О, этот сверкающий мир.

Молодой человек зашёл в квартиру и потянувшись, кинул сумку в угол спальни. Тут же раздался грохот книг, высыпались катушки ниток, и постепенно разматываясь, покатились по полу. Впрочем, палас замедлил их движение точно так, как притормозил разноцветные пуговицы, также рассыпавшиеся по комнате. Привычно-серый ковёр с цветными крапинками смотрелся бы забавно, но парень уже рухнул на кровать, не обращая на случившийся по его вине беспорядок. В последнее время Тикки загружал мальчика работой всё сильнее и сильнее – свободного времени становилось всё меньше и меньше, и вот он вновь возвращается домой поздним вечером. Хоть работать в мастерской кутюрье было до сих пор в радость, это было действительно занимательным и интересным, то чем юноша всегда хотел заниматься и не мечтал, что это случится так скоро, вот только Аллен начал просто-напросто уставать. Бесконечные работы с тканями, шаблонами, аксессуарами… Пальцы были донельзя исколоты швейными иглами – напёрстками парень не пользовался, ему с ними было неудобно. От собственной одежды постоянно приходилось отлеплять наэлектризовавшиеся обрывки материи и ниток. Так хотелось наконец выспаться. Но словно назло, почти каждую ночь обязательно приходила «гениальная» идея, и подросток снова включал лампу дневного света и рисовал до самого утра эскизы. Половина из которых на свежую головы были перечёркнуты с тысячу раз и перерисованы, а некоторые и вовсе сразу же нашли успокоение в мусорной корзине. Да и учитель начал вести себя немного странно: жёстче, решительнее стали движения и речь, всё реже слышалось его извечное «малыш» именно так как раньше, слово стало слышаться как-то неприятно-бьющим по ушам, выбивающимся из общего контекста, наигранным. С Тикки явно творилось что-то неладное: говорили что он чаще начал срываться на подчинённых, да и Аллен заметил, что к спиртному тот начал прикладываться чуть чаще. Ненамного, но всё же. «Наверное, это из-за увеличившегося количества работы» - решил для себя Уолкер, более не желая и не имея сил возвращаться к этому вопросу. Некоторое время прошло в спокойствие и умиротворении, комната начала покачиваться перед утомлённым взглядом и вот он, почти, сон. «Точно», - взгляд прояснился и вскочив, мальчик уже машинально перевернулся на кровати, доставая ноутбук. Слышный перестук клавиш, и новое письмо привычно отправилось по выученному адресу. «Чуть не забыл». Ответ долго парню ждать не пришлось – не пришлось вновь засыпать перед включенным компьютером. «- Добрый вечер, БаКанда. - Не зарывайся, Мелочь. Ты поздно сегодня, даже я уже давно дома. - Задержался у Тикки, готовим новую коллекцию. Как твоя съёмка? - Да что там может быть. Скучно, глупо. Обычно.» Пальцы на мгновение неуверенно зависли над клавиатурой, но мальчик всё же, прищурившись от белого свечения монитора, напечатал задуманное. «Канда, если ты завтра не занят, может погуляем? Завтра», – Аллен откинулся на подушку и замер. Тик-так, тик-так – звук будильника на маленькой прикроватной тумбе. Противный, громкий звук. « - Ха, Мояши, дома не сидится? Лучше бы после рабочей недели у Тикки отдыхал, а не шастал по улицам. Но я не занят. Встречаемся там же? - Да. А сейчас, если ты не против, я пойду отдыхать после рабочей недели у Тикки. Спокойной ночи, БаКанда. Приятных снов. - Спокойной ночи, Мояши» Прочитав последнее сообщение, Уолкер довольно улыбнулся и снова плюхнулся на подушку. Завтра намечался определённо приятный день. Сон, было притаившийся в углах комнаты, настиг человека очень быстро. *** Звуки сигналящих машин, бегущие по улицам люди, смесь запахов в воздухе – всё бесит, раздражает, выводит из себя. А причиной такого состояния модельера, была одна не безызвестная модель, которая настойчиво уводила Аллена из-под носа. «Кто бы мог подумать, что Канда заинтересуется им». Похоже, что Аллен всё ближе и ближе сходился с японцем. Всё чаще упоминал его имя, всё чаще по вечерам оказывался чем-то занят – мобильный вечно валялся где-то в отдалении, и мальчик потом виновато перезванивал. Хотя бы. Самое неприятное состояло в том, что Микк понятия не имел, как можно всему этому воспрепятствовать эффективно, и по возможности не навязчиво. Не на цепь же сажать. Хотя, мысль о мальчике прикованном к постели… Мужчина дёрнулся, отгоняя душные мысли. *** Мояши не болтал уже пять минут. Целых пять минут. За весь день, что они вдвоём гуляли по городу, Шпендель не умолкая стрекотал что-то, рассказывая что видел, что помнил, рассуждая об увиденном и вдруг вспомнившемся. Часа через два, даже терпеливому Канде, привыкшему слушать своего менеджера несколько часов кряду, начало это надоедать, и тут он нашёл воистину дипломатический выход из ситуации – предложил зайти в небольшое кафе по дороге. За то время, когда Аллен устраивал бесплатный аттракцион посетителям «бездонный желудок», Юу успел выпить не совсем правильно заваренного зелёного чая и отдохнуть, наблюдая за довольным, поглощающем пищу Мелким. Теперь же, когда тот замолчал, стало непривычно тихо. С ним – и тихо. Когда Уолкер болтал, создавалась атмосфера уюта и доверия, а сейчас – будто бы он просто один из его коллег, неожиданно столкнувшимся с парнем на улице. - Эй, Мояши, ты наконец закончил тот пиджак, что шил почему-то вторую неделю? – да-да, как ни странно, Канда его на самом деле слушал. Что случилось в мастерской, что тот увидел на улице, чем занимался. Всё, в общем. - А? Да, - и Шпендель вновь замолчал, смотря себе под ноги. «Не нравится мне. Тихий Мелкий, фантастика, да и только». Канда никогда бы не подумал, что наступит день, когда ему придётся и кого бы то ни было разговорить. «Нет. Не так. Что мне захочется кого-то разговорить» Но у Юу не было опыта в этом. Абсолютно. Поддержать светскую беседу ни о чём, чем изредка приходилось заниматься, он за общение не считал. Это было лишь необходимым нарабатываемым навыком, вследствие съёмок и вечеринок. Да и не хотелось с Мояши так. Как будто, Шпендель не был совместим в мыслях с такой откровенной наигранностью. Как будто, нечто ложное может с лёгкостью причинить ему непоправимый вред. Странное чувство. Снова. Мояши просто должен быть искренним и искрящимся, светлым и тёплым. Будто он должен согревать и оживлять Канду. Пробуждать от извечного безразличия. Именно его. Хоть и воспринималось это самой гранью сознания, как что-то полушуточное и непонятное, но точным было другое. Если японцу кто-то смог запасть, задеть его – этот человек просто так не отделается. А Мелкий в пару мгновений сумел так заинтересовать, настолько глубоко поселиться в мыслях, что уходить Недомерку в мысли свои, особенно пока Канда рядом, было непозволительно. Конечно, если это мысли не о Юу самом. Но всё же, отдавать Мояши апатии... «Тч». Парень ещё раз оглядел притихшего Аллена. Просто поникший, задумавшийся мальчик. Только и всего. Нахмуренные брови, серые, заволоченные дымкой размышлений глаза, поджатые губы. И торчащие в разные стороны белые волосы. «А он перестал носить шапку». Юу почувствовал, как нечто, подозрительно напоминающее сердце, расширилось со вздохом, вбирая в себя всё вокруг: эту узкую улочку, серые дома, оживлённые ярко-рыжими пятнами света на верхних этажах и тёмно-алыми по низу; тонкие, устремлённые вверх столбы фонарей, отбрасывающие острые тени. Вбирая в себя, отпечатывая в памяти облик вечернего Лондона, облик Мояши, как всегда резко контрастирующего с окружающим миром. Как свет, бьющий по глазам. Немного забавный, с серьёзным лицом и торчащим за ухом гладким пером. Канда не удержался от хмыка – так Шпендель походил на средневекового писателя, задумавшегося над сюжетом очередной пьесы. Перо, по-видимому из хвоста голубя, на фоне белоснежных волос казалось грязным, даже серым. *** Аллен шёл погрузившись в свои мысли. Он понимал, что ведёт себя странно и невежливо, не реагируя на спутника, но ничего не мог с собой поделать – мысли дружной хаотичной толпой плясали самбу, сбивая с пути и заставляя вновь запутываться в разветвлениях Лондона. «Надеюсь, Канда если что не даст мне потеряться». Обособившись от всего окружающего, он не сразу почувствовал прикосновение к волосам, подсознательно приняв это за ветер. Но мелькнувший рукав чёрного пальто, заставил вдуматься, моргнуть и остановиться. Японец сосредоточенно пытался что-то смахнуть с его волос, и похоже что «проигрывал». Отчаявшись парой взмахов избавиться от «нечто», парень зарылся рукой в волосы – Аллен чувствовал осторожные касания, и невольно вздрогнул. Было немного щекотно, смутительно и… приятно? А ещё, несмотря на прохладные пальцы, очень тепло. Наконец, мальчишка увидел, из-за чего всё это: Канда держал кончиками пальцев длинное белое перо. Но небольшой ветерок, закутав его потоком воздуха, закрутив вокруг своей оси, уронил перо на левый рукав. *** Перо запуталось в волосах, и просто-напросто раздражало, и немного понаблюдав, Юу попытался его смахнуть. Но перо поддаваться и уходить из светлого плена не желало, и пришлось буквально выуживать его. Но и сейчас покидать Шпенделя оно так и не собралось, зацепившись за рукав, как за последнюю надежду. Парень на автомате потянулся за ним, подняв запястье к себе, вытащил надоедливый элемент оперения, прилипший к ткани, и выпустил его в сторону. А когда обернулся, наткнувшись на распахнутые глаза, понял что держит Мояши за руку. Впервые. «Подумаешь, мелочь какая… А то я… Мелочь?». Канда осторожно опустил руку вниз, и задержавшись, взял его за ладонь. Мояши посмотрел на юношу, а потом осторожно вытащил руку из захвата, спрятав её в карман. Не успел Юу себя обругать за несдержанность, как услышал, наконец, голос Мелкого. - Не стоит. Не думаю, что касаться… этого, приятно, - Аллен прикрыл глаза, и дёрнувшись, всё же повернулся к собеседнику. «Рано или поздно пришлось бы». Мелкий стянул с руки перчатку. И только теперь Канда вспомнил ещё кое-что о Недомерке. «Его рука». Тёмно-серая, практически чёрная, будто бы обожжённая ладонь, выглядывала из-за отворота куртки, так неестественно смотрясь, так больно царапая взгляд. - И так до плеча. Поэтому, не стоит, – Аллен выдохнув, натянул перчатку обратно, тщательно скрывая под белым эластичным материалом один из своих секретов и пошёл дальше. Юу же, немного отойдя от неожиданного признания, с некоторым облегчением выдохнул. «Поэтому, значит. Вот идиот. Мелкий и глупый». Наплевав на всех и вся, японец быстрым шагом догнал мальчика и, вновь схватив его за руку, потянул за собой. Мояши ничего не сказал, но почему-то сейчас это теперь стало не таким необходимым: тёплая ладонь, переплетённые пальцы, топот позади, и… - БаКанда, не спеши ты так, - смех Мелочи, и всё уже и так хорошо, уютно и так. *** Громко хлопнула входная дверь, и мужчина отставил бокал в сторону. «Сегодня он снова?» - Добрый день, Тикки! – вновь сияющий парень, заходя в комнату, сшибает стопку глянцевых журналов, балансирующих на подлокотнике дивана. И вновь, весело извиняясь, собирает их с пола, снова располагая их там, где вновь за их зацепиться и опрокинет через некоторое время. Болтает, рассказывает… И счастлив, конечно же, вновь не благодаря ему. Вероятней всего, из-за одного заигравшегося японца, как и все эти последние недели. Аллен по-прежнему почти каждый день навещал модельера, теперь, правда, только уже после учёбы. Да и в университете они впрочем, виделись. Иногда, обедали вдвоём, иногда и прогуливались после. Но даже теперь, сталкиваясь и держа в поле своего зрения мальчика почти весь день, Микк ревновал. Просто жутко, хоть у него собственно и не было на это прав. До хруста пальцами, до сломанных от сильных нажатий грифелей, до злобных взглядов, до громкого крика, до помятого галстука-бабочки. Тикки вдохнул поглубже и взглянул на часы. 16:02. Скоро. - Вам приготовить кофе? - А? Да, спасибо, Малыш, – Уолкер привычно пропустил немного задевающее прозвище мимо ушей, говорить учителю о том, что не надо его так называть, он давно перестал. Мужчина вздохнул. «Ещё немного подождать». Аллен уже успел принести в гостиную и чай, и кофе, и печенье, уже успел съесть пол корзинки («Явно не голоден», - подумалось Микку), как в дверь позвонили. - Я открою, – Тикки взглянул на подростка и поспешил в коридор. Сердце непривычно резво стучало, словно хотело заглушить мысли о том, что он задумал более чем ненормально, аморально и неприемлемо. И чем это может обернуться. «Но, в любви как на войне, так?» - Приветик, - немного растрёпанные чёрные волосы и неизменная куртка с меховым воротником. - Приветик, - ярко-жёлтые, вновь покрашенные волнистые волосы до плеч, похожая на женскую, рваная кофта. - Ну, начнём? Где там Аллен твой? - Заткнись, Джасдеро, можешь потише? - А Тикки злится, Тикки злится! - Тебя это тоже касается, Дебитто. Пойдёмте.