***
Однажды Тсукишима очень похудел. Сказывался большой стресс, перенесённый во время экзаменов. Тогда Ямагучи пообещал ему, что, во что бы то ни стало, вернёт прежнего Тсукки. «Так ты не сможешь выкладываться на полную. А ты очень нужен команде», — сказал парнишка, улыбаясь как можно шире. Эту радость было невозможно не заметить. И он исполнил своё обещание. Каждый день Ямагучи готовил для друга бенто, странным образом угадывая все предпочтения Тсукишимы в еде. Но в этот раз обещаний не давалось.***
Кажется, они знали друг друга уже целую вечность. Однако, спроси Тсукишиму о Ямагучи, он не ответил бы и на половину вопросов. О таком не задумываешься, пока это не станет проблемой. — Тсукишима, что случилось с Ямагучи? Он сам не свой. Но Тсукишима не заметил перемены в друге. Они ходили на занятия, как обычно, вместе, тренировались и так же вместе уходили. Ничего не изменилось. Пришло осознание, что он не сможет ответить на вопрос. Ямагучи всегда рядом. Извечное «Молодец, Тсукки!» и «Так держать!» стало привычным. Ведь Ямагучи это… Ямагучи. До того момента эта простая мысль ни разу не посещала светлую голову. Тсукишима начал пристально изучать того, кто был с ним рядом многие годы. Словно рассматривал под микроскопом живой организм, добавляя реактивы и ожидая реакции. Он наблюдал, осмысливал результат, делал выводы и подмечал в уме всё, что касалось Ямагучи. Оглядываясь в прошлое, Тсукишима пытался объяснить тот или иной поступок Ямагучи. Он любил нерешённые задачи даже больше, чем соперничество с кем-то. Но с каждым новым днём Ямагучи представлялся загадкой всё меньше.***
Прямо перед новым годом усилился снегопад, а вместе с ветром перерос в нешуточный ураган. Именно в него и попали мальчишки, когда возвращались после тренировки. Тсукишима, тяжело волоча ноги по снегу, смутно мог разглядеть очертания своего дома, в мечтах кутаясь в одеяло. Рядом чихнул Ямагучи, возвращая друга в жестокую реальность, где беспощадный ветер бесцеремонно забрасывал снег за шиворот, щипая и теребя раскрасневшиеся щёки. Тсукишиме стало вдвое холоднее от мысли, что дом его друга даже не видно на горизонте. Так Ямагучи остался ночевать у Тсукишимы. Эта ночь навсегда останется в памяти как самая лучшая зимняя ночевка. Тогда мама очень обрадовалась другу своего не сильно общительного ребёнка, закормив их печеньем. Вечером Ямагучи упрашивал Тсукки сыграть с ним хотя бы пару боёв в Mortal Combat. Не зная, как ещё можно уговорить, Ямагучи использовал шантаж. Тсукишима очень удивился, до этого момента наивно полагая, что его друг настоящий ангел. Ему пришлось согласиться, хотя он и не собирался упираться слишком долго, ведь заняться было всё равно нечем. Ямагучи проиграл ему со счётом 15:5, но совершенно не расстроился. Спали они вместе, и Ямагучи постоянно задавал, как казалось Тсукки, глупые вопросы, но тот всё равно отвечал. Ещё долгое время Ямагучи ходил весёлым и мечтательным, несмотря на экзамены и контрольные.***
После нового года Ямагучи подарил Тсукишиме новую файтинговую игру на двоих. Он тараторил что-то о том, как интересно им будет, и какие захватывающие бои их ждут. Тот лишь кивнул. У него не было подарка для друга. Он считал это пустой тратой денег, потому что найти идеальный подарок было невозможно, а дарить, что под руку подвернётся — ещё более глупо, чем не дарить совсем ничего. Ямагучи это совсем не расстроило. Он отшутился тем, что уже получил свой подарок от Тсукки. Тсукишима не понял, что именно имел в виду его друг. Он положил игру на видное место в комнате и, смотря на неё, всегда едва заметно улыбался.***
Все свободные вечера они провели за подаренной игрой, наизусть выучив героев и их приёмы. Ямагучи редко удавалось обыгрывать Тсукки. Зачастую Тсукишима выигрывал, даже не стараясь и вполсилы. Но Ямагучи играл не ради победы. — Ты снова меня победил. Молодец, Тсукки! — и ни капли горечи от проигрыша. — Заткнись, Ямагучи, — ворчал Тсукишима. Проигравшие не должны быть такими счастливыми. — Прости, Тсукки, — и снова не было ни капли сожаления в этом улыбающемся голосе.***
Одним дождливым днём Тсукки признались в любви. Девушка была скромной, милой и много смущалась, с трудом находя слова. Решиться на подобный поступок наверняка было тяжело. Слова подбирались старательно, но волнение в голосе уже всё сказало. Однако в ответ она получила лишь благодарность. Это было первое признание для Тсукки. Он много слышал от одноклассников, какое это волнительное событие в жизни каждого. Но, по его мнению, значимость момента слишком завысили. Это оказалось всего лишь признание. В тот же вечер Ямагучи пришёл к нему домой без приглашения и бесцеремонно уселся играть в игры. Он показался Тсукишиме чем-то расстроенным. Но Тсукишима быстро отогнал эту мысль, уверенный в том, что, если что-нибудь случилось бы, Ямагучи ему об этом обязательно рассказал. — Знаешь, существуют специальные магазины, в которых продаются точно такие же приставки, и тебе не придётся каждый раз таскаться ко мне, — не глядя на друга произнёс Тсукишима и уселся рядом, беря в руки джойстик. — Ага, — мельком искоса глянул на него тот. — Ты сегодня разговаривал со старшеклассницей из параллельного класса? — Да, — Тсукишима наконец выбрал героя, которым будет играть. — Она мне призналась, — он сказал это так безразлично, словно говорил об очередном скучном уроке. — И? — Ямагучи стиснул джойстик в руках, затаив дыхание. — И всё, — он взглянул на друга. Наверняка Ямагучи тоже считает признание важным событием в жизни каждого школьника, раз так интересуется. — Она тебе не понравилась? — в голосе была нотка надежды, которую Тсукишима так и не услышал. — Не то чтобы не понравилась, — Тсукишима подумал про себя, что, возможно, эта девушка нравится Ямагучи. — Она милая, — сказал он, скорее одобряя выбор друга, нежели действительно так думая. Ямагучи поражённо смотрел на друга. Тсукишима принял это за радость, довольный тем, как быстро смог раскусить парня. — Бой начинается, — произнёс он. В этот вечер Ямагучи не выиграл ни одного боя. На следующий день он пришёл, шмыгая носом, постоянно потирая покрасневшие глаза. Несмотря на все уговоры остаться переночевать, всё же ушёл домой, хотя на улице лил проливной дождь. Тсукишима не стал упрекать его по этому поводу: это было бы излишним. В тот дождливый вечер в мире стало на два разбитых сердца больше.***
Это было летнее утро. То самое летнее утро, когда ты ещё чувствуешь отголоски ночного ветра, а солнце светит ярко-ярко, но не обжигает, а лишь касается кожи, лаская её мягким теплом. Тсукишима не должен был стесняться, ведь это обычная реакция тела. Однако чувство вины разливалось в груди сильнее с каждым толчком в руку. Он чувствовал, что скоро кончит, поэтому ускорил движения. Совсем немного. Надавить, провести по головке, сжать сильнее, прочувствовать тепло ладони. Он шумно вдохнул, выталкивая чувство стыда воздухом. — Тсукки, ты готов идти на тренировку? — влетел в комнату сияющий Ямагучи. Тсукишима кончил в руку и выдохнул. На него ошарашено уставилась пара карих глаз. В миг весь мир Ямагучи сузился до Тсукки, лежащего на кровати. Такого соблазнительного, невероятного, настоящего. Дверь захлопнулась, оставив Тсукишиму наедине с собой, словно и не было непрошенного зрителя. Но картина кончающего друга надёжно запечатлелась в памяти Ямагучи. В тот же самый день Тсукишима впервые опоздал на тренировку. Он даже не удивился тому, что Ямагучи не стал его дожидаться. Он и сам не стал бы ждать друга, который задерживается почти на час. Но его преследовало чувство вины не за опоздание. Было очень неловко находиться среди таких же подростков, как и он сам, у которых возможно, та же проблема по утрам. Однако осознание, что ты не один с такой проблемой, лучше не сделало. Поэтому он решил не жалеть себя и потренироваться так, чтобы забыть это утро, словно его и не было. Только одного лишь взгляда на Ямагучи хватало, чтобы вернуться обратно в спальню, в кровать. Словно друг всё видел. И мысль об этом ужасала. Теперь Тсукишима знал о Ямагучи всё: его любимую еду, любимую мелодию, то, как он морщится на солнце, какое у него выражение лица, когда он пишет экзамен по математике, и как обреченно вздыхает, когда видит оценку за работу. Он мог сказать, сколько раз за день Ямагучи произнёс: «Молодец, Тсукки» и сколько раз улыбнулся, когда в ответ последовало: «Заткнись, Ямагучи». Мог описать любой взгляд друга. Мечтательный, когда они сидят на уроке истории, вероятно, именно на ней Ямагучи представлял себя великим полководцем и едва заметно улыбался собственным победам над несуществующими империями. Сосредоточенный, когда он пытался отработать новый бросок, как упорно он старался и до последних сил не выпускал мяч из рук. Улыбающийся, когда они шли вместе домой, а осеннее солнце пригревало лицо и каждую веснушку на нём, и они ели булочки с мясом, обсуждая волейбол. Влюблённый, когда он тайком смотрел на Тсукишиму, уверенный в том, что тот не замечает любопытного взгляда. Понять, что чувствует Ямагучи, по одному только взгляду не мог разве что только тупой. Хотя Тсукишима сам до недавнего времени был таким идиотом. Теперь Тсукишима знал друга слишком хорошо, чтобы не ответить на вопрос о том, что с ним случилось. Сначала он не спрашивал, потому что это мало его интересовало, теперь же — потому что в этом не было необходимости. Тсукишима уже знал ответ.***
— Я люблю тебя, — произнёс он, смотря на Ямагучи. Наугад смешал два неизвестных ему реактива и теперь ждал реакции с замиранием сердца. Чувствовал, как оно с силой ударяется о рёбра, и боялся, что оно остановится быстрее, чем он услышит ответ. — Я люблю тебя, — сейчас он, как никогда прежде, понимал чувства девушки, что призналась ему. Он ощущал всю значимость момента. Ямагучи ничего не ответил. Он подошёл, пристально глядя на него. Легко коснулся щеки. Ямагучи встал на носочки и притянул Тсукишиму к себе. Робкое касание губ, словно это всё сон, очередная мечта. Тсукки обхватил руками Ямагучи, прижимая к себе сильнее, ближе. И почувствовал, как на его спину ложатся тёплые ладони, а Ямагучи нервно выдыхает, утыкаясь в плечо.***
Очередной дождливый осенний день. Слишком ожидаемый вечер. Едва справляясь с волнением, Тсукишима поцеловал Ямагучи нежно, вкладывая в каждый поцелуй «люблю». Он наконец узнал, какова на вкус шея друга, его плечи, живот, грудь, спина. Каково на ощупь прикосновение к телу, что скрыто под одеждой. Услышал такое близкое дыхание, тихий шёпот и мольбы, срывающиеся в стоны. Чувствовал на плечах пальцы, что цепляются за него, словно он нуждается только в нём, принадлежит только ему. Невероятное ощущение, когда горячая ладонь доводит его до исступления. Тсукишима запоминал каждый уголок любимого тела, словно это их последняя ночь. Но сколько бы он ни целовал, ни касался, ни смотрел, этого было мало. Ничтожно мало, чтобы утолить этот голод. Он сделал его своим. Брал каждый раз так, словно он у них первый, целовал, как в последний раз, обнимал, будто прощается навсегда. Это чувство пугало. Для Тсукишимы тело Ямагучи стало как наркотик, его лицо во время оргазма — лучшей картиной, увиденной когда-либо. Тсукишима узнал о друге ещё больше. Знал, сколько веснушек у него на лице и как интересно они расположены на спине. Знал каждую родинку, любую царапину, синяк после тренировки, шрам, полученный в детстве, когда Ямагучи полез на дерево спасать котёнка. Знал, как он любит, когда его целуют за ухом, в шею и губы. Он сбился со счёта поцелуев. Им не было конца. Этой любви не было конца.***
После новогодних праздников Тсукишиме пришло письмо. Давно отправленная им анкета прошла отбор, и теперь его приглашали учиться за границей. Это открывало перед ним новые возможности, кардинально меняя будущее. Еще полгода назад он уехал бы не раздумывая, на прощание подшутив над Кагеямой и Хинатой. Но только не теперь. Не тогда, когда Ямагучи встречает его воскресным утром поцелуем, когда так нуждается в его объятиях, когда ждёт конца тренировки, чтобы наконец снова поцеловать его, когда с замиранием сердца ждёт захода солнца, чтобы касаться, целовать, любить. Но выбор был слишком очевиден, и он не имел права на отказ. — Поздравляю, Тсукки, — он всё видел по лицу Ямагучи: гнев, боль, печаль, любовь, сожаление, радость, сомнение. — Ты поедешь со мной? — но вопрос был лишён смысла. И в ответ лишь тишина, что звенела в ушах, выжигая в сознании несказанные слова.***
Тсукишима уехал. Ямагучи остался. Остались и недосказанные слова, намертво застывшие в воздухе.***
Ямагучи никогда не говорил, что любит. Обнимая друга, целуя его, Тсукишима чувствовал, как бьётся сердце Ямагучи. Оно глухо отдавалось у него в груди, но молчало. Он чувствовал, что Ямагучи любит. Любит так же сильно и нелепо, страстно и удушающе, с этого момента и навсегда. Однако ни разу не слышал. Ямагучи не обещал простить, любить и ждать Тсукишиму. Возможно, с этого момента их пути навсегда разойдутся, и через многие годы он и не вспомнит его. Но Тсукишима не забудет. Жизнь без Ямагучи казалась ему адом. Он не мог вспомнить времени, когда Ямагучи не было рядом. Кажется, он находился рядом всегда. «Молодец, Тсукки, — эхом звучало в голове Тсукишимы. — Прости, Тсукки». Это казалось до нелепого невозможным.***
Тсукишима достал телефон. Он должен позвонить, сказать хоть что-нибудь. Иначе это будет концом всему, словно он попал в кошмар. На сенсорном экране ярко светилось: «1 новое сообщение». «От: Ямагучи Тадаши Тема: :) Я люблю тебя.» Улыбка. Напряжение отступило, и плечи опустились. В тишине послышался облегчённый вздох. Несколько незамысловатых манипуляций, и из динамика донеслись гудки. — Я люблю тебя, — не давая Ямагучи произнести и слова, выдохнул он. И в ответ — звонкий смех и тихое «Я тоже».