Фрэнки
Когда я несколько неожиданно осознал, что мысли мои уже плавненько так перетекли от темы каких-то тропических фруктов (которых мне, впрочем, ни разу не доводилось пробовать) к смыслу жизни, я внезапно понял, что не сплю. "Что за чертовщина?.." – пронеслось у меня в голове; но на смену этой мысли тут же пришла другая: "Опять грёбаная бессонница..." Я сонно глянул на часы, время – полвторого ночи. "Мастер просыпаться вовремя." От этой мысли я прыснул со смеху, не знаю даже, почему... Бороться с бессонницей в моём случае бесполезно, я точно знал, что не смогу сейчас уснуть. Мой взгляд невольно упал на луч света, падавший из единственного в палате маленького окошка под самым потолком. Свет этот был таким мягким и даже нежным... "Не прогуляться ли?.." – подумалось мне. И снова включился здравый смысл: "Док в такое время одного не отпустит. Ну, вернее, док-то отпустит, но вот на выходе проблемы возникнут." Вздох вырвался из моей груди. "Маэстро будить нельзя, у него завтра трудный день..." Затем тишина в мозгу, и через некоторое время приходит новая мысль. "Надо позвонить Элис."Элис
Сквозь мои сны, уже пришедшие на смену забытью, в котором я, к слову сказать, пробыла довольно долгое время, до моих уже почти выключившихся ушей донёсся звук... Звук телефонного звонка. "Какого... Кто?!" – сонно подумала я. Но с кровати встала и, шаря руками по стенам, как слепая, дошла до телефона. Аппаратик всё трезвонил и трезвонил. "Ну тихо, тихо, уймись уже, я тут. Кто же там?" – про себя произнесла я и сняла трубку.Фрэнки
О бог мой, как же я люблю подобные моменты. Пока я дозванивался до Элис, прошло, наверное, минут пять. Естественно, в такое время она обычно спит. И вот нескончаемые гудки после столь мучительного ожидания наконец прерываются звуком трубки, срываемой с рычага, и за этим следует ночной, ещё сонный, растрескавшийся голос Элис: – Алло? – Хи, да, привет. – не сдерживаюсь я. Элис в трубке прыскает со смеху. – Фрэнки?! – Да. – улыбка не сходит с моего лица. – Опять не спится... – Ну, что я могу с этим поделать... – чувствую себя уже немного виноватым. Разбудил человека, вот идиот. – Вообще-то, это был не вопрос, – фыркает Элис, и мы снова хихикаем. Затем я немного успокаиваюсь и говорю: – Я, собственно, чего звоню... – Вот именно, чего звонишь? Я опять не могу сдержать смех. – Говори, чего тебе надо? – продолжает Элис доводить меня. Ей и самой смешно. Оно и понятно, что ещё нам с ней делать ночью, кроме как ржать по телефону. Внезапно ей в голову приходит нечто совсем из ряда вон, она ахает и выдаёт умопомрачительную фразу: – Я что, выиграла твой диск?! Теперь я уже сижу на полу с трубкой и захожусь истерическим хохотом. — Идиот, тише будь! — чуть не кричит Элис в трубку сквозь смешки. — Разбудишь там всех сейчас!.. — и я понимаю, что она права, но тише быть, хоть убейте, не получается... Через некоторое время я немного успокаиваюсь. Думаю, даже мой лечащий не мог бы сказать, что со мной в тот момент произошло. Давно меня так от фразочек Элис не вставляло. – Короче. – наконец выдаю я, поднявшись и утерев слёзки, стекающие по щекам. Истерик несчастный. – Пойдём гулять. – Так бы сразу и сказал! – Хватит! – взмаливаюсь я, понимая, что если сейчас же не закончу разговор с этой... леди... и не брошу трубку, то новый приступ смеха неминуем. И я опять начинаю ржать. – Элис, что с тобой сегодня такое? – Не знаю. – И это звучит так наивно-искренне, что я чуть не умиляюсь про себя. – В общем, подходи ко входу. – говорю я в итоге. – Я буду ждать. Сейчас тоже спущусь. – Угу, давай. – До встречи. И со вздохом облегчения вешаю трубку. Затем в темноте, ощущая себя кротом, ведь комнату (или палату) практически ничего не освещает, привожу себя в порядок, насколько это вообще возможно при моей-то внешности сейчас, одеваюсь и спускаюсь вниз, к охране. И по мере приближения стараюсь морально подготовиться к возможному выговору или беседе.Элис
При выходе на улицу первая мысль, которая приходит мне в голову – чьи-то строчки: Ночь. Луна. Фонарь. Дорога. Рыжий свет и тишина. Хоть осталась у порога, Всё равно я не одна... Не помню, кто написал, но помню, что перед этим шло очень длинное стихотворение, и это – последние его строчки. Дорогу к Фрэнки я провела в попытках вспомнить, кто же автор этих стихов. В голову навязчиво лез Блок, но как, как мог Блок писать от женского лица?! Так и не вспомнив автора, я пришла к выводу, что эти стихи, чёрт их дери, всё же весьма точно описывают эту ночь. Вот и больница, где прописан Фрэнки. Вижу ворота, и рядом с ними будку сторожа, в которой сидит и сам сторож С. Фрэнки рядом с будкой прыгает с выпученными глазами и машет мне рукой. Я, естественно, машу в ответ. Подхожу к будке. – Здравствуйте! – говорю я. – Guten Morgen, – улыбается мне усатый С. Я хихикаю. Вот уж Morgen так Morgen. – Вот, вот, видите, это за мной! – восклицает Фрэнки. – Выпустите меня, пожалуйста!.. – просит он в своей фирменной сценической оживлённой манере. – Элис, что скажешь? – обращается ко мне сторож. – Выпустить его или не выпустить? – Выпустить. – машу я рукой. – Я выгуляю эту сволочь и тут же верну обратно. – И прыскаю со смеху. Фрэнки недоумённо глядит на меня, но ему тоже весело. – Кхрм, ну ладно, так уж и быть, – ухмыляется усатый С., выходит из будки и открывает ворота, – ваша взяла. – Спасибо! Мы недолго, честно! – заверяю его я. Фрэнки выбегает ко мне. – До свидания! – говорим мы хором, переглядываемся и снова хихикаем. С. машет рукой. Мы отходим, чтобы оказаться уже подальше от больницы, где ни в одном окне, за исключением пары-тройки дежурных, не горит свет. Всё уже погружено в сон и выглядит умиротворённым, но это сумасшедший дом, и спокойствие здесь – в большинстве случаев видимость. – Ну, привет, – фыркает Фрэнки.Фрэнки
– Доброго вечерка, сударь, – откликается Элис с ухмылочкой на моё приветствие. – Роль уже определилась? Кто ты сегодня? – Нет ещё, – смеюсь я, – в такое время я ещё я. – О, это хорошо. – радуется Элис. – Возникли проблемы с выходом на улицу или их уже нет? Я усмехаюсь. Проблемы решаемы. – С. пока ещё с трудом меня выпускает, а вот доку уже относительно всё равно, он привыкший. – Ну, хоть так, – произносит Элис. Мы чуть-чуть молчим, отодвигаясь от больницы. – У нас есть куча времени. – говорю я. – Куда пойдём? – Можно, в принципе, ко мне. – как бы между прочим предлагает Элис. – У меня есть чай и брусничный джем. При словах "брусничный джем" у меня повышается слюноотделение. Потому что тот джем, который где-то берёт Элис, просто превосходен. Когда мне в первый раз довелось его попробовать, я чуть не упал со стула в обморок от обилия положительных эмоций. И если, не дай бог, кому-то не доводилось пробовать подобного, я от всей души желаю этим людям ощутить у себя во рту хотя бы что-то похожее на этот чёртов брусничный джем. – А мы успеем? – спросил я. – Наш усатый друг не дал определённых рамок времени, поэтому почему бы и нет? – улыбается Элис и подмигивает. "Она хочет моей смерти", – не без внутренней улыбки думаю я. Но сразу, с места в карьер, к самой интересной части переходить не хочется, с десерта обычно не начинают. Поэтому я предлагаю для начала пройтись по скверику в двух шагах отсюда. Элис соглашается, и мы направляемся в ту сторону.Элис
Сквер выглядит весьма мило, а самое главное - безопасно. Поэтому мы идём туда. Нас дружелюбно встречают безмолвные скамеечки, беседки, в которых по вечерам (но не сейчас) обычно сидят влюблённые, а также спокойные деревья, кустики, клумбы с эстетично высаженными цветами и газончики. Мы прогуливаемся по аллеям, перемещаясь от одного фонарного светового пятна к другому. Фрэнки молчит и умиротворённо улыбается, глядя вперёд, но глаза его горят. Кого-то, конечно, интересует, кем же я Фрэнки прихожусь, что гулять среди ночи он позвал не Маэстро, не лечащего врача и не кого-либо другого, а меня? Я просто его подруга, а он мой, как говорят англоязычные люди, BFF. Как так вышло – не спрашивайте, долгая история. Как-нибудь в другой раз. Надеюсь, что никто на меня не обидится за то, что я утаю эту подробность. – Фрэнки... – осторожно обращаюсь я к другу. – Да? – моментально реагирует он, вздрогнув. Меня это веселит, он понимает это, мы опять начинаем хихикать, и я ещё в качестве "бонуса" напоминаю об одном звонке с автоответчика: – Помнишь: "Фрэнки, я люблю тебя, давай поженимся!.." – Давай! – писклявым голосом отвечает Фрэнки. Для меня это настолько неожиданно, что у меня случается истерика, и я просто падаю на землю и истерически хохочу. Вот просто: как шла, так и упала. Меня просто унесло. Боюсь вообразить, как я выглядела в этот момент. Хорошо, что была глубокая ночь, и это зрелище было доступно только глазам Фрэнки, который сразу подбежал ко мне и начал пытаться привести в чувство. Бесполезно. Через некоторое время, немного успокоившись, я поднимаю голову и вижу это довольное "личико" (обычный человек завизжал бы от ужаса), озарённое то ли улыбкой, то ли ухмылкой. – Мы квиты, – смеётся мой друг.Фрэнки
До чего забавно вышло: по телефону Элис довела меня до истерики, теперь я её. Она просто упала, нет, повалилась кулём на землю, и её скрючило, как в припадке. Признаться, выглядело это несколько, мягко говоря, жутковато, но для Элис это ещё нормально, она и не такое может выкинуть. Как, впрочем, и ваш покорный слуга, хе-хе... Надо видеть, что мы иногда вытворяем. После нескольких бесплодных попыток вернуть Элис в более адекватное состояние я, склонившись над ней, решил просто подождать, пока она сама просмеётся. И, вы не поверите, через две минуты она уже подняла на меня глаза, и что-то (видимо, это была моя улыбка, вызванная ситуацией) заставило мою подругу вопросительно на меня посмотреть. – Мы квиты, – произнёс я. – Чего? – не поняла лежащая на спине Элис. – Офигенная ситуация получилась: сперва ты по телефону меня рассмешила, а теперь я тебя, – усмехнулся я. – А-а... Ха-ха, точно! – снова рассмеялась она. И протянула мне руку. – Встань меня. Пожалуйста. Теперь уже смеяться начал я. – Встать тебя?! – Да! Тебя что-то не устраивает?! – Да пожалуйста!.. – я взял её за руку и вытянул в вертикальное положение. И вдруг почувствовал то, чего никак не ожидал сейчас - урчание в желудке. – Слушай, это... – я слегка дёрнул Элис за руку. – Да?.. – она повернулась ко мне. Лицо было такое участливое, что из желания опять-таки повеселиться я решил подыграть и сделал максимально несчастное лицо из возможных – бровки вверх, а взгляд такой "молящий" (увеличенные зрачки придают нужный эффект) – и озвучил желание: – Кушать хочется... Желаемый эффект был получен. Элис затрясло от смеха, и она отвела глаза. Затем повернулась обратно и погладила меня по голове, что, к слову сказать, меня тронуло; Элис это поняла и сказала: – Дружеский жест, ничего необычного. Счас пойдём. – Затем, теребя в пальцах прядку моих волос, неожиданно спросила несколько удивлённо: – Кстати, чем ты голову моешь?! Вопрос поставил меня в тупик. Я почему-то решил, что это отрицательная оценка, и со смехом выдал: – Что, всё так плохо, да? Элис недоумённо на меня глянула. А потом произнесла: – У тебя шикарные волосы. Я в хорошем смысле, вообще-то, говорю, – в который раз за ночь рассмеялась она. – А-а! Чёрт... – я прикрыл лицо рукой от сознания собственной оплошности и почувствовал, как улыбочка сама собой наползает на лицо. Элис ткнула меня в руку, повыше локтя, и сказала... нет, скорее попыталась выговорить сквозь смех: – Пошли уже. Но мне хотелось растянуть удовольствие, и я ответил, сам не зная зачем: – Да ладно, давай ещё погуляем. Элис посмотрела на меня, как на незнакомого. В её глазах читалась лёгкая усмешка. – Фрэнки, у тебя на лице написано, что ты хочешь пожрать. Пожрать! Кого ты пытаешься обмануть? Я был несколько обескуражен. Хотя, чёрт возьми, какое там "несколько".Элис
Фрэнки, судя по перемене, которая в одно мгновение произошла с его лицом, был совершенно сбит с толку. – Что, правда? – спросил он с совершенно обезоруженным видом. Мне чуть не стало его жалко. – Я угадала твои мысли, значит, всё, мы идём ко мне домой, – в конце концов выдала я, потихоньку пихая друга в сторону своего дома. Фрэнки закатил глаза, изображая эмоцию из разряда "Боже Иисусе", развернулся и пошёл сам в нужную сторону. Через некоторое время мы уже были у меня дома. Я скинула в прихожей обувь и толстовку, оставшись в футболке, и прошла в ванную. По-быстрому помыла там руки и направилась на кухню. Краешком глаза я углядела, как мой гость проделывает то же, что и я за несколько секунд до этого. – У тебя тут так тепло. Приятнее, чем на улице, – раздался голос из коридора. – Разве? По-моему, так же... – ответила я, доставая из холодильника банку с "деликатесом". – Теплее. – заверил меня Фрэнки, входя в кухню, и я действительно почувствовала, как меня обволакивает приятный домашний тёплый воздух. – И притом не душно даже, – отметил Фрэнки не без ноток удивления в голосе, – как ты так проветриваешь? Я усмехнулась. – Не поверишь. Беру и проветриваю. Мой друг фыркнул. А потом я услышала его тихие, но нетерпеливые шаги сзади и несколько взволнованный вопрос: – Ну что, есть моя еда? – Прямо уже твоя, – ухмыльнулась я, – ты не забыл случайно, кто в этой квартире хозяин? – Забудешь тут, – многозначительно произнёс Фрэнки. Я поставила вожделенную банку на стол. Мельком взглянув при этом на компаньона, я увидела, что глаза Фрэнки увеличились примерно вдвое и снова загорелись, на этот раз даже сильнее., чем обычно. Естественно, банка сразу же исчезла со стола, и я услышала восторженный вопль: – Она ещё не открыта!.. – Ну да, – подтвердила я, – я только вчера его купила, – и подошла к столу для готовки - сделать нам чай. – Где у тебя тут ложки? – слышу я заинтересованный голос. Поставив чайник, я открываю верхний ящик кухонного стола. – Пора бы уже запомнить... учитывая то, как часто ты бываешь у меня дома. – улыбаюсь я. Завершив приготовления, мы усаживаемся за стол на привычные места: у окна, друг напротив друга. Чуть-чуть молчим, пока Фрэнки наслаждается джемом. – Что слышно от Маэстро? – интересуюсь я. – У него завтра какая-то встреча, – сообщает Фрэнки – попросил не будить. Он секунду смотрит на мою руку, которой я держу чашку, и спрашивает: – Слушай, зачем тебе такие длинные ногти? Кого ты хочешь исполосовать? Вернее, я уже догадываюсь, кого... – он делает акцент на последнем слове и слегка ошалело глядит на меня. – Да нет, дурной! – смеюсь я. – Тут как раз таки дело в Маэстро. Он же учит меня играть на гитаре. – я улыбаюсь, вспомнив, что не за горами ещё одна встреча, а значит, и ещё один урок. Фрэнки делает большие глаза и кивает. Видно, что он несколько удивлён и не совсем понимает, о чём речь. Хотя чему бы тут удивляться – сам же присутствовал в тот момент, когда я в первый раз взяла в руки гитару. И кто-кто, а Фрэнки видел, что я чувствовала, когда Маэстро объяснял мне, как её держать, как зажимать лады, как перебирать струны, и когда у меня получалось! И он не помнит?Фрэнки
Когда это Маэстро успел начать учить Элис играть на гитаре? Я просто не мог вспомнить. Но, судя по взгляду Элис, МНЕ стыдно было не помнить таких вещей. – Ты же был рядом на первом занятии, – произнесла Элис, – за кулисами "Дождя", после шоу. Помнишь, ещё флажолетами восхищался? И тут память начала возвращаться. Действительно, в тот день, когда состоялось знакомство Элис с гитарой, я пришёл в полный восторг от нежного звона флажолетов. Это такой способ игры, звук от которого очень похож на колокольчики, только гораздо красивее. И это произвело впечатление на меня. Воспоминания о том, как Элис училась играть, тоже вернулись. – Да, всё, вспомнил. – сказал я. Элис прицокнула языком и сделала большие глаза. – Ну ты склеротик!.. – Вообще-то, сейчас обидно было. – Ну, прости. Дай джем, пжалста. Я протянул подруге банку с джемом, она отложила себе немного на блюдце. – Пока ты всё не сожрал, – усмехнулась она, не глядя на меня, а устремив глаза вниз. Ни слова не говоря, я взял свою чашку с чаем, предварительно убедившись в том, что он ещё очень горячий, поднёс её к плечу Элис и начал медленно наклонять... Та с визгом и смехом вжалась в стену, отгораживаясь руками. – Не-ет, не надо, пожалуйста! – заливалась она. – Я только сегодня эту футболку постирала!.. – Джема, блин, жалко?! – проговорил я, глядя на неё исподлобья и всё ещё держа чашку под углом. Ну а что? Она нарвалась и прекрасно это понимала сама... – Я, между прочим, купила этот джем специально для тебя, – обиженно заметила Элис (при этой её фразе моё сердце слегка ёкнуло. Признаться, её слова мне несколько польстили), – а ты тут мне своим чаем угрожаешь! – Заметь, – ухмыльнулся я, – я ещё ничего не предпринял, а ты уже сдаёшься... – Я сдаюсь?! – оскорбилась Элис. Затем перевела взгляд на мою чашку, всё ещё висящую около неё. – Хотя да. – Во-от! – довольно улыбнулся я. – Да что ты хочешь, от твоего голоса девушки в обморок падают! – усмехнулась Элис. Я расхохотался. Эта фраза была тонким намёком, и, будьте уверены, я этот намёк прекрасно понял. – Ладно. – изображая презрение, произнёс я и убрал чашку. – Ты была близка к катастрофе. Спасло тебя исключительно чудо. – Ох, спасибо! – ответила Элис, принимая нормальное положение на стуле. – Так что поосторожней... с этим, – многозначительно подытожил я. Элис сделала важное лицо, глянула на меня, кивнула и отпила из своей чашки. Надо признать, получилось это у неё весьма эффектно. Мы посмеялись, потом некоторое время молчали и пили чай с брусничным джемом.Элис
Спустя несколько минут молчания я глянула на часы. Увиденное меня несколько удивило. – Уже полчетвёртого. Какие у нас планы? Фрэнки тоже выразил удивление. Мы оба с трудом могли поверить в то, что прогуляли аж 2 часа. – Знаешь... Я думаю, мне пора, – задумчиво произнёс мой друг. – Да? Ну, наверное, – ответила я. – Да. – твёрдо кивнул Фрэнки. – Думаю, дольше мне сидеть не стоит. – Тогда пойдём, – я поднялась из-за стола, взяла чашку с блюдцем и поставила у раковины. Фрэнки сделал то же самое. – Посуду потом помою, – махнула я рукой. Мы оделись и вышли. На улице ничего не изменилось. То же невероятно глубокое ночное небо, аккуратно высаженные вдоль дороги молодые деревца, спящие дома... И горящие фонари. Всё это внезапно снова пробудило в моей голове вопрос, который на самом деле сидел там уже давно, но просто не было повода его задать... – Фрэнки, – начала я, – ты случайно не знаешь, кто автор этих строк: Ночь. Луна. Фонарь. Дорога. Рыжий свет и тишина. Хоть осталась у порога, Всё равно я не одна... Фрэнки повернулся ко мне и посмотрел на меня как-то странно: весело и в то же время удивлённо. – Разве ты не помнишь? – произнёс он. – Это же ТВОИ стихи... Секунду я молчала, переваривая услышанное. И хватило меня только на одну фразу: – Ух ты... Фрэнки усмехнулся, а я всё ещё не могла поверить в то, что эти строчки действительно принадлежат мне. Это было так удивительно и... приятно. – Спасибо, Фрэнки. – произнесла я. – Да не за что. – просто ответил он. Удивительно всё-таки всё это.Фрэнки
Мы неторопливо направлялись в сторону больницы. Моя спутница пребывала в лёгком шоке от услышанной информации. Я всего лишь сказал ей, что красивые строчки, описывающие ночь, которые она процитировала, принадлежат ей, а кому же ещё они могут принадлежать? Видимо, Элис никак не думала, что это её работа. Странновато, ну да ладно. У больницы мы тепло попрощались и разошлись. По пути к себе я ощутил необычное тепло. Оно исходило откуда-то изнутри меня. Ещё одна маленькая странность. Вроде бы как в нашей прогулке не было ничего такого особенного, но она оставила удивительно приятный осадок. "Интересно, Элис сейчас чувствует то же самое?" – мелькнуло у меня в голове. "Наверное, да." Кстати, мне действительно удалось уснуть.