Неугодная

«Неугодная» Лорд Шахам Второй был из тех лордов, что славились беспощадностью и садизмом, в купе с глупостью. Земли Де’Ли страдали. Страдали от его жадности, спеси и дури, что заставила добрую половину мужского населения, которое должно было пахать землю и заниматься ремеслами, заниматься более выгодным для лорда занятием — войной на северных границах. Казна земель Де’Ли пополнялась и нищала каждый день. Женщины работали на полях, торговали с Югом, платили, по-настоящему королевские налоги, продолжая держать на плаву ненасытный аппетит вассала. А война, обходящаяся с госпожой Удачей, так, как обходится муж с нелюбимой женой, била по карману, редко нахваливая скудным награбленным, с таких же скудных земель севера. В один, из зябких дней поздней осени, Шахам, проснувшись явно не в духе, восседал на своем троне, укутавшись в огромное полотно из шкур волков. Белых волков. Лорд был хмур, заспан и его лицо, без того бледно-серое и обрюзгшее, отекло после ночной попойки. Из отлично выделанных белоснежных шкур, торчали лишь его голова, с редкими, серого оттенка, волосами, и рука, морщинистая, такая же бледная, как лицо, с множеством старческих пятнен на тыле ладони. В руке он держал небольшой хрустальный кубок с зеленой жижей внутри. Вокруг него с легкостью стройной девицы, порхал придворный лекарь, с висящим до середины бедра, как у старого пивовара, брюхом. — Сир! — хлопотал он, подливая в кубок еще немного снадобья, которое должно было вывести лорда из осенней хандры. — Ничто лучше женщины, не согреет вас в такое время и с такой лихорадкой! Лорда не лихорадило. Ни капли. У лорда была неиссякаемая привычка лечиться и выдумывать себе болезни. Сэр Ггурхан Седовласый, молодой мужчина, седой не по годам, громко прокашлялся, привлекая внимание лорда к Совету. Его овальное лицо, с острыми, как бритва, скулами, было гладко выбрито, хмуро и румяно. Он сдвинул кустистые, с нередкой проседью, брови, в знак того, что Совет собрался не просто так, а по важному вопросу. Лорд лениво покосился на стоявших перед ним членов Совета. Трое мужчин, разного возраста, стояли перед ним в линию, сверкая в тусклом свете свечей, начищенными латами. Ггурхан Седовласый, Артатор Элийский и Рорх Три Глаза, командармы его северного фронта, прибыли накануне вечером. Для них был устроен пир, хотя побед из них никто давно не одерживал. Однако лорд восхвалял своих военачальников, словно, те закончили многовековую войну. Все трое были бодры и свежи, кроме лорда, хотя мужчины выпили почти одинаково. Сказывался возраст. Одного члена совета не хватало, и лорд недовольно фыркнул, почавкал зеленой жижей, и, водрузив хрусталь на высокий трехногий кованный столик, повернулся к Совету. Волчья шерсть зашелестела о его деревянный трон. — Где эта вертихвостка? — раздраженно проскрипел он, со скучающим видом упершись подбородком в кулак. Его полулежащая поза заставила спокойного Ггурхана вскипеть. — Миледи Рагосская не прибыла вчерашним вечером, — ответил за него Рорх, звякнув кольчугой, подавшись вперед. — Ханс! — Я здесь, миссир! — тут же, словно черт из табакерки, из ниоткуда выскочил худосочный придворный. — Госпожа Рагосская не прибывала? — хмуро спросил Шахам. — Никак нет, миссир. В конюшнях ее коня нет. — Отправьте к северной заставе мальчишку, узнать, не проезжала ли она. — Мигом, миссир, — мужчина широко откланялся и выбежал из залы. Ггурхан проводил его взглядом. Каменные стены замка Шахама еще долго сопровождали его уход эхом. В зале стало светлей. Солнце окончательно взошло, пробивая своим светом, темно-бордовые портьеры на окнах. — Женщины — народ не дисциплинированный, как ни крути. Им что есть, так похлебку варить, а не мечом размахивать, — с умным видом бормотал Шахам, причмокивая и покашливая на каждом слове. Ггурхан поморщился. Выя Рагосская, молодая девушка с острова Рагоса, того, что замыкал на востоке северные границы земель Де’Ли, невысокая, крепкая и крайне красивая, бередила душу Ггурхану в каждую их встречу. Она была главой разведывательных отрядов, численность разведчиков в которых, суммарно не выходила за пределы сотни человек. Они действовали, как внутри земель, так и на чужих территориях и все их разведывательные операции планировала именно она. И без нее Совет не мог проводить собрания. Точнее без тех данных, которыми она располагала. Ггурхан задумался, что же могло ее задержать, и не заметил, как лорд, решил сэкономить время. — Докладывайте, господа, — махнул он рукой и, чтобы она не зря охлаждалась, решил почесаться. Первым вперед, как впрочем, и всегда, выступил Рорх. Самый старший из Совета, тоже седой, с пышной вьющейся шевелюрой и длинной бородой, вояка, с гордостью носивший огромный шрам через правую бровь, словно та была орденом. Он высоко задрал подбородок и докладывал о ситуации, которая сложилась на северо-восточной границе земель. Никийцы, народ с севера, были настоящими дикарями. Точнее воевали они словно дикари, без системности, без тактики, без дисциплины и умения, но от того достаточно плодотворно, руша всевозможные планы противников и не давая им покоя. Рорх был изначально против борьбы с северными племенами, что не были частью земель Гардии, против которой и была затеяна эта война. Но лорд-самодур был непреклонен и теперь, максимально равнодушно и с неким раздражением слушал Рорха. — Мы удерживаем линию фронта, но разведка доложила о приближении нового гардийского войска. Бой на две стороны, особенно с дикарями, заранее рискованный шаг, милорд, — Шахам остановил его небрежным жестом, заставив Рорха замолчать, и кивнул в сторону Артатора. Рорх, скрипнув зубами, посмотрел на Ггурхана и отступил назад. Ггурхан лишь двинул бровью. Артатор, самый юный полководец, который держал в своих руках основную, центральную, часть фронта, звонко отчеканил доклад о том, что он успешно удерживает линию фронта, и даже преуспевает в ее продвижении вперед. На его речь лорд отреагировал более весело. Его лицо прояснилось, слегка зарумянилось и растянулось в легкой улыбке. Златокудрый воин, прославленных на юге, голубых кровей, был любимчиком лорда. И откровенным подлизой, так как Ггурхан прекрасно знал, что центральный фронт не сдвинулся ни на шаг. Когда очередь дошла до доклада Ггурхана, и он ступил вперед, по залу прокатилось эхо спешащих шагов. Каблуки, недавно ушедшего придворного, что убежал узнавать о Вые Рагосской на заставе, отстукивали бешеный ритм. Мужчинка несся со всех ног, и когда появился в зале, Ггурхан и остальные присутствующие, увидели на его лице неописуемый ужас. — Сир! Лорд! — лепетал он, задыхаясь. Перо на его лиловом берете комично плясало из стороны в сторону. — Пришли вести с заставы! Сир!!! Лорд Шахам раздраженно нахмурил брови. То, что прошептал ему на ухо запыхавшийся мужчина, заставило его вскочить с трона и скинуть шкуры. Ггурхан подавил в себе смешок. Пожилой лорд, всю жизнь просидевший на этом резном стуле и отлеживающий бока на перине, был морщинистый, обрюзгший и, по-женски, полный. И голый. — ЧТО? — гневно вскрикнул он, сопровождая эхом свой подъем с трона. Придворный мигом поднял шкуру с пола и заботливо, а больше от страха, обернул ей своего господина. Не успел он выпалить что-то еще, как послышались новые шаги. На этот раз металлические набойки на каблуках пели о камень в дуэте со шпорами. — Это она, миссир! Она здесь! — затрепетал вокруг лорда худой, и Ггурхан нахмурился. Они с Рорхом переглянулись, оба мрачные, словно уже знающие что случилось. Ггурхан обернулся на дубовые двери, из которых вот-вот должна была выйти Выя. Его сердце затрепетало так, как трепетало на первой его битве. Он видел эту женщину всего пять раз в своей жизни, и все пять раз, она вызывала в нем смешанные чувства. Она, наконец, вошла. Резко распахнув вторую, еще закрытую, часть двери. Та гулко хлопнула дубовой ручкой о стену. В мелькающем свете окон, мимо которых она шла, ее латы, плохо чищенные, тускло светились серебром. И багрянцем. Женщина была вся в крови. Она стремительно и быстро, чеканя шаг, прошла через весь зал и, не склонив колено перед своим лордом, взлетела по трем ступенькам, разделяющим Совет и трон. Мужчины, глядя ее грозное, взбешенное и окровавленное лицо, расступились в сторону. — Свинья безмозглая! — Выпалила она, хватая лорда за грудки на шкуре, и с легкостью оторвав его от пола. На белоснежной шерсти появились первые кровавые потеки. Артатор, кинулся было защищать лорда, но приблизившись на расстояние вытянутой руки, получил от разъяренной женщины увесистый удар в глаз. Парня развернуло и, громко бряцая латами и мечом, он свалился со ступеней. Ггурхан и Рорх продолжали смотреть на происходящее, сами не понимая, почему не пытаются пресечь действия Выи. Женщина шипела словно кошка, скалясь на лорда, который был испуган до чертиков. Мужчина побелел еще больше, зрачки в его серых глазах расширились от страха так, что радужки не было видно вовсе. Когда женщина схватилась за рукоять меча, короткого, что торчал в ее ножнах на бедре, для случая более близкого боя, чем бой на длине двуручного меча-бритвы, Ггурхан бросился к ней. — Я ТЕБЯ КАЗНЮ, КАК КЛЯТВОПРЕСТУПНИКА!!! — верещал, словно испуганный хряк, Шахам. Ггурхан схватил женщину за правую руку, остановив лезвие в сантиметре от шеи самодура. Выя резко повернула к нему голову, махнув густой, длиной почти в сажень, стеной волос. Ггурхан даже испугался. Сердце в груди заплясало так, что он почти не слышал, что она кричала ему, он лишь видел ее злое, и от того еще более красивое, тонкое лицо, которое обрамляли алые пряди, светящиеся в свете утреннего солнца, насыщенным кармином. — … Я УНИЧТОЖУ ЭТОГО СТАРОГО КОЗЛА!!! — наконец разобрал он, когда в потасовку ввязался Рорх. — Я ПОРЕЖУ ТЕБЯ НА КУСКИ, ТВАРЬ!!! Он обхватил своей медвежьей хваткой девушку на уровне груди и оттащил ее в сторону. На прощание объятий с лордом, женщина смачно харкнула в его лицо, попав точно в глаза. В слюне была примесь свежей крови, и Ггурхан понял, что кровь на ней свежая, а значит, охрана замка легко и ловкое ею перебита. Его взгляд остановился на ее губах, по кукольному, маленьких и пухлых. Нижняя губа была рассечена. Рорх отступил назад, таща брыкающуюся девушку, подальше от лорда. А тот, тем временем, успевший вызвать стражу, спрятался за спины двух молодцов, поспешивших на помощь из другой части замка. — КАЗНИТЬ МЕРЗАВКУ! КАЗНИТЬ! — визжал он, и Ггурхан понял, что дело добром не кончится. Все знали о «прелестях» темперамента воительницы, которая всегда казалась максимально сосредоточенной и молчаливой — выведи ее из себя, и она могла разнести все вокруг себя. Она славилась по-настоящему медвежьей силой и кошачьим характером. Ее боялись многие, но они же, желали быть под ее командованием. Однако прославилась островитянка с востока, совершенно не воинской смекалкой, а настоящими кулачными, и не только, боями на Арене у короля Гаспара. Победами на этих боях, в которых был лишь один проигрыш — смерть. Ггурхан ждал, когда она успокоится, сдерживая стражу позади себя, но девушка продолжала вести себя безумно. Наконец она проделала немыслимый финт, оттолкнувшись от пола, и перепрыгнув через голову Рорха за его спину, одновременно уронив мужчину на пол. Шум от его падения разнесся по всему залу, заставив лорда испуганно присесть, за деревянный стул, который он называл троном. Женщина выхватила из наспинных ножен свою бритву и агрессивно, крепко держа ее в обеих руках, выставила клинок. Ггурхан шагнул вперед, протянув к женщине руки. — Дай мне его сюда, Хан! Дай! Я обязана прекратить это сейчас! — рычала она, не разнимая сжатые челюсти. — Надо было сделать это раньше, когда эта свинья оставалась со мной наедине! Я выпущу тебе кишки, слышишь? И развешу их на твоих гнилых портьерах, недоносок! Погубил все, до чего дотронулись твои грязные ручонки! Ггурхан внутри себя возрадовался. Она озвучила то, что давно думают все. Но эти слова стоили невиданной храбрости или глупости. И жизни. Король Гаспар, за своего племянника стоял горой. Правда, скупясь на помощи в военных делах. И вообще скупясь на все то, чем мог помочь своим северным границам. — Выя! Умерь свой пыл! — произнес еще лежащий на полу Рорх. — Дитя! Это того не стоит! — Замолчи, замолчи, замолчи! — скрежетала она зубами, приближаясь к Ггурхану, за спиной которого, опасливо отступая назад, стояли два стражника. — Иди сюда, ублюдок, и я убью тебя быстро. Ггурхан нахмурился. Эта ситуация порядком затянулась и он потянулся к мечу. Меч с шипением выскочил из ножен и блеснул в свете солнца. — Прекрати, женщина! — Прохрипел он и вышел вперед. Выя не заставила себя ждать. Он сделала легкий выпад вперед, замахнулась и, тяжело развернув корпус, ударила сверху. Металл запел. Ггурхан, сильнее и быстрее, провел лезвие ее бритвы по своему одноручному мечу, до гарды, и увел удар в сторону. Меч женщины с бешеным воплем, изверг кучу искр из камня. Выя шагнула в сторону и рубанула слева, грозя отсечь Ггурхану правую руку, но он легко и плавно ушел в сторону. Воздух, рассекаемый тяжелой бритвой, взвыл, и женщина скользнула вслед за ним, оказавшись у Ггурхана за спиной. — Выя, перестань нападать! Я тебе не враг! — уловив паузу, сказал Ггурхан, разворачиваясь к Вые лицом. К женщине сзади скользнул один из стражников. Но Выя его заметила раньше, чем он это понял. Ггурхан лишь успеть крикнуть, опоздавшее на секунду «СТОЙ». Паренек в легких латах успел лишь занести свой меч над головой. Выя неожиданно развернулась, медленно отрывая острие меча от гранита, описывая в воздухе дугу, и снова касаясь камня. Снова в воздух взлетели искры, а на пол упали капли новой, для меча, крови. Дуга и поворот вокруг себя, описанные Выей, закончились изначальной позицией, лицом к Ггурхану. Паренек, за ее спиной, упал на пол. Точней, сперва, на пол упал верх его туловища, по пояс, заливая кровью из брюшной аорты и брыжеечных сосудов, весь пол под собой. Темная лужа разрослась еще быстрее, когда в нее упала вторая часть его тела, забрызгивая спину и ноги женщины. Выя хищно улыбнулась. Ггурхан медлил. У трона послышался сдавленный визг и шелест шкуры. Шахам свалился в обморок. — Выя. Что произошло? — прервал паузу Рорх. Он уже встал и приблизился к женщине. Та стояла неподвижно, словно мраморная статуя. Ни малейшей одышки, ни испарины на ее лице не было. Бешенная, жаждущая новой порции крови, улыбка Выи, вдруг исчезла. Она посмотрела на Ггурхана, на лице, которого было написана растерянность, и обернулась на Рорха. — Вас это не касается, — выпалила она и повернулась к лежащему на полу лорду. Стражник, стоящий рядом с ним, испуганно округлив глаза, таращился на убитого коллегу. Когда он встретился взглядом с Выей, его ноги сами отступили назад. Женщина лишь усмехнулась. — Касается, раз ты решила убить нашего лорда. Объяснись. Пока что я здесь главнокомандующий. — Рорх нахмурил брови. — И ты подрываешь наши взаимоотношения. Этот странный пас, что ты проделала со мной, я тебе прощу. Ибо я сам тебя этому учил. Говори, или я потребую поединок чести. Выя фыркнула, и отерла клинок о льняную штанину. Меч грустно прошипел, снова встречаясь с ножнами на ее спине. — Не ваше дело, Рорх. Не ваше. — Она посмотрела на него с вызовом и, по привычке, смахнула карминовые волосы с лица. — Он отправит тебя на плаху, глупая девчонка! — голос Рорха дрогнул. У него не было детей, и воспитанная им Выя, компенсировала брешь в его сердце. Ггурхан убрал меч в ножны. — И я не смогу тебя защитить!!! Выя насупилась, скрестила руки на груди и, кажется, отошла от бешенства. — Сдохну, так сдохну, — выпалила она, медленно поворачиваясь в сторону трона. — Но к Богам, пойду вместе с ним! Она метнулась в сторону лорда, попутно вытаскивая короткий меч с бедра. Рорх кинулся ей наперерез, и, гулко звякнув сапогом о ее нагрудник, отпнул ее в сторону в самый последний момент. Девушка, словно пух, легко отлетела в сторону, ударившись головой о стену. — Хан! — подозвал он командующего западным гарнизоном. Тот мигом подлетел к нему и помог поднять бесчувственную Выю. — Увези ее отсюда. Увези ее в ее гарнизон! — никогда не выходящий из себя Рорх, панически шарил глазами по Ггурхану. — Увези, иначе я ее не спасу. Тот в ответ кивнул и, перебросив девушку через плечо, немыслимо тяжелую во всем обмундировании, вышел из зала. ***