Темная комната, освещаемая только свечами и два парня в ней, оба одеты по стилю тридцатых годов; во фланелевых костюмах, в оксфордах. Многие, увидев их, никак не отреагируют, но другая добрая половина или поведётся на их деньги, либо на внешность. Иллюзия, которую они создали вокруг себя, казалась нерушимой, и только умный человек мог заглянуть вглубь комка лжи и увидеть настоящих людей, скрывающихся на маской превосходства. Луи Томлинсон и Гарри Стайлс были как раз из таких людей; умных, хитрых, по отношению к другим и честных, по отношению к друг другу. Бескорыстные и безжалостные, они завоевывали все больше внимания, но оставаясь наедине, превращались в мягких, ранимых персон.
Влюблённый, в зеленоглазого кудрявого юношу, Луи Томлинсон каждую ночь представлял, какого же это, вдвоём властвовать над простолюдинами, охватывать вниманием каждого встречного, заставлять покрываться мурашками человека перед тобой и безостоновочно смотреть ему в глаза, от чего он затрясётся мелкой дрожью и не сможет связать и двух слов.
Чёрствый Гарри Стайлс мечтал лишь об одном; поскорее покинуть этот захлусталый городок вместе со всеми вульгарными в нем душами и дожить своё время в одиночестве, возможно, в тишине, в которой его, в скором времени, будет раздражать тиканье часов и частые скрипы пола. Но вместе с тем, он будет наслаждаться мягкой кроватью и завораживающе смотреть на танцующие в камине языки огня.
Находясь в одной комнате, каждый сидел в обшитом, дорогом кресле, мечтая о своём, не произнося вслух ни единой мысли. Но идиллию нарушила кухарка, которая, с почтением опустив голову, оповестила юношей о приготовленном обеде. Покидать атмосферу не хотелось только Луи, который откинулся на кресле, отбрасывая голову назад и продолжая мысленно представлять своё господство вдвоём с Гарри.
—Чтобы ты сделал, если бы у тебя была возможность покинуть этот холодный город и двинуться на путь к солнцу? — спросил Гарри, задумчиво нахмурив брови, сдвигая их к переносице и сцепляя пальцы в замок.
Луи призадумался на пару секунд, ведь его вполне устраивал этот город, лишь бы он был не одинок в нем, скитаясь по комнатам своего жилища, ища успокоения и упоения в холодных стенах.
—Я бы остался, не люблю начинать что-то с чистого листа.
Тем они и отличались; один хотел бросить все, а другой оставить свою жизнь на прежнем месте. Один любил перемены, а другой безумно их опасался и обдумывал каждое своё действие во всех деталях и предвидел любые исходные ситуации. Один мечтал о чем-то неизведанном, а другого все устраивало. Безумно разные личности.
Позабыв об обеде, юноши, смотря друг другу в глаза с неким азартом, пытались внушить другому свою точку зрения, с каждой секундой разыгрываясь все сильнее и сильнее.
—Возьмём в пример корабль, — начал Гарри, уже заранее зная, что его мнение будет неоспоримым, —Он плавает из одной точки в другую, и каждый раз его совершенствуют, исходя из погодных условий; думают, как лучше направить его в той или иной ситуации, он развивает в себе новые возможности, пока предметы движения действуют, точно так же и с людьми; каждый человек, меняющий климат в своей жизни, учится чему-то новому, приспосабливается к жизни в новом обществе и изучает других людей. Человек, всю жизнь проживающий в одном месте не меняется, ведь он знает о каждом человеке в своём городе, знает его историю, жизненный путь. Это – обыденность, а обыденность ведёт к скуке. Уловил?
Луи лишь покачал головой, поражённо осмысливая фразы, только что произнесённые человеком напротив. «Пойдём, обед, кажется, готов.» — тихо пробормотал он, вставая с дивана и ожидая юношу, рассматривая носки своих оксфордов и признавая своё поражение. Луи не впервые приходилось поражаться особой точке зрения Гарри, но сегодня он удивил его намного больше, чем в предыдущие дни, и восхищение Луи только выросло и появился ещё один пункт в воображаемом списке Томлинсона о качествах Гарри.
Не спеша, юноши вышли из комнаты и направились к столовой. Только вот есть совсем не хотелось.
***
Когда Гарри в очередной раз пригласил Луи в своё поместье, Томлинсон не смог отказать и был намерен в сегодняшнем визите рассказать Стайлсу о своих чувствах, поэтому сегодня он надел чистую, новую жилетку, новые штаны и вычищенные оксфорды. Но от мыслей о том,
что он собирается сказать, запонки на рубашке отказывались застегиваться, брюки не желали оставаться глажеными, а обувь вечно пачкалась. В конечном счёте, Луи сорвался и готов был уронить чайный сервиз на пол, но часы на стене остудили пыл парня, заставив взять себя в руки и начать выдвигаться к дому Гарри.
Примерно через двадцать минут Луи стучал в массивную дверь, ожидая ответа. Улыбающаяся слуга немедля пропустила парня, уважительно поклоняясь. Томлинсон лишь хмыкнул, удовлетворенно кивнув головой. Женщина оставила его на пороге дома одного и Луи разом потерял былую уверенность, вновь вспомнив о предстоящем разговоре.
Стайлс неспешно и довольно вальяжно прошёл к нему, пожимая руку и приглашая в читальню, которую Луи, пожалуй, любил больше всего в этом поместье. Оказавшись в комнате, молодые люди уселись в кресла, протягивая руки к книгам, пробегаясь пальцами по корешкам.
—Луи, – внезапно начал младший, —Возможно, это наша последняя встреча, – проговорил он, переворачивая страницу.
—Почему же? – сердце Луи, казалось, остановилось.
—Я собираюсь уехать, знаешь, поменять климат и пристроить себя к новому окружению.
В этот момент Томлинсон растрескался на части, а его живот сделал несколько сальто.
—Здорово, – промычал парень, вновь погружаясь в книгу. Тишина длилась не долго, —Знаешь, что самое смешное в этой ситуации? – юноша решил высказаться почти таким же сравнением, что недавно произносил и Гарри, —Ты - корабль, массивный и большой, настроенный двигаться в другое место, а я - лодочка, которая всю жизнь должна проживать в одной локации, и, знаешь, лодочка была настолько глупа, ведь думала, что что-то стоит для корабля, проводя с ним ночи у причала, и в одну из таких ночей лодочка бессовестно влюбилась в корабль, забыв об их предназначении, надеясь на взаимность. Вопрос в том, что же думает корабль о той самой лодочке? – русоволосый ухмыльнулся, ожидая ответа корабля.
И Гарри засмеялся.
—Корабль, определённо, очарован лодочкой, но он не предрасполагает никакими чувствами, по отношению к ней, поэтому и уплывает.
И он уплыл.
