На дне

Макс пришел в себя дома. Голова раскалывалась. Он тщетно пытался вспомнить прошлый день. Что случилось с ним? Почему он оказался дома? Обрывки воспоминаний всплывали где-то далеко в сознании. А потом он как будто очнулся. Антон. В комнате было совсем темно. Он один. Резко поднявшись, Макс почувствовал сильное головокружение. Омега медленно встал и подошел к зеркалу. Максим осмотрел свое лицо. Нос был разбит, множество синяков и кровоподтеков. Дотронувшись до носа, он вздрогнул, но вспомнить по-прежнему ничего не мог. Макс вышел в коридор. Свет горел только на кухне. За столом сидел Паша. Перед ним стояла чашка с дымящимся кофе, а в трясущихся руках почти докуренная сигарета. Павел явно находился в подпитии. Глаза полузакрыты. — Паш. Реакции не последовало. Омега немного повернул голову в сторону Макса. Он взял чашку, но руки так сильно тряслись, что Павел тут же выронил ее. Максим бросился к омеге. — Паш, что случилось? Макс встал на колени перед положившим голову на руки Павлом. Омега закрывал лицо руками. — Антон, — все, что смог выдавить из себя Паша. Максим вспомнил, что произошло. — Он мертв? — спросил омега. — Да, — шепотом ответил Павел. — Господи, — Максим заплакал. Холодная рука Павла коснулась его щеки. Омега вытер ему слезы. *** Звонок ранним утром заставил Константина Сергеевича нервно вскочить с постели. Кому он мог понадобиться? — Алло, — недовольно произнес омега. — Константин Сергеевич Дмитриев? — послышался звонкий голос на том конце. — Вас беспокоят из двенадцатой городской больницы, Москва. Ваш сын попал к нам после падения с восьмиметровой высоты с достаточно тяжелыми травмами. Мы сожалеем, но он скончался. Примите наши соболезновании…- на том конце продолжили говорить, но Константин Сергеевич уже ничего не слышал. Все оборвалось на слове «скончался». Его единственный любимый сынок умер. Омега выронил трубку. Сердце защемило. — Глеб! — крикнул омега из последних сил. Мальчик пришел через некоторое время. Он потирал глаза, но увидев дедушку в таком состоянии, сильно испугался. Глеб выскочил на лестничную площадку. Позвонив в соседскую дверь, мальчик стал ждать. Скорая приехала не сразу. Константина Сергеевича забрали, а с ним и Глеба. Мальчик был в ужасе. Больше всего в жизни он боялся потерять дедушку. Глеб послушно сидел в коридоре и ждал. Несколько раз к нему подходил медперсонал. В районной больнице Константина Сергеевича знали, он когда-то работал здесь, а теперь и сам оказался пациентом. Больное сердце и второй инфаркт стали для не такого уж и старого омеги пределом. Одиноко сидящего Глеба приметил один из врачей, дежуривших в ту ночь, старый товарищ Константина Сергеевича спешно подошел к ребенку. Было уже совсем утро. — Глеб? Ты чего один тут? Что-то с дедушкой? — Ему стало плохо ночью. — И ты до сих пор сидишь здесь?! — недовольно взглянув на пожимающего плечами, дежурившего медбрата, альфа повел мальчика в ординаторскую. Мужчина налил Глебу чай. От остального мальчик отказался. — А папаша твой где? — Он снова уехал в Москву. — Все ясно. Надо будет позвонить ему. Ты знаешь номер телефона? — Да, я помню.  — Пойдем на пост. Врач уверенно набрал продиктованный ребенком номер, но то, что он услышал, заставило содрогнуться. Альфа повесил трубку и внимательно посмотрел на Глеба. Константин Сергеевич умер ближе к вечеру, так и не придя в сознание. Глеб был у соседей. У всех были дружеские отношение с омегой, поэтому не приютить его внука они не могли. Буквально на следующее утро мальчика забрали органы опеки. Глеб не хотел с ними ехать. Он был уверен, что совсем скоро приедет папа или вернется дедушка. *** Первую ночь после трагедии проститутки не работали. Они просто пришли к стене у борделя, где обычно торговали собой, и положили туда цветы в знак своей скорби. Такое уже было, когда погиб Егор. Рыжий никого не заставлял выходить в этот день. Антона признали самоубийцей. В виду его рода деятельности это было более, чем удобно. Павел не мог пережить все случившее. Он был откровенно зол на Максима. Находиться с ним в одной квартире было сложно, но и бросить парня в сложившейся ситуации было сравнимо с  убийством. Максим чувствовал свою вину, понимал, что тогда совершил ошибку. Прошло два дня. Проститутки вновь вышли работать. У стены все также лежали цветы. Среди них были и совсем свежие, принесенные некоторыми клиентами, кто был в курсе произошедшего. Рыжий сам пас своих шлюх в этот день, ведь облавы не закончились, а рисковать он больше не хотел. Теплый конец августа. Чистое безоблачное небо, на котором просматривались яркие четкие звезды. Пахло осенью. К борделю подъехала черная иномарка. Из нее спешно вышел знакомый альфа. Заславский подошел к стоящему напротив проституток Рыжему. Он с силой развернул его и ударил по лицу. От неожиданности альфа упал на асфальт. — Ты что творишь? — Где Антон? — вопросом на вопрос ответил Михаил. — Сдох твой Антон. Заславский схватил Рыжего за грудки и поднял его. — Что? — Ты же натравил на моих шлюшек ментов? — альфа улыбался.- Они сбросил его с моста на пути. Восемь метров свободного падения. — Нет, — Заславский отпустил Рыжего. Он тяжело вздохнул, опуская пустой взгляд. — Мы тело кремировали, на большее возможности нет. Хочешь помочь? Заславский кивнул. На слова не хватало духа. — У Антона умер отец. Михаил с ужасом посмотрел на Рыжего. — Ты понял, о чем я? Неплохо бы их похоронить вместе. Я уж не знаю, что у них там в Ярославле и есть ли родственники… — Я понял, — коротко ответил Михаил. — Прах мы передадим. Заедешь к нам с Павлом завтра. Для Заславского последние слова Рыжего прозвучали где-то далеко и совсем не слышно. Он развернулся и пошел обратно к машине. Хотелось кричать. О том, что Антон попал в больницу, ему сообщил Кирилл, намекнув, что нужно бы проведать омегу. В больнице Михаилу ничего не сказали. Муж вел себя очень странно и ничего не рассказывал альфе. Он не ходил на работу и пил. Каждый день напивался до беспамятства. Заславский быстро добрался до дома. Кирилл все также сидел в гостиной. Он бездумно смотрел в экран телевизора, неспешно поднося ко рту очередной стакан со спиртным. Заславский выхватил его из рук мужа. — Почему не сказал мне, что Антон погиб? — А ты хотел это знать? — еле проговорил Кирилл. Щеку тут же обожгла хлесткая пощечина. — Собирайся! — жестко потребовал Заславский. — Куда? — Поеду искупить свои грехи. — Я тебе зачем? — Кирилл прикрыл глаза. — Увидишь. Организовать похороны Заславскому удалось за считанные часы. Даже не потребовались деньги, собранные коллегами Константина Сергеевича. Их закопали вместе — прах Антона, как потом признался Кирилл, так было проще привезти его в Ярославль, и тело его отца. Два свежих креста, две новые таблички на старом кладбище:

Дмитриев Константин Сергеевич

(25.02.1954 - 26.08.2006)

Дмитриев Антон Валерьевич

(04.05.1979 - 26.08.2006) Они умерли в один день, но в разное время. Отец пережил сына на несколько часов. Михаил внимательно рассматривал надписи. Он любил Антона. А сейчас было ощущение, что вырвали какой-то жизненно важный орган. Альфа был уверен, что Антон будет рядом всегда, как собачка бежать следом всю жизнь, под кем бы тот не лежал, с кем бы ни был, что бы не чувствовал. На глазах появились слезы. Таким его Кирилл никогда не видел. Он сам расчувствовался. Ему не давало покоя то, что он тоже участник этой трагедии. Омега еле уговорил Заславского поскорее уехать, но чувство тяжести на сердце только усиливалось. *** Длинный коридор. Где-то в конце напротив окна стояла группа детей. Они все что-то оживленно обсуждали. Несколько мальчиков стояли поодаль. Они смотрели в окно, как будто кого-то ждали. Михаил и воспитатель направились в их сторону. Альфа осмотрел всех детей, а затем обратил внимание на одинокого Глеба. Тот водил пальцем по окну и что-то шептал себе под нос. — Глеб? Ребенок не ответил. Он лишь улыбнулся и продолжил смотреть в даль. — Он немного не в себе. Состояние апатии, тоски и страхи. Глеб все еще не осознает утрату близких. Прошло слишком мало времени. Михаил хотел забрать Глеба еще сразу после похорон, но этого не позволил Кирилл. Омега сильно боялся этого. Потребовалось больше месяца, чтобы уговорить его принять то, что Михаил в любом случае заберет Глеба. Альфа попытался дотронуться до мальчика, но тот отстранился. Все разговоры с Глебом велись строго в присутствии психолога. Разговор дошел до того, что Михаил попросил Глеба поехать с ним в Москву. — Нет, — спокойно ответил маленький альфа. — Ты не хочешь поехать в Москву с дядей Михаилом? — переспросил психолог Глеба — Если я уеду, то папа меня совсем потеряет. Он будет искать и не найдет. Я уверен. Он вернется. — Милый, твой папа умер, но он никогда не потеряет тебя, потому что сверху все видно. — Это дедушка наверху, а папы там нет, поэтому он и не может найти меня, — все также спокойно произнес Глеб. — Закончим беседу. Глеба увели. А Михаил и психолог детского дома остались наедине. — Он сохранен. Еще немного и мальчик смирится. Вам нужно только совсем немного подождать. Заславский кивнул. Он был готов ждать, лишь бы забрать ребенка. Все документы были готовы, но сам Глеб был не готов. — У меня к вам лишь один вопрос. Может быть вы знаете, — омега достал лист бумаги. На нем были изображены и подписаны Антон, Константин Сергеевич, сам Глеб и Павел. Он стоял поодаль, рядом с отцом.- Кто такой Паша? — Это друг его отца. Они виделись от силы один раз. — Этот персонаж в его рисунках появился совсем недавно. Я опасался, что это может быть галлюцинацией, вызванной стрессом. То, что это реальный человек, еще раз подтверждает его сохранность. Возможно, встреча с этим Павлом поможет Глебу. — Я не могу гарантировать… — И не нужно. Мы будем ждать вас в следующий четверг. Михаил ушел. Выйдя за пределы здания, он обернулся посмотреть на окна. На втором этаже альфа увидел Глеба. Он строго смотрел на него, а затем начал медленно махать. В приподнятом настроении Заславский поехал домой, вновь и вновь морально готовить мужа к появлению сына.