Ты не придёшь за мной

— Ты не придёшь за мной. Хочется верить в обратное, но из горла хрипло вырывается раз за разом одно и то же. Он точно знает, что это правда. Черно-белыми лентами старого кино прокручиваются воспоминания и слова. — Моран, я легко заменю Вас, если допустите еще одну ошибку, — произносит холодный и раздраженный голос. — Хороших снайперов много. Войны штампуют их в огромном количестве. Мориарти в элегантном костюме сидит, откинувшись в дорогом кресле, и смотрит на него как на пешку в своей сложной игре. Иногда снайперу хочется заехать боссу со всего размаха, разбить это красивое лицо, выбить всю самонадеянность, высокомерную холодность и отстраненность. Смотреть, как костюм окрасится красными пятнами, чувствовать чужую кровь на руке. Даже нет, скорее ощущать, как частица другого, очень нужного ему человека, теперь на коже. Можно было просто уйти, но он оставался, как собака, преданная до конца жестокому хозяину, который ее пинает и унижает. — Понятно, сэр. Больше не повторится. Но Себастьян лжет, зная точно, что повторится, в противном случае снайперу не выпадет шанс снова увидеть Джима. Иначе будут приходить короткие СМС с датой, именем и временем. Вечера заполнятся тягучей пустотой и мыслями. Воспоминания накатывают снова. Мориарти стоит близко, почти касаясь, и зло тычет пальцем в бумаги. До Морана долетают лишь обрывки фраз. — Вы не приняли в расчет ветер, и поэтому… Снайпер дословно представляет, что скажет Джим, отгораживаясь холодным «Вы», обращаясь, как к незнакомцу, как к подчиненному. Себастьян даже знает больше, чем тому известно. Чтобы не попасть в жертву и при этом все же убить срикошетившей пулей, снайперу понадобились куда более сложные расчеты, чем те, которыми машет перед ним босс. Моран не слушает, таращится в листок, кивая, как китайский болванчик, при этом вдыхая запах парфюма Джима. В нем есть что-то от легкого морского бриза и летнего солнца. Руки приходится засунуть в карманы, чтобы не позволить себе случайно ничего лишнего. Мориарти выдыхается, к сожалению Себастьяна, и заканчивает свою гневную речь взмахом руки и словами: — Уходите, мне требуется время, чтобы найти толкового снайпера, и только поэтому Вы все еще работаете на меня. И так до следующей оплошности, пока однажды Джим не говорит с восторгом. — Я нашел его. И тогда Себастьян совершил фатальную ошибку, понимая, что другого выхода нет. Его очень скоро хладнокровно выкинут на улицу. Приставить пистолет к виску Моран не смог, а вот если снайпера убьют руками Майкрофта Холмса, получится вполне приемлемая развязка. Односторонняя привязанность слишком выматывала, а одиночество впереди пугало. Но совсем скоро не будет ничего: ни больших глаз, меняющих выражение, как калейдоскоп, ни хрупкого тела, скрытого дорогими костюмами, ни безупречных туфель, одна из которых всегда мерно раскачивалась в такт словам Джима. После очередного дела, он не ушел, а остался на крыше с винтовкой. Был ясный осенний день, вполне подходящий для самоубийства. Себастьян дышал полной грудью смесью запахов прелой земли и свежести, смотрел на яркие листья, и дожидался смерти. Били сильно, но не убивали. Моран был даже расстроен этим фактом. Казалось, что в теле не осталось ни одной целой кости, а жизнь всё не уходила, как будто он упрямо продолжал цепляться за призрачную надежду, глупую и беспочвенную. Глаза почти заплыли, но может оно и к лучшему, хоть не видеть серые облезлые стены и металлическую кровать. Холодный пол, на котором Моран лежал, колол обнаженный торс миллионом иголок, но вставать не было ни сил, ни желания, ни возможности. Тело тупо ныло, пытаясь достучаться до него, но чувство самосохранения давно отключилось, погребенное под слоем апатии. На сегодня с Себастьяном закончили и бросили в камеру, завтра его последний день. Моран был в этом уверен и вполне готов. Только вот горло не слушалось, и раз за разом из него вырывается с глухим отчаяньем, заставляя подсохшую корочку на губах болезненно трескаться и кровоточить: — Ты не придёшь за мной. Металлическая тяжелая дверь со скрипом открылась. Удивляться не было сил, внутри появилось даже какое-то подобие радости. С ним решили покончить сегодня, значит, не придется мучительно ждать завтрашнего дня, погружаясь в бессмысленные воспоминания. -Идиот! Что ты наделал?! — произнес знакомый голос в котором неожиданно для Себастьяна прорезались истерические нотки. Он с трудом приоткрыл глаза. Напротив сначала сверкнули начищенные до блеска туфли, потом в зону обзора попали огромные черные глаза, в которых бушевало бешенство. Снайпер подумал о том, что сейчас Джиму хочется врезать ему, не меньше, чем когда-то Морану. — Дурак! — еще раз высказал свое мнение по поводу умственных способностей подчиненного криминальный гений. — Лучший снайпер, которого я нашел — это ты. Я разгадал все твои уловки и это… Джим замолчал на секунду и вытер окровавленное лицо Себастьяна рукавом дорогого пиджака. — …гениально.