Дочь проститутки...

Я не помню своего детства, не помню, как пошла в первый класс, и как мы с мамой жили до этого. Помню лишь приезд в новый город и начало первых проблем. Я никогда не спрашивала у мамы, почему мы живем именно так, а никак иначе. Меня не волновали мои вещи, которые я носила несколько лет подряд, не обращая внимания на их малый мне размер и сильную сноску. Мне не было интересно, по какой причине мы еле сводим концы с концами. Нет. Да и мама никогда не выглядела расстроенной или подавленной из-за этого. Каждый раз, когда у нас кончались деньги, она приводила домой мужчин, иногда они сами приходили, и в эти моменты мама нежно улыбалась мне, прося идти в свою комнату. До десяти лет я не понимала, что все эти дядечки делают в нашем доме, но потом мама как-то посадила меня на кухне и, проводив очередного клиента, рассказала... Все. У меня не было отца. Нет, он конечно же был, но его вряд ли волновала я и мама... Она забеременела от очередного клиента дождливым осенним днем и сразу поняла, что в ее жизни настали перемены. Мама не любила злоупотреблять своей работой - ей не нравилось это, но все же приходилось ублажать мужиков с дороги, пытаясь обеспечивать свою и растущую где-то внутри нее жизнь. Первые месяцы, пока живот был не так заметен, мама копила деньги на следующий период, не упуская никакой малейшей возможности подзаработать. А потом к ней пришел высокий красноволосый мужчина, но он не был ее клиентом... Игнил предложил маме взять в долг, на следующие месяцы моего развития, и она, конечно же, согласилась. Мама любила меня так сильно, еще даже до моего появления... Он был хорошим другом нашей маленькой семьи, всякий раз подкидывая несколько смятых купюр, оставляя их у зеркала в прихожей, как бы, невзначай. А после он стал маминым сутенером, приводя ей приличных клиентов и давая возможность зарабатывать больше. После моего рождения, мама переехала поближе к Игнилу-сану, он сам настоятельно рекомендовал ей это. У меня не было детской кроватки и стульчика для кормления, мама не выпускала меня из своих нежных рук и все время заботилась и оберегала. Я до сих пор помню ее тихий шепот на ухо - приятная колыбельная, - и теплый поцелуй в лоб, наверное, единственное, что оставило след детства. На каждый Новый год и День рождения я получала подарки сначала от мамы, а потом и от Игнила-сана. В один из таких дней, дядя Игнил познакомил меня со своим сыном - Нацу. Он был старше меня на два года, но мы любили играть вместе. До определенного момента... Как-то раз, мама привела очередного, и он, избивая ее и насилуя на протяжении трех часов, оставил неизгладимый след в нашей с ней жизни. После того, как этот ублюдок покинул наш съемный дом, мама зашла ко мне в комнату, вытирая рукой слезы и запекшуюся кровь на лице, придерживая разорванный в клочья халат, протянула мне несколько купюр, тихо прошептав: "Купи себе все, что хочешь, солнышко." Я лишь медленно поднялась, выхватив злосчастную плату и яростно выбежала на улицу, сминая чертовы бумажки. Выудив из кармана пачку спичек, схваченных тогда с кухонного стола, я подожгла деньги, развеяв их на ветру, а потом громко заплакала, упав на колени и свернувшись калачиком. Я вернулась домой лишь тогда, когда сильный ветер пробил меня до костей, а влага на щеках больше не обжигала, будто лед скользя вниз. Мама сидела на кухне и пила свой любимый кофе без сахара. Я намочила край своей рубашки и подошла к ней, вытерев остатки крови на лице. Она крепко обняла меня, и мы просидели так до утра. После этого ее здоровье пошатнулось... В школе все знали, кем работает моя мама, поэтому не особо спешили дружить со мной. Лишь плевали в лицо гнусными обзывательствами и называли дочерью проститутки... На мое пятнадцатилетие мама легла в больницу, а старые семейные друзья вдруг отвернулись. Нацу - товарищ и мой "старший брат" - просто перестал приходить на мои праздники и общаться со мной. Маме становилось все хуже... Глотая слезы и умоляя врачей помочь моей мамочке, я спала на полу в той же больнице, помогая медсестрам выносить утки и поднося нужные лекарства тем или иным больным, ухаживая. Это была моя первая работа. Работа за лекарства для мамы. Моя успеваемость в школе резко упала, и я перестала ее посещать, вылетев как пробка от шампанского. Маме по-прежнему становилось хуже... Тех подачек, которые я получала от медсестер, не хватало, и руки постепенно опустились. Просидев всю ночь у двери в мамину палату, я вдруг поняла, что у меня есть еще шанс! Собрав свой старый потрепанный джинсовый рюкзак, я побежала в сторону бывшего дома, чтобы прихватить особо дорогие предметы. Нас выселяли из-за неуплаты, и все наши вещи стояли около двери. Забрав фотоальбом и мамин чайный сервиз, что она хранила еще до моего появления, я побежала к дому Драгнилов. У меня не было другого выхода... Дверь мне открыл удивленный Нацу, но я не особо обратила на него внимание, врываясь в дом и ища глазами кабинет его отца. Лишь спустя час оров, Нацу объяснил, что его отец уехал, оставив дом на него. Помявшись, я твердо произнесла, что хочу работать на Драгнилов и мне очень нужны деньги. Нацу ударил меня. Больно и обжигающе-горячо. Он накричал на меня и сказал, что я совсем съехала с катушек, после чего засунул мне в рюкзак крупную купюру и вышвырнул из дома, пригрозив, что если я еще раз приду - он прихлопнет меня как муху. Добежав до больницы и заплатив врачу, я с замиранием сердца ожидала его вердикта. Маме помогли... Первое, что я услышала, когда вошла в палату, это злой мамин баритон и вопрос:"Откуда деньги, юная леди?" Рассказав правду и поделившись с мамой моей предыдущей идеей по заработку, я, конечно же, заплакала. Через пару дней маму выписали, и мы начали думать над жильем. Я категорично запретила маме продолжать ее работу, несмотря на то, что денег больше не было. "Нам не привыкать!" - сказала я маме, подходя к дому Драгнилов. Пусть они и перестали общение, думаю, раз Нацу мне помог, Игнил-сан поможет нам обеим. Словно по волшебству, для мамы нашлась вакансия швеи, и на первый заработок мы вновь сняли квартиру, но уже в другом месте. Она была меньше и скуднее, но не менее желанней для нас. Не помню с чего все началось, но на мое семнадцатилетие семья Драгнилов вновь посетила нас с мамой, и Нацу поцеловал меня в первый, но отнюдь не в последний раз. И вновь понеслось...

***

Я не знаю, зачем рассказываю тебе это, но сейчас, сидя на нашем диване и поглаживая тебя так же, как это делала мама, я просто хочу, чтобы ты знал, как я люблю тебя, малыш... - Ну и чего ты опять плачешь? - розоволосый внимательно осмотрел меня, а потом улыбнулся и приобнял, легко поцеловав в висок. - Не знаю... Прости, - положив голову ему на плечо, я почувствовала, как поверх моей ладони, ложиться его горячая рука. Мама умерла несколько месяцев назад, как сказали мне, от рака молочной железы...