Воспоминания из прошлого

      Когда Коэн связывал себя отношениями с Хакую, он не мог даже знать, чем это обернётся. В тот момент он был простым молодым юношей, который получал больше, чем просто влюблённые взгляды, которых Коэн удостаивался в самые неподходящие моменты. Он получал любовь, нежность, заботу и всё это лишь за несколько часов коротких встреч.       Поначалу Коэн думал, что всё в порядке и это обычная привязанность к человеку, который всегда был готов помочь, в любое время суток, стоило лишь только подойти к двери покоев и постучать по деревянной раме двери. А потом вздрогнуть от тихого голоса:       — Проходи, Коэн. Я знаю, что это ты.       Каждый раз у юноши замирало сердце, когда он с лёгким шуршанием открывал и закрывал двери, проходя вглубь комнаты, где обычно любил сидеть Хакую.       — Что у тебя случилось? — всегда с улыбкой спрашивал мужчина, пусть и знал, что по лицу Коэна в тот момент можно было прочитать всё. Каким бы закрытым для всех ни был юноша, он расслаблялся рядом с Хакую, позволяя брать себя за руки, мягко проводить пальцами по запястьям.       Став взрослым и сильным мужчиной, Коэн думал, что будет легко отделаться от воспоминаний прошлого, несмотря на то, что слишком многое во дворце и за его пределами напоминало ему о времени, пусть недолгом, но проведённом вместе с Хакую.       Но это было невероятно трудно. Раз за разом мужчина возвращался в своих снах к тому моменту, когда узнал, что больше не было его возлюбленного. В тот момент с трудом в это верилось и это выбило юношу из колеи, из-за чего он просто закрывался в себе, с ужасом пытаясь понять, что происходит. Все тогдашние события сменялись в голове с невероятной скоростью, и Коэн тихо выл, сидя ночью в своих покоях и прижимая к себе меч, единственное, что осталось от Хакую.       — Коэн, ты плохо спал ночью? — Коэн резко очнулся от своих мыслей, поднимая голову и сталкиваясь взглядом с Комеем, который сидел с ним в кабинете.       — Нет, просто сильно задумался.       Комей нахмурился, но не стал ничего говорить, возвращаясь к своим делам. Расспрашивать брата не хотелось, да даже если бы и спросил, то получил бы скупые ответы о том, что всё в порядке и не нужно беспокоиться.       Вот только во время некоторых ночей Коэн думал, что сходит с ума. Он не мог заснуть, а перед глазами, будто назло, мелькали моменты, которые делали, тогда ещё юношу, счастливыми. Прикосновения, лёгкие поцелуи на щеках и губах, ночные разговоры и вылазки в сад через балкон, Коэн тогда чуть не упал, но Хакую поймал его. Всё это вызывало теплое и трепетное чувство в груди, которое резко обрывалось воспоминаниями о пожаре, всеобщей суматохе во дворце, изуродованных телах, которые поспешно закрывали тканями, и то, как Коэна уводили слуги, лишь бы он не видел ничего.       Но он видел всё и даже слишком много, а оттого не смог спать первой ночью, лишь лёг на кровать, свернувшись в клубок под одеялом, и лежал. Сознание будто отвергало всё произошедшее, и лишь через неделю юноша сумел нормально заснуть. Ту ночь Коэн проклял.       Окровавленный Хакую, пожар, слова любви и прикосновение неживых рук заставляли Коэна просыпаться в холодном поту и до боли впиваться ногтями в ладони, глубоко дыша. Он убеждал себя, что это пройдёт со временем, но раз за разом становилось всё только хуже, страшнее, и позже Коэн слышал, как слуги обсуждали, будто во дворце завелись призраки, которые воют по ночам. Но им не нужно было знать, что это был первый принц, который выл в подушку от осознания того, что не увидит больше этих влюбленных взглядов, не почувствует прикосновений слегка шершавых пальцев к своим запястьям и не сможет провести такой спокойный вечер.       Но по мере взросления кошмары становились всё более редким явлением, ведь мысли Коэна стали занимать совершенно другие вещи. Вот только каждый раз, одеваясь по утрам, мужчина чувствовал то приятное чувство в груди, когда прикасался пальцами к рукояти меча, прежде чем взять его с собой.