Игрушки

- Макс, ты собрался кино смотреть или что? – Мир еле сдерживал улыбку, глядя на то, с каким сосредоточенным видом Соколовский-младший выбирает места в зрительном зале. На последнем ряду. – Туда же билеты только парочки берут, - Мир огляделся, надеясь, что его никто не услышал. Огромный торговый центр гудел, как улей, а снующим посетителям не было до них никого дела. И то хорошо… - Или что!.. – убеждённо кивнул Макс. – Подумаешь, кому какое дело, может, нам места в нормальном зале не хватило, а на фильм очень хотелось? – Пригнулся к Миру и добавил: - И не надо мне говорить, что фильм в прокате уже месяц и только ленивый его не видел, а зал полупустой!.. - И не собирался, - фыркнул Мир. – Я никогда в жизни на последнем ряду не сидел. И думал, что уже и не доведется. Стандартный набор «поп-корн, кола» или обойдемся? - Как можно! – возмутился Соколовский-младший. – Карамельного. Большое ведёрко. И «Спрайт», засохнуть себе мы не дадим, да и ты же помнишь, имидж – ничто, жажда… - Макс полыхнул глазами, глядя на чётко очерченные красивые губы Мира. – Всё! Мир инстинктивно облизнулся: - Ладно, тогда покупай билеты, а я к стойке за поп-корном. Только учти – есть его сам будешь. - Что такое, поправиться боишься? – хмыкнул Макс, окинув любимого откровенным взглядом. - Место берегу, - Мир усмехнулся и, явно дразня, немного выгнулся. – Сахарную вату помнишь? - Желудок у котёнка – не больше напёрстка… - процитировал Макс старый рекламный ролик и провокационо поиграл бровями. – Только всякий раз, когда я вспоминаю нашего Киса, думаю, куда в этого крокодила СТОЛЬКО лезет! - Растет, - пожал плечами Мир. – Ладно, тогда тебе поп-корн, а потом ваты купим. От нее губы потом такие сладкие… Как тебе предложение? - Ну его нафиг, этот поп-корн, он в зубах застревает… - проворчал Макс, нехотя отпуская Мира к стойке. Быстро выбрал места на заднем ряду, расплатился у кассы, получив два кусочка глянцевой бумаги, чудесно пахнущей краской. А потом, передумав тихонько прокрался следом за Миром. – Я передумал! Мир вздрогнул и обернулся: - Не пугай так! – медленно выдохнул, пряча за ресницами уходящий мгновенный страх. – И чего же теперь хочет мой паяц? - Прости, - покаяно выдохнул Макс. – Просто мороженного, если ты не против. Но от "Спрайта" не откажусь. - Поправиться боишься? – вернул Мир и, купив мороженого и «Спрайта», покосился на палочку с огромным мотком сахарной ваты и, тяжело вздохнув, купил и ее, решив, что до начала успеет с ней расправится, и в зале никому мешать не будет. – Отойдем в сторонку? Кажется, вон в том уголке есть скамейка. - Папа Дима меня закопает, если узнает, что я ел мороженное… - Макс вздохнул, присаживаясь на скамеечку и со вздохом глубочайшего умиротворения принялся уплетать мороженное. Впрочем, очень скоро стон приобрёл несколько иные интонации, стоило только Миру взяться за поедание сахарной ваты. Чуть коснуться губами, потом языком собрать сладкую паутинку… – Бооооже, Бикбаев… - тихонько простонал Макс. – Я знал… я так и знал… - Что? – Мир, чуть прикрыв глаза от удовольствия, облизнулся. - Чудовище моё… - Макс наклонился к нему ближе, радуясь, что не он один такой. Шум и музыка вынуждали очень многих разговаривать вот так, интимно. – Мне же самому твои губы облизнуть хочется! Нет, хорошо, всё-таки, что последний ряд! Мир недоуменно посмотрел на Макса и улыбнулся. Оглянулся и, потянувшись к нему, быстро слизнул капельку мороженого с его губ. Поймал взгляд Макса и смущенно отвернулся. – Извини. - Спалимся, котёнок… - судорожно выдохнул Макс. – Господи, как же я тебя люблю! - Да кому мы здесь нужны? – пожал плечами Мир и снова вернул свое внимание сахарной вате. – Доедай мороженое, чудо, а то растает. Да и сеанс скоро начнется. - Зараза ты, светлый, - Макс с утроенной энергией принялся поглощать мороженное, стараясь не пялиться на Мира. Слишком красивым был младший Бикбаев. Слишком. – Как бы не пришлось отбивать тебя у желающих поближе с тобой познакомиться девушек… Мир покосился на как раз проходящую мимо девушку, не спускавшую с них глаз, и фыркнул: - Не надо меня отбивать. Я сам отобьюсь. В отличие от парней опыт общения с девушками я имею. В школе я был самым заметным из-за своего поведения, а хулиганы девушек всегда больше притягивают. Стыдно сейчас об этом говорить, но своей популярностью я пользовался на всю катушку. - А я стал популярен только в ГИТИСе, - вздохнул Макс. – И к хулиганской братии никогда не относился. А жаль!.. – он проводил взглядом ещё одну девушку, вцепившуюся взглядом в Мира. – Ладно, идём. А то я сейчас изревнуюсь весь. - Зато ты сейчас наверстываешь, - Мир тряхнул волосами, зашипел, когда прядка зацепилась за серьгу. – Подожди чуть-чуть, я с ватой закончу. Да и у тебя мороженое еще осталось. Макс поспешно сунул остатки мороженного в рот, быстро вытер руки салфеткой и осторожно распутал светлую прядку, освобождая нежное, чуть припухшее мировское ушко из плена. - Что поделать! Это всё гены. Гениальные гены папы один и папы два. - Спасибо, - Мир благодарно улыбнулся, с сожалением посмотрел на остатки ваты и сунул их в урну. Решил, что облизывать пальцы будет негигиенично и просто вытер их салфеткой. Языком собрал с губ сладость и посмотрел на часы. – Пошли? Кстати, насчет генов… Нечестно. Ты играешь и поешь, а я – только танцую, - сделав обиженную мордочку, протянул Мир. - Вообще-то и поёшь тоже, правда только в машине и только если знакомую песню. Так что предлагаю посетить караоке, - они вошли в зал, погружённый в уютный полумрак, добрались до своих мест, и Макс тут же порадовался, что больше на заднем ряду никого не оказалось. - Нет, спасибо, - Мир откинулся назад волосы, чтобы не задевали ухо и чуть съехал вниз по сидению. – Не хочу позориться. К тому же мы решили потом на автоматы. Или есть другие предложения? - Обожемой, - скороговоркой прошептал Макс, устраиваясь на диванчике в обнимку с бутылкой. – Между прочим, папа Дима на полном серьёзе думал написать тебе песню. Думаю, отца он на музыку уговорит. - Макс, я не пытаюсь нарваться на комплимент. Я просто знаю, что из нашей семьи у меня самый слабый голос. И я вовсе не парюсь по этому поводу. Но петь в караоке, да еще и с тобой… Нет, заяц. Я и отца уговорил на это только для того, чтобы самому не чувствовать себя неловко среди вас. - Мир, - продолжал канючить Макс. – Один разочек и я от тебя отцеплюсь. И Самолично стану учить водить машину. - Я не надоел еще тебе на отцовских уроках? – Мир искренне не понимал, зачем это Максу и да – стеснялся. Одно дело – петь в кругу своих, которые не будут смеяться, а помогут, другое – на глазах у незнакомых людей. - Ты? Мне? – искренне изумился Макс. – Мне казалось, у нас с тобой неплохо получается вместе. - Да. Как у пап, когда в самом начале микрофон моего отца делали тише, - усмехнулся Мир. – Макс, я умею петь, но отлично осознаю свой уровень. И то, что твоего или отцовского я не достигну никогда. И… Макс, зачем это тебе? - Мне нравится быть с тобой, - как-то беззащитно улыбнулся Макс. – Я не могу танцевать с тобой, хоть мне этого хочется даже больше, чем танцевать рядом с отцом. Не танцевать, так петь. На экране замелькали первые кадры анонсов фильмов, выходящих в прокат в ближайшие три месяца. Свет медленно погас. - Я просто всегда хочу с тобой быть. Всегда и везде. Это эгоистично, да? - Нет, - переходя на шепот, хотя их все равно вряд ли бы кто услышал, Мир сжал его пальцы. – Я тоже хочу быть с тобой, - он немного помялся, а потом вздохнул. – Ладно. Но только один раз. - Ты прелесть! – в голосе Макса слышалась улыбка. – Ретро или современное? Иностранщина, или нашенское? Можем спеть что-нибудь из репертуара пап. - А ты время зря не теряешь, да? – хмыкнул Мир, отворачиваясь. – Не гони волну, Макс. Я… еще должен свыкнуться с этой мыслью. - Примириться с реальностью, - Макс легонько погладил его колено. – Ты будешь просто очешуительно смотреться с микрофоном! - Мне плевать, как я буду СМОТРЕТЬСЯ с микрофоном, меня больше волнует, как я буду звучать. - ПЛОХО звучать ты просто не умеешь, Ратмир Бикбаев! – голос стал чуть хриплым. – Уж поверь МНЕ. Я знаю это, Мир. Просто знаю. Потому что слышал. Мир мило покраснел: в голову почему-то пришли исключительно пошлые мысли. Он покосился на Макса и выдал: - Хочешь, чтобы все услышали, как я звучу? Окей, без проблем. - Ну… - протянул Макс. – Не в ЭТОМ контексте, конечно, но да. Хочу. А ТАК как ты подумал, ты будешь звучать только для меня. Ладно? - Посмотрим на твое поведение, - буркнул Мир, сжимая пальцы Макса, чтобы тот ни в коем случае не решил, что он это серьезно. – Тогда две песни тебе на выбор. «Агату Кристи». «Нисхождение» или «Два корабля», - эти песни не были любимыми у Мира, но первая ему нравилась сама по себе, а вторая была довольно сложной по исполнению. Он бы никогда ее не предложил, но сейчас вдруг захотелось попробовать. Тем более что знал он ее наизусть. – Правда, она депрессивная немного… Макс нежно погладил его запястье и улыбнулся. - Конечно «Корабли». Двое на сцене. Два микрофона. Два корабля. – Макс мысленно был далеко. В своём воображении он уже стоял перед экраном с текстом, и первые аккорды странно-завораживающей музыки уже звучали в нём. А рядом – рядом был Мир. И Мир пел, а Макс только помогал, обнимал его голос своим, подтягивал, оттенял. – Ты и я. Мир только вздохнул. На самом деле он любил петь, но перестал это делать, как только услышал Макса. Было…. Ну, в сравнении он откровенно проигрывал, знал об этом и спокойно замолчал, позволяя себе только иногда мурлыкать что-то под нос. А сейчас… Мир не дергался, но предстоящее немного напрягало. И голос точно будет дрожать от волнения. Макс обнял его, привлекая к себе, носом зарылся в светлые, пахнущие так сладко волосы любимого и поцеловал затылок, опустился к шее и надолго прижался к ней губами, а потом вдруг фыркнул: - Ну нафиг этот фильм, давай лучше я тебя поцелую… - Целуй, - выдохнул Мир, подставляя еще сладкие от сахара губы. – А я тебя.

***

Второй моток сахарной ваты они съели уже после того, как вышли из зала игральных автоматов. И если Мир сиял как новенький начищенный рубль, то Макс мог бы поклясться, что в его блондинистой шевелюре совершенно точно появились первые седые волосы. Отец шутил с самого начала его водительской карьеры, что Макс, как и подобает всем соколам, летает. Не ездит, а именно что низко летает. Он водил очень чётко, очень грамотно, балансируя на грани нарушения всех возможных правил. Но всё-таки не нарушал. Да и водил очень мягко, без рывков. Профессионально водил. Брал даже несколько уроков экстремального вождения. С такими родителями – чем чёрт не шутит. Никогда не знаешь, которое из умений пригодится в тот или иной момент времени. Что касается Мира… После первого же заезда Макс выбрался на площадку кафешки для курящих и выкурил сигарету в три затяжки. Жадно. Как последнюю в своей жизни. А потом, вернулся и, глядя как младший Бикбаев лихо проходит какую-то дрифтинговую трассу, сам себе пообещал, что за руль собственной машины Ратмир не сядет никогда. Только через его, Максов, труп. Хотя последний заезд, когда они мотались по смоделированной трассе в Дайтоне, был до чёртиков интересен. Во всяком случае вокруг собралась толпа любопытствующих, вопящая, подбадривающая пилотов и всячески восторгающаяся мастерством их обоих. К дверям бара, в котором, как помнил Макс, было караоке, они подошли уже в свете неоновых огней. Увы, в столице луна видна была исключительно в спальных районах. О звёздах столичные обитатели вспоминали только в период отпусков, покидая привычный ареал обитания. - Ну что, готов? – Макс подхватил его под локоть и пинком распахнул дверь, погружаясь в разудалую атмосферу воплей и смеха. И не самых удачных попыток исполнения бессмертного «I Love Rock 'n' Rol»l. Мир только головой мотнул да вздохнул тяжко, но позволил увлечь себя внутрь. После автоматов адреналин из него просто фонтаном бил, зато сейчас почему-то душа начала уходить в пятки. Не страшно было петь. Страшно было опозориться. - Эй, не кисни!.. – Макс незаметно погладил его плечо и направился прямиком к барной стойке, к двум свободным табуретам в дальнем от небольшого подиума углу. Собственно, на площадочке творилось действо. Три порядком подвыпившие девушки отплясывали под стааарую запись. Если Максу память не изменяла, то эта версия была сделана ещё в 2002 году тогдашней поп-дивой Бритни Спирз. – Видишь, им глубоко плевать, они просто кайф ловят от самого процесса. И всем прочим тоже в общем-то всё равно. Это весело, светлый. Может, «Сказочную тайгу»? - Тогда уж "Моряка", - Мир только усмехнулся, представив себе, как их сгоняют со сцены. - Народ, может, хоть подпоет. Как насчет шампанского? Правда... я с него слишком расслабляюсь, и если напьюсь, у тебя будут все шансы увидеть меня что называется "без тормозов". - Ммм… красота, - широко улыбнулся Макс, и, подозвав бармена потребовал два бокала шампанского. - Martini Asti, пожалуйста. Надеюсь, документы показывать не нужно? Бармен окинул обоих цепким взглядом, профессионально улыбнулся, но требуемый напиток выдал немедленно. - Не прячьте далеко бутылку, думаю, мы её допьём. – попросил Соколовский-младший, порадовавшись, что сегодня он не за рулём. И уточнил, вернув бармену улыбку. - В процессе. Ты свистеть умеешь? В «Моряке» такой себе залихватский свист. - Споить меня хочешь? – Мир покосился на шампанское, но решил, что ничего страшного с пары глотков не будет. Напиваться он не собирается, а вот расслабиться ему нужно. – Зачем? - Всю жизнь мечтал увидеть тебя без тормозов, - мурлыкнул Макс, пригубив свой бокал. – На самом деле нет, спаивать тебя я не собираюсь. Но расслабиться и чуточку отпустить себя не помешает. К тому же, если совсем уж развезёт – вызовем такси. - Меня не «развозит» с шампанского, - Мир сделал осторожный глоток. – Я не размазываю пьяные сопли, не ищу «третьего» и не задаю вопросы типа «ты меня уважаешь?» Я… просто делаю то, что хочу, забыв про маски, а иногда и правила приличия. Макс коленом коснулся его колена. - Обещаю, что сниму тебя с пилона, если ты попытаешься танцевать стриптиз, даже если потом меня попытаются придушить твои фанатки, - очень серьёзно сказал он. И даже в глазах не отразилось ни капельки лукавства. - А зачем? – дразнить Макса Мир не собирался. Он действительно хотел знать. – Если я захочу, почему нет? - Ну… конкретно этот бар – бар-караоке и стриптиз здесь не предусмотрен. Тем более стриптиз, который устраивали бы посетители. – пожал плечами Макс. – Так что если твоя душа возжаждет стриптизу, скажи, поедем туда, где он есть. Правда не уверен, что по дороге назад мы не шокируем таксиста. - Ну, если мне не изменяет память, в торце здания находится ночной клуб, - Мир невинно улыбнулся и похлопал ресничками. - То есть план-минимум обрастает деталями? Сначала шампанское, потом «Моряк», потом – поход в ночной клуб? Кто-то похоже, входит во вкус? – выгнул бровь Макс. - Всего лишь обрисовываю возможные ситуации, - фыркнул Мир. – К тому же у нас свидание, так что если я для кого и буду танцевать, так это только для тебя. И то – если захочешь. - Приватный танец, вау… - Макс в пару глотков допил остатки шампанского из своего бокала и склонил голову. – Мне определённо везёт. И что хочешь взамен танца только для меня одного? Мир честно подумал, а потом усмехнулся: - Всю жизнь мечтал попробовать настоящий «Тирамису». А раз уж ты у нас теперь кондитером заделался… - Хм, я тоже всю жизнь мечтал, - хмыкнул Макс. – Значит, как говорится в одной старой истории, будем творить чудеса своими руками… Я сейчас. Он поднялся со своего места, расплатился за выпитое, попросил повторить, и отбыл к стойке, где улыбчивая девушка-диджей дирижировала слегка нетрезвыми певцами и певицами. Заказал время и песню, выслушал пару комплиментов по поводу своего «приятного» голоса и вернулся. Какому-то весельчаку приспичило спеть бессмертный романс «Мохнатый шмель», который после поп-дивы звучал по меньшей мере странно, но был воспринят с энтузиазмом. Мир крутил соломинку в пальцах, а когда Максим вернулся, вдруг тихо сказал: - Знаешь… У меня есть песня, которую я по-настоящему хотел бы спеть. Вот только в архиве ди-джея ее точно нет. Я… как-нибудь потом тебе ее спою, - Мир окончательно смутился и спрятал лицо за волосами. – Когда домой вернемся. - Я буду рад услышать её, Мир. Хотелось обнять его, погладить по волосам, но вокруг было слишком много людей и можно было только незаметно сжать его пальцы. - Но ты ведь понимаешь, что теперь я ещё сильнее хочу вернуться домой. Нет, я люблю пап, но хочу домой. К магнитикам, фоторамкам и фикусу. - Я тоже, - Мир слабо улыбнулся и залпом допил свое шампанское. Подождал немного, прислушиваясь к тому, как отпускает внутреннее напряжение, а по телу разливается пока легкая еще эйфория и улыбнулся уже по-настоящему – роскошно, чувственно. Провел по волосам, создавая «художественный», дерзкий беспорядок и подался к Максу и, почти касаясь губами его губ, шепнул: - Где там наша песня? - У нас есть время на то, чтоб добраться до нашей маленькой сцены, - прошептал в ответ Макс. – Жаль, что здесь нет гитары… Он оставил на стойке ещё денег, допил шампанское. В голове приятно шумело, вселенная обрастала новыми деталями, расцвечивалась красками. - Идём?.. - Идем, - Мир окинул его нарочито медленным взглядом, словно лаская им, а потом выпрямился. – Я знаю ее наизусть. Поэтому, пожалуй, немного повыпендирваюсь, представляя, что я на большой сцене, - он еле сдерживался от смеха, но руки все-таки немного подрагивали. - Чего уж мелочиться… мы с тобой солисты большого и самого большого… самой большой сцены. Ну что, мы в «Олимпийском»? – Макс соскользнул с табурета, потом потянулся к Миру и одними губами вытолкнул: - И пусть все нафиг удавятся! - Пусть. А дальше… Это на самом деле было феерично. Уже успевшие спеться на уроках вокала, они то звучали в унисон, как единое целое, то играли куплетами, как мячом, передавая их друг другу. С той же безбашенной злостью, почти истерикой, что билась в самой музыке, с яростной улыбкой. Мир то рычал, то мурлыкал и все больше расслаблялся, видя, КАК смотрят на них. Строчка за строчкой, и взгляды, устремлённые на них, подёргивались угаром, будто в кровь хорошо разогретой аудитории дозу за дозой впрыскивали вино и гашиш. Будто они все собственными глазами видели эти самые Стамбул и Париж и навинчивали рога морским чертям. Макс прикрыл глаза, больше, острее чувствуя присутствие Мира, совершенно сумасшедшую энергию, исходящую от него, его голос, такой знакомый и родной. ИХ голоса, и понимал, что наркотика сильнее не пробовал никогда в жизни. Музыка закончилась как оборвалась. Мир склонил голову, шало улыбаясь, а потом откинул от лица прядки. Повернулся к Максу и, облизнувшись, шепнул: - Кажется, я готов для приват-танца. Макс окинул взглядом зал, тонувший в сигаретном дыме, свистящих и аплодирующих посетителей, крепко обнял Мира, и каким-то чудом умудрился пару раз подпрыгнуть. - Тогда забираем остатки шампанского и тулим отсюда пока автографы просить не начали, да телефончики по карманам распихивать! - Параноик, - Мир рассмеялся и сошел со сцены. – Кому мы тут нужны? Макс вытянул из заднего кармана джинсов сложенную вчетверо салфетку с написанным на ней карандашом для контура губ номером телефона. - Алине и Свете, например, - у бармена Макс забрал откупоренную бутылку. Вызвал такси. – Но я с ними делиться не собираюсь! - И не надо, - свои карманы Мир решил не проверять. – Я бы в сторонке постоял, посмотрел. - Посмотрел? – фыркнул Макс, шелестя пакетом, в который бармен завернул бутылку. Пробка выскользнула из горлышка, и Макс сделал большой глоток. Сразу стало веселее. Во всяком случае пересохшему горлу. – Будешь? Они вышли из бара. В лицо тут же дохнуло прохладным ночным ветерком, смешанным с выхлопными газами. Свежая порция СО2 тут же нехило приложила по мозгам. - А ты надеешься, что я откажусь? – Мир взял бутылку из его рук. Сделал большой глоток и вернул шампанское Максу. – Куда дальше? Ты фактически лишил меня нежного женского общества в лице… эээ… Алины и Светы. Я требую компенсации. - Выходит, мне придётся заменить тебе нежное женское общество, - протянул Макс, зажмурившись. – Помнится, я тебе обещался в фартучке. Тебе этого всё ещё хочется? - И ты будешь жеманничать, кокетничать, глупо хихикать и строить мне глазки? – Мир на мгновение представил себе все, что описывал, и рассмеялся. – Ну нет, Максимус, танцевать я собирался перед тобой, а не перед девчонкой. - Ты не хочешь меня в фартучке? – Макс тут же сделал щенячьи глазки, и, пару раз шмыгнув носом, запил грусть-тоску ещё глотком шампанского. – Моя жизнь кончена! - Если ты будешь девчонкой, то нет, не хочу, - отрезал Мир. - Ну… ладно… - вздохнул младший Соколовский. – Не хочешь, так не хочешь… Телефон муркнул, сообщая, что машина на месте, а на стоянку перед баром подрулил «мерс» с шашечками такси на крыше. Макс галантно открыл перед Миром дверь. - Не хочу, - повторил Мир и, поравнявшись с Максом, коротко шепнул почти в губы: - Я ТЕБЯ хочу. - Домой… - выдохнул Макс в ответ. – А Киса у пап заберём завтра… - Домой? – Мир быстро оглянулся и, пользуясь тем, что в опасной близости никого нет, а уличный фонарь светит тускло, провел кончиком пальца по губам Макса. - Домой, - кивнул Макс, облизнув мигом пересохшие губы. Его вело. И вело с неумолимой силой. Как же отличался этот Мир от того парня, которого знал Макс. Уверенный, рисковый. Мир. Всё тот же Мир. Новая грань. – Или тебе хотелось бы на некоторое время организовать пробку в местном туалете? - Там нет моей любимой музыки, - невозмутимо отозвался Мир и, наплевав на все, взял лицо Макса в ладони и обжег губы быстрым, но страстным поцелуем. Рассмеялся, дернул ворот рубашки так, словно ему было жарко, и сел в такси. Поцелуй и собственное изумление Макс запил ещё глотком шампанского, а потом следом за Миром нырнул в салон, и дабы больше не соблазняться, вручил бутылку любимому. Ночка обещала стать той ещё.

***

Макс, пятясь, шагнул в кабину лифта, поманив за собой Мира. С таксистом они расплатились честь по чести и тот уехал даже почти не шокированным. Хотя, вряд ли он не заметил того, как нежно держались за руки два парня на заднем сидении его авто. - Приватный танец, Ратмир, - протянул Макс, прислонившись к стенке. – Под что танцевать будешь? Мир окинул его долгим, почти демонстративным взглядом, а потом подался вперед, опираясь на стенку, по обе стороны от Макса, словно запирая его в ловушку. -А чего ты хочешь, Макс? Для тебя я могу стать таким, каким ты захочешь, - ближе, еще ближе. И замер в сантиметре от губ, глядя прямо в потемневшие глаза. - Я никогда не видел тебя таким, Бикбаев, - выдохнул Макс, не в силах отвести взгляда от его глаз. – Побудь таким ещё немного, ладно? - Таким, который ничего не боится, ничего не стесняется и делает то, что хочет? – почти мурлыкнул Мир, чуть опустив голову, чтобы челка упала на глаза, и жарко, почти зло улыбаясь. - Да, - Макс почти касался этой улыбки губами. – Я люблю моего Мира, нежного, чуткого и ранимого. Ты как Джекил и Хайд. Две стороны одной монетки. Но… я боюсь, что ты решишь, будто этот ты… безтормозовый, рисковый, нравишься мне больше, чем утреннее чудо, сонное и мягкое, которое я люблю целовать по утрам… - Сегодня я могу стать тем, кем ты захочешь, - что-то внутри царапнуло, но алкоголь мгновенно размыл это ощущение. Мир взял руку Макса, прижался губами к запястью, глядя сквозь завесу волос. Макс на секунду зажмурился, а потом, толкнув Мира к стенке движущегося лифта, прижался губами к его губам. - К чёрту, Мир. К чёрту… не надо никем становиться… я люблю тебя, блин, я вообще тащусь от тебя, как удав по стекловате. Лифт, наконец-то дополз до нужного этажа, и двери медленно разошлись в стороны, выпуская их на сумрачную площадку перед лестничным пролётом. Мир шагнул из лифта и потянул Макса за собой. Сделал еще шаг и прислонился спиной к двери, не спуская с него шальных глаз. Облизнулся и подался вперед: - Поцелуешь меня? - Реалити-шоу «За глазком»… - Макс жадно впился в его губы поцелуем, уже, наверное, не лаская, а терзая. - К черту, все давно спят, - почти прорычал Мир, отвечая, обнимая его одной рукой за шею, а второй пытаясь открыть дверь. - Если мы… поторчим здесь ещё немножко… - выдохнул Макс, в промежутках между попытками Мира не отвлекаться от целой серии поцелуев-укусов и процедуры открывания двери. – Непременно проснутся, только бы послушать, как ты крышесносно стонешь… - он поймал руку Мира с ключами, направил металлический стержень с насечкой и кучей магнитных знаков в скважину. – Вхоооодит… ммм… за-ме-чательно выходит!.. - А ты… не хочешь делиться моими стонами? – Мир почти ввалился в открывшуюся за его спиной дверь. – Как жаль… Я был бы не против поучаствовать в небольшой оргии… - от возбуждения кровь шумела в ушах, заглушая почти все звуки, кроме голоса Макса и его дыхания. - С кем?.. – хрипловато хмыкнул Макс, толкнув дверь задницей, чтобы та закрылась, и легонько укусил Мира за плечо. – С божьим одуванчиком из квартиры напротив? Ни за что! Да её же от вида обнажённого парня оргазм хватит… и кончится старушка… С ней я твои стоны совершенно точно делить не намерен… - О, ты заботишься о пенсионерах, - Мир невинно похлопал глазками. – Мааакс… Как мило… - он еще секунду улыбался, а потом глаза хищно сузились. – Так, значит, с другими ты делить мои стоны согласен? - С Кисом, к примеру… - Макс стряхнул обувь и шагнул вперёд, вжимая Мира в стену. – Правда, хвостатый всё ещё в шоке от твоих вокальных данных, когда на тебя оргазм накатывает… - Может, проверим это на ком-то еще? На Верочке, например? – Мир улыбался. Улыбался зло, жарко. Откровенно провоцируя на Макса. Чтоб тот потерял голову. Хоть раз расслабился и забыл о всех своих масках. - На Верочке?! – глаза Макса нехорошо полыхнули. И укусил на сей раз он Мира куда больнее. – На девочку потянуло? Ну извини… Я не Верочка и могу предоставить только задницу, уж чем мать-природа наделила… - Завёлся Макс с пол-оборота. – Блядь, с ней я ни единым твоим звуком делиться не намерен… Мир вздрогнул от мимолетной боли и прижался к Максу всем телом. Потерся щекой о плечо и обманчиво-мягко мурлыкнул: - Меня всегда тянуло на девочек, Макс. До той минуты, пока со мной не случился ты, - он поднял голову и лизнул уголок его губ. – Страхов целуется лучше меня? - А сам попробовать не желаешь?.. – зашипел Макс, схватив светлые пряди в горсть. Хмель и азарт, и капелька злости в серо-туманных глазах. Макс прикусил его губы, языком вломился в нежный рот. Маленькая война. Но он зол, и шампанское, кипящее в крови, установлению спокойствия не способствовало. - О, я бы с удовольствием, - Мир не собирался ему уступать. Сумасшедше улыбаясь, он сжал с силой его плечи, отвечая на поцелуй, граничащий с грубостью. – Да вот только не меня он хочет. Хотя, может, ему предложить? Как думаешь, он согласится? – неуловимое, быстрое и сильное движение, и уже Макс оказался прижатым к стене. Мир с силой дернул на себя ворот его рубашки и прижался губами к шее, целуя больно и безжалостно. - Целоваться с тобой?.. – Макс резко выдохнул, застонал, лицом зарывшись в волосы Мира. – Или тебе интересно посмотреть, как он станет меня трахать?.. ты ведь знаешь, что он меня отыметь хочет, но никак не наоборот… - Трахать тебя, целуясь со мной? – Мир отстранился, заглянул в его глаза, а потом дернул плечо и отступил. – Должно быть, это будет интересно. Но есть одна проблема, - опухшие губы скривились в ухмылке. – Я. Тебя. Никому. Не отдам. - А я ни под кого и не пойду…и вообще, ты единственный, кого хочу иметь я… - Макс шагнул за ним, как привязанный. - Иметь? – Мир вскинул бровь, все также усмехаясь. – Посмотрим, - провел пальцем по собственным губам, а потом выдохнул: – Я обещал тебе танец. - Совсем приватный, - медленно кивнул Макс, и сделал ещё один шаг. А потом ещё один, и ещё. – Спешл фор Макс Соколовский… или Бикбаев?.. - Так, как ты захочешь, - голос Мира упал до шепота. Он медленно отступал в комнату, маня Макса за собой шальным взглядом. - Тогда просто для меня, - Макс неотрывно смотрел в его глаза и шёл, шёл, как зачарованный музыкой свирели крысолова. Даже если бы под ногами неожиданно разверзлась пропасть – он всё равно сделал бы шаг вперёд, повинуясь приказу восхитительных глаз. - Садись, - заведя Макса в комнату, Мир слегка толкнул его в кресло. – Я буду танцевать только для тебя, - он легко коснулся его губ и отстранился. Крутанулся и направился к музыкальному центру. Пощелкал кнопками, нашел трек, и когда зазвучала музыка, ступил в центр комнаты. На мгновение замер, а потом заскользил руками по телу. Медленно, в такт льющейся из колонок тягучей музыке Deftones. Макс упал в кресло, пожирая взглядом тонкую изящную фигуру любимого. Совершенное тело танцора. Откровенные движения, которые лучше слов говорят о том, что на самом деле творится в блондинистой голове. Желание. Чувственность. Страсть. На какой-то миг Макс потянулся к припухшим губам, мимолётно коснувшимся его губ, поймал себя на этом, полыхнул глазами и замер, откинувшись на спинку. Мир усмехнулся и тряхнул головой. Потянулся к пуговицам и, продолжая двигаться, снял с себя рубашку. Скомкал ее и кинул Максу, надеясь, что тот ее поймает. Облизнулся и положил руки на пряжку ремня. Рубашку Макс поймал. На секундочку вжался лицом в ткань, хранящую запах Мира и его тепло, облизнулся. Как трудно держать себя в руках, когда он всего в шаге. Но правила приватного танца – смотри, только не прикасайся. Ласкай взглядом, только не прикасайся. Да хоть затрахай, но только взглядом. Мир тем временем расстегнул пряжку, молнию, медленно стянул с бедер ткань. Переступил джинсы и подошел к Максу почти вплотную. Опустился перед ним на корточки и, положив ладони на ноги, провел вверх по бедрам. Поймал горячий взгляд и слегка сжал пальцами оформившийся бугорок. - Контрольный? – выдохнул Соколовский-младший сквозь стиснутые зубы, обеими руками вцепившись в мягкие подлокотники, заскрипевшие под его пальцами. - Еще нет, - Мир улыбнулся и подался вперед. Расстегнул молнию и прижался губами к напряженной плоти. Провел языком вдоль, смачивая ткань. Макс сдавленно застонал, тихонько чертыхнулся. - Милый мой маньяк… хотя нет, это меня ты маньяком делаешь!.. Мир рассмеялся. Чисто, звонко. Пару секунд просто разглядывал Макса, а потом отошел и сел на край дивана. Чуть откинулся назад, опираясь на руки, и склонил голову к плечу, облизываясь: - Хочешь? Я позволю тебе меня коснуться. Макс медленно поднялся на ноги и немного неловко шагнул к нему, понимая, что застегнуть джинсы при том напряжении, что явно стесняет движения, сможет вряд ли. Он склонился над Миром, заглядывая в бесовские его глаза, почти касаясь губами губ. Хотя нет, всё же не касаясь. - А ты хочешь, чтобы я коснулся тебя? Мир сузил глаза и вместо ответа откинулся на широкий диван. Опустил ресницы и, остро чувствуя взгляд Макса, провел ладонью по своей груди. Зашипел от плеснувшего в теле возбуждения, которое от алкоголя, приятно шумевшего в голове, стало только сильнее, и облизнулся. Раскрытая ладонь в точности повторила путь ладони Мира с той лишь разницей, что любимого Макс так и не коснулся. Просто подразнил теплом руки, скользящей в миллиметре от нежной кожи и отстранился, отойдя от дивана на пару шагов. Ноги просто-таки подкашивались. До одури хотелось целовать, целовать, целовать… касаться. Макс подошёл к телефону, набрал номер Страхова и включил громкую связь. Медленно и со вкусом принялся расстёгивать рубашку, зная, что Бикбаев всё равно наблюдает за ним из-под полуопущенных ресниц. - Борзеееешь, Соколовский… - лениво протянули на том конце линии. - Ну что ты, Пьер, как можно?.. – голос был хриплым и совершенно точно выдавал внутреннее состояние Макса. - Скажи, что ты со мной из постели говоришь, и при встрече я просто задушу тебя!.. - Практически, - уклончиво мурлыкнул Макс, бросив долгий взгляд на Мира. – Компанию составить в качестве зрителя не хочешь?.. – где-то там, кажется, забыли как дышать. Мир замер, вслушиваясь в разговор, а потом сумасшедше, жарко рассмеялся. Медленно, гибко встал и, ступая неслышно, подошел к Максу. Прижался грудью к его спине и лизнул солоноватую кожу плеча. Поймал его дрожь и шепнул прямо в ухо: - Ты хочешь, чтобы он увидел, как ты любишь меня? Или как я люблю тебя? Или… ты решил воплотить мое тайное желание о маленькой оргии? Макс застонал сквозь сцепленные зубы, и, кажется, этот его стон слишком хорошо был слышен где-то там, где был Страх. - Для маленькой оргии я непростительно трезв… - В динамиках, скрытых в стенах, послышался судорожный выдох Петра, а потом звук отбоя. – Спорим, что он уже едет?.. Мир рассмеялся и отошел. С их последнего романтического ужина еще, кажется, оставалось вино. Да и отец оставил «наследство» в баре. Они еще не успели его как следует проинспектировать, а сейчас был как раз тот случай: Мир чувствовал, как начинает трезветь. Первый глоток холодного белого обжег пищевод не хуже водки. А второй Мир решил разделить с Максом. Подхватив бутылку белого и непочатую – из отцовского бара, он вернулся в гостиную. - Маленькая оргия?.. – Макс с плотоядной ухмылкой смотрел на то, как Мир несёт бутылки. По одной в руке. Небрежно так, до чёртиков аристократично. - Почему бы и нет? - Мир подошел к нему, встал почти вплотную, дразня жаром почти обнаженного тела. – Страх – очень красивый, - по губам скользнула улыбка, а потом Мир, хлебнув из бутылки, прижался ко рту Макса, вынуждая его принять огненную жидкость. – Но если он к тебе прикоснется – я сверну ему шею, - в глазах полыхнул огонь, и он жестко улыбнулся. – Так что, боюсь, оргии у нас не выйдет. - Да, - с кривой усмешкой согласился Макс, проглотив вино. Привкус губ Мира возбуждал безумно. – Петька очень красивый, но ты вынудишь меня стать женой декабриста, так что не нужно сворачивать ему шею. Потому что я не знаю, что сделаю сам, если тебе всё-таки захочется узнать, как он целуется… - Мне уже хочется, - выдохнул Мир в его губы, а потом сделал еще один глоток и сунул вино Максу, оставив себе шампанское. – Он целовал тебя. Я хочу знать, может ли он что-то чего не умею я. - Хреновый из меня мавр… но я прибью вас обоих, если… бляяя… если тебе больше понравится он… - Макс сделал несколько больших глотков вина, а потом впился в губы Мира требовательным, почти жестоким поцелуям, будто пытаясь вытравить из памяти то, чего ещё не случилось. - Мрр… - Мир мурлыкнул и, потеревшись о Макса всем телом, выдохнул. – Так ты разрешаешь мне его попробовать? - Убью… скотина моя, любимая… ты из меня верёвки вьёшь в любом… агрегатном состоянии… - Макс губами поймал мочку аккуратного ушка. - Это значит «да»? – Мир выгнулся, прижимаясь к нему и откидывая голову. – Я твой, Макс. Чтобы не делал и как бы не сходил с ума. Я – ТВОЙ. - Я люблю тебя, Бикбаев, - Макс обеими руками обнял его за шею, чуть не уронив при этом бутылку. – Я люблю ТЕБЯ. Трахай кого угодно, блудный кот, только возвращайся ко мне… ладно?.. Всегда возвращайся ко мне… Потому что мне только ты нужен. Мир замер, а потом зло рассмеялся, почти плача от бури эмоций. - Мне никто не нужен кроме тебя. Никто. Но сегодня, сейчас… Я хочу сойти с ума. Отпустить свою темноту порезвиться. И забыть об этом навсегда. - Тогда давай спятим вместе?.. – Макс щекой прижался к его щеке и зажмурился, прислушиваясь к его дыханию. - Сходить с ума без тебя было бы… скучно, - Мир фыркнул, лизнул его шею, потянулся к губам и тут мурлыкнул домофон. - Он быстро, - Мир с сожалением отстранился. – Иди, открывай. Макс в несколько больших глотков ополовинил остатки вина и побрёл открывать, так что когда на пороге нарисовался Пётр, его глазам предстала прелюбопытнейшая картинка: распахнутая настежь дверь в квартиру, в дверном проёме, подпирая плечом косяк, стоит младший Соколовский, лениво потягивая прямо из горлышка белое чилийское, и вид при этом имеет самый что ни есть недотраханный. Растрёпанная шевелюра, пьяный блеск в глазах, припухшие губы… расстегнутые джинсы… Впрочем, сам Страхов выглядел ничуть не хуже. Такой же встрёпанный и такой же нетрезвый, будто бы для того, чтоб решиться войти, он принял на грудь никак не меньше пары стопок виски. На дешёвое спиртное Петька не разменивался. - Заходи, - кивнул ему Макс, пропуская в освещённый коридор. - Объяснишь, что случилось?.. – Страхов шагнул внутрь, и Макс запер за ним дверь, залпом допивая остатки вина. - Сумасшествие, Питер, сумасшествие… - Макс тряхнул головой, отчего всё вокруг плавно закачалось, и пошлёпал в гостиную, так и не оглянувшись. Пётр, чуть поколебавшись последовал за ним. Мир встретил их, как был – в одном белье, расположившись в кресле и небрежно закинув ногу на ногу. - Доброй ночи, Петр, - он роскошно, чувственно улыбнулся, окидывая его внимательным взглядом. – Макс, солнечный мой, налей мне шампанского, пожалуйста. Я не хочу трезветь. - Мммпривет, - на секунду Пётр замер, застыл у порога, неверяще глядя на вальяжно рассевшегося в кресле Мира. Сейчас ЭТОТ парень ничем не напоминал того, которого он помнил. Сжавшегося на сидении его авто мальчишку, поскуливающего от боли. – Отлично выглядишь, - он всё-таки нашёл в себе силы на то, чтоб улыбнуться. - Заходи, хорош толочься на месте, - фыркнул Макс, откупоривая бутылку «Кристалла», найденную Миром в баре. Пробка с праздничным хлопком вышла из горлышка и золотистая пенная струя наполнила хрустальный бокал. - Спасибо, любимый, - Мир принял бокал, сделал глоток и прикрыл глаза, прислушиваясь к тому, как огненная жидкость стекает по пищеводу. Выдохнул, а потом вдруг дернул Макса на себя, вынуждая склониться и сам подаваясь ему навстречу. Пару мгновений смотрел в его ставшие огромными глаза, а затем прижался к его губам, вламываясь в рот. Макс покачнулся, пытаясь восстановить равновесие, но в результате весьма неуклюже приземлился на подлокотник и, соскользнув с шелковистой ткани обивки, замер на коленях Мира. Тихий смешок. Пётр прошёл в комнату, устроился на диване, жадно рассматривая целующихся парней. - И часто вы так… развлекаетесь? Мир оторвался от Макса и повернулся к нему. Аккуратно отстранил Макса, успокаивающе погладив его запястье, и встал. Сделал пару шагов и остановился, вытянувшись перед Страхом, наплевав на то, что почти наг и его возбуждение ничего не скрывает. Протянул руку и погрузил пальцы в черные волосы Петра. Поймал его удивленный взгляд и усмехнулся. Медленно наклонился, втискивая колено между его ног и замер в миллиметре от его губ. - Это эксклюзивное шоу. - Решил со свету сжить?.. – Страхов пристально посмотрел на его губы и отвёл взгляд. – Макс мне этого не простит… Тебя мне никогда не простит. - Может, спросишь у меня об этом сам?.. – Макс выгнул бровь. Выбрался из кресла, и, подойдя к Миру со спины, обнял его за талию. Поцеловал плечо, глядя на Петра из-под растрёпанной чёлки. - Может и спрошу, - пьяно улыбнулся Пётр. – Но не у тебя. Ратмир, ты мне позволишь переспать с твоим парнем?.. В глазах Мира полыхнуло пламя. Ни слова не говоря, он подался вперед и приник к губам Петра. Пару мгновений терзал их, а потом отпустил и выпрямился. - Мне надо было кое-что проверить, - криво усмехнулся он. – Нет. Не позволю. Это тебя остановит, если ОН скажет «да»? - Нет. – Качнул головой Страхов, а потом вдруг резко подался вперёд, жарко зашептал на ухо Миру: - Я слишком давно хочу этого, чтобы отказаться. Ну так что, проверил?.. Макс положил голову на плечо Мира и теперь смотрел на то, как яростно шевелятся губы Петра, в опасной близости от его собственных. - Что же мне сказать, светлый?.. Да или нет? Красиво целуешься… да… и он красивый… да… интересно, а любовью он занимается красиво?.. Мир повернулся к нему: - Он целуется хуже, чем ты, - губы раздвинулись в улыбке. - Хуже?! – Пётр хрипло рассмеялся, а потом резко привлёк Мира к себе и жарко впился в его губы, лаская, то нежно проникая языком в шелковистую глубину рта, то почти жестоко, почти насилуя. Макс протестующе зарычал. Мир на мгновение застыл, никак не реагируя, а потом выдохнул и подался навстречу Петру. Чуть прикусил губу, провел по ней языком и, перехватывая инициативу, вломился в его рот. Он никого так не целовал. Без капли любви, без грамма нежности. Только дав волю своей темной страсти, разбуженной пузырьками шампанского и пониманием, что Макс рядом и смотрит. Мозга. Точка. Нет. Отключен за неуплату. Как и здравый смысл. Макс отлип от Мира, но в следующий момент сильные пальцы вплелись в светлую и вороную шевелюры, растаскивая парней в стороны. Макс буквально дышал яростью. И желанием. И вся эта бешенная гамма чувств была в этот момент написана на его лице. - Ты… - прошипел он в лицо Петру, но Страхов просто толкнул его на Мира, почти вбивая покачнувшегося Соколовского в обнажённое тонкое тело, и накрыл его рот своим. Макс только изумлённо выдохнул. К нежному вкусу вина на губах примешался терпко-карамельный вкус выпитого Петром для храбрости спиртного. Макс глухо застонал и буквально вырвался из поцелуя, отчаянно пытаясь вспомнить как дышать, обернулся к Миру, взглядом пытаясь зацепиться за его взгляд. «Я просто сойду с ума… » - Я здесь, - тот нежно погладил его скулу и алеющие губы. – Помнишь? Я всегда с тобой. Я всегда твой. Макс сдался, лизнул ласкающие его губы пальцы, обняв Мира за талию, прижимаясь к нему всем телом так же, как к его спине приник Пётр, целуя обнажённые плечи и шею, лаская бёдра всё ещё скрытые джинсами. - Мир, - голос Страхова дрожал. – Пожалуйста. - Да, - вытолкнули губы Макса. – Давай сойдём с ума, светлый… вместе… один раз… Глаза Мира потемнели, став похожими на грозовое небо. Не прекращая ласкать лицо Макса, он кинул на Петра тяжелый, предостерегающий взгляд. - Если ты сделаешь ему больно, - голос был полон холода, - я сверну тебе шею, - пару секунд он смотрел в почти черные глаза Страха, а потом перевел взгляд на Макса и нежно улыбнулся. – Я сделаю все, что ты захочешь. Даже сойду с ума. - Тогда позволь мне любить тебя?.. – Макс прижался губами к его шее, чувствуя, как руки Петра скользнули под одежду, как принялись ласкать напряжённую плоть. Тихо застонал, сжав ягодицы Мира. – Я хочу любить тебя, Мир. - Люби, - выдохнул тот и, мягко высвободившись из его рук, шагнул в сторону. По дороге глотнул уже почти теплого шампанского и, радуясь про себя, что отец в свое время позаботился о широком диване, присел на краешек. Закусил губу, глядя на Макса, которого Страх так сильно прижимал к себе, а потом лег. Со стороны они смотрелись знаком «Инь-Янь», чёрное и белое. Смуглый, загорелый черноволосый Пётр и светлый Макс в его объятиях. Руки, скользящие по светло-золотистой коже, чёрные пряди, перепутавшиеся с медовыми. Между ними была страсть. Но ничего кроме страсти. Макс легонько оттолкнул Страхова и шагнул к столику. В своё время Дима постарался, рассовывая по всей квартире тюбики с прозрачным гелем, без запаха и вкуса. В ладони тонкий пластик быстро согрелся, а когда на секунду их губы встретились, Макс сунул его в карман рубашки Петра. Джинсы Макс сдёрнул с себя вместе с бельём. Подхватив бутылку с шампанским, он сделал большой глоток, набрав в рот шипучей жидкости, опустился перед Миром на колени. Приспустив шелковистую ткань белья, Макс осторожно вобрал в рот его напряжённую плоть. Мир закусил губу, вздрогнул от нового, странного ощущения, и застонал в голос. Мотнул головой, а потом поймал тяжелый, почти ненавидящий взгляд Страха и усмехнулся. Тянуть Пётр не стал. Быстро, не рисуясь, избавился от одежды. Загорелым он был ВЕСЬ. Что автоматом означало как минимум отсутствие у него стыда. А иногда, кажется, и совести, потому что потом он просто заставил Макса опереться руками о диван и чуть шире раздвинуть ноги. Вот только каждое его прикосновение сопровождалось жадным поцелуем. Под лопаткой, в основание шеи, в плечо, поясницу… А когда его пальцы проникли внутрь такого вожделенного тела, Пётр улыбнулся в ответ на протяжный стон, завибрировавший в горле Макса. Мир еле слышно скрипнул зубами и отвернулся. Сознание и тело словно разделились. Тело плавало в удовольствии, которое дарил Макс, а сознание, сердце… Выли и рычали от ревности и боли. Макс, его Макс… Стонет в чужих, не его руках. Но он обещал… Мир зажмурился и облизнул пересохшие губы. Он… не будет смотреть, как хорошо Максу не с ним. Толчок. Тихий стон за спиной, непривычная тяжесть чужого тела и чужая ладонь оборачивается вокруг его члена. Язык ещё раз прошёлся вдоль набухшей венки. Макс проглотил шампанское, приобретшее вкус Мира и выпустил головку. Шало облизнулся и крепко обнял стройные бёдра, губами прижался к плоскому напряжённому животу, и, застонав, когда Страх бросил своё тело вперёд, в него, потянул Мира на себя. Закусил губы, зажмурился, спрятал пылающее лицо на груди любимого человека. - Мир… Тот резко выдохнул, повернулся и обнял его, шепча на грани слышимости: - Я убью его потом… Если посмеет сделать тебе больно. Макс… - с силой закусив губу, он заставил его поднять голову и, глядя в глаза со ставшими огромными зрачками, шепнул: - Если хочешь… Возьми меня. - Я всегдаааа… хочу тебя… - выстонал Макс, прижимаясь губами к его губам. – Светлый мой, нежный… И ещё толчок, и ещё, то быстрее, то медленнее, глубже. Макс жмурился, Макс давил в себе сладкие стоны, ошмётками сознания понимая, что странное безумие, овладевшее им, причиняет Миру боль. И потому – целовал ещё жарче, ещё отчаяннее, лаская узкие бёдра, тонкую талию, широкую грудь, прикусывая чувствительные вишенки сосков, поглаживая ложбинку меж ягодицами. Он вздрогнул всем телом, когда следующий толчок достиг центра его удовольствия и сжался, вынуждая Петра чертыхнуться и вскрикнуть, а потом зубами вцепиться в его плечо, оставляя тёмный след, когда его накрыла волна удовольствия. Страхов несколько раз резко двинул бёдрами, врываясь в его тело и замер, тяжело дыша. Макс осторожно подался вперёд, вынуждая мимолётного любовника отстраниться, и с силой прижался к Миру. Возбуждение, яркое, яростное, никуда не делось и, кажется, стало ещё сильнее, почти невыносимым. - Подожди… - голос дрожал, губы прыгали, непослушные. Макс огляделся, тяжело потянулся к валяющемуся в стороне тюбику. Руки дрожали, когда он открыл крышечку дозатора. Дрожали, когда он пытался снова опереться о край дивана. Но стоило только прикоснуться к пылающей коже, как дрожь мгновенно испарилась. Исчезла без следа. – Люблю тебя, светлый мой. Мир с силой закусил губу и только раздвинул бедра еще сильнее, открываясь, отдаваясь. Пальцы бессильно царапали обивку дивана над головой, голова металась из стороны в сторону. Хотелось говорить, захлебываясь, кричать, выть и плакать, но с губ почему-то не срывался ни один звук. Словно… Словно запертые на замок. Макс ласкал его, проникая пальцами в дрожащее тело глубже, мягко толкаясь внутрь снова и снова. - Светлый?.. – Пётр тихо засмеялся, и широкая его ладонь с бедра Макса плавно переместилась на бедро Мира, поглаживая чувствительную внутреннюю сторону. Его губы ещё раз коснулись истерзанной шеи Макса. – В твоём парне тьмы ещё больше чем в Марианской впадине. - Он МОЙ, Страх… - выдохнул Макс, осторожно входя в тело любимого. – Он – мой… От прикосновения чужой руки Мир вздрогнул, но не отстранился. От мягкого вторжения Макса – выгнулся с долгим, протяжным стоном.. - Макс… - беззвучно произнес он, раскрываясь еще сильнее, и подаваясь навстречу. Макс двигался в нём, и на его губах расцветала какая-то совершенно запредельная улыбка, будто это слияние, эта близость, окончательно сплавила его с выгибающимся в его руках Миром. Макс поймал его стон, застонал в ответ. - Красивые… - одними губами шепнул Пётр, отодвигаясь в сторону. И если Макс был счастлив, то лицо Страхова было искажено самой настоящей болью. Да, он хотел хотя бы раз быть вместе с Максом. Но то, что он видел перед собой, то, от чего в истерике бился каждый нерв его тела, чистая страсть и сумасшедшее единение, дарило понимание: Макс НИКОГДА ему принадлежать не будет. Мир каким-то шестым чувством поймал, понял его состояние, кинув на него всего один затуманенный взгляд, и протянул к нему руку. Застонал сквозь зубы от резкого движения Макса, а потом шепнул: - Прости, Петр… Мы не… Маааакс…. не должны были… Страхов сжал тонкие сильные пальцы, а потом, повинуясь странному порыву, прижался к искусанным губам: - Я отберу его у тебя, если только представится возможность, - и снова поцеловал, глубоко, властно, вовлекая в чувственный танец губ и языков. - И не мечтай, - бросил тот, когда Петр на мгновение отстранился, чтобы глотнуть воздуха. Застонал в почти насилующие его рот губы и безжалостно полоснул ногтями по спине, когда одновременно с языком Страха, снова проникшем в его рот, Макс слишком глубоко вошел в его тело. Пётр выгнулся, глухо застонал, в отместку прикусив его губы почти до крови. Макс приподнял его бёдра, на сей раз безошибочно ударяя в центр удовольствия.. Это действительно безумие. И они на самом деле сходят с ума. Все трое. Мир глухо вскрикнул, оторвался от Страха, зажмурился и отвернулся, открывая шею. Сжал пальцы и почти плачущим голосом попросил: - Не могу больше… Еще… Макс, пожалуйста… - тело сотрясла дрожь, и он потянулся к своей почти каменной плоти. Но на его члене сомкнулись пальцы Страха, и его же губы вжались в шею. Сомкнулись, и с силой прошлись вдоль напряжённого ствола, подстроившись под ритм движений Макса. Вверх-вниз, в такт быстрому дыханию. Вверх-вниз, в унисон со стонами, рвущимися из горла. Вверх-вниз, властно погружая в ещё большую тьму. Мир забился, пойманный его руками и губами. Не в состоянии разобраться в собственных ощущениях, он дернулся в сторону, а потом подался навстречу. Запустил пальцы в черные волосы, сжал короткие прядки, а потом заставил оторваться от своей шеи и приник к губам, бесстыдно постанывая и подставляясь под ласку его руки. Движения резче, дыхание сорвано, а сердце срывается в бездну, выламывается из груди, когда в теле фейерверком взрывается эйфория. Макс вскрикнул, забился, пойманный сокрушительным оргазмом. Мир задохнулся, когда внутри словно разлился жар. Всхлипнул, глядя затуманенными глазами на искаженное лицо Макса, и потянулся к нему. Руки того подломились, и он почти рухнул на Мира. А тот с болезненным стоном принял его в свои объятия и принялся целовать лицо и влажные прядки на виске. Мягко, нежно. Что-то бессвязно шепча. - Прости, светлый… - выдохнул Макс, чуть приподнимаясь. Дрожащие пальцы коснулись нежной щеки, погладили скулы. Чувствуя себя совершенно опустошённым, он неловко опустился ниже, щекой прижимаясь к подрагивающему животу. Мир всё ещё был возбуждён, и напряжённую его плоть всё ещё легко поглаживали смуглые пальцы Страха. Макс улыбнулся и накрыл губами влажную головку. - Не надо… - еще успел шепнуть Мир, а потом громко, тягуче застонал. Содрогнулся раз, другой и, аркой завис над диваном, изливаясь с горячий рот. Пару мгновений напряженное тело дрожало, как в лихорадке, а потом Мир рухнул обратно, с трудом вспоминая как надо дышать, и слепо протянул руку. - Макс… Макс облизнулся и, поймав ладонь Мира, прижал её к губам. - Люблю тебя, светлый мой… Тяжёлая рука зарылась в его волосы, и Макс вздрогнул, вскинул взгляд на лицо Петра, перечёркнутое странной пустой усмешкой. - Любишь… - Страхов поцеловал обнажённое его плечо и поднялся на ноги. – Любишь… - Петька, - позвал его Макс. – Останься. Страхов медленно покачал головой и обернулся в поисках сброшенной в спешке одежды. Ловко влез в джинсы, набросил рубашку на плечи, а потом, наклонившись к нему, поцеловал, жадно, жарко, точно целовал в первый и последний раз в жизни. - А утром ты не будешь знать, куда девать глаза, сгорать от стыда. А твой парень пинками спустит меня со ступенек. Для вас это был эксперимент. Первый и последний раз. Больше такого не будет, Макс. Нет, Сокол. Но за попытку спасибо… Он развернулся и вышел из комнаты. Слышно было, как в коридоре он обулся и тихо захлопнул за собой дверь. В навалившейся тишине судорожно, рваное дыхание было слишком хорошо слышно. Мир потянулся, было, к застывшему на краю дивана Максу, а потом резко отстранился. Свернулся в клубочек и спрятал лицо в сгибе локтя. - Прости… Прости, Макс… - сил держаться больше не было. Осталось только зажать рот ладонью, чтобы Макс не слышал его всхлипов. Только пьяных слез ему не хватало… - За что? – Макс сам обнял его, прижал к себе, поглаживая дрожащие плечи. Щекой прижался к мокрой от слёз щеке. Слизнул солёную дорожку, отбросил с лица влажные пряди. – Я люблю тебя, счастье моё глупое, слышишь?.. Я люблю тебя… Ну спятили мы. Случилось. Но мне было хорошо. С тобой и с ним. А с Петькой мы разберёмся, всё нормально будет, правда… Солнце моё, ну что ты?.. Ну посидим мы с ним в баре потом. Ну по стопке водки выпьем, и всё решим. Я люблю тебя… люблю тебя… люблю… Мир с силой закусил губу и еще сильнее сжался. - Прости… Что отдал тебя… ему… - как, ну как ему объяснить, что смотреть и видеть, как Максу, ЕГО Максу было хорошо с другим – больно? И что он сам толкнул его на это. Позволил… - Посмотри на меня, пожалуйста… - попросил Макс. – Я ЗНАЮ, что именно твои губы сотрут его прикосновения. Под тобой я кричу, это ТЫ заставляешь меня терять всяческий стыд. Никто другой. Но всё, что я делаю, всё, что я хочу делать – для тебя. Только для тебя. Он больше никогда не прикоснётся ко мне. Потому что я твой. И убеждаюсь в том, что ты единственный, кто мне нужен, Мир. Тот судорожно выдохнул и обмяк. Смахнул с щек слезы и повернулся. Вот только смотреть на Макса было все еще стыдно. Но его голос, его легкие касания успокаивали, и Мир заставил себя поднять взгляд. Еще одно «прости» застыло на кончике языка, завибрировало, но Мир буквально забил его в глотку и потянулся к Максу. Губы были солёными от слёз. И Макс нежно слизнул эту соль, приникая поцелуем. Это любовь, это всё любовь, её, именно её лица. Слёзы и улыбки. Боль и счастье. Это ИХ чувства. И даже самыми горькими и болезненными из них Макс дорожил. - Спасибо, - выдохнул Мир, когда этот горько-сладкий поцелуй закончился. – Спасибо, родной. Я так люблю тебя… - он осторожно отстранился и встал с дивана. Поморщился от начавшейся мерзкой головной боли, и протянул руку Максу. – Я хочу в НАШУ спальню, в НАШУ кровать. Кажется, я тоже стал извращенцем, - он слабо улыбнулся. – Потому что тоже хочу с тобой спать. - Спать со мной? Не с подушкой и одеялом, не с Кисом, а именно со мной? – Макс принял его руку и поднялся на ноги. Прижался губами к высокому его лбу и потянул в комнату, погасив по ходу свет и выключив звук. – Дорогое мироздание, есть в жизни счастье! Два извращенца в одной постели… Мир закусил губу, сдернул с кровати покрывало, откинул одеяло и буквально рухнул на постель, зарываясь лицом в подушку. Идиот… Он Петру теперь в глаза смотреть не сможет. И понимание того, что все это – алкоголь, ничуть не уменьшает его вину. Больше никакого шампанского. Никогда. - Знаешь, о чём я тут подумал?.. – Макс опустился со своей стороны на постель и укрыл их обоих одеялом. В мыслях, в кое-то веки царил удивительный порядок, в отличии от чувств. – Если однажды нам снова захочется набраться – мы закроем на ключ двери, отключим телефоны и останемся только вдвоём. Он крепко обнял любимого, прижался лбом к его плечу и так замер, вслушиваясь в его дыхание. - Без меня, - Мир ощутимо вздрогнул, представив себе это. – Я больше пить не собираюсь. То, что было сегодня… - он крепко зажмурился, - я не хочу, чтобы это когда-нибудь повторилось. А ты не справишься со мной, если мне захочется приключений, - он вздохнул и повернулся к Максу. Пару мгновений смотрел в его глаза, а потом легко коснулся щеки. – У тебя глаза снова стали синими. Как тогда, на моем дне рождения. Прости… - Выходит, мне придётся воспитать силу воли в отношении Ратмира Бикбаева. Потому что отказаться от тебя такого я не могу и не хочу. Потому что это тоже ты… - Макс на секунду прикрыл глаза, чувствуя, как медленно-медленно растворяются в теле остатки алкоголя. – Тёмная сторона, но тоже ты. - Я бы предпочел, чтобы ты не знал эту мою сторону, - Мир чуть нахмурился, обещая сам себе, что никогда не допустит подобной потери контроля, как сегодня. Тогда, в лифте, Макс говорил, что любит «нежного, чуткого и ранимого» Мира. А то, чем был Мир еще час назад… Он выдохнул и, придвинувшись ближе, положил ладонь на его предплечье. - Скажи мне… Что ты чувствуешь? О чем думал ТОГДА? - Ни о чём, - Макс задумчиво очертил кончиком пальца тёмное солнышко соска. – Я видел тебя. Я видел, что делаю тебе хорошо. Но и больно тоже. А всё остальное было только фоном. Да, я чувствовал его прикосновения. Я чувствовал его желание. Только… это смешанное нечто, Мир. Мне хотелось, чтобы он… ну не знаю, попробовал меня и решил, что я ему не нужен, что я ему не нравлюсь. Как экзотическое блюдо. Красиво, выглядит аппетитно. А сам пробуешь и понимаешь, что может оно и да, но на самом деле нет… понимаешь?.. Потому что моё «да» это ты. Мир немного помолчал, осмысливая сказанное, а потом спросил, поневоле начиная дрожать от прикосновений Макса: кожа была все еще слишком чувствительной. – Ты не жалеешь? - Жалел бы, если бы со мной не приключился ты, - шепнул Макс. – Отвечаю на незаданный вопрос. На четвёрочку. Он неплох, но ты лучше. Много, много лучше. И я – исключительно и только твой. Мир, который и не думал о том, что его с Петром можно сравнить, только удивленно и как-то потерянно рассмеялся. Внутри поднялся ворох эмоций, но Мир усилием воли заставил их улечься. Отодвинулся, перевернулся на спину и вытянулся, устремляя взгляд в потолок. Мыслей не было. Только ощущение неправильности. Вроде все хорошо, и Макс, кажется, даже не обиделся, а что-то дергало, не давая ни успокоиться, ни забыть. А еще не хватало мурчания Киса на животе, тихого смеха отца, старых песен, которые ставил на ноутбуке Макс перед сном. Словно… что-то чужое поселилось в доме. - Давай выкинем этот диван, - неожиданно даже для самого себя произнес Мир. – Или родителям отдадим. И уберем эти зеркала. - Махнёмся, не глядя, прямо завтра и начнём, - кивнул Макс. А потом, приподнявшись на локте, заглянул в его лицо. – Ты простишь меня? - За что? – Мир удивленно посмотрел на него. - За то, что я у тебя бестолочь и бесчувственный чурбан. Ни такта, ни внимательности, - вздохнул Макс. - Ты настоящий, Макс. Такой, какой есть. Маленький, разбалованный ребенок, - Мир внезапно ухмыльнулся и толкнул его на постель, тут же устраиваясь на нем. Погладил кончиками пальцев скулу и серьезно произнес: - Ты очень изменился, Макс. Ты был другим в нашу первую встречу. Ты учишься сам и учишь меня. Спасибо. - А ты очень серьёзный, страшно замороченный и местами жутко загруженный, - пальцы тут же погрузились в блондинистую мировскую шевелюру. – Но ты нужен мне, как никто на целом свете. Ты учишь меня серьёзности. Ты учишь меня понимать очень многое. И сдираешь с меня мою маску. Ты давно уже не принцесса в башне, Мир. Ты самый настоящий рыцарь. Мир фыркнул и опустил голову на его грудь, мягко касаясь губами кожи. - Давай спать, Макс. Просто спать. - Извращенец, - хмыкнул Макс, нежно обнимая его. - От извращенца слышу, - пробурчал Мир из чистой фамильной вредности и скатился с Макса: все-таки он не пушинка. – Спокойной ночи. - И тебе не храпеть. - Холод он не любил. Наверное потому всё-таки подгрёб поближе и притянул Мира к себе за талию. Его запах успокаивал, умиротворял, такой родной, такой тёплый, любимый. Макс свернулся клубком, уткнувшись носом в его спину и тихонько засопел.