Темная сторона любви

Быстрые спешные шаги глухим эхом отражались от металлических стен и тонули в глубине бескрайнего, как казалось, коридора, одного и многих, которые джедай успел преодолеть за все то время, что пытался бежать как можно дальше. Дальше вовсе не значит убежать совсем. С космического корабля, дрейфующего в открытом космосе не так-то просто сбежать на своих двоих. Можно было проникнуть в ангар, украсть спасательную капсулу или хоть какой-нибудь другой быстроходный транспорт, который имперский истребитель не сможет догнать, но шансов на подобный маневр крайне мало. Повезло еще обмануть охрану и незаметно выскользнуть из камеры. Теперь было главное не попадаться и успеть передать послание остальным. Уж кто-то должен был услышать призыв о помощи, ведь на кону стоит слишком многое. Дыхание уже подводит. Силы еще не достаточно восстановились после пыток. Если сейчас беглеца заметят, то все будет кончено, а надежда потеряна. Еще один поворот и еще один коридор, и вот до ушей мужчины начали доноситься тяжелые шаги. Штурмовики. Личная армия Императора маршировала по коридору. Джедай едва успел заскочить за угол и скрыться от глаз. Ладно, имперцы – это еще полбеды. Они глупы, не додумаются проверить лишний раз без особой причины, просто пройдут мимо. Но если на пути встретится лорд Ситхов… то ничто уже не спасет пленника от жестокой расправы. Три года. Целых три года Эйнс Коэн скитался с планеты на планету, спасаясь от преследования армии Императора. Война клонов давным-давно окончена, Республика пала, а вместе с ней и джедаи. Остались считанные единицы, но и их так решительно пытались истребить. Многие подались в бега, многие еще погибли, а остальные сплотились и продолжают бороться. Эйнс стал одним из тех, кто продолжал сражаться. И сейчас на его плечах лежала миссия, которую он обязан был исполнить, жизни, которые он должен был уберечь, и помощи ждать не от кого, кроме тех немногих, кто еще не забыл, что означает быть рыцарем-джедаем. Еще немного, и цель будет достигнута, но вот что странно – слишком мало стражи. Войти на мостик, обезвредив немногочисленную охрану, оказалось не так уж и трудно, что должно было насторожить Эйнса. Чутье подсказывало, что все не так просто. Решив, что медлить нельзя, он связался с кораблем повстанцев. - Говорит Эйнс Коэн, меня кто-нибудь слышит? Операция по спасению провалилась. Нас взяли. Дети не пострадали. Нам нужна помощь. Не знаю, сколько у нас времени. Поторопитесь! Высылаю координаты. Сообщение отправлено. Остается надеяться, что оно будет получено. Эйнс повернулся, чтобы уйти, как вдруг двери распахнулись и внутрь ворвались имперские солдаты с оружием в руках. Они быстро окружили сбежавшего пленника. Эйнс поднял руки вверх. Бывший член ордена джедаев был убежден, что они уже все знают, и теперь на помилование можно было не рассчитывать. Последним вошел человек, которого невозможно было не узнать. Большая часть населения галактики знала его, как отважного героя, защитника слабых, и легендарного солдата. Теперь он носил клеймо самого безжалостного убийцы во вселенной. «Лучше бы он носил маску» - думал Эйнс, глядя на до боли знакомое лицо, которое хотел бы больше никогда не видеть. Уж лучше так, чем смотреть на давнего друга и видеть в нем своего заклятого врага. - Браво! Должен признаться, я восхищен. Отважиться на побег, когда в любую минуту мог оказаться под обстрелом, достойно похвалы, - зловеще аплодируя, ситх улыбнулся во все тридцать два зуба, вот только эту улыбку нельзя было назвать дружелюбной. - Лорд Вейдер, он переслал сообщение повстанцам. Если они получили его, то скоро будут здесь, - отрапортовал один их клонов. - Замечательно! – Вейдер не сводил граничащего с безумием взгляда с джедая, смотрел на него так пристально, будто был намерен испепелить его на этом самом месте. Слишком короткая дистанция между ними сократилась до минимума, что вызвало дискомфорт у джедая, но никак не у ситха. Эйнс нервно сглотнул. Необычно хорошее настроение Вейдера заставило джедая напрячься. Спросить: «Чему ты радуешься?» - не позволяла настороженность. Кто бы мог подумать. В прошлом отважный легендарный джедай, борец за мир в Республике Энакин Скайоукер всегда славился своей непредсказуемостью. С его переходом на темную сторону маловероятно, что это качество покинуло его так же, как добро. Чего ждать от него не всегда знал даже его учитель, а уж чего ждать от него теперь… Лорд ситхов подошел ближе к пленнику, окидывая джедая гордым высокомерным взглядом, и усмехнулся, будто не ожидал ничего другого, будто знал, что так и будет, и то, что случилось, ничуть не удивило его. Безусловно, Эйнс знал о его способности предвидеть события, но это качество играет лишь против джедая. Если Дарт Вейдер предвидел его побег, почему не предпринял меры, чтобы помешать это? - Я чувствую твой страх, - констатировал Вейдер. Он больше не улыбался, но уголки губ так и тянулись вверх, но им не давали, будто их сдерживали, дабы внутреннее ликование не раскрыло всю напускную суровость молодого лица. - Я боюсь не за себя. И уж тем более не боюсь тебя, - вот она, непоколебимая гордость за свое предназначение. Джедаи, которым предписано самоотверженно жертвовать собой ради других, без страха и сомнения глядя в глаза смерти. Когда-то и ситх был таким. Вейдер еще помнил, каково это, но эти воспоминания постепенно стирались в его голове. Детство, гонки, храм, обучение, война – все это осталось где-то в подсознании очень глубоко. Императору не нужно было, чтобы ученик жалел о прошлом, скучал и мечтал вернуться все назад, иначе рисковал потерять Избранного. Воздействовать на разум юного Скайуокера было не просто. Было в нем что-то, чего Владыка Ситх не понимал. Что-то, что не давало Энакину полностью погрузиться во тьму, будто это что-то наперекор всему тянуло его к свету. И, тем не менее, три года работы над сознанием нового ученика принесли свои плоды. Вейдер все больше становился машиной, знающей только одну задачу – убивать. И сейчас, стоя лицом к лицу перед своим врагом, Вейдер должен был убить его, но он не спешил. Выжидал. И Эйнс начал это понимать. Чего ждал лорд Вейдер? Что джедай броситься на него с кулаками? Отнимет меч? Вызовет на бой? Или предпримет еще одну попытку побега? Ничто из этого не входило в планы рыцаря, и Вейдер понимал это. Тогда что мешает ему отсечь пленнику голову, как это было с многими другими? - Дай угадаю. Ты боишься за друзей, что прибудут тебя спасать, верно? – Вейдер усмехнулся. Ему доставляло удовольствие иметь власть над чьей-то жизнью. Стоит сомкнуть пальцы, и противник задохнется от недостатка кислорода, но стоит их разжать – и контроль будет потерян, пусть и ненадолго, но все равно потерян. – Вы, джедаи, слишком предсказуемы, и в этом ваша слабость. Все, чему вас учили в малых лет о недопустимости проявления эмоций, в том числе привязанности, рушится, потому как все это не действует, если ты человек. Я помню это. Как это, должно быть, тяжело зависеть от других. Слабое место есть у каждого. Стоит надавить на нужную точку, и вы сломаетесь. Хотел бы я сказать, что мне жаль тебя, но это не так. Эйнс в бессилии поджал губы. Вейдер прав. У каждого есть слабые места, даже у джедаев. При всех правилах и порядках, они не потеряли способность чувствовать. Чувство ответственности может сыграть злую шутку, если позволить ему выйти из-под контроля. Возможно, это главное отличие джедаев от ситхов – ситхи не обладают этим чувством. В этом убедился Эйнс, глядя в хладнокровные глаза бывшего брата по оружию. Присуще ему чувство ответственности за чужие жизни, за то, что он делает, за собственное предназначение, больше не согревает его сердце, не дает ему силу и желание бороться, как это было прежде. Теперь же невозможно понять, для чего Вейдер все это делает, какую цель преследует и на что способен. - Я боюсь не за себя, - твердо повторил Эйнс, глядя врагу прямо в глаза. Он изо вех сил старался, чтобы его голос не подвел его. – Я боюсь за детей, - он замолчал. Вейдер надменно поднял брови, будто ответ джедая разочаровал его. – Отпусти их. Они невинны, они ни в чем не виноваты. Ответ последовал незамедлительно. Какая-то тупая боль кольнула где-то в области сердца. Дети. Падме. Ребенок… «Замолчи!» - скомандовал дарт Вейдер в ответ на жалобный всхлип падшего джедая. Как бы Император не пытался зомбировать своего ученика, светлая сторона Скайуокера еще где-то теплилась внутри ситха, и искоренить ее пока не удавалось. Дарт Вейдер взял себя в руки и отвернулся. Смотреть в глаза джедаю стало невыносимо. - Император бы с тобой не согласился, - юноша обошел пленника и обратил свой взор в черноту глубокого космоса. – Эти дети обладают чувствительностью к Силе, а значит, являются потенциальными врагами Империи, - произнес Вейдер безразлично, как он думал, но Эйнсу показалось, что в его словах он услышал сожаление, старательно замаскированное под равнодушие. - Ты ведь не сделаешь этого? - с надеждой спросил Эйнс. – Не отдашь их на растерзание Императору? - Увы, я ничего не могу сделать. Приказы не обсуждаются, - Вейдер лишь развел руками. Он обернулся. По лицу джедая он прочел, что тот что-то хотел сказать, но промолчал. – Что? – подтолкнул его ситх. - Скажи мне, это правда все то, что нам рассказывали о ситхах? – голос Эйнса звучал ровно, как будто сейчас он и лорд ситхов не были врагами, а просто вели беседу, как старые друзья. – О том, что разница между нами лишь в том, что ситхи руководствуются своим эмоциям, не отрекаются от чувств? Вейдер прищурился. - С чего вдруг джедай вроде тебя задумался над этим? - Просто пытаюсь понять тебя, - Эйнс пожал плечами. Его ответ вызвал у ситха лишь саркастичную усмешку. - Ты наивно думаешь, что сможешь понять меня? – если бы юноша был зверем, то можно было смело сказать, что он оскалился, угрожающе наступая на врага и показывая свои клыки. На деле Вейдер лишь смерил джедая презрительным взглядом, словно тот был не достоин даже говорить с правой рукой Императора. - Так ты не ответил, - глаза ситха горели ненавистью в то время, как глаза джедая были спокойны. А чего еще можно было ожидать от служителя света? Когда он еще был Энакином Скайуокером, ему было неподвластно это искусство. Может быть, внешне юноша и был похож на настоящего джедая, чьи эмоции были заперты глубоко внутри, но на самом деле они бушевали, рвались наружу. Если бы Оби-Ван хоть раз попытался бы понять своего напарника, то почувствовал бы это. Но все, что Кеноби чувствовал, это то, что его ученику тяжело справляться с собственными эмоциями. Энакин поражался, каким образом его учитель мог сохранять хладнокровие и невозмутимость, почему в моменты, когда он должен был бы проявить сочувствие, он показывал себя совсем с другой стороны. «Он просто никогда не знал, что значит зависеть от чужой воли» - решил для себя Скайуокер. Жизнь в рабстве оставила свой след в его душе. Сколько несправедливости и жестокости ему довелось увидеть, не будучи в силах что-то изменить, помочь, спасти. С годами он только сильнее убедился, что сочувствие – это то качество, которым должны обладать все без исключения джедаи, на самом деле присуще лишь единицам. Когда на его глазах вершилась та самая несправедливость, когда страдали невинные, в душе у Скайуокера взрывался вулкан ненависти к виновникам чужих бед. Именно эта ненависть порождала желание пойти на все, лишь бы уничтожить всех, кто заставляет других страдать, особенно если дело касалось самых близких ему людей. Слабость. Именно слабость от невозможности что-либо сделать и остановить боль породила этот самый вулкан, что зрел и рос с каждым днем, ожидая своего часа. Вот почему он так отчаянно рвался в бой одним из первых, вот почему был самым непредсказуемым среди джедаев. Скайуокером руководила жестокость, которая зародилась в нем уже очень-очень давно. «Он никогда не понимал меня, потому что никогда не был на моем месте. Он не знает, каково этого». Джедай бесстрашно смотрел в глаза врага и ждал ответа, не боясь навлечь на себя его гнев. Смирился ли он с тем, что все равно будет убит или просто играет с огнем, Вейдера не особо интересовало. Так или иначе, все сложится именно так, как и должно. - Я не обязан отвечать на твои вопросы, - проще всего было закрыться, выставить броню, чтобы никто не смог через нее прорваться. Этот способ давно проверен. В прошлом Энакин Скайуокер отгораживал свои эмоции от остальных, даже от учителя, когда тот, не пытаясь даже попробовать копнуть глубже и понять, что же творит в душе у мальчика с Татуина, начинал сыпать его лекциями о сдержанности и великом предназначении. Сколько раз Энакин пытался открыться ему, желая, чтобы единственный близкий ему человек, наконец, соизволил его выслушать, увидеть не будущего джедая, а прежде всего человека, мальчика, которому так нужна была поддержка своего наставника. Но раз от разу все эти попытки пресекались на корню. Несомненно, даже не смотря на это Оби-Ван Кеноби всегда был близким другом юного Скайуокера, но в то же время таким далеким от него. А потом появился канцлер. Он то и дал потерянному мальчику то, что тот так отчаянно искал – понимание. Эйнс со всей внимательностью наблюдал за изменениями на лице Дарта Вейдера. Каким бы невозмутимым он не хотел казаться, но даже одна единственная морщинка выдавала его эмоции. - Тогда почему ты говоришь со мной вместо того, чтобы убить? - А ты куда-то торопишься? - Меня больше интересует причина, почему ты медлишь. Я уверен, Император не намерен обращать всех выживших джедаев перейти на темную сторону. Из этого я сделаю вывод, что он хочет нашей смерти, а если учитывать то, что еще ни один попавший в его руки джедай не вернулся живым, только подтверждает это. Ты личный палач Императора. Почему ты не убьешь меня, исполняя его волю? Или, может, не все его приказы ты считаешь обязательными для выполнению? - Ты мне зубы заговорить пытаешься? – в считанные секунды Вейдер оказался нос к носу с пленником. – Я убивал вас и раньше. Думаешь, мне не хватит сил убить тебя? – прошипел он сквозь зубы, но в ответ получил лишь невозмутимость. Джедай был спокоен, и ощущение этого только сильнее злило лорда ситхов, чьи собственные эмоции затмевали разум. - Тогда чего ты ждешь? Другим схваченным тобой джедаям так не повезло. Почему просто не убить меня, как всех остальных? Конечно, ты можешь, мне ли сомневаться в этом, - ровным тоном отозвался Эйнс. – Но проблема в том, что ты этого не хочешь, иначе уже сделал бы это. - Не пытайся воззвать к моей светлой стороне, ее больше не существует. Я сделал свой выбор и не собираюсь отступать. - Дело не в светлой стороне, а в тебе. Не кажется ли тебе, что ты обманываешь самого себя? Вейдер нахмурился. - О чем ты? Эйнс выдержал на себе испепеляющий взгляд. Затянувшаяся пауза только сильнее подстегнуло нетерпение юного лорда ситхов. - Для начала ответь на мой вопрос. Гнев волной прошелся по лицу Скайуокера. Отвечать он не хотел так же, как и вести дискуссию о сторонах силы, но хотел получить ответ на свой вопрос. Подчиниться и сыграть по правилам врага – унизительно и в принципе недопустимо. Если бы не эмоции, Вейдер бы активировал меч и перерубил бы нахального джедая пополам, но вместо этого, стиснув пальцы в кулаки, он ответил: - Правда. Ты даже представить себе не можешь, что это. - Расскажи. - Это свобода от правил и ограничений. Когда я пришел в храм, на меня натянули ошейник и выдрессировали, как домашнее животное, не оставляя выбора мне решать, как хочу жить я. Контролировать эмоции, не иметь привязанностей, невозможность любить – все это врезалось шипами в горло и душило. Теперь я свободен от этого. Я больше не подчиняюсь никому, я сам решаю, имею я право чувствовать или нет. Вот в чем преимущество темной стороны. Мы не связываем друг другу руки, как связывал мне их Совет джедаев. - И ты действительно в это веришь? – после столь пламенной речи, наполненной яростью и болью, лорд ситхов меньше всего ожидал услышать ответ. – Если все так, как ты говоришь, то почему ты здесь? Почему подчиняешься Императору? – по напряженным скулам юноши Эйнс сделал вывод, что эти слова могут оказаться для него последними, но попытаться стоило. – Я же вижу, ты не хочешь губить этих детей. Где-то в глубине души, может, ты и сам этого понимаешь, но это так. И все же ты собираешься исполнить приказ Императора. Разве это не противоречит твоим словам? – напряжение в Силе возросло до предела. Вейдер был разгневан, и джедай ощущал это. Попасть настолько в точку он сам не ожидал. Правда всегда режет глаза. – Отпусти их, - прошептал Эйнс. – Можешь пленить меня до конца дней, можешь пытать, можешь убить, но отпусти детей. Хотел бы Эйнс знать, что сейчас творится в голове темного воителя. Его напряженное лицо и потемневшие глаза заставили джедая поежиться. Он чувствовал напряжение, исходившее от Вейдера, а также боль и страх. Кто бы мог подумать, что эти качества еще свойственны ему. Ситуация вышла из под контроля ситха, и теперь его эмоции выдавали его. Но что именно из сказанного джедаем заставило броню Вейдера дать трещину? Может еще не все потеряно, и джедай внутри него еще жив, сохранив сострадание? Ситх медлил. На какой-то миг в душе Эйнса зажглась надежда, но она тут же рухнула, когда губы юноши растянулись в зловещей улыбке. - Неплохая попытка, я впечатлён, - Вейдер взял себя в руки и вновь установил эмоциональный барьер. Теперь Эйнс не мог прочувствовать его эмоции, и это отозвалось волной напряжения, пронесшейся по телу. – Не думал же ты, что мне есть дело до тебя или до твоей малолетней делегации? Если придется, я буду убивать их одного за другим на твоих глазах до тех пор, пока ты не взвоешь и сам не начнешь молить о смерти. А если Император захочет ставить над ними опыты, я предоставлю ему эту возможность, уж поверь мне. Эйнс побледнел. Его воображение представило наяву подобную расправу. Сердце предательски сжалось и защемило. В глазах ситха он не увидел ни тени сомнения. - Ты не можешь! Это всего лишь дети. Если хочешь кого-то убить, убей меня, но не трогай их! - Они действительно так важны для тебя, да? – Вейдер вскинул подбородок, глядя на джедая свысока. – Интересно, те, кто получат твое сообщение, тоже дорожат ими? – его глаза недобро сверкнули. Эйнса вдруг осенило. Неважно, какую участь Дарт Вейдер уготовил для пленника. Он был явно доволен сложившейся ситуацией. Его не волновало то, что джедаю удалось сбежать из камеры и послать сообщение друзьям, что повстанцы вот-вот могли нагрянуть и бросить ему вызов. Нет. Вейдер был спокоен и воодушевлен, наверное, впервые за очень долгое время, потому что все шло именно по плану. Захваченный корабль с детьми сейчас был его козырем в рукаве, и Эйнс понимал это, но никак не мог взять в толк, почему ситх медлит, почему не пытается убить. Если только он не преследует иную цель… - О, нет… Теперь все понятно. Вейдер хочет заманить сюда как можно больше джедаев, чтобы убить их всех разом. Теперь понятно, почему сбежать из камеры оказалось так просто. Эйнсу позволили сбежать, а после позволили отправить сигнал о помощи. Все ради того, чтобы последние хранители мира явились сюда и оказались в ловушке. И тут Эйнс понял, Вейдер не солгал на счет того, что джедаю повезло больше, чем предыдущим. Именно Эйнс Коэн взял на себя смелость доставить чувствительных к Силе детей в безопасное место, а в итоге угодил прямо в руки врагу. Не было сомнений, его ждали. И теперь ключевую роль играл не столько сам джедай, сколько его подопечные. Ради одного джедая мало кто рискнет пойти на врага, который превосходит как в силе, так и в численности бойцов. А вот ради детей – повстанцы бросят все силы, чтобы спасти их. - О да! – подтвердил его догадку лорд ситхов. – Надеюсь, твои друзья поторопятся. Миссия не простая, нужны особые навыки, чтобы проникнуть сюда. - А если никто не явится, что тогда? - Они явятся, я больше чем уверен в этом. Они угодят прямиком в мои сети, и вот тогда тебе стоит начать бояться за свою жизнь. - Да что с тобой стало? Когда-то мы были на одной стороне. Я помню другого тебя. Как ты дошел до такого? - Только не надо лекций, мне хватило их сполна. Ты жив, пока я так хочу, но не стоит испытывать мое терпение. Считай, что я даю тебе шанс быть спасенным, но не более, а после я уничтожу всех вас до единого. Сердце Эйнса наполнилось ненавистью вопреки всем джедайским уставам. Как позволили этому чудовищу продолжить жить, почему не убили, зачем сохранили жизнь? Улыбка ситха стала шире. - Мне знакомо это чувство. Бессилие. Поведай, каково это? - А ты что же уже забыл? – прошипел сквозь зубы джедай. Улыбка Вейдера сползла с его лица. – Было время, когда это чувство было подвластно и тебе. Вспомни, как ты дорожил своим падаваном, как дорожил своим уч… Мощная механическая рука схватила пленника за горло, оборвав его на полуслове. Эйнс схватился за нее руками, но не смог разжать металлические пальцы, облаченные в перчатку. - Не смей указывать мне и уж тем более не смей меня учить. Из-за вас, джедаев, я потерял все, что имел, так что не смей теперь говорить о том, что я должен чувствовать. Я пережил это, теперь твоя очередь. Вейдер Силой толкнул пленника, и тот, ударившись спиной о стену, и тяжело рухнул на пол. Эйнс ожидал удара в спину световым мечом или приказа клонам расстрелять его, но ничего не последовало, как бы ситх не желал этого, а он желал. Эйнс почувствовал это. Почувствовал гнев, бесконечную ненависть и полные боли воспоминания. Вейдер больше не улыбался. Его пальцы сжались в кулаки, с трудом сдерживая желание задушить пленника. Эйнс не мог понять, что его останавливало от такого шанса. Он просто джедай, один из многих, в нем нет ничего особенного. Почему его просто не убьют хотя бы за его дерзость? Что проще отдать приказ о казни? Вейдер обратился к солдатам. - Увести его обратно в камеру. Джедая схватили под руки. Еще несколько секунд ситх сверлил его испепеляющим взглядом. Эти глаза были холодны и жестоки. В них больше не было тепла, не было ничего, что говорило о том, что внутри еще жив джедай, который бросал вызов смерти, чтобы спасти других, и Эйнса в том числе неоднократно. Теперь в них была только тьма, граничащая с безумием. Встать у него на пути означает подписать себе смертный приговор. Но по какой-то причине лорд ситхов пощадил его, когда должен был убить на месте еще десять минут назад. Было в его глазах что-то еще, что-то едва уловимое, что Вейдер пытался скрыть от других. - Все еще не хочешь убить меня? – сквозь зубы процедил джедай, глядя на ситха исподлобья. - О, мне бы очень хотелось. - Тогда давай. Сразись со мной один на один. Ответная улыбка, больше похожая на оскал, заставила Эйнса поежиться. - Думаешь, тебе под силу одолеть меня? Я сильнее всех вас вместе взятых. - Тогда чего ты боишься? Почему не сразишься со мной? Я лучше погибну в бою за этих невинных детей, чем от пыток в камере. - Благородно, но не в этот раз. Не для тебя я копил силы все эти годы. - Значит, для кого-то еще? – джедай прищурился, вглядываясь в глаза Вейдера в попытке понять его мотивы. – Кого-то, кто может быть сильнее тебя? Кого-то особенного?– продолжал гадать он, и лучше бы он делал это молча, потому каждое слово заставляло ситха закипать от злости. Улыбка Вейдера угасла, взгляд дрогнул, а ответ так и не последовал. Он с трудом удержался от соблазна придушить джедая на месте, но вместо этого лишь кивнул клонам, и те подняли пленника на ноги. В этот момент ситх допустил ошибку, позволил зрительному контакту продлиться дольше, чем следовало, прежде чем развернуться и направиться к выходу. Его эмоциональная броня пошатнулась. Конечно, эта ловушка, но не для каждого, а для кого-то конкретного, кого-то, кто имел для Вейдера особое значение. - Его больше нет, Энакин. Слова эхом прозвучали в голове ситха, как удар грома. Он застыл на месте, но не обернулся. Эйнс ждал хоть какой-то реакции, но даже то, что его догадка заставила Вейдера остановиться, уже говорило о многом. Неужели он попал в точку? - Он умер. Почти год назад. Он не придет сюда. Все твои усилия напрасны. Эйнс почувствовал, как натянулись нити Силы, собранные в сомкнутых кулаках Вейдера. Он стоял спиной к своему пленнику. Эйнс не видел его лица и мог судить об эмоциях врага только его опущенной голове и сгорбленной спине. Скорбь? Неужели Лорд ситхов еще не разучился горевать? «Ему все еще не все равно» - понял Эйнс. Энакин Скайуокер еще жив, его бывший учитель все еще что-то для него значит. Но хорошо это или плохо? Если эта ловушка предназначена для Кеноби, то остается надеяться, что тот не попадется в нее. Внезапно Эйнс почувствовал, как невидимая рука сжала его горло, перекрывая кислород. Джедай схватился руками, но не встретил никакого препятствия. Сила сомкнулась тугим кольцом. Он жадно хватал ртом воздух. В этот момент Эйнс подумал, что это конец, он умрет жалкой бессмысленной смертью, ситх не пощадит его. Вейдер обернулся. На его лице читалось только одно желание – уничтожить. - Ты лжешь! – голос, больше похожий на рев чудовища. В глазах Вейдера горели, в них бушевал огонь Мустафара, а сила буквально окутала его, словно в шар, готовый взорваться и уничтожить все вокруг. - Я г-говорю…п-правду, - выдавил из себя джедай. – Оби-Ван Кеноби мертв. Невидимая рука сильнее сомкнула пальцы. Мысль о собственной смерти, что буквально дышала ему в затылок, больше не казалась такой пугающей. Нужно было соврать, чтобы Вейдер поверил и оставил попытки добраться до Кеноби. Только так Эйнс может обезопасить старого друга. Вейдер подошел почти вплотную. Не было смысла использовать Силу, он мог сломать пленнику шею голыми руками, но ощущение обладания преимуществом над чьей-то жизнью было слишком велико и соблазнительно. Он смотрел в испуганные глаза своей жертвы и пытался увидеть в них ложь. Эйнс почувствовал, словно в его разум проникает что-то постороннее, чужой разум, роется в его мыслях, воспоминаниях, и попытки противостоять этому, пусть и не с легкостью, но подавлялись. Вейдер чувствовал, как бешено бьется в груди его сердце, подобно загнанному зверю. Страх. Дикий страх, перерастающий животный ужас стучал в висках. Нет, учитель не мог быть мертв. Вейдер был уверен в этом, хотел быть уверенным. Случись что-либо с Кеноби, он бы почувствовал это, непременно почувствовал бы… но страх перед словами джедая туманил разум. Джедай лжет. Возможно, он знает местонахождения Кеноби, и Вейдер был намерен получить эту информацию, но прежде всего он должен был убедиться, что учитель жив. Это было важнее собственного самоконтроля, потребности в кислороде, важнее всего, что сказал Император. И как бы ни пытался джедай сопротивляться, Вейдер узрит истину. Эйнс чувствовал, как силы оставляют его, легкие срочно нуждаются в кислороде, а ситх не отпускал его, ломая, пробираясь глубже в его сознание. Вейдер не осознавал, что делает, на что способен, он лишь преследовал цель, и только когда она была достигнута, он отпустил пленника. Джедай обессиленно упал на пол, жадно хватая ртом воздух, в то время как Вейдер испытал огромное облегчение, от чего губы растянулись в победной ухмылке. Нет, он не узнал, где находится его учитель, он немного узнал о тех, кто был близок джедаю, даже его планы ситха не волновали. Вейдер поймал врага на лжи. Джедай проиграл. Кеноби жив. Странное чувство охватило лорда ситхов, смутно похожее на… счастье? Да, именно счастье, что на недолгий миг согрело оледеневшую душу Скайуокера. Вейдер в нем даже не понял этого, расценив это как надежду на месть. - Уведите его и заприте. На этот раз хорошенько, - победно улыбнулся Вейдер, кивнув солдатам, и те подняли пленника на ноги. Сопротивляться не было смысла. Ослабевшему джедаю не удастся вырваться, как и докричаться до сознания Скайуокера, но надежда всегда умирает последней. - Ты совершаешь ошибку. Император использует тебя, и ты это знаешь. Что держит тебя рядом с ним? В тебе еще есть добро. Еще не поздно остановиться! - Ошибаешься, - глухо прозвучал ответ. «Уже слишком поздно». Нет пути назад, а те, кто продолжает утверждать об обратном, всего лишь пытаются запутать, затуманить разум и таким образом одержать над ним верх. Нет, этого не будет! - Ты действительно думаешь, что он настолько глуп, что попадет в твою ловушку? - О, нет, не думаю. Но у него есть повод для этого. Оби-Ван никогда не позволит умереть невинным детям. Он придет спасти вас, вот только… какая жалость… он найдет только трупы. - Ты не посмеешь! - И кто же меня остановит? Кивком головы Вейдер указал на дверь. Клоны безоговорочно подчинились и потащили пленника к выходу. Больше лорду ситхов ничего от него не нужно. Джедай сделал свое дело, оставалось только ждать. - Он любил тебя, Энакин! – Эйнс задергался в руках клонов. Его сопротивление легко подавлялось, но сдаться не позволяла честь. – Он дорожил тобой. Он верил в тебя! Как ты мог предать его? Нас! Он до сих пор любит тебя. - Я знаю, - голос уже не Энакина был злобен и холоден, как и взгляд Вейдера, которым он проводил пленника. – Именно поэтому он придет, но ни ты, ни твои отпрыски этого не увидите. Как только клоны увели джедая, Вейдер испытал наслаждение, взирая в черноту космоса. Он уже почти победил. После стольких лет поисков и мучительных ожиданий все должно получиться. Как только послание будет получено, ловушка захлопнется. Никто кроме Кеноби не отважится в нее попасть, в этом Вейдер не сомневался. Так уже было. И будет снова. На этот раз он должен прийти. Оби-Ван надежно укрылся от глаз Вейдера, но всегда найдется что-то, способное заставить его выйти из тени.