зрелище не для слабонервных. Хорошо, что тайник с сигаретами, про который не знает Винки, тут. Трансфигурированные сигареты — это совсем не то. Дамблдор, как это ни странно, хранил мой маленький секрет. Я закурила, время тянулось медленно. — Ты опять дымишь? — Северус, прекрати... — Ну и наворотила ты дел. Черт... Алтарь восстановлению не подлежит. Я возликовала. — Рано радуешься! К летнему солнцестоянию новый добудут. Все мы обоюдно решили сказать Лорду, что камень проверяли на прочность, а он не выдержал. Проверял Хвост. Поняла? — Почему Питер? — Лорд, даже если разгневается, его не убьет. — Хорошо, а что он за это хочет? — Правильно мыслишь. Денег на свой счет и мантию с защитными рунами, — он налил в бокал огневиски и залпом выпил. — Он тебе жизнь спас, если бы он этого придурка шаманского не цапнул, ты была бы мертва. Так что я ему теперь должен. Никогда не думал, что буду должен крысе, и не просто должен, а еще и благодарен. — Северус, я… — Молчи! — шикнул он и прижал меня к себе. — Хоть иногда для разнообразия постарайся никуда не влипать. В вашу дуэль влезать побоялись, понимаешь? Вы там черте что устроили. Долохов побоялся под шальное попасть, но у него ума хватило мне сообщить. Хоть какая-то польза от контракта есть, действует лучше портала. А Хвост… Не понимаю, зачем он влез, и не хочу понимать, — он взял бутылку и отхлебнул из горла. — Не делай так больше, я тебя очень прошу! Я не знала, что сказать. Душу мне грела мысль, что на весеннее равноденствие ритуалов не будет, а до летнего солнцестояния надо дожить. Северус меня не отпускал, пока не заснул. Лорд был занят поисками бузинной палочки, а также других артефактов. В это временное затишье меня навестил Рабастан Лестрейндж, увидев моего таракана, развеселился не на шутку. Ну таракан и таракан, что такого? Я уже привыкла к нему, даже обидно как-то стало. Когда Лестрейндж успокоился, стал расспрашивать о Пече, я же рассказала все, что знаю. — Моя наставница Каталина с ним не поладила, Альварес выгнал его из группы со скандалом за попытку открыть запечатанные подземелья в Мачу-Пикчу. Потом Печ сам собрал команду единомышленников и попытался провести жертвоприношение в одном из заброшенных городов, о котором не знали маглы. Всплеск темной магии зафиксировали местные стражи правопорядка, и его упекли в магическую тюрьму в Тепуи (2). Знает довольно много обрядов. Рабастан попросил рассказать ему все, что я знаю об этих ритуалах. Прежде чем делиться знаниями я потребовала с него Непреложный обет, что он не воспользуется информацией во вред кому бы то ни было, кроме Печа. Только после этого я слила все воспоминания о Южной Америке в Омут Памяти. Самое удивительное, что Рабастан зацепился за мыслеобразы о Косумеле. Даже в лице переменился, он будто увидел надежду, какой-то знак. Оно понятно — состояние его свояченицы было тяжелым, один из близнецов находился на грани жизни и смерти. Белла страдала от каких-то проклятий, очевидно, насобирала за свою жизнь, а вылезло все во время беременности. Благополучно родить ей могло помочь только чудо. Лестрейндж расхаживал по комнате, активно жестикулируя, и очень эмоционально говорил, все сильнее распаляясь: — Мы шли за Лордом ради славы, чтоб увеличить свое влияние, а что в итоге? Мы собачки на побегушках, даже у твоего полукровки влияния больше, чем у меня. Дали контроль над авроратом и будьте довольны. А что делает Руди? Он будто пьян, и все из-за рыжей бестии. — Ты о ком? — Об Уизли младшей, он должен был на ее матери жениться, а она сбежала с предателем крови, он в отместку Беллу взял, — Рабастан произнес это с такой болью, что я невольно ему посочувствовала. — А дочка-то — вылитая мамаша в молодости. Вот его и переклинило. И на род ему плевать. На все плевать. А мне плевать на него и на лорда. Ты говоришь, до Мексики можно как маглы добраться? Я опешила от такой откровенности — Рабастан терпеть не мог все магловское. — Да, но нужны ограничители магии. И перелет тяжелый — в состоянии Беллы крайне опасный. — Не опаснее, чем остаться здесь, — с горечью ответил он. Я подробно рассказала ему, что, как, зачем и почему. Блокираторы магии у них были свои, как и документы — он, похоже, знал, где их можно сделать. Я посоветовала улетать с материка. Через две недели Рабастан и Беллатрикс пропали. Лорд был в бешенстве, Рудольфус рвал и метал. Северусу о визите Рабастана я не сказала. Я была не уверена, правильно ли я поступаю, отпуская их. Время покажет. Я боялась, что Лорд проверит сейф, но нет, пронесло. Северус не стал больше ждать и уничтожил чашу в тайной комнате. Уроки проходили все тяжелее. Теперь после окончания моих практических занятий меня почти всегда ждал Северус после обхода школы. Мы уже выработали свой график. У меня практикум, у него обход. Утром я отсыпаюсь, он встает рано, присутствует на завтраке, но спит днем. Я контролирую обед и ужин. Если его нет, то я встаю раньше. Зелья он почти не варил, только самое необходимое для личных нужд. После того как последний ученик покинул башню, Северус появился из ниоткуда. Я наводила порядок на смотровой площадке, обновляла защитные чары на оборудовании, обернулась и увидела, как Снейп сидит на защитном парапете, а потом, оттолкнувшись, вдруг падает спиной вниз. Я перепугалась жутко, выхватила палочку, перегнувшись через ограду, а этот... Этот! Полетел! Когда он вернулся к башне, я материла его на всех языках и пыталась прибить без магии. Он лишь ухмыльнулся, прижал меня к стене и спросил, спокойно так: — Теперь ты понимаешь, как я себя чувствую после твоих выкрутасов, а? — Примерно! Но нельзя же так пугать! — А как по-другому с тобой разговаривать? Пообещай, что не будешь рисковать и бросишь курить. — Вот после такого точно не брошу! Ты правда думаешь, что я себе приключения ищу? Это как-то все само получается. Карма у меня такая! — Запереть бы тебя вместе с твоей кармой, да не получится... У себя я еще долго на него сердилась. Это ж надо такое устроить! Взрослый человек! Слов просто не было. Тайс, подлиза, меня утешал, мурлыкал и успокаивал. А этому хоть бы хны, валяется довольный. Летать научился, тоже мне, Бэтмен доморощенный. «Меня Ло-о-орд научил». Козел! — Аврора! — Иди к Мордреду. Я каждый раз с ума схожу, когда ты на собраниях пропадаешь, тебе этого мало? — Я мужчина! — А я феминистка! Еще раз такое выкинешь, спать будешь на коврике! — Только если с тобой! Невилл поссорился с Дафной, я стала случайной свидетельницей этой гадкой сцены. Девушка умоляла его не лезть в пекло, а он начал гнуть свое, накричал на нее, обозвал пособницей пожирателей. Я не выдержала и вмешалась. Впервые я ударила ученика — влепила пощечину, хотела устроить разнос, но меня прервала Минерва. Снова с ней сцепилась, она обвиняла меня в деятельности Кэрроу и во всех смертных грехах, это услышала Алекто и гордо заявила, что она выполняет личные поручения Темного лорда, а не какой-то там замши. Минерва замолчала, смерила меня задумчивым взглядом. Алекто продолжила разглагольствовать о своей исключительности и милости лорда. Как же мне хотелось ее прибить, но нельзя. Кого Волдеморт поставит вместо нее — неизвестно. Эту хоть как-то удается контролировать. Я часто подолгу беседовала с портретом Финеаса Блэка, человек он был очень своеобразный: любил вспоминать прошлое, правда, о непутевых потомках предпочитал не говорить. Кикимер натирал его раму до блеска и сетовал, что никто не следит за другой картиной. Чтобы он был посговорчивей, я пообещала бывшему директору сделать копию полотна и предложила самому выбрать раму. Я не ожидала, что он так серьезно и придирчиво ко всему отнесется, проще было одеть Северуса, чем выбрать багет вместе с этим Блэком. Но информацию он приносил исправно. Ребята были в бегах, прятались хорошо, но, судя по обрывкам фраз, егеря были недалеко. Конкретное место больше не называли. Можно было бы попытаться послать патронус, позвать их в школу. Патронусы не бегают в поисках адресата, а материализуются перед ним. Можно задать имя без места, это будет дольше. Можно задать место и список адресатов, сообщение получит ближайший, так Северус получил сообщение Доры в прошлом году. Можно сообщить место и имя, тогда защитник дождется адресата в нужном месте. Есть еще заклинание, чтобы оградить себя от сообщений патронусов и сов. Вычислить координаты по патронусу нельзя. Северус отмел эту идею, как лишний риск. Я долго ждала информацию от портрета Блэка, но результата не было. Наступили пасхальные каникулы. Винки я приказала быть возле Нарциссы. Решила рискнуть — если получится, можно убедить ребят вернуться в школу без ненужного похода в банк. А главное — битвы можно будет избежать. Вырисовывалась красивая и радужная перспектива. Узнав у мистера Блэка, что Гарри не дежурит и будет в палатке, я отправила своего патронуса на его имя.