***
Ужин был превосходен, за столом присутствовала и Мария, только детей не было. Всё же интересно, где их мать? Умерла? Сбежала с любовником? В последнее мало верилось, как я подозреваю, Антонин достал бы их и из-под земли. А, может, именно так всё и было? — Машенька, как дети? — нарушил молчание Долохов. — Как себя вёл Саша, не сильно капризничал? — Нет, всё хорошо. И температура не поднималась. То зелье, что вы для него принесли, оказалось намного лучше аптечного. — Вот значит как, интересно… — протянул Тони. — Надо поблагодарить Люциуса, уж не знаю, что за зельевар варит для него зелья, но свою работу он знает. Я навострила уши, кажется, я догадываюсь о личности таинственного зельевара. Но ведь он ещё должен учиться в школе?.. — Дядюшка, надо бы заказать этому магу все домашние зелья, — сказала Маша, наливая мне чай. — Да, да, конечно, я поинтересуюсь у Люциуса, как зовут его зельевара и мы напишем ему, — Долохов откусил кусок аппетитной булочки и зажмурился, как сытый кот. — М-м, вкуснятина! Повезёт же тому, за кого ты выйдешь замуж, девонька. — Дядя, какой замуж! Я от вас никуда не уйду! А кто за детьми присмотрит? Нет уж, вы меня не бросили, когда родителей не стало, а я ваших детей ни за что не брошу. Так и знайте! — Так я-то вот он, никуда не делся, уж как-нибудь справлюсь. Ты и так из-за нас школу бросила. Кстати, как твои успехи, готовилась? Было бы хорошо, если летом ты смогла сдать экзамены. — А если и не сдам, так что? Замуж меня и недоученную возьмут! — Так ты же вроде не собиралась! — захохотал Антонин. — Ну ладно, ну пошутил я, не дуйся. О тебе, кстати, Фергус Флинт спрашивал, помнишь такого? Да, вот кто мог бы подумать, что я буду сидеть за одним столом с Антонином Долоховым и слушать, как он дразнит свою племянницу. Куда же она делась потом, когда дядя попал в Азкабан? А что случилось с детьми? Выжили ли они, выросли? Я понимаю, что самый страшный маньяк может быть отличным семьянином, но, глядя на дядю с племянницей, я не хотела верить, что он именно такой. Не может быть, не верю! Проще поверить в обычного мага, который пошёл за тем, чьи убеждения пришлись по душе, и в итоге сел за них в Азкабан. А историю пишут победители. В любой гражданской войне не бывает правых и виноватых, и примером этому может служить наша революция. Тут только до меня дошло, что из-за того, что строй не сменился, не было волны иммиграции и это хорошо, но значит, нет многих книг, написанных теми, кто уехал, и теми, кто остался и писал свои произведения сообразно окружающей их действительности. Неужели не было Зощенко с его смешными описаниями коммунальных квартир? Не написали свои «Двенадцать стульев» Ильф и Петров? А Булгаков?! Неужели, «Мастер и Маргарита» осталась только в моей памяти?! А его «Белая гвардия», «Театральный роман»? Неужели нет всего того пласта литературы, к которому я привыкла? А фильмы? Какие фильмы я больше не увижу? «Служебный роман», «Иван Васильевич меняет профессию», «Карнавальная ночь», «Девчата»? Что кануло в Лету? Понимание того, что я потеряла, свалилось камнем на плечи. Я чувствовала себя так, как будто потеряла близких людей. Друзей, с которыми так хорошо было коротать одинокие ночи, над чьими шуточками смеяться, и плакать, сочувствуя их горю… — Что-то вы загрустили, Леночка, — прервал мои тяжкие раздумья Антонин. — Возможно, вы хотели бы узнать у меня что-то, о чём не удалось узнать из газет. Давайте пойдём в гостиную и вы сможете удовлетворить своё любопытство. — Я пойду, уложу Сашеньку и почитаю с Полей, — встала из-за стола Мария. — Мне тоже очень хочется пообщаться с вами, Елена Павловна. Возможно, у нас получится это сделать завтра. Доброй ночи. — Ну, а мы поболтаем, да, Леночка? Сейчас, вот только доем эту плюшку.***
С Долоховым проболтали почти до рассвета. На мои вопросы по политической программе его Лорда, Антонин давал достаточно полные ответы. С его слов, ни о каких гонениях маглорождённых волшебников разговор даже не шёл, а все случаи первых убийств, о которых кричал «Пророк», были спланированной акцией по дискредитации чистокровных. Поверить в то, что в террористы и маньяки подались богатые и уважаемые семьи — значит, ничего не понимать в политике. — Сама подумай, чистокровные занимают большинство мест в Министерстве, в Визенгамоте, у них свои предприятия, фермы, магазины и лавочки, работающие столетиями, — убеждал он меня. — И вдруг они захотят это всё разорить, подвергнуть опасности и пойти убивать? — Знаешь, из истории моего мира я знаю много примеров, когда террористические организации, сначала оплачиваемые богатыми спонсорами, потом поворачивали оружие против самих же спонсоров. Так что не удивлюсь, если чистокровные просто не оценили степень опасности, исходящую от вполне здравомыслящего поначалу политика. Вот ты, если не секрет, чем занимаешься в организации? Вряд ли пишешь воззвания и манифесты. — Ты права, я обучаю молодых людей. Я знаю много того, что запрещено в Англии, но разрешено в остальном мире. И те, кто приходят к нам, просто хотят, чтобы знания, хранимые многие века, не исчезали только потому, что у кого-то нет силы их использовать или они просто боятся знаний, которые есть у других. Ведь, как ты сама понимаешь, тот же нож служит не только для убийства, но и для приготовления пищи, и запретив его использование, ты навредишь в первую очередь повару, а не убийце, который найдёт другую возможность убить. А вот как готовить еду без ножа?! — Но вы ведь убиваете! Или ты скажешь, что всё, что пишут — неправда, и вы все белые и пушистые?! И та заварушка, в которой я оказалась — это просто вечеринка с фейерверками? — Министерские авроры, созданный Дамблдором Орден Феникса, мы — те, кого зовут Пожирателями… Сейчас уже все убивают всех. Кто начал, понять невозможно, но потом… Месть за родных, друзей… И я не могу осуждать тех, кто мстит, я сам из их числа. — За что? — Моя жена… Она не состояла в организации, ей просто не повезло носить мою фамилию. Уж не знаю, откуда в Ордене Феникса узнали о том, что я достаточно близкий человек Лорда, но на меня устроили засаду… Мне пришло приглашение от хорошего знакомого, мы иногда общались семьями. В тот день меня вызвал Лорд, а жена решила не отказывать себе в удовольствии поболтать с подругой… Она умерла, сражаясь и закрывая собой детей, успев послать мне мольбу о помощи. Я не смог спасти её, но дети остались живы. Семья моего знакомого… их убили, прежде воспользовавшись их волосами для оборотки. Я выяснил, кто был там в тот вечер, и я доберусь до них, и никакие авроры меня не остановят. — А дети? Твои собственные дети смогут остановить тебя? Что станет с ними, с Машей, если тебя убьют или посадят в Азкабан? Кто позаботится о них? У них нет матери, что будет, когда они останутся без отца? — И что делать? Простить? Смотреть, как они убивают других? Надеяться, что они не смогут снова добраться до детей? — Но ведь Орден такая же неофициальная организация, как и вы. А если сдать их Аврорату? Или просто подчинить Министерство, ведь если к вам приходят чистокровные, значит, у вас обширные связи. И вот тогда, подчинив, вы можете найти всех, кто творил зло, прикрываясь всеобщим благом. — Но… — А политика в отношении маглорождённых, которых вы просто заставите учить правила и обычаи магического мира, не убивая, а разъясняя, даст понять простым обывателям, что вас просто пытались дискредитировать. Но поверят только в том случае, если ты говоришь правду, и ваш Лорд действительно не желает убить всех маглорождённых и подчинить маглов, как об этом пишут в газетах. — Только идиоты могут думать, что горстка волшебников справится с маглами. Нам не удалось сделать это в Средние века, не удастся и теперь. И только дважды идиоты могут хотеть сблизиться с маглами. Статут о Секретности придуман не для защиты маглов, что бы не думали об этом наивные люди, а для защиты именно тех дураков, что считают себя сильнее. Но мы что-то заболтались. Очень интересно, что ты, прочитав только несколько книг и газеты, узнала так много. И ещё интереснее, что ты смогла меня разговорить, — Долохов с явным любопытством и толикой уважения смотрел на меня. У меня возникла мысль, что я явно сболтнула много лишнего. — Я просто внимательно читаю и думаю над прочитанным, а иногда на меня находит озарение, — постаралась как можно беспечнее сказать я. — Кем ты была в своём мире? Аналитиком? — Нет, что ты, Антонин, я работала простой секретаршей в маленькой фирме, занимающейся продажей оргтехники. — Секретарь? Тебе нравилась работа? — Ну, это было интересно, а если бы ещё платили больше, то я бы даже любила свою работу, — рассмеялась я вполне искренне.***
Да, не так-то прост этот волшебник — знает об аналитике, разбирается в политике и не является фанатиком борьбы с грязной кровью. Если и Лорд такой же, то всё не так, как я привыкла думать…