До ее смерти осталось сто дней

О Драко Гермиона спросила только вечером. Домовой эльф подозрительно покосился на нее, видимо, раздумывая, стоит ли рассказывать этой странной гостье о местоположении хозяина. Потом все же сообщил, что мистера Драко Малфоя нет в Мэноре и, по слухам, не будет ближайшие несколько дней. Гермиона равнодушно кивнула и, только оставшись одна, позволила себе устало сгорбиться, охватив ладонями дрожащие плечи. Она не должна была тосковать, но привычные логика и здравый смысл сегодня не помогали. Ей хотелось увидеть Драко - он бы презрительно поморщился, скривился - и Гермионе стало бы легче. Она бы вспомнила, за что ненавидела его шесть лет. И тогда ее кожа перестала бы фантомно гореть, напоминая ежесекундно о его прикосновениях. Рациональная Гермиона напоминала, что он ушел до ее пробуждения, что не захотел видеть ее с утра и не попрощался перед отъездом - не достаточно ли было этих свидетельств, чтобы увериться в его равнодушии? Но надежда - глупая, смешная надежда! - все равно тлела робкой искоркой. На следующее утро Гермиона получила письмо от Гарри. Он писал какие-то общие фразы, подбадривал ее и уверял, что скоро "все будет по-старому", но недаром же они были знакомы столько лет: она чувствовала тревогу Гарри между строк. Не было ни тщеславных рассказов о квиддичных победах, ни забавных историй из гриффиндорской гостиной. Зато об уроках он писал много и подробно - пытался отвлечь внимание. Гермиона сложила письмо вдвое, положила на стол, брезгливо покосилась на нетронутый завтрак - ее опять не ждали внизу. Ей вдруг стало тошно: вот сидит она - частица Золотого Трио, одна из самых многообещающих юных волшебниц по словам преподавателей - и покорно ждет чего-то. Словно принцесса в замке из маггловских сказок. А ведь до Рождества осталось совсем немного... Гермиона прикусила губу, походила по комнате, то выглядывая в окно, то переводя взгляд на закрытую дверь, словно ожидала, что в нее вот-вот постучат. Зачем-то заглянула в ванную и поймала свое изображение в большом зеркале. В последний раз Гермиона рассматривала себя прошлым утром, после ночи с Малфоем. Она и сейчас была бледна, ранки на искусанных губах ярко выделялись, щеки впали - ей было далеко до тех девушек, с которыми водился Малфой. Она и не стремилась никогда - разве стоило ценить внешность больше, чем внутренние качества? Но от мысли, что для него она стала просто экзотическим воспоминанием - еще бы, первая грязнокровка в его постели! - становилось больно. Чертов Малфой-Мэнор! Чертово вынужденное безделье! Ей нужно было отвлечься, а существовал ли для этого лучший способ, чем окунуться с головой в активную деятельность? Гермиона плеснула в лицо холодной водой, поправила свитер, подаренный миссис Уизли и, расправив плечи, двинулась к двери. Если Малфой мог о ней не вспоминать, то она и подавно сможет! *** - Боюсь, это невозможно, мисс Грейнджер, - в голосе Люциуса явственно слышалось раздражение. Он побарабанил пальцами по столу, изогнул светлую бровь, всем своим видом демонстрируя, что не имеет ни малейшего желания продолжать разговор. - Все же я вынуждена настаивать, мистер Малфой, - Гермиона знала, как порой раздражало окружающих ее упрямство. Но Люциуса она жалеть не собиралась, да и требование ее было более чем оправданным. - Мисс Грейнджер, - верхняя губа Люциуса нервно дернулась; если бы не клятвы, он бы давно проклял эту надоедливую девчонку. - Насколько я знаю, вы регулярно переписываетесь с Дамблдором и вашими... друзьями. Так какой же, скажите мне, смысл в вашей просьбе? - Некоторые вещи можно обсуждать только с глазу на глаз, мистер Малфой. Я буду откровенна: в Хогвартс я попаду в любом случае - с вашей помощью или без нее. Я же не пленница, правда? Уверена, что час в стенах школы меня не погубит. Люциус усмехнулся - ему-то наверняка хотелось бы, чтобы этот пресловутый час стал последним в жизни Грейнджер. Но, стоит отдать ему должное, он быстро вернул на лицо маску аристократической сдержанности. - Право, мисс Грейнджер, вы же разумная девушка. К чему эта импульсивность? - теперь Люциус увещевал ее словно добрый дядюшка. Уж лучше бы злился - это хотя бы была искренняя реакция. Отвечать Грейнджер не посчитала нужным, лишь пожала плечами и улыбнулась - мол, "догадывайся сам". Не рассказывать же ему, что этот дом и его сын сделали ее такой - импульсивной и нервной. - Ладно, ваше право. Я свяжусь с Дамблдором и передам ему вашу просьбу. Довольны? - Более чем, - Гермиона кивнула и, поднявшись, направилась к двери. Уже на пороге ее нагнал вопрос Люциуса: - Вы с Драко так подружились, что не можете и на минуту расстаться? В первую секунду Гермиона ощутила страх - прямо-таки леденящий ужас! Меньше за себя, а больше за Драко: она могла потерять разве что уважение друзей, а он даже жизнь и, Мерлин свидетель, несмотря ни на что, Гермиона не хотела для Малфоя такой судьбы. Но почти сразу Гермиона поняла: Люциус просто насмехается над ней - он ничего не знает о них. Ничего. - Не понимаю, о чем вы, мистер Малфой. - Как же? Драко отбыл в Хогвартс, и вы тут же торопитесь следом. Это очень занятно, мисс Грейнджер. - Драко не докладывает мне о своих планах, мистер Малфой, - осторожно произнесла Гермиона. - Ваши слова стали для меня новостью и, уверяю, мое желание посетить Хогвартс никак не связано с присутствием там вашего сына. А теперь я пойду, не буду отвлекать вас от дел. И, не дожидаясь ответа, Гермиона вышла в коридор. Она могла гордиться собой - ее последняя фраза и тон были хороши. Достаточно холодны и равнодушны даже по критериям Люциуса Малфоя. Гермиона горько улыбнулась - эти месяцы научили ее лицемерить. Немного слизеринских знаний, которыми поделилась семья Малфоев. Но на самом деле ей, конечно, было не все равно. Драко отправился в Хогвартс. Зачем? Ни о каких его планах Гермиона действительно не знала и от этого было тревожно. Остальную часть дня Гермиона провела так же бессмысленно, как и вчерашний. Читала, бродила по Мэнору, иногда останавливаясь напротив двери, которая вела в ту комнату, где недавно умерла та несчастная девушка. Это ворошило старые раны, заставляло совесть Гермионы отчаянно вопить, требуя действовать, - и она радовалась этой боли. Это не позволяло ей забыть, что она гриффиндорка и, несмотря на все интриги вокруг, у нее есть честь и твердые моральные принципы. "О которых ты иногда благополучно забываешь", - ехидно прошептал внутренний голос, но Гермиона поспешила отмахнуться от него. Да, она изменила Рону. Но и он изменил ей. И уместно ли вообще было бросаться таким громким словом, как "измена", в их случае? Они ведь никогда не давали друг другу никаких клятв и сошлись почти случайно: Рон был слишком робким, чтобы ухаживать за кем-то. А Гермиона... В ее идеальном будущем значилась семья - муж и дети. Она искренне считала, что успешная волшебница в состоянии совмещать и карьеру, и личную жизнь. А Рон был таким родным, удобным, как растянутый свитер или старое кресло, - Гермиона получала галочку напротив пункта "личная жизнь" и не прилагала никаких усилий. Это было так цинично, но Драко научил ее еще кое-чему - быть честной с собой. И вот за это Грейнджер была ему благодарна. Они с Роном были поколением войны. В их жизни случались потрясения и, наверное, подсознательно они избегали боли хотя бы в отношениях. Ведь Гермиона не страдала, когда узнала об интрижке Рона с Лавандой Браун - да, самолюбие и гордость оказались задеты, но не более того. Будет ли ему больно, если он узнает о том, что произошло между Гермионой и Драко? Вряд ли. Рон хороший парень, он наверняка попытается ее оправдать, предположит, что ее околдовали, запугали или просто принудили. Но ведь Гермиона была с Драко добровольно - и, будь даже у нее возможность, не поступила бы иначе. - Мисс Грейнджер, - Люциус подкрался так незаметно. Гермиона инстинктивно схватилась за волшебную палочку и только спустя несколько секунд с усилием разжала пальцы. - Дамблдор дал согласие. Вы можете воспользоваться каминной сетью. Гермиона кивнула и, выдохнув, направилась в библиотеку. О Драко она старалась не думать - это наверняка пошатнуло бы ее решимость. *** - Вы изменились, мисс Грейнджер, - блеклые голубые глаза из-за очков-половинок смотрели внимательно и немножко удивленно. - Повзрослели. - Возможно, - неопределенно пожала плечами Гермиона. Она сидела за столом, со стен на нее взирали многочисленные предшественники Дамблдора, но волнения она не испытывала. Вероятно, общество Малфоев наложило на нее даже больший след, чем она предполагала. - Так что, профессор? Вы расскажете мне? - Лимонных долек, мисс Грейнджер? - подвигая к ней блюдце, предложил директор. - Нет, спасибо, - Гермиона улыбнулась, хотя осознавала, что улыбка ее получилась натянутой. У нее начинала болеть голова - и меньше всего ей сейчас хотелось ходить вокруг да около. - Вы уже видели своих друзей? - Нет. Я здесь для того, чтобы поговорить с вами. Остальное подождет. - Вот как, - задумчиво протянул Дамблдор. Его напускной энтузиазм угас, он как-то сразу сгорбился, выдавая свой истинный возраст. Потом он устало потер переносицу морщинистыми пальцами с узловатыми суставами и произнес: - Помнится, раньше вы мне доверяли, мисс Грейнджер. Это изменилось? Вы сомневаетесь, что все мои поступки направлены на пользу магического мира в целом и вас - в частности? - Нет, не сомневаюсь, - слукавила Гермиона. Да, она верила, что Альбус Дамблдор - величайший светлый волшебник, но так же понимала, что невозможно соблюсти интересы всех, когда на кону стоит благополучие мира. Но говорить этого она ему не стала - не сейчас. - Но, профессор, я рассчитываю на взаимное доверие. Я благодарна вам за стремление защитить меня, но способ, которым вы хотите этого достичь, простите, изначально был странным. В конце концов, я имею право сама решать, рисковать своей жизнью или нет. Я рискую ею ежедневно в Малфой-Мэноре, вы же понимаете? - Люциус Малфой недостаточно гостеприимен с вами, мисс Грейнджер? Вам стоило дать мне знать об этом. - При чем здесь Люциус? - воскликнула Гермиона. Она никогда не позволяла себе прежде такого тона, безоговорочно веря в авторитет Альбуса Дамблдора, но сейчас он вел с ней какие-то игры, и ей это совсем не нравилось. - Вы же прекрасно знаете, что Малфой-Мэнор - это штаб-квартира Пожирателей. И о том, что я нахожусь там, знает Волдеморт. Если вот так выглядит безопасность, то она мне даром не нужна! - Гермиона, - мягко проговорил директор Дамблдор. Тон его теперь был снисходительным, словно он разговаривал с ребенком, который его разочаровал. - Неужели вы думаете, что я не продумал все? Какой резон Волдеморту вредить вам сейчас, ведь он знает, что вам на данном этапе ничего не известно. Это незнание - вынужденная мера, направленная на то, чтобы защитить вас. Но если бы Волдеморт по какой-либо причине вызвал вас к себе, Люциус тут же отправил бы вас в Хогвартс. - Да? Разозлил бы своего хозяина? Терпел бы ради меня Круцио? Подвергал бы риску своих жену и сына? А я и не знала, что Люциус Малфой так дорожит мною, - Гермиона уже не могла скрывать злость. Она так устала быть пешкой, двигаться по шахматной доске волею чужих рук. - Такова цена его свободы, - развел руками Дамблдор и, помолчав, добавил: - Я расскажу вам все после Рождества, мисс Грейнджер. Осталось две недели, потерпите. Доверьтесь мне. - Значит, две недели... - вздохнула Гермиона и, прикусив губу, решительно произнесла: - Нет, я не вернусь в Мэнор без информации. Я остаюсь в Хогвартсе. Надеюсь, вы меня поймете. - Мисс Грейнджер... - профессор Дамблдор хотел возразить, переубедить ее - Гермиона это точно знала - но неожиданно передумал. Он лишь улыбнулся - мудрой, старческой улыбкой, и Грейнджер ощутила, как болезненно кольнуло ее сердце. Дамблдор ведь столько раз помогал ей, а она... Но Гермиона все же нашла в себе силы не изменить собственное решение. Она не могла оставаться в Мэноре - потому что именно там погибала она настоящая, потому что она чувствовала, что нужна здесь. - До свидания, профессор. - Да-да, до свидания, - пробормотал директор. - Драко Малфой теперь тоже останется здесь. Это звучало как утверждение, а не вопрос, но Гермиона все равно ответила: - Предполагаю, что да. Вы ведь отправили его домой в качестве компании для меня... И тут Гермиона осеклась: почему она никогда прежде не задумывалась, каким странным был этот повод? Уж если Малфои принимали у себя чужую магглорожденную гриффиндорку и хотели немного облегчить ее пребывание у себя, то какой был смысл ей навязывать Драко, с которым они терпеть друг друга не могли? Да, он должен был присматривать за ней, - так говорили - но и в неприятности она попадала зачастую из-за него. То следила за ним, то пыталась понять... - Профессор, - тихо начала она, - эта угроза... Она касается только меня или... - Я не знаю, мисс Грейнджер, - неопределенно пожал плечами Дамблдор. - Все могло измениться, в это время сложно делать прогнозы. А я, к сожалению, не могу предсказывать будущее. Гермиона кивнула и вышла - понимала, что больше ничего не узнает. Теперь тревога стала мучительнее вдвойне: она бы хотела не беспокоиться о Драко, но не могла. Погруженная в свои размышления, она почти не смотрела по сторонам, хотя раньше думала, что после возвращения будет с восторгом рассматривать каждый коридор Хогвартса. Иногда ей встречались знакомые - они удивленно пялились ей вслед, но пока приходили в себя, Гермиона успевала пройти мимо, сухо кивнув. Ей сейчас не до болтовни - у нее осталось две недели, чтобы размотать запутанный клубок тайн. *** - Гермиона, - улыбка Гарри была такой искренней, а объятия такими крепкими, что Гермиона и сама невольно заулыбалась. Как же она, оказывается, соскучилась! - Мы тебя не ждали еще две недели. Все хорошо? - Да, не переживай, - отмахнулась Грейнджер. - Лучше скажи, как ваши дела? Где Рон? - Рон... - стушевался Гарри. Продолжать не было необходимости, по его реакции все стало ясно. Но он все же виновато, словно заранее извиняясь за свое лукавство, сморщился и сказал: - Бродит где-то. - С Браун? - хмыкнула Грейнджер. Гарри отвел взгляд - он, бедный, сейчас разрывался между двумя друзьями. - Ладно, Гарри, не бери в голову. Это не главное сейчас. Давай сядем? - Хорошо. Они опустились в кресла возле камина. Жар огня согревал, накатывала сонливость и несколько минут они оба молчали - их никогда не тяготила тишина. - Я не вернусь в Малфой-Мэнор. По крайней мере, до тех пор, пока профессор Дамблдор не объяснит мне, какой в этом смысл, - заговорила Гермиона. Гарри взглянул на нее внимательно, а потом понимающе кивнул. - Что-то затевается, - тихо произнес он. - На каникулах. Возможно, как раз на Рождество. Дамблдор попросил меня остаться, я согласился. - Даже этого он мне не сказал! - воскликнула Гермиона. - То есть, тебе можно рисковать, а мне что - отсиживаться где-то? Из-за того, что он почему-то решил, что в Хогвартсе я могу погибнуть. - Герми, тебе бы и правда не рисковать. Я бы не хотел, чтобы с тобой что-то случилось, - после смерти Сириуса Гарри стал осторожнее. Он все так же рисковал собственной жизнью, но Гермиона замечала, как он беспокоился о ней и семье Уизли - слишком мало осталось у него близких, слишком болезненно и свежо было воспоминание о потере. - Гарри, я там не могу больше, понимаешь? - смотря в огонь, прошептала Гермиона. - Я слышала, видела, как там умирали люди. В последний раз это была девушка, маглорожденная. Они ее... Гермиона всхлипнула, обняла себя за плечи. Эти переживания с Драко помогали ей отвлечься последние дни, но теперь воспоминания о той кошмарной ночи навалились вновь. Гарри подошел к ее креслу, кое-как втиснулся рядом, обнимая ее и укладывая головой на свое плечо - было тесно, но зато тепло и спокойно. - Все, Герми, все. Успокойся. Этот ублюдок Малфой... Как вы уживались? Он ведь тоже в Хогвартсе, ты знаешь? Я спрашивал у него о тебе, но от него разве добьешься? - Все хорошо, Гарри. Правда. Драко Малфой может быть нормальным. Поттер недоверчиво хмыкнул, но спорить не стал. Если бы тут был Рон, то наверняка бы возмущался оттого, что Гермиона дала такую лояльную характеристику их главному школьному врагу. Но Гарри понимал, что сейчас это не главное. - Ты рассказывала Дамблдору об этом? - Мне кажется, что он и без меня все прекрасно осознает, - отмахнулась Гермиона. - Гарри, я хочу узнать, что он скрывает. Мне кажется, я имею право знать, если это касается меня. - Имеешь, - кивнул Гарри. - Но я сомневаюсь, что у Дамблдора удастся что-то узнать. - Так что же нам делать? - вздохнув, безнадежно поинтересовалась Гермиона. Как же невообразимо она устала! - Придумаем что-то, - уверенно заявил Гарри. - Я тоже считаю, что мы имеем право владеть информацией. Они поговорили еще несколько минут - и тут наконец-то вернулся Рон. Он не сразу заметил их: что-то шумно рассказывал, смеялся. Лаванда Браун тоже хихикала, то и дело порывалась обнимать Рона. Гарри возле Гермионы напрягся, демонстративно покашлял, привлекая внимание. Рон взглянул на него, улыбка освещала его лицо еще несколько секунд. А потом, когда он понял, что Гарри не один, она угасла, съежилась так быстро, словно тлеющий в пламени бумажный лист. - Гермиона? - тихо произнес Рон. Лаванда настороженно выглядывала из-за его плеча, и Гермионе вдруг захотелось смеяться. Они пялились на нее так, будто ожидали взрыва, истерики, опасались, что вот сейчас она достанет волшебную палочку и проклянет их. - Привет, Рон, - мягко произнесла Гермиона. Странно, но и его она была рада видеть - ее милого, неловкого Рона. Он вытянулся, раздался в плечах - квиддич явно пошел ему на пользу. - Привет. Как ты?.. - Я пойду, - вклинилась Браун. Надо же - какие-то представления о тактичности были и у нее. - Спокойной ночи. И... с возвращением, Грейнджер. Гермиона только улыбнулась скупо и холодно - еще одно малфоевское умение - и кивнула. Гарри удивленно хмыкнул и покосился на Грейнджер, одним взглядом спрашивая, стоит ли ему оставить их с Роном наедине. Гермиона отрицательно покачала головой; сейчас ей не хотелось разбираться в личных вопросах. Хотя этот разговор и был неминуем... *** - В Малфой-Мэноре завтрак гораздо позже, - подавив зевок, пожаловалась Гермиона. Они медленно двигались в столовую в общем потоке галдящих учеников. На Гермиону то и дело обращали внимание: еще бы, после исчезновения на несколько месяцев некоторые и вовсе стали сомневаться, что она вернется. Но с расспросами никто не лез - по крайней мере, пока. - Этот выскочка, кстати, тоже здесь, - произнес Рон, вертя головой из стороны в сторону. Кого он высматривал - Драко или Лаванду? - Гермиона не знала и не стремилась узнать. - Я знаю. - Так ты вернешься вместе с ним? - поинтересовался Рон. - Нет, я же говорила. Пока я собираюсь остаться в Хогвартсе. Столько упустила. - Не думаю, что все так плохо. Ты же и в Мэноре только и делала, что училась, - в голосе Рона сквозило какое-то легкое пренебрежение. Вряд ли он это осознавал, просто действительно считал, что Гермиона корпела над учебниками, в то время как в школе бурлила жизнь - учеба, квиддич, свобода без ее постоянного контроля. А еще война, конечно! Как же можно было забыть о грядущей войне и их в ней непосредственном участии? "Не только училась", - с какой-то необъяснимой злостью подумала Гермиона. Но не сказала ничего - сдержалась. В столовой Грейнджер стоило невообразимых усилий, чтобы не бросить ни единого, даже мимолетного взгляда на слизеринский стол. Она стойко держалась: разговаривала с Гарри, улыбалась - выглядела вполне счастливой и спокойной. Но внутри - как же все переворачивалось у нее в душе! Ведь она чувствовала его взгляд - так же, как чувствуешь непреодолимое приближение бури. Словно ее било током - слабыми и частыми разрядами. Она пыталась поддерживать разговор, но, ответив несколько раз невпопад, замолчала и принялась без аппетита поглощать содержимое тарелки. Вкуса она не чувствовала, но встать и уйти сейчас, когда все только расселись - нет, на это она точно не могла решиться! - Малфой так смотрит на тебя, - прошептал Гарри, склонившись к ее плечу. Его глаза за стеклами очков выражали... сочувствие? Но почему? Неужто выражение ее лица выдает все эмоции? - Да? - удивление получилось уж слишком наигранным. Гермиона как можно безразличнее пожала плечами и принялась с удвоенной энергией расчленять собственный завтрак. Но, вопреки ожиданиям, Драко не подошел к Грейнджер ни после завтрака, ни потом. Она посещала занятия, отвечала на вопросы друзей и преподавателей, улыбалась, улыбалась, улыбалась, но буря внутри не утихала. Гермиона не хотела признаваться в этом и сама себе, но она ожидала от Драко большего, чем испепеляющий взгляд! В какой-то момент ей ведь искренне начало казаться, что она ему интересна! Наивная, глупая девчонка... - Так и знал, что найду вас здесь. Они с Гарри как раз шли из библиотеки, когда в коридоре их перехватил Рон. Он весь день был словно на иголках, посматривал на Гермиону подозрительно. Пытался, видимо, понять, насколько много ей известно о его интрижке с Лавандой Браун. И вот сейчас он решился на серьезный разговор; Гермиона все еще могла читать все его эмоции, как открытую книгу. - Да, еле вытащил ее оттуда, - улыбнулся Гарри. - По библиотеке она соскучилась больше, чем по всем нам вместе взятым. - Неправда, - шутливо пихнув Гарри в плечо, хмыкнула Гермиона. - Ясно, - неуверенно улыбнулся Рон. Он покосился на Гарри, и тот, сославшись на какие-то срочные дела, поспешил оставить их наедине. И когда только успел стать таким понятливым? - Пойдем в гостиную? - Давай тут посидим, - поспешно попросил Рон. - Вон там, например. Он указал на широкий подоконник в конце коридора. Там в такое время никто не ходил. Гермиона безразлично пожала плечами - она-то прекрасно понимала, что это стремление затаиться продиктовано чувством вины, которое испытывал Рон. Ему не хотелось, чтобы две его "девушки" пересеклись в гостиной Гриффиндора в такой ответственный момент. - Так какой все-таки у нас план? - поинтересовался Рон, когда они сели рядом. Их бедра почти соприкасались, но только почти - и этот крошечный дюйм тоже был красноречивым знаком для них обоих. - Попытаться выяснить о планах Дамблдора и выжить, - улыбнулась Грейнджер. Рон посмотрел на нее удивленно - он не ожидал такого легкомысленного ответа от всегда рациональной Гермионы. - Хороший план, - в конце концов, пробормотал он. - Разве ты не боишься? - Боюсь? Чего? - Оставаться здесь в канун Рождества, - пояснил Рон. - Мы переживаем о тебе, Герми. Я и Гарри. - Ох, Рон... Я не самоубийца и не собираюсь нарочно рисковать собственной жизнью. Но и спасаться так, вслепую... Не хочу. Мне кажется, что знать о собственной судьбе я уж точно имею право. Может, впереди меня ждет что-то хуже смерти, как знать? - Значит, нужно расколоть Дамблдора, - тяжело вздохнув, заключил Рон. Они оба осознавали, насколько это нереально. Но пока у них не было других идей. - Ты еще ни разу не поцеловал меня, - спустя несколько минут произнесла Гермиона. За окном стремительно рождалась ночь, в полумраке почти не было видно, как смущенно заалели Роновы щеки. Может, он и не смутился - как много воды утекло с тех пор, как они впервые неуклюже поцеловались, а потом, красные, прятали друг от друга взгляд. Словно это было в какой-то другой жизни. Жизни до Малфоя. Рон все же поцеловал ее. Его ладонь осторожно легла на затылок Грейнджер, дыхание обожгло кожу, а потом его губы - теперь уже умелые губы! - накрыли ее удивленно приоткрывшийся рот. Если бы Гермиона верила, что сможет сохранить эти отношения, она бы спросила его, где и с кем он научился так целоваться. Возможно, устроила бы скандал. Но она понимала, что этот поцелуй - последний. И пользовалась этим, чтобы понять - понять, испытывает ли она те же самые эмоции от чужих, не малфоевских губ. Гермиона ответила на поцелуй. Со всей исследовательской решимостью, на которую была способна. Она приоткрыла рот, позволяя Рону углубить поцелуй, обняла его за плечи. Квиддич явно пошел ему на пользу - мышцы под ее пальцами были твердые. Рон был нежным и целоваться с ним оказалось приятно. Но чего-то все равно не хватало или - быть может - Гермионе просто казалось так. Когда Рон наконец-то отстранился, Грейнджер улыбнулась ему и ласково провела костяшками пальцев по его щеке. Было в этом жесте что-то тоскливое и тревожное, потому что Рон нахмурился, перехватил ее руку за запястье. - Герми... - Я не хочу тебя терять, Рон, - перебила его Гермиона. Она была спокойна, пульс под пальцами Рона бился размеренно. - Ты и Гарри - мои лучшие друзья. Но наши с тобой отношения... Мне кажется, мы поторопились или просто спутали дружеские чувства с чем-то другим. Рон долго молчал, Гермиона не торопила его. Впервые за последние сутки между ними пропала неловкость и молчание было уютным. - Я не люблю Лаванду, - зачем-то признался Рон. - Но ведь она нравится тебе? - Да... Нет... Наверное. Я не знаю, Гермиона! Тебя не было, а она... Ну, после моей первой игры... - Не объясняй, - предупреждающе подняв руку, попросила Гермиона. Она не ревновала, нет, но была уязвлена. Кому понравится знать, что он заменим? - Я никогда не хотел сделать тебе больно, - виновато пробормотал Рон. - Я знаю. Гермиона верила ему. Рон Уизли - большой ребенок - не лгал ей. А если бы и лгал, то чем же она лучше? Он хотя бы не закрутил роман с врагом. - Пойдем? Нужно еще с Гарри поговорить, может, он что-то придумал. - Иди, я скоро, - Гермиона ободряюще потрепала Рона по плечу и улыбнулась. Он в ответ не улыбнулся, но кивнул и послушно побрел по коридору, слегка ссутулившись. Ничего, все пройдет. Они снова научатся шутить, бороться плечом к плечу, радоваться совместным и личным победам и поддерживать в моменты разочарований - снова станут хорошими друзьями. А отношения эти забудутся, канут в реку Времени, будто их и не было. И пускай у них не будет дюжины рыжеволосых детишек и шумных праздников - Гермиона знала, что поступила верно. Она не помнила, сколько просидела вот так - минуту или целый час. За окном медленно текла зимняя ночь, и Гермионе вдруг непреодолимо захотелось выйти наружу - дышать морозным воздухом, глядеть на чернильное небо и не думать ни о чем, не бояться ничего... Но она была в Хогвартсе и ее ограничивали правила. Какая жизненная ирония: нигде она не могла познать свободы. В Малфой-Мэноре ее сдерживал страх, здесь - школьный устав. И даже дома от любых глупостей ее ограждала забота родителей, их вера в нее. Родители... Гермиона не позволяла себе думать о них. По легенде она, как лучшая ученица Хогвартса, уехала на несколько месяцев в другую магическую школу и не могла им писать. Как же легко было обмануть магглов... Они ею гордились, а Гермиона считала, что поступает, как хорошая дочь, потому что бережет их от лишних тревог. А теперь ей вдруг подумалось, что если она умрет, то даже не попрощается, не скажет им в последний раз, насколько сильно любит их. Нужно было написать им - как можно скорее. Пока у нее еще есть время... - Что, Грейнджер, нашла уголок, где можно пореветь? Гермиона вздрогнула, но тут же расслабилась: она ведь ждала этого разговора. Надеялась на него. И этот ехидный малфоевский тон был уже так привычен и ожидаем, что не мог ни обидеть, ни напугать. - Малфой, неужто в огромном Хогвартсе ты не нашел другого места и других людей для общения. Удивительно. - Не язви, Грейнджер. Тебе не идет. Ну, давай, говори! - Что тебе сказать, Малфой? - склонив голову к плечу, поинтересовалась Гермиона. Как же хорошо, что в этом уголке было темно: по лицу Грейнджер ничего не получалось прочитать. Разве что лихорадочно блестящие глаза выдавали ее волнение, которое все увеличивалось - с каждым шагом Малфоя, который медленно приближался к ее убежищу. - Что ты делаешь здесь? Не смогла и дня без меня прожить? - Не льсти себе, - фыркнула Гермиона. - А все-таки? - уже серьезно спросил Драко - в его голосе послышались раздраженные нотки. Мерлин, да он, оказывается, был зол! Пытался скрыть свою ярость за сарказмом и издевками, но Гермиона все равно ощущала его эмоции - кожей чувствовала. - Я решила вернуться, потому что мне надоело жить в неведении, - пожав плечами, ответила Гермиона. - Такой ответ тебя устраивает? - Нет, Грейнджер, не устраивает. Это я что же, впустую потерял несколько месяцев жизни? Мучился, чтобы ты сдохла здесь и на меня потом все косились? - Не преувеличивай, Малфой. Ты свободен от всех обязательств, можешь наверстывать упущенное. Гермиона сердито поджала губы - как же Малфой ее раздражал! Лучше бы он к ней не лез, оставил ее в покое, дал забыть все... Но Драко, конечно, поступил наоборот. Подошел совсем близко, уперся ладонями в стекло, заключая Гермиону в плен. Склонился к ней - между их губами оставался призрачный дюйм и Гермиона каждой клеточкой тела, всем своим существом, тянулась к нему. Но губы его были крепко сжаты - только это удерживало ее от безрассудного порыва. - Ты рассказала Уизли о нас? - вкрадчивым шепотом, будто змей-искуситель, спросил он. - Он знает, что я трахнул тебя и тебе понравилось? Знает, как ты стонала мое имя, Грейнджер? - Ты пытаешься напугать меня, Малфой? - ухмыльнулась Гермиона. Какой же гремучий коктейль сейчас плескался у нее внутри: злость, страсть и что-то еще, название чему она не знала. - Ты действительно считаешь, что этого мне стоит бояться? Это же ты у нас чистокровный... Договорить ей Драко не дал. Поцеловал. Гермиона больно ударилась затылком: стекло за ее спиной мелко задрожало. Но это было неважно - весь мир перестал существовать. Как же она соскучилась по его губам, как ей хотелось, чтобы мгновение это длилось вечно - и пускай за стенами война, пускай в венах разная кровь, пускай ожидания близких не будут оправданы. Как же все это мелочно и неважно... Но Драко вдруг отстранился - так резко, что Гермиона, инстинктивно потянувшаяся следом, едва не упала. Она хотела спросить, что произошло, но слова замерли на губах, непроизнесенные. Они были не одни.