На дне

Дождливая московская ночь. У борделя ни души. Проститутки скучали без работы и денег на сегодня. Больше всех переживал Павел, который в дни без Антона и так выручки много не приносил Омега со стороны наблюдал за своими товарищами, перелистывая тетрадь с информацией о клиентах. Рыжий строго заставлял вести учет, чтобы знать, где, кого искать. Нередко проститутки не возвращались от клиентов. Их находили на съемных квартирах или в лесопарковых зонах мёртвыми, исколотых, жутко изнасилованных. Некоторое время кроме Антона у всех подчиненных Рыжего был еще один «папочка». Тоже взрослый, наученный жизнью омега, безумно красивый и статный. Среди проституток его называли аристократом. Он был единственным человеком, кого не совсем дружелюбный Антон считал своим другом. Они были почти одного возраста и судьба у них схожа, только у Егора не было ребенка. Он работал и жил в северной столице моделью и в Москву приехал по контракту, только вот в бизнесе долго не продержался. В результате в двадцать лет он оказался на панели. Вместе с Антоном они помогали содержать бордель, искали проституток помоложе и клиентов побогаче. Так и прожили четыре года. Говорили, что Егор даже спал вместе с Антоном, но никто из омег не подтверждал этого. Они просто были друзья и партнёры по работе. Иногда их даже снимали вместе, тогда парни устраивали настоящее лесбийские шоу. Паша уже не застал Егора живым. Омега стал жертвой садиста, страдавшего шизофренией. Альфа щедро заплатил за проститутку и забрал его на ночь. Позже соседи, вызвавшие милицию, рассказали, что дикие крики и сдавленные хрипы и стоны были слышны всю ночь, но потом резко затихли. Альфа распиливал Егора живьем. Вся квартира была в крови. Расчлененное тело садист сложил в ванне. Егор не должен был кричать, обычно альфа использовал клофелин и разделывал жертву, но Егору не хватило дозы. То, что пережил омега, ни с чем не сравнимо. Где-то на краю сознания в состоянии агонии он чувствовал ужас и боль. Пытался кричать. Кости плохо поддавались. Поэтому пытка длилась ужасно долго. В тот день не нашли только голову. Как оказалось, спутники мужчины пропадают не первый раз. Чаще всегда ими становились такие же работники улиц, как и Егор. Антона тогда не было в городе. Он сильно страдал. Это было время, когда у него с Заславским только-только завязывались отношения, и случившееся с другом, стало неким толчком к тому, что теснее сблизиться с альфой. Павел сел на лавочку, оглядев всех проституток. Ребята уже совсем замерзли и устали. Клиентов не наблюдалось. В конце концов Павел принял решение увести всех, но не успел этого сделать. Его ослепили фары милицейской машины. Трое альф в форме подошли к Павлу. — Лейтенант Симонов, — один из альф раскрыл перед лицом омеги удостоверение, — Ваши документы. Павел медленно повернулся в сторону, где стояли другие омеги, и подмигнул им. Парни бросились врассыпную. Двое милиционеров помчались за ними, а лейтенант силой поднял Павла с места и без лишних слов потащил к машине. Омегу и еще парочку пойманных повезли в отделение. Павел старался вести себя спокойно, как учил его Антон. Был составлен протокол задержания. В довершении всего один из милицейских решил побеседовать с Павлом наедине. Он завел его в один из кабинетов и закрыл дверь. — Значит, Павел Юрьевич, вы теперь пасете шлюх Рыжего, а Дмитриев где? Неужели завязал? — Он уехал. — Ну и ладно, ты тоже вроде ничего. Павел не сразу понял последнюю фразу. Он вопросительно смотрел на альфу. — А ты интересный. Морда необычная. Ты наверно в курсе, что мы вас теперь должны задержать и выписать штраф и… — Что нужно? — А вот теперь ты мне еще больше нравишься, — довольный альфа обошел и, присев на край стола, продолжил. — Развлечешь моих друзей? А то у меня дежурство, а у друга юбилей, будешь подарком. В назначенное место доставим с комфортом, они скорее всего уже готовые все, так что сильно тебя использовать не будут. - альфа рассмеялся. — И что? — Я отпущу твоих друзей и даже денег не возьму. — Идет. — Вот и славно. *** Павла увезли далеко. Машина мчалась по шоссе в сторону подмосковного Домодедова. Омега пытался запомнить дорогу, но это было невозможно. Машина ехала слишком быстро, да и сам Павел очень устал. Было уже около пяти утра, когда машина домчалась до старой дачи. Внутри горел свет и раздавался громкий смех. Милиционер вывел Павла из машины. Выглядел омега уже немного помято, но пьяным альфам скорее всего уже все равно. Милиционер громко застучал в калитку. Павел облокотился на забор и стал терпеливо ждать. Собака залаяла и, спустя длительное время, во двор вышел альфа. Мужчину сильно шатало. — Что надо? — заплетавшимся языком проговорил он. — Подарок от Семена Петровича, — улыбнулся альфа и указал на Павла, которого вышедший мужчина тут же втащил внутрь на участок. Милиционеру он сунул мятую купюру и закрыл дверь. Мужчина потянул Павла в дом, больно сжав его запястье. Внутри было шумно. Резкий запах перегара и сигаретного дыма. Павлу начинало не нравиться происходящее. Мужчина не повел его к компании, сидящей у стола. Он отвел его в комнату на втором этаже. — Сядь! — рявкнул альфа на Павла. Омега покорно сел на широкую кровать, застеленную старым пледом. Он был напряжен и суетливо оглядывался по сторонам. Тем временем альфа принес пару наручников и веревку. Это напугало омегу. Павел вскочил с кровати, но его усадили обратно, сильно ударив ладонью в грудь. Он упал на постель, а альфа, навалившись сверху, пристегнул его руку к спинке. Омега попытался столкнуть с себя пьяного мужчину, но тот остановил парня одним ударом кулака по лицу. Павел потерял сознание. Это был чистый нокаут, после которого сильный и здоровый омега не смог прийти в себя. Может быть это было и к лучшему. Пьяных невменяемых альф не пугало отсутствие сознания у омеги. Каждый по очереди изнасиловал Павла, оставив на теле засосы. Его били по лицу, телу, опорожнялись на него и обливали водой. Омега просто лежал в луже из собственной крови вперемешку с мочой и спиртным. Наконец мучителям надоело безучастное присутствие бедного парня. Его решили привести в чувство. Кто-то из альф принес паяльник. Павла привязали крепче к кровати и начали выжигать прямо по живому телу, оставляя на коже уродливые узоры. Ресницы затрепетали, омега простонал. Смех звонким эхом стоял в ушах. Парень задергался. Это лишь подстегнуло мучителей. Они хотели прожечь его насквозь, но остатки ума не позволили это сделать, зато они нашли выход, как проникнуть инструментом внутрь живой игрушки. Жало моментально оказалось у заднего прохода омеги, а дальше душераздирающий крик, широко распахнутые глаза застыли стеклянным взглядом. Тело свела судорога. Следующий раз Павел очнулся на улице в окружении бригады скорой помощи и нескольких прохожих, вызвавших медиков. *** Рыжий нервно мерил шагами больничный коридор. Приехав в отделение милиции и узнав, что Павла там нет, он был в ярости. Ехать в качестве откупа к пьяным ментам было крайне опасным делом. Эти оборотни в погонах всегда могли выйти сухими из воды, оставив проститутку калекой, если не убить вовсе. Альфа искал Павла. В тот день досталось всем. Особенно Максу, который бросил друга. Он обзванивал все больницы и морги, как будто искал вовсе не шлюху, а дорогого родственника или возлюбленного. Удача улыбнулась ему почти ночью, и Рыжий незамедлительно поехал к омеге. Диагнозы и состояние Павла повергли альфу в шок. Его не пустили к омеге, но Рыжий не уехал. Он провел всю ночь у палаты Паши. Плакал, просил прощения и даже признавался в любви, что в обычное время могло бы показаться полным бредом. Рыжий увлекся омегой, но таких, как он у альфы было много на разных точках. При этом Павел для него был особенным. Все дело в том, что омега внешне был похож на его погибшего брата. Это заставляло Рыжего проявлять чрезмерную заботу, переросшую в определенные чувства, которые и любовью было бы сложно назвать. Уехал он под утро, когда сообщили, что состояние Паши тяжелое, но стабильное. А уже на следующий день вернулся Антон, до смерти напуганный произошедшим. Первым делом он пошел морально уничтожать Рыжего, но альфа и без того был раздавлен, поэтому омегу просто выволок из своей квартиры, не дав и слова сказать. Взяв с собой Макса, Антон направился в больницу, где лежал омега. Он был зол: на себя, что не объяснил ему, как себя вести с ментами, на Макса, который бросил практически уже родного человека, на Рыжего. Антона пустили на пару минут. Макс же предпочел остаться у дверей больницы. Войдя в палату ему стало дурно. Некогда красивый и миловидный омега был весь перебинтован, а открытые части тела имели сине- багровый оттенок, лицо опухло, правый глаз совсем заплыл. Павел был обвит проводами и трубками. Антон успел лишь взглянуть на друга. Ему стало плохо. Вновь затошнило, токсикоз напомнил о себе. Омега выбежал из палаты. Пробыв длительное время в уборной, Антон постарался прийти в себя. Руки слегка подрагивали. Он помнил произошедшее с Егором, а теперь все повторилось, и вновь виноват он, что оставил парня одного на таком нелегком посту. Звонок от Рыжего заставил его вздрогнуть. — Ну ты где? Я звоню уже битый час! — недовольный голос альфы был более, чем обыденным. — Я у Паши. — К нему пускают? Я приеду минут через двадцать. Дождись меня. Нужно обсудить кое-какие вопросы. Антон сбросил звонок и помчался прочь из здания больницы. *** Макс ждал Антона у входа в больницу. Он неспешно курил, наблюдая, как тлеет сигарета. Несмотря на теплый воздух, Максим кутался в теплый свитер. Ломало омегу уже пару дней, но он все еще держался. Ради себя, ради ребят, ведь больше не для кого было. У Максима никого не осталось. Он абсолютно один. Несмотря на то, что в подмосковной Балашихе у него был свой дом и отец, не желавший его видеть, он считал себя сиротой. Его семьей стали Антон и Павел. Омеги старше, опытнее, красивее, чем он. В команде Рыжего он появился раньше Павла, но так и не смог влиться. Причиной стала трагедия в самом начале его карьеры «на дне». На самом деле причина его неуверенности, недоверчивости и замкнутости шли из детства омеги. Отец Макса устраивал свою жизнь, поэтому времени на детей у него практически не оставалось. Максим заботился о себе и о своём младшем брате. Омеге было девять, а братику пять, когда отец отправил их в детдом. Максим достойно перенес все лишения и старался быть поддержкой для мальчика. Так они прожили пять лет. Максиму приходилось защищаться, ведь многие ребята ненавидели таких, как он. Тех, за кем потенциально могли вернуться, таких тихих, прилежных, без изъяна. Его могли усыновить. Хороший мальчик, талантливый и исполнительный, Максим хорошо учился и выполнял любую посильную работу, не отказываясь или отлынивая. За это его в лучшем случае дразнили, в худшем — били. Пару раз его пытались усыновить, но он не мог себе позволить оставить больного брата. За Тимуром никто бы не пришел. Врожденный порок сердца и не намека на операцию. Макс делал все, чтобы от него отказывались и напрямую говорил, что без брата не уйдет. Тимур умер, когда омеге исполнилось четырнадцать. Это стало первой настоящей трагедией для Максима. Тогда вернулся отец и силой забрал его. Максу нечего было делать. Он лишь хотел ласки, заботы и поддержки со стороны близкого человека. Потеря брата сказалась на его психологическом состоянии. Таким ему казался отец. Родным и любимым, настоящим. Четырнадцатилетний парень все еще наивно верил в светлое будущее. Через несколько месяцев после возвращения Максима домой, отец привел домой альфу. Омеге это сразу не понравилось. Отчим нигде не работал и все время находился дома. Альфа откровенно приставал к Максу, домогался его, не стесняясь отца. Омега лишь винил во всем сына, говоря о его развратном поведении. Максима стали бить. Отчим за то, что омега сопротивляется, отец за то, что сын якобы пытается отбить у него мужчину. Однажды вернувшись домой, Макс с порога получил удар по голове. Очнулся он спустя несколько часов. Закрытые шторы, спущенные брюки и пьяное тело, придавившее омегу сверху. Все это вызвало дикий приступ паники. Он стал сталкивать с себя альфу, но тот, очнувшись, с силой стал душить омегу. Отчим убил бы Макса, если бы не вернулся отец. Он стащил альфу с сына, но защиты не последовало. Он ударил Макса по лицу и стащил его с постели. Отец вышвырнул Максима из дома. Вещи омеги были разбросаны по всему подъезду, но он не вернулся за ними. Макс бежал из дома. Так в пятнадцать лет он оказался на улице. Сначала было страшно оставаться без жилья и денег. Школу он соответственно бросил. Первое время Макс попрошайничал, стоя в переходах, воровал на рынках и в транспорте. А потом ушел на трассу. За копейки отсасывал дальнобойщикам, пока его не пожалели трое альф, едущих в город. Омегу не смутил ни статус новых знакомых, ни то, что обычно на трассах с проститутками чудес не случается, и с ним не случилось. Его искалечили навсегда, а масла в огонь еще подлил и Рыжий, заставив его сделать криминальный аборт, тем самым лишь последней возможности реализовать себя, как омегу. В довершении всего парень стал наркоманом с легкой руки все того же сутенёра. Макса все сильнее ломало, но он не мог потратить деньги на дозу. Это было бы не честно по отношению к Антону, которого он уважал и которому обещал держаться. Макс закурил новую сигарету, но не успел насладиться ею, из здания больницы поспешно вышел Антон. Он схватил за руку Макса и потащил к трамвайным путям. — В чем дело? — обеспокоенно спросил Максим. — Ничего. Просто скоро к Паше должен прийти Рыжий, а я не хочу его сейчас видеть. Пойдем домой. Тебе нужно отдохнуть, а мне привести себя в порядок. *** Плотные шторы не пропускали дневной свет. Макс свернулся на своей раскладушке. Больше не было сил. Хотелось выть от боли рвущейся изнутри. В комнату неспешно вошел Антон. Голова его была замотана полотенцем. Он достал из тумбочки фен и, сев у общего зеркала, стал медленно высушивать мелированные волосы. Шум фена сводил с ума Макса. Он закрылся подушками, но это не помогало. Звуки тяжелым эхом разносились где-то внутри головы. Наконец Антон закончил и, нанеся на лицо какой-то крем, прилег на свою постель, глядя в потолок. — Антон, — внезапно позвал омегу Макс. — Что? — Можно я лягу к тебе? Зная состояние Макса и то, что он все равно добьется своего, Антон разрешил. Перебравшись к омеге на постель, Максим прижался к нему и продолжил говорить. — Я люблю тебя, Антон. Как друга, как отца или брата. Я так хотел всегда, чтобы кто-то надежный был рядом. Я хотел родного человека. Ты мне очень помог. Антон молча слушал друга, обняв его. — Я хотел тебе признаться кое в чем, — голос дрогнул, но Максим продолжил.- Нет никакого брата. Я врал вам. — Зачем? — сухо спросил Антон. — Я не знаю. Мне хотелось бы, чтобы он был жив. Тимур умер, когда мне было четырнадцать. Порок сердца. Мы остались никому ненужные. Антон крепче прижал к себе холодного от волнения парня. — Сначала я тратил деньги, которые вы мне давали для брата на наркотики, а теперь я отсылаю их в наш детский дом. Там есть мальчик, он тоже болен, не помню чем. В общем, если хочешь, я верну тебе твои деньги, я еще не успел отправить. Максим с трудом выпутался из одеяла и объятий Антона и метнулся к тумбе у окна. — Не надо, — тихо и строго произнес омега. Он сел на постели и посмотрел внимательно на друга. Тогда Макс рухнул к его ногам. — Мне нужна доза, — трясясь прошептал Макс. Антон молча прикрыл глаза и, положив руки на голову омеге, склонился к нему. — Я сдохну, но мне стыдно перед вами. Антон по-прежнему молчал. — Скажи хоть что-нибудь! — прокричал Макс, поднимая полные слез глаза. Но Антон молчал, заставляя Макса давиться собственными слезами.