Тайна Чёрного Дрозда

Пол путешествовал с Америкой чуть больше недели, но успел прожить полтора года ее жизни. Это время действительно казалось таковым. Он начинал верить в то, что видит. В то, что это настолько же реально, как его прошлое. Это теперь тоже его прошлое, которое он косвенно пережил.       Что имела в виду Линда? Она не давала старику покоя. Пол ничего не мог делать: вставал с кровати — кружилась голова, садился завтракать — тошнило, ложился на кровать — пружины врезались в спину, начинал писать — чернила переставали идти из авторучки, доставал коньяк — рот чувствовал лишь горечь.       Америка могла помочь, но она не спешила появляться. Комната Пола наполнялась запахом мяты. Это ли предзнаменование появления Америки? Что же она делает…       Интересно, знает ли она Линду? Знает ли Линда Америку? Если знает, то не против ли Линда того, что ее муж путешествует с другой женщиной? Не против ли она вообще того, что Пол не остался верен жене после ее смерти? Что она думает? Что с ней? Как она?       В первый год после ее смерти Полу казалось, что любимая подает ему знаки, продолжает следовать за ним, как при жизни. Вряд ли Америка была такой же поклонницей своего мужа — она более творческая и какая-то… замкнутая. Время покажет. А Линда точно была. Она продолжала освещать Полу путь, когда его собственный фонарь гас, пока ее душа не обрела покой…       Пол заметил оставшуюся в проигрывателе пластинку Америки. «Ну ты же понимаешь, Лин, что ей это удавалось лучше, — произнес Пол, смотря в небо. — Скажи, имеет ли она право находиться рядом со мной?» Ответа не последовало. Пол завел пластинку. Америка пела: «Ты знаешь, я так тебя люблю». Двоякие чувства МакКартни усиливались оттого, что эта песня посвящалась ему, а в то же время — не совсем.       Пол слушал пластинку раз за разом до самого обеда. На обед сварили бобовый суп. Сэр не знал не только того, что он чувствует, но и того, голоден ли он. Пол с трудом одолел тарелку только потому, что надо было подкрепиться. «За такую похлебку и право первородства не продашь», — недовольно подумал МакКартни.       День уже перевалил за половину. Полом полностью овладело чувство разочарования и уныния. Полу приходилось начинать признавать, что ему трудно без Америки. Пол завел “Morrison Hotel” и прослушал его целиком. «Ну и зануды!» — плевался Пол в сторону проигрывателя.       — А мне нравится, — Пол услышал Америку и вскочил с кровати.       — А-ами… е-ерика, — МакКартни не хотел ласково называть девушку. — Что интересного на сегодня?       Пол умалчивал о своем сне.       — Поедем в Америку.       «На родину Линды, — мысленно продолжил Пол. — И Моррисона».       Тем временем, углы его комнаты округлились, приняв форму фюзеляжа самолета, а окна превратились в иллюминаторы. Вместо привычной мебели стояли кресла. Заревели двигатели, и Пол понял, что находится в салоне самолета.       По проходу между кресел пробирались битлы и Брайан. Последний что-то сказал парням, и они сели. Сэр МакКартни подошел к ним поближе.       — Ну где ж Америка? — досадовал Брайан. — Не опаздывала ж никогда.       На трех сиденьях слева расположились Джон, Пол и Ринго. На противоположной стороне сидели Брайан и Джордж. Место у окна дожидалось Америку. Брайан то и дело смотрел на часы. Парни выглядывали в проход, пытаясь разглядеть девушку.       — Может, ее фанатки растерзали? — сделал предположение Джон.       — Типун тебе на язык, Джон! — крикнул Брайан.       — О, вот она! — воскликнул Пол.       Америка действительно шла по дорожке. Выглядела она, как показалось ребятам, очень странно. Одета была как обычно: свободная белая блузка и бежевые брюки. Но на ее голове красовалось что-то наподобие гнезда из колосьев, травы, веток и ромашек, а в левой руке она несла лукошко с какой-то ягодой.       — Привет, ребята! — поприветствовала всех Ами и помахала рукой. Парни, казалось, не вдохновились и продолжали подозрительно коситься на девушку.       — Пол, что ты с ней сделал? — спросил Джон.       — Джон, ты был прав: это фанаты! — высказался Ринго.       — Представляете, моя вишня начала плодоносить в конце июля. Вот, — девушка подняла лукошко в доказательство. Там лежали большие бордовые пузыри, блестящие на свету. — Попробуйте.       Парни испуганно переглянулись и угощаться ягодой не спешили. Первым осмелился взять горсть Джордж. Ринго, Пол и Джон перевели взгляд на Харрисона. Сочная, кисловатая вишня лопнула во рту и растворилась, оставив после себя только твердую косточку. Джордж чуть не простонал от удовольствия.       — Восхитительно! — воскликнул он.       — Ты его отравила! — завопил Джон.       — Что вы как маленькие? — Брайан потянулся к вишне. Америка протянула Эпстайну всю корзину и прошла на свое место.       Сэр Пол сел на кресло позади Брайана. Рядом села Америка. Пол посмотрел на девушку: она держала в руках пригоршню вишен. Пол сложил ладони, и Ами пересыпала ему все. Пол быстро съел все, что оказалось у него в руках.       В том июле вышел альбом The Beatles “A Hard Day’s Night”. Он стал первым альбомом, состоящим полностью из песен собственного авторства. Часть июля и августа прошла в гастролях по Англии с двухдневным заездом в Стокгольм. Штат, обслуживающий группу, с момента прихода в группу Брайана и Америки вырос. Помимо Мэла Эванса и Нила Аспиналла, сопровождающих квартет не только в поездках, к середине 1964 года персонал пополнился шофером Альфом Бикнеллом, пресс-секретарями Тони Барроу и Дереком Тейлором, которым Америка делегировала часть своих обязанностей по связи с прессой, бухгалтером Гарри Пинскером, личным помощником Брайана из магазина “NEMS” Алистером Тейлором, секретарем Фредой Келли. Сведением и мастерингом занимались звукоинженеры Джефф Эмерик и Норман Смит.       — Выходим, ребята. Полет закончился, — менеджер встал с кресла.       — Уже? — спросили МакКартни.       — Пол, ты не заболел? Полгода назад ты бы начал прыгать от счастья и кричать «Наконец-то!», — пробурчал Брайан и добавил еле слышно Америке на ухо: — бедные мальчики…       Знаменитые пассажиры вышли из самолета, сошли по трапу сразу в автомобили. Здороваться с девятью тысячами фанатов времени не было. Лимузины повезли группу, Брайана, Америку, фотографа Роберта Уитакера и прочих на пресс-конференцию в Сан-Франциско. Не успели The Beatles рассесться перед журналистами и ответить на несколько вопросов, как Брайан снова потянул их на концерт.       Сэр Пол оказался за кулисами. Музыку заглушал вой фанатов. На сцену снова падали какие-то камни. Шум почти завуалировал то, что Джон, Пол и Джордж, не слыша друг друга, расходились в разные стороны. Ориентироваться на Ринго было крайне тяжело. Америка закрывала уши, чтобы хоть каплю их сберечь. На сцену сыпались шоколадные конфеты в шелестящих фантиках.       — Ребята! Девочки! Мальчики! — пытался докричаться до фанатов Пол. — Не бросайте в нас конфеты, пожалуйста! Вы можете попасть нам в глаза и повредить их!       Но просьба оказалась проигнорированной. Сэр Пол вспомнил февральский инцидент с Джорджем в Вашингтоне. Ребята сыграли еще пару песен, и Пол повторил объявление. Конфеты продолжали падать на сцену. Брайан и Америка бегали за полицией, которая не могла уладить этот вопрос. Группа доиграла концерт и поплелась в гримерку.       — Нет-нет, ребятки, времени рассиживаться нет! — в гримерку влетел Эпстайн. — У нас самолет в Лас-Вегас.       Ребята встали и отправились к черному выходу, где их ждал автомобиль. Они снова оказались в ревущем самолете, сочувствующем битлам. «Я тоже работаю без продыху, — жаловался лайнер, — меня только кормят и иногда водят на медосмотр».       Самолет приземлился в Лас-Вегасе. Это еще не совсем город огней, праздности и веселья, каким его привыкли видеть. А если Лас-Вегас и тогда был бы настолько буйным, то битлы все равно бы его не увидели — после концерта они летят в Сиэтл. Брайан еще до турне предупредил ребят: экскурсии по городам отменяются, потому что одна прогулка будет стоить буквально жизни. Улицы в городах, где они оказывались, и так перекрывали, замораживая даже скудное автомобильное передвижение. Лимузин доставил музыкантов из аэропорта сразу к концертному залу. И здесь фанаты мешали выступать, но настолько, что в один момент полисмен взял мегафон и прямо посреди песни гаркнул:       — Концерт прерывается из-за нестабильности публики!       Перепугавшиеся битлы замолчали. Ими овладел страх, потому что полицейский предупредил их о некой опасности. В зале творилось что-то необъяснимое. Они переглянулись между собой. Полиция стала выводить из зала тех, кто вел себя особенно буйно. Стало несколько тише.       — Концерт продолжается, — едва понятно буркнул тот же полисмен.       «Битлз» доиграли последние песни, раскланялись и пошли к черному выходу, где их снова поджидал лимузин. Битлы устало плюхнулись в него и, устроившись друг у друга на плечах, спали до прибытия в аэропорт.       Америка постучала в окно лимузина, припарковавшегося рядом с самолетом. Парни проснулись, и желтый свет прожекторов ударил им в глаза. Ринго опустил стекло.       — Пора выходить, — констатировала девушка.       — Ты такая бодрая, — сонно пролепетал Джон.       Ринго открыл дверь и вышел. Его обдул холодный ночной ветер, и барабанщик поежился. Открылась передняя дверь, и вышел Джон. Из машины выползли Джордж и Пол. Чуть поодаль столпилась небольшая группа «начальников». Все, включая Америку, курили, а Брайан что-то увлеченно рассказывал.       — Кто поделится сигареткой? — похлопав себя по карманам, спросил Джон.       Джордж, зевая, протянул ему одну «Мальборо».       — А прикурить?       Ринго зажег “Zippo” и протянул Леннону. Огонек, танцуя на ветру, еле зацепился за сигарету, и Джон сделал затяжку.       — Спасибо, — сказал он, выдыхая дым, и подошел к «начальникам». Остальные тоже закурили и последовали за Джоном.       — Америка, — окликнул девушку Джон, и она немного отстранилась от мужской компании, в которой стояла. В левой руке дымилась сигарета, — надеюсь, нам не придется выступать сразу после приземления?       Джон заметил, что у Америки были красные глаза, и бодрость она только показывает.       — Нет, конечно. Вы ляжете спать, — улыбнулась Америка. Трап, тарахтя, как трактор, вырулил к лайнеру, блестящему в свете желтых прожекторов. Битлы поднялись по лестнице и оказались в самолете. Сон никого не заставил долго ждать.       Сонная атмосфера стала действовать и на старика, и он зазевал. «Перейдем к самому интересному», — интригующе прозвучал голос Зами словно из динамиков в салоне самолета. «К чему же?» — подумал Сэр Пол. Америка не торопилась отвечать. Самолет поднялся в воздух, и ощущение полета произвело окончательное воздействие на старика, и он закрыл глаза.       Пол проснулся от суеты, которую наводили роющиеся в полках битлы. «В каком я городе?» — подумал Сэр МакКартни. «В Лос-Анджелесе», — из динамика над головой старика раздался голос Ами. Пол плюнул: «Город The Doors! Они меня теперь преследуют». Мужчина потянулся и поднялся с кресла. Когда он подошел к двери, оказалось, что она ведет не на улицу, а в какую-то гостиницу. Пол огляделся по сторонам и шагнул вперед. В конце коридора стояли трое битлов и стучали в дверь.       — Джон, открой! — кричал Пол. — Это наш общий номер, а не твой собственный.       — В чем дело? — к парням решительно направлялся Брайан.       — Джон заперся в номере и не хочет нас впускать! — скандалил Пол. — Зря мы не поселились в особняке Реджинальда Оуэнса.       — Может, он болен? — предположил Джордж.       Брайан постучал в дверь.       — Джон? Джон? С тобой все в порядке?       — Оставьте меня в покое! — крикнул Леннон.       — Джон? Что случилось? Тебе плохо?       — Брайан, отвали!       Брайан, Пол, Ринго и Джордж переглянулись.       — Ребята, я сниму вам отдельный номер, — спокойно произнес Эпстайн. Парни были не очень довольны.       — Не надо. Мы пойдем на вечеринку Барта Ланкастера, — Пол сказал это в замочную скважину, чтобы Джон услышал, — он как раз нас звал. Давайте зайдем за Ами.       Ребята ушли, и коридор погрузился в тишину. Мгновенно тихое помещение сменилось большой, просторной и шумной комнатой. На пороге появились битлы и Америка, к которым тут же подскочили краснощекие мужчины с бокалами в руках, стали протягивать руки и обниматься, приговаривая: «Здорово! Как дела?» Отсутствие Джона мало кто заметил. Пол попытался вырваться из лап малознакомых ему людей и отвел в сторону Ами.       — Сейчас я тебя познакомлю кое с кем интересным, — осторожно держа девушку за локоть, МакКартни вел ее куда-то. — Джон познакомился с ней вчера и очень рекомендовал тебе с ней пообщаться.       — Кажется, там Джоан Баэз! — заметила Ами, посмотрев на парня. Он загадочно улыбнулся и подвел Зами прямо к фолк-певице.       — Джоан, это Америка, — сказал Пол. — Джон вчера говорил о ней.       — А где сам Джон? — поинтересовалась Баэз.       Пол еле сдержался, чтобы не сказать что-нибудь нелицеприятное.       — Наслаждается творческим процессом в отеле, — брякнула Ами. Пол вопросительно посмотрел на Америку.       — А вы, девушки, чем-то похожи, — произнес Ринго, проходя мимо. Пол позвал барабанщика и пошел за ним. «И правда, похожи», — усмехнулся Сэр МакКартни. Америка была менее смугла, чем Джоан, и обладала намного более мягкими чертами.       Старик не успел заметить, как оказался в гостиничном номере, залитом утренним солнечным светом. На кресле развалился Ринго, приложив ко лбу стеклянную бутылку с минеральной водой. Джордж со страдальческим выражением лица жадно пил из точно такой же бутылки бурлящую газированную воду. Из спальни, держась за голову, вышел Пол.       — О, проснулся? — спросил Джордж с такой интонацией, будто Пола ожидал серьезный разговор.       — Как видишь, — буркнул Пол.       — Ну что, алкоголики? — из другой комнаты выскочил Джон. — Что, плохо вам? Что, напились? Что, голова болит?       Пол, Джордж и Ринго устремили на Леннона испепеляющие взгляды. Сэр Пол захихикал.       — Доброе утро, ребята! — в номер влетел воодушевленный Брайан и остановился около Джона. — Как самочувствие?       Джон тихо прыснул.       — Вы помните, что сегодня мы идем на благотворительную акцию по борьбе с гемофилией?       Теперь заразительно захихикал Ринго. Все знали, как пренебрежительно Джон относится к подобным мероприятиям. Леннон поспешил скрыться в спальне. У окна появилась полупрозрачная Америка. Сэр Пол не заметил ее, пока она не отошла от окна. «Теперь летим в Нью-Йорк», — произнесла она, не шевеля губами.       Старик оказался в другом отельном номере, очень похожем на предыдущий. В номер ввалились парни, уставшие от очередного перелета, и расселись по креслам.       — Еще и концерт играть… — протянул Джон, закрыв лицо руками.       — А что, если я вам скажу, что мы отменили концерт? — на пороге внезапно появилась Ами.       — То есть, как так — отменили концерт? — Леннон удивленно уставился на Зами.       — А вот так. Этот концерт в графике — розыгрыш, — девушка села на ручку кресла, в котором устроился Пол. — Но мы пойдем на другой концерт. Я слышала, вы любите Боба Дилана? Машина ждет нас у входа.       Парни вскочили с кресел, дали друг другу «пять», поцеловали Ами и кинулись к выходу. Сэр Пол посмотрел на Америку. «Можно мне тоже на концерт Боба?» — спросил Пол про себя. В комнате погас свет, и даже окно не отсвечивало. Далеко-далеко, как будто где-то на периферии сознания, зазвучала “The times they are a-changin’”. Вдалеке Пол увидел белый круг, который все приближался и приближался к нему. МакКартни начал различать очертания стоящего у стойки микрофона Дилана, освещенного световой пушкой.       Перехватило дыхание. Пол и Джон заслушивались Диланом в молодости: садились вместе и слушали “The Freewheelin' Bob Dylan”. Сейчас Дилан такой же дряхлый старик, как МакКартни, а не молодой фолк-музыкант, выступающий перед ним наяву. Но Полу было трудно поверить, что эти полвека давно прошли. Он прослушал весь концерт, подпевая песни, которые до сих пор знал наизусть.       Боб сыграл большую роль в жизни Пола, и еще большую — в жизни Джона. У самого Дилана жизнь выдалась непростая, судьба подарила ему свои трудности. Но разве знает ли об этом кто-нибудь из присутствующих? Ни для кого нет этих пятидесяти лет. Все идут по неосвещенной дороге в будущее. А Пол словно в один момент свернул не туда и вернулся в места, в которых уже бывал. Старик оглядел зрителей, внимательно слушающих выступление.       Свет снова погас. Не было видно ни зги, и от этого в глазах Пола стояла рябь. Послышались шаги и скрип двери. Кто-то нажал на выключатель, и зажглась люстра. В номер вошли шестеро мужчин: Джон, Пол, Ринго, Джордж, Брайан и низкорослый, щуплый Боб Дилан. Боб устало плюхнулся на диван.       — Друзья, раз уж мы здесь, — обратился гость к битлам, — давайте?       Дилан выудил из кармана странную маленькую зеленоватую шайбу.       — А… что это? — несмело спросил Брайан.       — Как что? Никогда марихуану не видели? — Дилан окинул взглядом парней. Они отвели глаза.       — Мы не курили марихуану… — растерянно пролепетал Брайан.       — Как так? — удивился музыкант. — А как же ваша песня? Ну, та самая, где: «Я чувствую, моя любовь, что поднимаюсь ввысь». Вы же имели в виду наркотическое опьянение?       — «Я чувствую, мою любовь мне не удастся скрыть»… — лукаво поправил Джон.       Стушевавшийся Дилан прятал марихуану.       — Но ты не торопись! Никогда не поздно начать… — остановил его Леннон, а затем нагнулся и сказал тише: — Брайан о нас не все знает.       Боб воодушевился, и в руке снова появилась трава. В несколько движений он отделил от головы несколько кусочков и смастерил самокрутки. Джордж достал зажигалку и поднес ее к Дилану.       — Эй, эй, не торопись! Ты же не хочешь, чтобы нас копы разоблачили? Мы должны замаскироваться. Мочите полотенца, откройте окна и занавесьте.       Битлы буквально взлетели с мест. Брайан сидел на месте, испугавшись.       — Брайан, не сиди на месте, — сделал замечание Джон. — Позови Америку, пусть повеселится с нами!       — А если откажется? — Эпстайн волновался.       — Так ты не говори, что мы курить будем. Скажи, что мы просто сидим с Диланом. От этой компании она точно не откажется.       Эпстайн сдался и пошел к выходу.       — Что дальше? — за указаниями к Бобу пришли Пол и Джордж, держа в руках мокрые тряпки.       — Закройте щели под дверьми и вентиляционные решетки, — сказал он. В комнату вошли Брайан и Америка. Эпстайн подвел девушку к Бобу.       — Вот, познакомься, моя коллега Америка Зами, — Брайан указал на девушку. Боб протянул Ами руку:       — Рад знакомству, — он улыбнулся, — присаживайтесь.       Появились битлы и в унисон вымолвили: «Мы все». Боб попросил их сесть, и парни уставились на него. Джордж предложил зажигалку, и Дилан, поблагодарив Харрисона, воспользовался ею. Боб сделал длинную затяжку и закрыл глаза. Америка не очень отчетливо понимала, что происходит. «Попробуй», — тихо сказал Боб, протягивая Джону косяк. Он затянулся и слегка закашлялся. «Ничего, ничего, это от непривычки», — успокоил его Боб. Затем Ринго, звеня кольцами, принял эстафету. Следом это сделал Джордж, несмело взяв сигарету дрожащими руками. Пол уже не мог сидеть на месте от нетерпения. Он сделал затяжку и посмотрел на Америку:       — Хочешь?       — А что это? — спросила Америка, хотя уже догадалась.       — А ты попробуй, — сказал Боб. — Не волнуйся, не отравим.       Ами подозрительно посмотрела на бычок, который передал ей МакКартни, затянулась и поперхнулась. Брайан протянул ей стакан воды и взял бычок. «Бывает, бывает», — контролировал ситуацию Боб. Америка залпом выпила стакан воды.       — Ва-а-ау! — тишину разрезал вопль Джона. — А-а-а, кр-руто!       — Что-то ты быстро, — удивился Боб.       Сэр Пол тоже наслаждался отголосками некогда излюбленного занятия: дым, повисший в комнате, стал ударять старику в голову. Он присел на стул у трюмо. Он слышал, как заливисто захихикал фальцетом Джон. В номер вошел Мэл Эванс, и Пол подскочил к нему и начал чем-то увлеченно делиться и просить тетрадь. Сэру МакКартни становилось все хуже и хуже, шум нарастал в ушах. Широко распахнулось окно, поднялись от ветра занавески. В комнату влетела Линда, оседлавшая метлу. Сэр Пол заметил, что кроме них в комнате никого нет. Линда выбросила метлу в окно и подошла к старику, сверля его взглядом. Тело стало ватным, голова закружилась, и Пол немощно произнес:       — Америка, мне плохо…       Последнее, что он успел увидеть — это нависшую перед ним Америку, а потом потемнело в глазах…       Что-то резко ударило в нос. Пол лежал на мягкой постели в спальне того же отельного номера. Над ним нависла Америка, водя перед его носом куском белоснежной ваты. Увидев, что старик очнулся, Ами отвела руку. Пол не чувствовал ничего, кроме зла на девушку. Она, казалось, не испытывала стыда.       — Америка, что это было? Для чего? — раздосадованно спросил Пол.       Девушка молчала. Пол уставился в потолок.       — Пол, сейчас мне нужно рассказать тебе одну серьезную вещь, — вдруг заговорила она, повернувшись спиной. — Только восприми это действительно серьезно.       Пол испугался, поняв, что это будет связано с Линдой.       — Ситуация несколько необычная, пообещай мне не смеяться.       — Как я могу смеяться, если это связано с Лин! Ведь так?       — Так, — Америка кивнула. — Она существовала в обеих вселенных.       Какая-то неведомая сила подняла МакКартни с постели. На макушку упала холодная капля воды. Он поднял голову и увидел над собой не потолок, а бездонное ночное небо. Он был уже не в гостиничном номере, а на плохо освещенной улице Ливерпуля. Пол не без труда узнал улицу, на которой жили его родители до рождения сына. Они переехали в район Сады Сэра Томаса Уайта, когда Пол был совсем маленьким. Приближался стук каблуков об асфальт, и в тусклом свете фонаря Пол увидел стройную женскую фигуру. Сердце МакКартни раскололось и рассыпалось, когда он понял, что это его мама.       Мама… скоро будет ровно шестьдесят лет, как ее не стало. Пол хорошо ее помнил, но прошло так много десятков лет, что образ расплывался и отдалялся. А теперь мама, мамочка проходит мимо, живая, молодая, стройная. Теплая слеза, пролетев мимо щеки, упала старику на морщинистую руку. Старику, пережившему мать на шестьдесят лет.       Слезу смыл внезапно начавшийся моросящий дождь. Миссис МакКартни прошла мимо, даже не посмотрев в сторону Пола. Внезапно из темноты на Мэри выбежала, приволакивая ноги, русоволосая пухлая девушка лет семнадцати.       — Женщина, женщина… — звала она, задыхаясь, — помогите…       Пол подошел поближе и разглядел, что эта девушка была беременна. Она, протянув прохожей руки, падала на мокрый асфальт. Мэри остановилась и подхватила девушку.       — Что с вами? — испуганно спросила миссис МакКартни.       — Я… я… не смогу дойти до больницы, — девушка вновь стала падать. Мэри поволокла девушку за собой, и вскоре они скрылись за углом.       Пол понял, что все еще лежит на кровати. Он утер слезу, медленно ползущую по левой щеке.       — Девушка умерла после тяжелых родов, и твои родители, потерявшие надежду завести своих детей, готовились удочерить девочку.       Полу казалось это абсурдным, но рассмеяться он никак не мог.       — Через полтора месяца Мэри узнала, что беременна, а девочку отправили на воспитание к бездетной родственнице твоего отца. Девочку по просьбе ее матери назвали Линдой. В девятнадцать лет она улетела учиться в Америку, вышла замуж, родила дочь…       — Хизер, — продолжил Пол. Америка кивнула.       Пол посмотрел на небо, окрасившееся в фиолетовый и желтый цвета. МакКартни поднялся с кровати и вышел в опрятную гостиную. От Боба Дилана и его косяка не осталось ни следа. Вероятно, прошел не один день, потому что после той бессонной ночи в номере стоял кавардак.       На душе у Сэра Пола было горько. То ли от встречи с мамой, то ли от неожиданной правды о Линде. Чего-чего, а такого он точно не ожидал. В номер вошла Америка и бесшумно закрыла дверь, но Ринго проснулся. Ами приставила палец к губам. Старр прошептал: «Доброе утро», и Америка ответила. Она вошла в комнату, где еще недавно развалился на постели старик Пол. Там стоял, вытянувшись во весть рост, молодой Пол. Девушка подошла к нему, и пара по-дружески поцеловалась.       — Линда мне уже звонила, она ждет нас, — прошептал Пол, чтобы не разбудить Леннона. — Поехали.       Ами и Пол покинули спальню. Сэр МакКартни услышал, как вдалеке звенит дверной звонок. Старик тоже вышел из спальни, потом из номера. Звон стал громче. Пол оказался в той маленькой комнате, которая снилась ему сегодня ночью. Звон приблизился насколько возможно. Старик заметил на полу крохотную девочку, перебирающую кубики. «Кто там?» — Пол услышал голос Линды, доносящийся из коридора. Сердце сжалось. Пол никогда не знал Линду такой молодой, а Хизер — такой маленькой.       Хизер заползла под накрытый стол. Пол грустно улыбнулся и вышел в коридор. Линда, еще не похудевшая после прошлогодних родов, отпирала дверь квартиры. На пороге стояли Пол и Америка.       — Линда! — воскликнул Пол. — Рад тебя видеть!       Пол обнял сестру, переступив порог. «Это Америка, моя подруга», — представил девушку МакКартни. Линда попросила гостей пройти.       — Ты столько для нас приготовила! — воскликнул Пол. Из-под стола выползла Хизер. — А кто это у нас тут такой?       — Это моя дочка Хизер, — гордо произнесла Линда.       — Сколько ей? — поинтересовался Пол и взял девчушку на руки.       — Восемь, — улыбнулась Лин. Девушки посмотрели на мило играющего с малышкой Пола и решили сесть за стол.       — Спасибо, что вы приехали, — поблагодарила Линда Америку. — Я тут в одиночку совсем чахну. Не могу никак работу найти.       Америка поняла, что Линде действительно плохо, раз она не стесняется рассказывать о личных проблемах человеку, с которой едва познакомилась.       — Извини, можно посмотреть твой фотоаппарат? — Линда прицелилась к чехлу, висящему на шее.       — Да, конечно, — Америка протянула девушке чехол с фотоаппаратом внутри. Пол присел за стол, устав от игр с племянницей. — Пол рассказывал, ты училась в университете Аризоны на факультете изобразительных искусств? Почему бы тебе не стать фотокорреспондентом?       — Я бы с удовольствием, — расстроенно произнесла Лин, — но у меня нет денег на камеру.       — Забери себе мою.       — Что?       — Забирай.       Пол и Линда удивленно посмотрели на Америку. Пол знал, как сильно Ами любит фотографировать.       — Нет, я не могу, — Линда положила фотоаппарат на стол.       — Я не приму его обратно. Я куплю себе другой. Тебе нужнее.       Линда растрогалась, ее губы вытянулись в длинную полосу поперек лица, и она крепко их сжала, чтобы не заплакать. «Спасибо тебе», — прошептала девушка и закрыла лицо руками. Ами подсела к девушке и стала гладить ее по волосам и спине. Пол налил сестре воды. «Я очень тронута», — произнесла Лин, принимая стакан из рук брата.       Сэр Пол задумался над этой ситуацией. Все перемешалось: Линда, росшая в богатой адвокатской семье, здесь была сиротой и жила практически в нищете; Америка успокаивала девушку, которая заняла ее место рядом с Полом в параллельном мире, а Полу его жена была не большим, чем сестрой. Бред!       Линда успокоилась, и они с Полом и Ами разговорились. Пол увлеченно рассказывал обо всем, что их с Ами связывало. Лин с превеликим удовольствием слушала, иногда открывая рот. Затем она рассказала, что не выдержала жизни с бесхребетным мужем и ушла от него с ребенком, оставив все. Пол пригласил сестру переехать в Британию, где они с Америкой смогут финансово ей помочь. Линда сказала, что подумает. Несмотря на это, Полу и Ами удалось развеселить девушку.       Америка вдруг поднялась из-за стола и, сказав: «Я сейчас», удалилась. Линда приблизилась к Полу и спросила:       — Пол, скажи, у тебя с этой девушкой серьезные намерения?       — Да, я хочу на ней жениться. Только «тс-с», — Пол приставил палец к губам и улыбнулся.       — Тогда пора знакомить ее с остальным семейством, — произнесла Лин и отстранилась. Пол кивнул.       В этот момент Сэр МакКартни понял, что сейчас встретится со своим отцом. Все внутри сжалось от нетерпения. Его меньше волновали мачеха Анджела, Рут и Майк, которые были живы. Он давно не видел отца, и из-за того, что Джим умер так внезапно, Пол чувствовал себя скверно, ведь он не успел ему сказать, как важно и дорого ему все, что делал отец. Но успокаивал сам себя: папа все равно останется папой. И хорошо, что сам Джим его не увидит. Пол представил его реакцию: «Ну, сынок, что-то ты неважно выглядишь». Отец не стеснялся шутить и смеяться. Юмор у МакКартни был своеобразным, но его харизма всегда всех очаровывала. Сэр Пол стал надеяться, что и Ами очаруется Джимом МакКартни.       Пол оказался во дворе дома на Фортлин-роуд, где пахло новорожденными воспоминаниями. Во двор, держась за руки, вошли Пол и Америка. Ами мельком смотрела на сосредоточенного МакКартни. Для него знакомство девушки с отцом было большим шагом. Америка это понимала без слов. Пол нервно постучал в дверь и улыбнулся девушке. На пороге за открывшейся дверью оказался чернявый молодой человек.       — Здорово, старик, — брат Пола Майк протянул ему ладонь. Старший брат хлопнул по ладони Майкла.       — Может, впустишь? — саркастично спросил Пол.       — Нет, на пороге вас оставлю, — язвил парень.       Америка и Пол вошли, и Майкл галантно помог девушке снять пальто.       — А как твою подругу зовут? — окидывая Ами оценивающим взором, спросил юноша.       — Америка, — назвалась Зами. Майкл облизнулся.       — Эй, животное, не смей так делать! — в старшем брате вдруг взыграла ревность.       Братья МакКартни приблизились друг к другу. Эта стычка могла бы закончиться как угодно, но тут вышел отец братьев, и стычка никак не закончилась.       — Видите, какие у нас буйные мальчики, — вместо приветствия произнес Джим скрипящим голосом. — Двадцать два годика и двадцать годиков детинам. Вы бы хоть постыдились, джентльмены! Меня зовут Джеймс, — старик протянул Америке руку и поцеловал ее тыльную сторону ладони.       «Папа…» — попытался произнести самый старый из присутствующих, прилетевший из будущего, но слова застряли в горле.       — Пойдем к столу что ли, а то получится с Майклом зря стряпали.       Джим направился к комнате, в которой гудел телевизор. Гости вскоре оказались там же.       — Пол, неужели ты так мало зарабатываешь, что не можешь прокормить свою невесту? — пошутил Джим.       — Наоборот, мы очень много работаем, — Пол пытался оправдаться. Старший МакКартни дотянулся до ящика телевизора и нажал на кнопку выключения. Повисла облегчающая уши тишина.       — Ну, рассказывайте. Чем занимаетесь? — старик оперся на спинку стула и сложил руки в замок.       — Я театральный режиссер и импресарио группы Пола, заканчиваю институт, — ответила Америка.       — Америка, на самом деле, очень много умеет и знает, — встрял Пол.       — Это мы потом узнаем, — Джим махнул в сторону Пола рукой. — Факультет искусств?       — Сдвоенная программа факультетов искусств и истории, лингвистики и культуры, — несмело произносила Ами.       — Ами знает несколько языков в совершенстве, — снова встрял парень. В комнату вошел Майкл, сел за стол и положил в тарелку мясо.       — Майкл, балбес, вечно ты со своей едой! Видишь, еще гостья не поела, подожди с горячим, — повысил тон Джим. — Лучше б чаю заварил.       Парень, недовольно вздохнув, поднялся и отправился на кухню. Джим, улыбаясь во все зубы, посмотрел на сына и гостью.       — А музыкой ты занимаешься? — Джим задал этот вопрос с такой интонацией, словно ради этого он ее и позвал.       — Сколько себя помню, — ответила девушка.       — На чем играешь? — любопытствовал старик.       — Да практически на всем.       — О, нам есть, о чем поговорить! — воскликнул Джим, хлопнув себя по коленям. МакКартни пустился в долгие разговоры о музыке. Пол не мог вставить ни слова. Пришел Майкл и поставил в середину стола чайник. Джим разошелся и стал рассказывать, как в молодости играл в оркестре на трубе, о том, что музыка спасала его в трудные времена, и о том, что Пола почти удалось сделать трубачом, если бы он трубу на гитару не поменял.       Джим беседовал с Америкой до темноты. За открытым окном стрекотали сверчки. Джим предложил детям переночевать у него дома, только на одной кровати спать не позволил и отвел Полу диван в гостиной, а Ами — комнату Пола. Мистер МакКартни принес сыну сверток постельного белья, пожелал спокойной ночи и поднялся в спальню. Майкл улизнул из дома, попросив Америку и брата ничего не говорить отцу. Пол расстилал диван, а Америка сидела рядом на кресле. Комната погрузилась в синеватую темноту; из коридора широкой полосой падал свет. Америка, опирая голову на руку, смотрела на МакКартни.       — Ами, — сказал Пол, присаживаясь на постель, — а давай и с твоим папой познакомимся?       Америка замотала головой.       — Это исключено, — казалось, настроение Зами тут же упало.       — Почему? — парень придвинулся ближе к Ами.       — Понимаешь, меня не пустит на порог мачеха. Мы с папой жили не очень бедно, папина профессия всегда в почете, и Дороти на это клюнула. А папа в нее и влюбился. Дороти делала все возможное, чтобы избавиться от меня. Ей хочется, чтобы наследство от папы досталось не мне, а ее дочери. Поэтому она сделает все возможное, чтобы папа обо мне забыл.       — О как… — произнес Пол. — Но если ты ничего не сделаешь, он и вправду о тебе забудет!       — Знаешь, в войне с такими, как она — выгоднее первым сдаться. Все получат по заслугам. А теперь желаю тебе спокойной ночи, — девушка поднялась с кресла и поцеловала Пола в лоб.       Быстро наступило утро. Джим поднялся ни свет ни заря и приготовил завтрак. Как Сэру Полу хотелось еще разок отведать папиной стряпни! После смерти Мэри отец не доверял Майклу и Полу это дело, потому что в их бедственном положении переводить продукты было нельзя. От заваренного чая неспешно поднимался парок; из распахнутого окна веяло утренней прохладой. К столу спустились Америка и Майк.       — Доброе утро, — улыбаясь, произнесла Америка и села рядом с Полом.       — Доброе! Садись, ешь, — отец стал двигать блюда поближе к девушке. — Как спалось?       — Замечательно, — Ами покосилась на Пола. — Мне приснилось, что нам с Полом по пятнадцать лет, мы сидим на его кровати и слушаем Слима Уитмана.       Джим рассмеялся. Пол улыбнулся.       — А тебе что снилось, Майкл? — с издевкой спросил отец. — Танцпол? Или кино? Или парк?       — Ты что, настучал на меня? — сквозь зубы процедил Майкл в сторону старшего брата.       — Сын мой, я не дурак, — ехидным тоном произнес Джим. — Не пытайся от меня ничего скрывать.       Пол и Америка переглянулись. Вскоре они закончили завтрак, попрощались с отцом и братом Пола и сели в автомобиль. Америка вела, поэтому Пол уселся поудобнее и задремал. Путь предстоял неблизкий: из Ливерпуля в Оксфорд. Из короткого разговора между молодыми людьми старик понял, что они едут в гости к Питу Оранжу и Омпаде Овод. Автомобиль выехал на трассу, окруженную деревьями с пересохшими листьями, сквозь стройные стволы которых просачивался скудный осенний солнечный свет, и совсем скоро оказался в предместьях Оксфорда. Пол проснулся, когда машина оказалась на представительной улице, где находился дом Оранжей, сплошь состоящей из почти идентичных домиков с безупречной кладкой красного кирпича. Америка припарковалась напротив закрытой калитки. Из-за двери появился долговязый мужчина. Ами заглушила двигатель, и пара вышла из машины. Мужчина подошел к Полу и протянул правую руку:       — Пит, — басом произнес он.       — Пол, — ответил МакКартни. Мужчины пожали руки.       — Рада тебя видеть. — К Питу подошла Америка, и они неловко обнялись.       — Я тебя тоже, — ответил Пит. — Пойдем. Омпада вас ждет не дождется.       Когда Пит и гости вошли во двор, залаяла собака. Оранж не обратил на нее внимание и взошел на крыльцо. Не успели Пол и Америка переступить порог дома, как ни них буквально вылетела Омпада.       — Привет! Как я вам рада! — она обнимала Америку. — Пойдем к столу.       Пол, оглядывая дом, прошел за Омпадой и Ами в столовую. За ними шел Пит. Хозяева и гости расселись. Омпада попросила Пола и Ами чувствовать себя как дома и не стесняться. «Накладывайте, накладывайте, я старалась», — причитала девушка. Гости уплетали угощенье за обе щеки.       — Расскажите хоть, как доехали? — поинтересовалась хозяйка.       — Я не знаю, я спал, — усмехнулся Пол.       — То есть за рулем Америка была? — спросила Омпада, нахмурив брови.       — Да, у Пола прошлой осенью права на год отобрали, — ответила Америка, отправляя в рот кусочек вареной картофелины.       — Пит, слушай, я забыла принести фужеры. Сходишь? — обратилась Овод к мужу. Покладистый Пит встал и скрылся на кухне. Омпада придвинулась к Полу и произнесла тихо, но так, чтобы слышала Ами: — Пол, нужна твоя помощь. У Пита сейчас тяжелые времена в группе, в которой он играет. Он потрясающий музыкант, но очень не уверен в себе. Ты не мог бы его попозже послушать и подбодрить?       — Да, конечно, конечно, помогу! — ответил Пол. В комнату вошел Пит, держа в руках сверкающие фужеры и бутылку с коньяком. Пит поставил фужеры, откупорил бутылку и начал разливать напиток.       — Мне нельзя, — предупредила Омпада. Оранж отставил один сосуд.       — Мне тоже, — произнесла Ами. Овод вопросительно посмотрела на подругу, — я за рулем.       — Тогда мы с тобой, Пол, — Пит протянул МакКартни сосуд, и они чокнулись.       — Пит, — обратился к Оранжу Пол, — давай отойдем? Только прихвати гитару.       Пит залпом осушил фужер и взял из угла инструмент. Мужчины ретировались. Омпада села на стул вместо Пола.       — Ами, у тебя как со здоровьем? — тихо спросила девушка.       — Со здоровьем?.. Все хорошо. А что? — удивилась Зами.       — А то, что от тебя одни кости остались. Ты же тощая!       Омпада часто была Америке строгой старшей сестрой.       — Омма, ты бы видела, как битлы от беготни исхудали. Вот Пол, например, — Америка убеждала подругу, что все хорошо.       — А что мне до них? Они мужчины, а тебе еще детей вынашивать. Знаешь, что бывает от дистрофии? Или ты язву хочешь заработать? Твой организм истощен, — Омпада заправила за ухо Америки прядь волос. — Это видно невооруженным глазом, понимаешь?       Девушки смотрели друг другу в глаза.       — Ами, — еле слышно произнесла Овод, — у нас с Питом будет ребенок.       Америка выстроила брови домиком и улыбнулась.       — Какое же счастье… — прошептала Америка, обнимая подругу.       Вскоре вернулись парни, выпили еще по рюмке, и в ночь Ами с Полом отправились домой. Америка молчала, хотя поначалу Пол ей что-то рассказывал. Потом тишина, алкоголь и сумерки усыпили его. Мисс Зами внимательно смотрела на дорогу, освещенную лишь желтоватым светом фар.       Сэр Пол оказался на диване в кухне дома Америки. В темной комнате жужжал телевизор. Старик встал и подошел поближе. На диване сидел молодой МакКартни и грыз ногти, наблюдая за происходящим в телевизоре. Открылась входная дверь, и на пороге появилась Америка, пахнущая осенней влагой. Пол встал с дивана и, выключив телевизор, вышел из комнаты. На скамейке перед пианино сидела Америка в плаще. Пол оперся на косяк, смотря на девушку.       — Есть две плохие новости, — сказала она, подняв глаза на МакКартни. — Не знаю, какая из них лучше. В университете грозит исключение за хроническую непосещаемость. Поэтому я не поеду с вами в тур по Британии и буду поправлять учебу.       Пол сел рядом с Ами и посмотрел в ее печальные глаза.       — Придется снова расстаться, — произнес он.       — Да… — протянула она, отведя взгляд. — А еще я сегодня была у врача. У меня гормональный сбой, поэтому я так похудела и не могу поправиться. — Америка пощупала пальцами свои скулы, вместо которых год назад были припухлые щечки. — Но если я буду пить гормоны, возможно, я поправлюсь так сильно, что…       Девушка замолчала. Пол приобнял ее за плечи.       — Эх, Ами-Ами, — вздохнул парень, — я буду любить каждый твой килограмм.       — Спасибо, милый. Но, вероятно, я не смогу работать, — расстроенно произнесла девушка. — Это будет мне мешать.       — Давай договоримся так, — Пол приблизил свое лицо к лицу девушки. — Главное, чтобы ты выздоровела. А там как повезет…       Пол нежно поцеловал Америку.       На следующий день Пол уехал. Для Америки дом опустел. По вечерам она разжигала у себя в спальне камин, садилась на кресло или на ковер рядом с огнем и, укутываясь в шерстяную шаль, занималась учебой. В один вечер она, экстренно прервав глубокое сосредоточение, поднялась с пола и спустилась на темный первый этаж. Даже в полной темноте Америка так же легко и быстро преодолела ступеньки, как обычно. Ами зажгла свет и села за фортепиано. Сначала она долго подбирала аккорды, и Сэр Пол прислушался: они были джазовыми! Старик подошел поближе. Ами поставила тетрадь на подставку для нот и заиграла более уверенно, напевая песню. «Все шло своим чередом, так, как должно было идти, но вдруг появилась я. Ты строил свои планы, и они почти воплотились в жизнь, но тут появилась я». Америка закончила песню и написала над стихами заголовок: “Suddenly I Appear”. Девушка дотянулась до выключателя, и первый этаж снова погрузился во мрак.       Сэр Пол ездил с Америкой по утрам в университет. Это было самое обычное мрачное учебное заведение с высокими потолками и бюстами исторических деятелей на постаментах вдоль стен. На пороге девушку изо дня в день встречал назойливый зеленоглазый парень с русым хохолком на голове. Америка старалась не обращать на него внимания. Он весь день ходил за ней по пятам. «Привет, Ами! Как спалось? — спрашивал он ее на пороге. — Помочь снять пальто? — спрашивал он, протягивая к ней руки. — Сядем вместе на паре? — спрашивал он, садясь рядом с ней. — А у тебя есть парень? Будешь моей девчонкой?» Так продолжалось три недели, и Америка молча терпела любовные записки, которые ей передавали однокурсники, подкидывали в сумку, присылали по почте. И к Полу обратиться было нельзя, потому что, даже если бы они не скрывали свою связь, битл был далеко.       Однажды парень прижал девушку к стене в тихой рекреации.       — Америка, ты ведь любишь меня, любишь?! — он приблизил свое лицо к лицу девушки и дышал ей в лоб. Америка собирала в кулаках силы, чтобы освободиться. — Я ведь тебя люблю! Ты просто скрываешь!       Америка не выдержала.       — Отпусти меня, Джейкоб! — девушка толкнула парня в грудь, и он отлетел на полметра. Америка не упустила шанс и убежала.       — Стой! — завопил парень и побежал за ней. — Ты от меня не уйдешь!       Америка затерялась в толпе, что отвлекло парня, и спряталась под лестницей. Джейкоб растерялся и остановился.       — Вы не видели Америку Зами? — спросил он у одного из парней в потоке студентов.       — Знать бы еще, кто это! — обозленно крикнул он.       — Джон, ты не видел Зами? — спросил Джейкоб у однокурсника, поймав его за плечо.       — Чихать я на нее хотел! — огрызнулся тот.       — Анди! — Джейкоб преградил дорогу миниатюрной девушке в заплатанном пальто. — Зами не видела?       — Н-нет, — заикнулась она.       — Ну и иди! — грубо сказал он.       Америка тем временем проскользнула к приемной декана. Там ее безразлично встретила секретарь. Америка сняла телефон и по памяти набрала номер.       — Джеймс? — спросила девушка. — Это Америка. Ты еще живешь в Ливерпуле?.. Можешь мне помочь?.. Можешь подхватить меня от университета?.. Да, все там же. Хорошо, до встречи.       Девушка положила трубку и ушла прятаться в женский туалет, потому что Джейкоб обязательно дошел бы до канцелярии. Через пятнадцать минут Зами, внимательно осмотревшись по сторонам, проскользнула к гардеробу и, одеваясь на ходу, вышла из здания. Перед входом стоял автомобиль с надписью «такси». Америка, прищурясь, всмотрелась в лицо шофера и села в авто.       Парень, сидевший за рулем, был некрасив: нос картошкой и слегка косящие карие глаза наверняка мешали ему завоевывать девичьи сердца. Он неловко чмокнул Америку в щеку.       — Это еще кто такой?! — подозрительно спросил МакКартни.       — Джеймс Пирт, мой бойфренд, — на заднем сидении вдруг появилась Америка. Пол испугался и вжался в сидение. — Бывший, разумеется. Мы расстались в 1960-м.       — Америка, я к тебе никогда не привыкну! — воскликнул Пол, приложив ладонь к груди.       — Привыкнешь, — ответила Америка, вперив взгляд в спинку водительского кресла.       — Как ты? — спросил Джеймс, переключая передачу.       — Ничего, а ты? Как мама? — поинтересовалась Ами.       — Да вот, таксую понемногу. Мама болеет, но жизни радуется. Кстати, давай заедем в кофейню. А то я засыпаю на ходу. Угощаю, — Пирт перевел взгляд на Зами. Она закивала. — Ты все такая же немногословная…       Джеймс припарковал автомобиль у обочины. Вскоре парень и девушка очутились в кафе. Джентльмен, как полагается, помог Америке снять пальто и сесть и заказал две чашки кофе.       — Я читал статьи о тебе, видел по телеку и купил твою пластинку, — признался Пирт. — Мы с Крис всегда прочили тебе высоты.       — Да какие высоты… — пожала плечами Америка. — Просто работаю.       — Ты агент The Beatles? — Ами вновь кивнула. — Надо сказать Крис. То-то она удивится. Я помню, они вам не понравились.       Подали кофе. Америка сделала глоток и спросила:       — Как она вообще? Я давно ее не видела.       — Крис? Неплохо. Институт закончила. Пытается книги писать. — Вдруг парень перевел тему: — Слушай, Ами, а зачем тебе вдруг понадобилась моя помощь?       — Понимаешь, тут такое дело, — Америка обхватила руками горячую чашку. — Тут ко мне однокурсник пристает. Я испугалась, что он меня сейчас похитит.       — Так вызвала бы полицию. Но мне приятно, что ты обратилась ко мне, — Джеймс приосанился.       — Нет, я знаю, как можно с ним справиться, и привлекать полицию для этого не надо. Джеймс, ты бы не мог завтра сыграть моего жениха?       Джеймс перестал пить кофе.       — То есть как?       — Сказать, что я занята, пригрозить.       — Могу, могу, конечно.       Пока Джеймс осушал чашку, Америка расписала план завтрашних действий. Пирт внимательно выслушал девушку и спросил адрес Ами. Она назвала, на что парень ответил: «Далековато!» Джеймс рассчитался, и юноша и девушка покинули кофейню.       Автомобиль остановился прямо у забора Америки.       — О, так ты в доме живешь? — удивленно спросил водитель.       — Да. Извини, не могу пригласить тебя в гости — у меня проблемы с отоплением, — призналась Америка.       — Ну тогда до завтра. Заеду за тобой в семь, — напомнил Джеймс. Ами вышла из автомобиля.       Пирт, как и обещал, приехал в назначенное время. Он не постеснялся высказаться по поводу того, как рано пришлось встать, и как Америка далеко живет. Девушка, проигнорировав это, напомнила план действий.       Джейкоб уже занял свой пост на входе в здание. Увидев Америку, он приготовился оттащить девушку в сторону, но не успел он это сделать, как завопил от боли. Джеймс оттащил парня за ухо в сторону.       — Тебя как зовут, чувачок? — спросил Пирт, грозно нависнув над Джейкобом.       — Какая тебе разница? — пытался сопротивляться он. Пирт потянул парня за ухо еще сильнее, и он выпалил: — Джейкоб меня зовут, Джейкоб!       — Мы с тобой почти тезки, Джейкоб. Не стыдно тебе за чужими невестами бегать?       — А Ами что, твоя невеста? — пропищал Джейкоб.       — Да! Моя! И если ты хоть раз ее тронешь, я тебя в асфальт закатаю, понял? — пригрозил Джеймс. Джейкоб промямлил: «Да», и Пирт отпустил его. Парень сел на пол. К Джеймсу подскочила Америка и взяла за руку. Они ретировались. Джейкоб проводил их взглядом.       Вечером Джеймс заехал за Америкой, чтобы подбросить до дома. Джейкоб обходил девушку за километр, о чем Зами рассказала.       — Спасибо тебе большое, — поблагодарила Ами. — Что бы я без тебя делала…       Всю остальную дорогу они молчали. Вскоре автомобиль завернул в знакомый двор и остановился. Джеймс заглушил мотор.       — Хочешь посмотреть мой двор? — предложила Америка.       — С удовольствием! — воскликнул парень. Юноша и девушка вышли из машины. Америка отперла калитку и впустила гостя. Дул сильный ветер, и деревья в саду раскачивались и шелестели почти опавшей листвой.       — Хороший садик, — сказал Джеймс, подходя к вишне. — Только я не разбираюсь в деревьях.       — Я тебе помогу, — сказала Америка. — Ты сейчас стоишь у вишни. Она этим летом плодоносила, но довольно поздно — во второй половине июля. Поэтому на ней самая свежая листва. Она сменяется после того, как созреют плоды. За ней стоит черешня, но она, скорее всего, болеет. Я почти не ухаживаю за ними. А это яблоня, — Ами указала на раскидистое дерево позади себя. Ветер успокоился; в низких серых облаках заревел самолет. — Яблоки на ней созрели тогда, когда я уехала. Поэтому я их почти не застала. Хотя, подожди, — Америка дотянулась до ветки, на которой одиноко висело зеленое яблочко с розоватым бочком, сорвала его и протянула Пирту, — На, попробуй. Только оно холодное и кислое.       Джеймс со звонким хрустом откусил розоватый бочок рельефного яблока и сморщился.       — Действительно, — сказал он, проглотив кусок.       — Можешь выбросить, — ответила Америка.       Снова поднялся сильный ветер.       — Ладно, пойдем к машине. Я поеду, а то мне деньги зарабатывать надо, — грустно произнес Джеймс. — О, а в этом бассейне можно купаться?       — Сейчас нет. Да и в принципе не стоит, — ответила Ами. — Досталось от прежних хозяев.       Молодые люди вышли за калитку.       — Ами, — неловко произнес Пирт, взяв Америку за руку. — Может, начнем сначала?       — Нет, Джеймс, я не могу, — Ами отстранила руку. — Во-первых, что было, то прошло. Во-вторых, на самом деле я помолвлена.       — А где кольцо? — парень начал подозревать, что Америка его обманывает.       — Мы так заняты, что не успеваем заскочить в салон, — немедля ответила девушка.       — А кто он? — не упокаивался Джеймс.       — Ты его не знаешь, — еще раз соврала Ами. — Ладно, Джеймс, спасибо тебе большое, я пойду.       Америка заперла калитку и отправилась к дому. Джеймс проводил девушку глазами и сел в авто. Ами сняла пальто и села на скамейку перед фортепиано.       — Господи, зачем я это сделала? — вслух спросила она сама себя и оперлась локтем на клавиатуру. Это ее оживило. Америка зажала аккорд, затем другой, и запела:              Everything will be quieter       When Iʼll get older.       Evenings will be calmer       And longer.              В течение полутора часов Америка писала новую песню. Сэр Пол внимательно следил за этим процессом и все пытался понять: что это было? Кто такой этот самый Джеймс Пирт? В один момент Америка завершила песню и поднялась на второй этаж, не потушив на первом этаже свет.       — Ами? Объяснишь мне, что это за тип? — спросил Сэр Пол. Америка вышла из-под лестницы.       — Ты про Джеймса? Мы с ним встречались полтора года. Он меня любил, а мне он был не большим, чем старший брат. Хотя временами нравился.       — И как вы познакомились? — любопытствовал МакКартни.       — Очень просто: познакомились в парке. Он похвалил мое платье. Мы начали гулять вместе, а через месяц мы с Крис уехали в Берлин. Так он поехал за нами. Знаешь, в школе мне предсказали, что моего мужа будут звать Джеймс. Как тебе предсказывали, что твоя жена будет блондинкой, и у тебя будет четверо детей. Я долго пыталась себя убедить, что Пирт — это он. Но он был отнюдь не тем, что мне нужно. Потом отец чуть не выдал меня замуж за сына папиного начальника, тоже Джеймса, но он перебрал с алкоголем так, что умер.       — Как все запутано… — покачал головой Сэр Пол. — Получается, твоего мужа все-таки звали Джеймс?       — Да. Джеймс Пол МакКартни.       Пола передернуло, когда он услышал отчеканенное Америкой свое имя. Он никак не мог привыкнуть к тому, что где-то в другой ячейке вселенных, он был мужем какой-то другой девушки. И верил он в это не до конца.       Хозяйка потушила свет, и в темноте уже не светилась Америка, и не искрилось ее платье. Отчетливо послышался голос Джона, запевающего “Mr. Moonlight” Роя Ли Джонсона. Пол оказался в студии «Эбби-роуд». «Битлз» записывали альбом. Работа шла, точнее, вяло ползла, с раннего утра. Ребятам не хватало чего-то, что бы их могло взбодрить.       — Джон, Пол, поднажмите немного! — терпеливо просил Мартин.       Дверь в операторскую открылась, и вошла Америка с чемоданом. Битлы, увидевшие девушку через стекло, ахнули. Пол снял с себя гитару, вылетел в операторскую и сжал девушку в крепких-крепких объятиях.       — О-о-о, какие нежности! — воскликнул Джон.       — Мы не виделись целых полтора месяца! — воскликнул Пол, отпуская девушку.       — Смотрите, что я вам привезла, — Ами достала из сумки дешевую газету, такую тонкую, что та больше походила на ткань. На первой странице красовался кричащий заголовок «Пол МакКартни повесился!» Девушка разделила экземпляры, протянула один Мартину, а второй битлам. Мужчины прочитали заметку и рассмеялись.       — А вот мне не смешно, мне действительно пришлось отговаривать Пола, чтобы он на гитарном ремне не вешался, — сказал Джон. Америка вопросительно посмотрела на Леннона. — В газетах стали печатать, что ты помолвлена с ливерпульским таксистом. Даже имя напечатали… — Джон, поправив очки, начал вспоминать. — Джеймс… Джеймс… Как его там?       — Джеймс Пирт, — напомнил Пол.       — Ревнивец все помнит, — поддразнил Джон.       — А я ему говорил, что там просто опечатка вышла: ливерпульский таксист Джеймс Пол, а МакКартни они просто забыли припечатать, — пошутил Ринго.       — Ладно, я пойду напишу пару писем, потом вернусь вас слушать, — Америка подхватила свой чемодан за ручку и собралась уходить, но услышала дружное: «Стой!»       — Америка, нам нужен твой чемодан. Ты не против? — спросил Ринго, указательным пальцем показав на багаж девушки. Она впала в замешательство.       — Возьмите, если надо, — растерянно ответила она.       — Ребята, тогда “Words Of Love” пишем сегодня! — радостно воскликнул Ринго, вприпрыжку подошел к Ами и взял чемодан. «Тяжелый», — прокряхтел Старр и положил его на близстоящий стол.       — Ты нескоро сегодня от нас уйдешь, — предупредил Харрисон. Барабанщик открыл чемодан и выложил на стол все содержимое. Америка обреченно вздохнула.       Группа записала два дубля “Words Of Love” Бадди Холли, и оба оказались удачными. Ринго бил по чемодану, чтобы сымитировать звуки хлопков как в другой песни Холли — “Everyday”. Возвращать чемодан владелице не собирались, да и Ами сама передумала уходить. Затем с первого дубля переписали “Mr. Moonlight“. Потом они принялись записывать “I Feel Fine” — одну из самых новаторских песен в то время.       — Джордж, — обратился к мистеру Мартину МакКартни, — можно как-нибудь повторить этот звук, который у нас нечаянно вышел в конце сентября?       — У “Gibson”? Конечно, можно даже его интереснее сделать. Дерни четвертую струну и подойди к усилителю, — Пол послушно выполнил указание. Низкий звук толстой бас-гитарной струны перерос в звук вибрации струны гитары Джона.       — Кла-а-асс! — в унисон протянули битлы. Пол сказал: — То, что нужно!       — Резонансный усилитель, только и всего, — пожал плечами мистер Мартин. — Повторите, и Джорджу надо будет вовремя вступить с риффом.       Америка молча наблюдала за процессом из операторской и попивала кофе. Ребята сделали семь дублей, и Джордж объявил:       — На сегодня все, можете идти отдыхать.       — Не-ет, давайте еще попишемся! — выступил Пол. Шел пятый час вечера.       — Америка, ты бы видела, как вяло они сегодня писали “Rockʼnʼroll music”. Стоило тебе появиться, так они оживились. — Джордж повернулся к Америке. Его приглаженные белые волосы, едва заметно подернутые первой сединой, блестели на свету. Продюсер объявил в микрофон: — Тогда пишем “Kansas City”.       Парни оживленно подскочили к микрофонам и заиграли попурри из песен “Kansas City” и “Hey, Hey, Hey, Hey”. Новый альбом давался с трудом, они вновь прибегли к чужим песням, причем к большому количеству, как на первых двух альбомах. Чувствовалась их усталость от бешеного ритма, вереницы поездок, съемок, репетиций, интервью, записей. Своей чрезмерной занятости они даже посвятили песню “Eight days a week”. Сегодня они уже записали шесть песен и не собирались останавливаться. По ним нельзя было сказать, что они с раннего утра на ногах. The Beatles справились за одну попытку. Устремленные на Америку глаза Пола сверкали.       — Ребята, — обратился Джордж к музыкантам. — Может хоть чайку попьете?       Пол, Джордж и Джон сняли с себя гитары, Ринго сложил палочки на том-басе, и все вышли в операторскую.       — Не откажемся. А то горло пересохло, — высказался Джон. Пол и Джордж согласились.       — А после этого запишем “Everybodyʼs trying to be my baby”, — предложил Харрисон.       Мистер Мартин ответил: «Не вопрос» и попросил у секретаря чай.       — Мистер Мартин, давайте выйдем на минутку? — спросила Джорджа Америка.       Они извинились перед ребятами и уединились в коридоре.       — Джордж, я написала еще две песни и хотела бы показать их вам. Может, вы снова поможете мне с записью и аранжировкой, если они придутся вам по вкусу?       — Мой вкус решает не так уж и много, — говорил он строго и без смущения.       — Вы знаете сами, что это не так. Вы согласны меня послушать?       — Когда парни закончат, не имею возражений, — Джордж был сух.       Они вернулись к тому времени, когда парни осушили чашки и готовились к записи. «Твой выход, Джордж!» — напомнил Пол гитаристу. Он вышел к микрофону и, смотря на Америку, запел: «Каждая девчонка пытается стать моей малышкой». Зами стало не по себе, потому что казалось, Джордж поет это в укор ей.       — Вы сегодня в ударе. Давайте еще одну песню и по домам, — строго произнес Мартин.       — Может, “Sheʼs a woman”? — предложил Пол. Парни хмыкнули а-ля «почему бы и нет?» МакКартни отсчитал: «Один, два, один-два-три-четыре». Джордж ударил по струнам, и Пол запел, подражая манере Литтл-Ричарда. Песня с двусмысленными словами «заведи меня», резкими аккордами и экспрессивным звучанием словно бросала всем вокруг вызов. Пол из дубля в дубль надрывал свой голос, изо всех сил вопил, визжал и крутился перед микрофоном так, как не крутился никогда на концертах. На седьмой попытке Джордж и Пол пустились в импровизацию на три минуты.       — Фух, — выдохнул МакКартни, вытирая лоб. Уставшие музыканты быстро сложили инструменты.       — А чемодан? — спросила Америка в микрофон. Он одиноко лежал за барабанной установкой. Ринго подхватил чемодан и вынес в операторскую. Ами насмешливо произнесла: — А вещи сложить?       Джон взял со стола вещи, небрежно накидал их в чемодан и с трудом его закрыл, усевшись сверху.       — На-те, — Джон протянул Ами багаж и ретировался. Америка усмехнулась.       — Было приятно тебя увидеть, Ами, — сказал Джордж, и они с Ринго, попрощавшись, тоже ушли.       — А ты что не уходишь? — спросил Мартин у МакКартни.       — Нам с Америкой в одно место, — ответил Пол. Америка прошла в студию и взяла акустическую гитару. Нацепив ее на себя, Ами ее подстроила и приготовилась. Пол встал рядом с Мартином. Девушка запела джазовую песню, слегка подражая Элле Фитцджеральд:                          You cannot see that I go near,       And suddenly I appear.              Когда Ами закончила, Пол поднял большие пальцы вверх, чем вызвал улыбку на лице девушки. «Неплохо», — произнес мистер Мартин и попросил спеть следующую. Америка спела вторую песню, более размеренную, объявив название: “Iʼll Get Older”.       — Хорошие песни, — Джордж был скуп на комплименты. — Приходи на днях, немного аранжируем и запишем. Америка поблагодарила продюсера, сложила гитару и вышла к Полу. Он подхватил чемодан, и пара последовала примеру других битлов.       МакКартни и Зами оказались перед дверью квартиры Эллины. Лампы по-прежнему мигали, а в углах лежала комьями пыль. Америка позвонила, и через некоторое время дверь открылась.       — Америка! — вместо приветствия девушка стала отчитывать сестру. — Я тебя с утра жду! Ты где пропадала? Почему не позвонила?       — Я в студии была, — понуро оправдывалась Ами.       — Проходите, — строго произнесла Элли. — Заодно познакомлю вас кое с кем.       Гости вошли в прихожую, Пол тяжело опустил громоздкий чемодан и помог Америке снять пальто. Комната квартиранта, как и прежде, была заперта. Ами прошла в кухню, в которой стоял легкий полумрак. На стуле, повернувшись к ней спиной, сидел знакомый ей молодой человек со светлыми волосами и острыми плечами.       — Билли? — Америка ткнула пальцем в небо.       Парень встал и обернулся.       — Ами? — парень удивленно посмотрел на девушку маленькими голубыми глазками. — Ты что тут делаешь?       — Вы что, уже знакомы? — на пороге кухни появилась ошарашенная Эллина.       — Ами? Кто это? Откуда ты его знаешь? — подозрительно спросил Пол.       — Мир тесен! — развела руками Америка. — Я двоюродная сестра Эли. Я же вам рассказывала, как познакомилась с Омпадой, Питом Оранжем и Билли Карме́литом в Ливерпуле. Билли и Пит — друзья детства.       — Я и забыл, — признался Пол и протянул руку Билли. — Пол.       — Билли, — Кармелит дружелюбно пожал МакКартни руку. Несмотря на то, то парни были одинакового роста, из-за худобы Кармелит казался длиннее. — Между прочим, Америка называет меня Фуникулер, потому что Кармели́том в израильском городе Хайфе называется фуникулерное метро.       Пол расхохотался, прижимая Ами к себе.       — Ну, раз такой повод есть, давайте выпьем, — Билли взял со стола бутылочку виски и откупорил крышку. Пол, потирая руки, приземлился за стол. Кармелит разлил напиток по четырем стаканам, и все расселись. Билли своей манерой речи многим напоминал Эллину, только тараторил в сотню раз быстрее. Сама девушка весь вечер просидела хмурая. Потом Билли взял гитару и начал петь. У парня был очень специфичный голос, чем-то схожий с Бобом Диланом. Жанр песен колебался между блюзом и джазом. Пол внимательно выслушал четыре композиции и похвалил Билли:       — У тебя интересные песни и манер исполнения. Если бы не было The Beatles, я бы сыграл с тобой и Питом Оранжем. Честное слово, — признался Пол.       — Правда? Спасибо, старик, я бы тоже с тобой играл! Ты же любишь джаз? Мы с Питом как раз в этой колее. Ну, когда-нибудь, может, получится. — Билли разлил по стаканам виски и поднял свой. Парни чокнулись, слегка расплескав напиток.       — Билли, можно тебя на секунду? — Америка приподнялась со стула. Кармелит опрокинул в себя стакан виски и встал, со скрипом отодвинув стул назад. Америка отволокла нетрезвого юношу к прихожей.       — Билли, я знаю, ты парень порядочный, но если ты обидишь Элю… не знаю, что я с тобой сделаю, но тебе явно не поздоровится.       — Америка, я тебе обещаю, что не трону твою сестренку… Я же вас так люблю, девчонки, — Билли обнял Ами, завалившись на нее.       Вскоре посиделки закончились, и Эллина постелила гостям на полу, а сама улеглась с Билли на двуспальную кровать, сложенную из односпальных.       Снова пролетело несколько дней. Америка и The Beatles проводили большую часть времени в студии бок о бок друг с другом. Америка готовилась к выпуску нового сингла, а группа — к выпуску сингла и альбома. Америка и Брайан то пропадали в офисе, то, как и мистер Мартин, допоздна оставались в студии. Однажды Америка, чтобы собрать определенные бумаги, задержалась в пустой операторской. В соседнюю комнату, которую от операторской отделяла приоткрытая фанерная дверь, кто-то вошел. Америка от испуга застыла на месте.       — Пол, я не знаю… — тяжело вздохнул Джон. Америка затаила дыхание. — Иногда чувствую себя таким трусом и подонком. Мне жаль, что тогда все зашло так далеко. Я хочу быть неженатым и свободным, но оставить Синтию — не в моих силах. А ведь она ничего не знает.       Америка боялась пошевелиться, иначе парни заметили бы ее. Подслушивать разговор, тем более, такой интимный, она не приучена. Девушка стала думать, как бы ей выбраться из темной, тихой комнаты. Тут заговорил Пол:       — Я тебя понимаю… Я сам такой. Я люблю, я обожаю Ами. Но когда она далеко — набрасываюсь на первых встречных. Даже не знаю, как усмирить мое взбунтовавшееся либидо.       Америка не выдержала и рванула к двери, наплевав на то, что ее наверняка заметят. Она услышала много лишнего и могла услышать еще многое, но этого ей хватило. Америка испытывала стыд за то, что все-таки подслушала, и боль из-за того, что услышала. Девушка решила уехать домой.       На пороге студии ее уже ждала небольшая ватага крепких битломанок. Заметив Зами, одна из девчонок вскрикнула:       — Это она! Это она охмурила «Битлз» и не дает нам выйти за них замуж!       Девочки кинулись к Америке. Она снова не понимала, куда податься — эти девушки могли сделать с ней все, что угодно. Пока Зами мешкала, визжащая толпа окружила ее и стала срывать пальто. Америка пыталась растолкать девушек локтями, чтобы протиснуться к машине, но в нее вцепилось несколько девичьих рук. Вовремя появился патрульный полисмен и подул в писклявый свисток.       — Так, что здесь происходит?! — воскликнул мужчина. Из-за угла вышли еще двое полицейских и кинулись оттаскивать девушек за плечи. Многие из них возвращались и тягали Америку за волосы. Вскоре появились еще несколько полицейских, и Америка была вызволена. Девушка, пока фанатки были отвлечены, кинулась к машине. К ней подошел полицейский, и Зами опустила стекло.       — Можно посмотреть ваши документы? — спросил он. Америка запустила руку в сумку, откуда вынула паспорт и протянула мужчине. Он придирчиво вгляделся в закорючки в паспорте и произнес: — Зами, значит. Человек «Битлз»… Советую вам быть осторожнее и осмотрительнее. И не такое еще будет. Лучше наймите охрану и не передвигайтесь в одиночку. Езжайте, — он вручил девушке ее документы. Америка взяла паспорт и положила в сумку.       Почтовый ящик Эллины уже рвался от писем. Америка выгребла их и стала медленно, ощупывая ногами ступеньки, подниматься. За неимением свободных рук девушка постучала по двери ногой, из-за чего она страшно загремела.       — Что ты так колотишь? — начала уже ругаться Эллина, а после того, как заметила стопку бумаг в руках Ами, саркастично сказала: — А, да. Все эти письма — тебе. Может, мне съехать отсюда? А то мне кажется, это не мой дом.       Америка вошла в квартиру и отнесла письма на кухню, где свалила на обеденный стол. Затем стянула с себя пальто и села на стул.       — Пол приедет? — спросила Эллина, роясь в полке кухонного шкафа.       — Не знаю, — безразлично ответила Америка. Элли отвлеклась от шкафа и села на стул рядом.       — Как так? Скажи, он тебя обидел? — она положила руку сестре на плечо.       — О! — воскликнула Ами. — Меня приглашают дать интервью на телевидение! Твоя сестра теперь знаменита!       — Америка, я говорила не об этом, — строго произнесла Эля. Ами продолжала открывать конверты.       — Сняться в журнале приглашают… А угрозы от битломанок такие смешные! На, почитай, — Америка отбросила парочку писем в сторону сестры. Эллина обвела взглядом детские каракули и вздохнула.       — Ну, раз не хочешь рассказывать — пожалуйста, не рассказывай, — Эля, расстроившись, поднялась со стула. Америка долго разбирала письма и даже приготовила бумагу, чтобы писать ответы. На всю квартиру раздался дверной звонок, и Элли ринулась открывать. В кухню вышел Пол.       — Здравствуй, дорогая, — произнес он, проходя к столу. Эллина поспешила к плите, чтобы разогреть ужин. — Какие новости?       — Битломанки пристают, в телевизор пригласили, послезавтра пластинку выпустят, — ответила девушка, вчитываясь в письмо. Ей было трудно говорить с Полом.       — Это они тебе писали? — юноша приметил лежащие на столе письма с угрозами и начал зачитывать: — «Отдай мне Джорджа, поганая тварь»? «Взорву твой дом, семью зарежу»?.. «Заколю тебя твоими же шпильками насмерть»?.. Бред какой-то! Да еще и с ошибками!       Америка постелила свежий лист бумаги, встряхнула левой рукой и начала писать.       — Неужели ты этим дурочкам отвечаешь? — изумился Пол.       — Да нет. Я подумываю из театра уволиться. Ну что это за театр, который репетирует, а спектакли не играет? — обратилась Америка к Эллине. — Специально договаривалась с филармонией, чтобы под декорации, под репетиции помещения давали, чтобы пускали на сцену играть. За год ни одного нового спектакля, уже существующие два-три раза в месяц показываем. Этот скупердяй Вестфилд деньги на ремонт жалеет. Я хочу «Фантазию по Моэму» поставить, а мне не дают.       — Правильно, их надо гнать в шею, — согласилась сестра и выключила плиту. Вскоре аппетитный ужин лежал перед Полом на тарелке. — Америка тебе еще не рассказывала, что опять случилось? — жующий Пол покачал головой. — Трубы лопнули и испортили проводку, а она возьми и замкнись!       Эллина, казалось, возмущалась этому более всего.       — Я, пожалуй, пойду. Завтра нужно на телевидение. Спокойной ночи, — сухо сказала Ами, поднявшись с места, собрала бумаги и подошла к сестре, чтобы поцеловать на ночь.       — Давай, иди-иди. Спокойной ночи, родная, — улыбнулась Эля. Ами вышла из кухни, не дойдя до Пола. Он проводил девушку непонятливым взглядом и спросил:       — Что это с ней?       — Самой бы знать. Ничего не объясняет, затворница…       Следующим утром Америка отправилась на телевизионную студию. Стояла промозглая погода, и девушка долго искала место назначения, замерзнув на холодном ветру. Ами вглядывалась в письмо, где был написан адрес, и уже намеревалась обвинить себя в несвойственном ей топографическом кретинизме. Как назло, и прохожих в этих закоулках она не встретила, чтобы спросить дорогу, но тут из-за угла выглянула заветная вывеска. Она вошла в студию, и ее тут же подхватила секретарь. У Америки от резкого перехода из холода в тепло горели щеки. Волосы выбились из завязанного хвоста.       — Здравствуйте, Америка! Мы вас ждали, ждали… Пойдемте за мной, — секретарь, быстро перебирая ножками, пошла, даже почти побежала куда-то. Америка, оглядываясь по сторонам, шла за девушкой не торопясь. Они дошли до гримерки, и секретарь налила Ами чаю: — Раздевайтесь, садитесь, грейтесь. Скоро мы вас загримируем. Хорошо? Отлично!       Девушка снова поспешила по делам. Америка разделась, села пить чай и стала дожидаться гримера. На пороге комнаты появилась высокая девушка с каштановыми волосами, уложенными на модный манер.       — О, Америка, как хорошо, что вы пришли! Я миссис Кларк, будем знакомы, — девушка подошла к Ами и села на соседний стул. Давайте я вам расскажу о формате нашей передачи. Я веду одну из рубрик — «Вам повезло жить с ними в одно время». Думаю, «Битлз» для этого слишком заняты, но и вас мы очень рады увидеть. Я буду задавать вам вопросы о вашей жизни, но большую часть интервью займут вопросы о «Битлз».       Америка молча кивнула, попивая чай.       — Ну и отлично, — миссис Кларк встала с места и направилась к двери. В этот же момент в комнату вошла гример. Через некоторое время Ами причесали, покрыли щеки пудрой, чтобы не блестели в камере, и привели в студию, в которой стояли лишь два кресла. Америку посадили в одно из них, а напротив села миссис Кларк. В глаза беспощадно бил свет софитов, и Ами не могла видеть ничего, кроме ярких белых пятен. Ведущая прочистила горло, растянула дежурную улыбку от уха до уха и четко произнесла прямо в одну из камер:       — Добрый вечер, дорогие телезрители. Вы смотрите рубрику «Вам повезло жить с ними в одно время». Меня зовут Тельма Кларк, и мой сегодняшний гость — скромная и таинственная девушка, чья популярность нарастает с каждым днем. Режиссер, продюсер The Beatles, а так же музыкант, известный благодаря песне “Love You So” — Америка Зами!       Америка улыбнулась во вторую камеру, наведенную на нее.       — Америка, — Тельма повернулась к девушке. — Насколько нам известно, в первый раз вы попали в зону внимания прессы еще год назад, когда одна из ливерпульских газет опубликовала статью «Самый молодой, красивый и самоотверженный режиссер Ливерпуля». Через какое-то время о вас написали статью под названием «Девушка Мерсисайда», где рассказали о сотрудничестве с самой популярной группой современности. Потом вы появились рядом с The Beatles в турне по Франции, Америке, Австралии, Англии, дебютировали с песней “Love You So”, мелькнули в журнале “Vogue”, как сорежиссер фильма «Вечер трудного дня». Скажите, кем же вы себя считаете в первую очередь: режиссером, продюсером, музыкантом или моделью?       — Ни в коем случае не моделью, — начала отвечать Америка. — Думаю, всюду по чуть-чуть. Успеваю и репетировать с труппой, и писать музыку, и координировать команду, работающую с «Битлз». Главное при этом успевать оставаться человеком.       Тельма еле заметно вздернула брови.       — Кстати, насчет музыки: нам известно, что скоро у вас выходит новый сингл. Расскажите нам о песнях, которые вы поместили на пластинку? Собираетесь ли вы записываться с кем-нибудь из «Битлз»? — Тельма, заинтересованно посмотрев на девушку, скрестила ноги и сложила на коленях руки.       — Нет, это в мои планы пока не входит. Не хочется пользоваться их именем ради своей славы, хотя отчасти так и выходит.       — А может, вас связывает личный интерес? Кто вызывает особую симпатию? — перебила Тельма.       — Они все для меня равны. Им чертовски повезло родиться под счастливой звездой. Я не могу выделить кого-нибудь одного из них: они так органично смотрятся вместе, так естественны, что убери или замени одного из них — выйдет что-то совсем иное. Ну, а вообще я влюблена в Ринго, да, — Америка разнообразила интервью шуткой. — Он классный, и у него крутой голос!       Тельма усмехнулась.       — Кстати о Ринго. Ему досталась главная роль в фильме «Вечер трудного дня», — заметила она. — А что вы можете коротко сказать о фильме, дать ему прогнозы?       — Насчет главной роли Ринго я с вами несколько не согласна: если вы о том, что у него было свое «соло», то напомню, что оно было у каждого, — Америка поправила ведущую. — Но он несомненно обладает выдающимся актерским талантом. Никаких точных прогнозов дать не могу, но я точно чувствую: «Вечер трудного дня» сквозь десятилетия останется… историческим фильмом. Он отображает очень многие вещи из жизни «Битлз», в то же время не раскрывает всего.       — А почему в начальных титрах вы появляетесь два раза: как сценарист и как режиссер? — незамедлительно спросила миссис Кларк.       — Это был общий фильм. У меня появилась идея, а у Алана Оуэна есть опыт, чтобы развить ее до сценария. Мы с ним понаблюдали за музыкантами, чтобы воссоздать их характеры, хотя бы карикатурно. В работе с Ричардом Лестером тоже есть свое преимущество: я, как театральный режиссер, следила за тем, чтобы движения парней были естественны, а он следил за их перемещениями внутри кадра, как кинорежиссер. Кадр очень хорошо видел Гирберт Тейлор, главный оператор. Можно сказать, я ответила за идею; я считаю мою роль в этом фильме невероятно малой. Скорее, это было для меня опытом.       Вскоре интервью закончилось. Тельма почти не позволяла Америке отвечать развернуто и часто задавала нетактичные вопросы. Тщательно подбиравшей выражения Ами удалось выйти из воды сухой.       В ноябре Америка появлялась в различных местах: в первых числах вышел сингл “Suddenly I Appear”/“Iʼll Get Older”, вскоре вышла запись интервью с Тельмой Кларк, затем появились несколько статей про нее в газетах, прозвучали репортажи на радио, прошла еще одна фотосессия для журнала. Пол смотрел на это хобби сквозь пальцы, точнее, поглядывал с интересом, но не закатывал скандалов. Ами старалась перемещаться по улице с осторожностью, чтобы взбесившиеся фанатки не разорвали ее. Америка стала этого особенно бояться, а Пол никак не мог бы ей помочь.       Вечером Америка поехала в студию, чтобы обсудить съемки следующего фильма «Битлз». Уже определили, что съемочный процесс начнется в конце февраля. Америка написала сценарий и хотела узнать у Брайана и Джорджа их мнение.       Америка вошла в комнату, где Брайан и Джордж что-то оживленно обсуждали. Обсуждение начало перерождаться в спор. Оба мужчины размахивали руками, объясняя свою точку зрения. Америка встала рядом и, задумавшись, потеряла нить разговора.       — Да ты совсем меня не слушаешь! — Брайан предъявил обвинение Джорджу. — Я имел в виду не это!       — Вот и закончим спор, — мистер Мартин тоже был слегка не в себе.       — Америка, привет, — Брайан поднялся с места и приветственно приобнял девушку. Он взял со стола стопку бумаги, — Я прочитал сценарий. Это очень остроумно и оригинально! Люблю интеллектуальное кино! И я как будто не читал, а сидел в кинотеатре. Я бы ни за что не придумал бы такое: религиозная секта гонится за нашими битлами. Такие сюжеты на поверхности не лежат.       — Мне сценарий совершенно не понравился, — строго вымолвил Джордж. — Сюжет слишком экзотичен. На кого будет рассчитан фильм? На фанаток группы, а их средний возраст составляет тринадцать лет. Разве такое можно понять в тринадцать? Это стоит поставить в театре для искушенной публики, а мы должны думать и о коммерческом успехе.       — Эти девочки и так придут на все, где только будет написано «Битлз».       Джордж покачал головой.       — Ты меня впервые разочаровал, — не без грусти произнес Брайан. — Ну почему бы не выйти за рамки принятого в поп-культуре? Принести новое веяние, новую моду? Так о них только больше будут говорить.       — Нет, я категорически против.       — Мистер Мартин, во-первых, мы еще не обсудили это с Уолтером, он, как-никак, продюсер картины. Во-вторых, мы с Брайаном руководим группой, поэтому все решения остаются за нами.       — Америка, — Эпстайн приблизился к Зами, — в контракте Джорджа есть пункт, что его слово имеет вес, равнозначный нашему при принятии имиджевых решений.       Америка поджала губу.       — Я не думаю, Америка, что тебе стоит утруждать себя написанием другого сценария. Я знаю прекрасного сценариста Марка Бема, надо заказать сценарий у него. Прости, но мне кажется, что ты слишком много на себя берешь. Не все, за что ты хватаешься, может получаться, — непринужденно произнес мистер Мартин, встав с кресла. Джордж ретировался, и Брай пожал плечами. Америка развела руками и покинула студию.       В конце ноября Америка решила ехать домой.       Ами собирала вещи в спальне. В комнату устало вошел Пол и плюхнулся на край кровати Эли.       — Я еду с тобой, — устало произнес он, проводя ладонью по лбу. Америка вопросительно посмотрела на МакКартни. — Я отменил свои планы в Лондоне. Ринго, кстати, миндалины все-таки будут удалять. Вроде бы четвертого.       Америка покачала головой.       — Тогда собирай вещи прямо сейчас — поезд ночной.       Пол быстро метнулся к шкафу, взял в охапку несколько тряпиц и бросил в чемодан. Америка перевела взгляд с Пола на чемодан, с чемодана на Пола, как бы вопрошая: «Это все?»       — Мне хватит, — уверил юноша. — У тебя дома есть множество моих вещей.       Америка и Пол незаметно покинули Лондон и под утро оказались в Ливерпуле. Там свирепствовал холодный океанский ветер, и по ночам пара засыпала под протяжный вой. У Ами накопилось множество забот: в театре ее умоляли остаться, а из университета опять обещали выгнать. Пол целыми днями сидел дома, наслаждаясь отдыхом, читая и сочиняя музыку. Америка радовалась тому, что Полу так нравилось у нее дома, но просила его все-таки иногда выходить хотя бы в сад. В один из дней, когда Ами осталась дома, Пол куда-то уехал до вечера. Америка весь день тревожилась и готовила ужин. В дом Зами захотела заглянуть Лия Перкинс, жена того самого Макси, который приносил газеты.       Закончив приготовление ужина, Америка достала из темной комнаты твердый кофр, обитый кожей, почти в половину ее роста. Девушка осторожно положила кофр на диван в кухне, четыре раза щелкнула металлическими замками, обведя рукой по периметру кофра, и откинула крышку. Там лежало что-то серебряное, сверкающее, вытянутое и с замысловатыми кнопками. Америка бережно, как младенца, взяла на руки этот вытянутый предмет, прихватила его правой рукой, а левой стала протирать кнопки. После этого загадочный предмет засверкал. Ами выудила из кофра еще одну замысловатую деталь черного цвета и, протерев и ее, соединила вместе с серебряным предметом. Стало понятно, что это не что иное, как саксофон. Америка прицепила к инструменту ремешок и накинула его на шею. Ровно в этот момент в дом вошел Пол и в искреннем недоумении застыл на месте.       — Саксофон? — спросил Пол. — Ты играешь на саксофоне?       — Да нет, держу дома просто так, — отмахнулась Америка. Пол хмыкнул. — Я училась саксофону в колледже.       — Вот, блин! А мы ведь все думали, ты фортепиано училась! И как ты это скрыла? — Пол стянул с себя пальто.       — Считай, что это приятный бонус, — произнеся это, девушка извлекла из инструмента глубокий звук. Пол не смог сдержать улыбки. Америка сыграла гамму, размяв пальцы, а затем незамысловатую мелодию. Затем Ами положила саксофон на диван рядом с кофром и подошла к Полу. МакКартни обнял девушку, поцеловал и произнес:       — Мне все-таки приятнее, когда ты обнимаешь меня, а не саксофон.       — Вы оба мне очень дороги.       — В каком смысле?       — Ты наверняка ничего не ел — садись, скоро Лия придет. — Пол посмотрел на Ами в недоумении. — Помнишь Макси? Лия его жена. Ее первый муж как раз был саксофонистом, поэтому она захотела посмотреть мой саксофон.       — Это та самая, которая старше мужа на двадцать лет? Хоть познакомлюсь с этой мифической женщиной, о которой я много слышу, но ничего не вижу, — сказал Пол, присаживаясь за стол. Раздался дверной звонок, и Ами подскочила к прихожей. В дом вошла женщина в черном пальто и в платке.       — Как я рада тебя видеть, как я рада тебя видеть! — напевала Лия, подходя к Америке. Они обнялись. — Выглядишь замечательно. Какая ты стройная, какие узкие бедра! — женщина оглядела Ами. Зами помогла гостье раздеться, и тогда Пол, поднявшийся из-за стола, смог разглядеть ее: Лия была стройной женщиной, молодо выглядящей для своих пятидесяти лет. Ее голубые глаза смеялись, и пухлые губы, с которых никогда не сходила улыбка и с которых время от времени срывался заливистый смех, блестели. Белокурые волосы, слегка растрепанные после платка, падали на плечи. Лия подошла к Полу, и они протянули друг другу руки.       — Пол. Слышал о вас много хорошего.       — Лия. Вы знаете, Пол, очень приятно. Очень приятно видеть воочию такого талантливого человека, которого ожидает такое будущее.       — Спасибо, — улыбнулся Пол, и миссис Перкинс ушла в ванную комнату. Америка прошла за ней, и вскоре женщины, смеясь, вернулись. Хозяйка накрыла стол, и гостья, восторгаясь кулинарным талантом девушки, поужинала.       — Как вкусно… Ами, у твоего дома такая чистая энергетика. Хочется сюда приходить и никуда не уходить. Вот чувствуешь это, только входя в дом. Сидишь здесь, и такое спокойствие на душе.       — Да что уж, — пыталась скромничать Америка, — я же почти им не занимаюсь.       — Ты знаешь, а это зависит от того, каким человеком является хозяин. Я знаю одну женщину, которая гонялась за чистотой до такой степени, что сама домой заходила только, чтобы переночевать, не говоря уже о гостях. Иначе везде будет пыль и грязь. А когда она все же приглашала кого-то в гости, находиться там было невыносимо. Это не трогай, чихать и кашлять нельзя, ужинать не будем. Ами, а ты сыграешь мне на саксофоне? Я вижу, он лежит.       — Да, мне тоже очень интересно послушать, — с еле уловимой укоризной произнес Пол.       — Я не очень хорошо играю, потому что давно не практиковалась, — предупредила Америка, надевая на шею ремень. Америка закрыла глаза и сыграла по старой памяти “Take Five” Дейва Брабека; в некоторых местах чувствовалась легкая неуверенность. Пол вслушивался в хрупкие вдохи Америки, которые потом превращались в мощный грудной звук, всматривался в пальцы, ловко бегающие по клапанам.       — Отлично! Отлично! — произнесла Лия аплодируя. Ошарашенный Пол тоже пару раз хлопнул одной ладонью по другой. — Пол, а вы знаете, что духовые инструменты формируют самую красивую форму губ?       — Даже проверил это на практике, — улыбнулся МакКартни.       Ужин завершился, и Америка налила чай. Лия щебетала, и Пол заслушался и разомлел. Горячий чай разлился по груди, стало жарко и хорошо. Но Лия не собиралась долго засиживаться. Она откинула белокурые волосы назад и произнесла:       — Мне пора идти. Сама понимаешь — мама, — женщина впервые за вечер показалась грустной. Все трое встали из-за стола и пошли к прихожей. Лия стала одеваться. Пол прижал Америку к себе.       — Может, тебя проводить? А то темно, — предложила Америка, кладя голову на плечо МакКартни.       — Да мне идти всего ничего… Отдыхайте, — миссис Перкинс улыбнулась и на прощание поцеловала Ами. — Я пойду.       — В следующий раз бери с собой Макси, — сказала Ами. Лия открыла дверь и вышла из дома.       Пол обхватил девушку еще крепче. Америка почувствовала, как у юноши затряслись руки. Ей хотелось было спросить у Пола: «Что с тобой?», но он робко произнес:       — Ами, ты такая хорошая… Я поражаюсь тому, какая ты красивая, умная, одаренная и нежная. Ты мое сокровище. Я тебя так люблю, — он еще сильнее сжал девушку в объятиях, а потом отпустил и слегка отстранился. — Мне с тобой так интересно, так хорошо. Я постоянно думаю о том, как мне повезло тебя встретить. И я хотел бы, чтобы ничего не мешало нам полностью принадлежать друг другу, — Пол засунул руку в карман, пошарил по нему и вытянул что-то маленькое, аккуратно держа это кончиками пальцев. — Это колечко — мое обещание, что я женюсь на тебе в ближайший год. Но этого не случится без твоего желания. Ами, ты не против стать моей женой?       Америка посмотрела Полу в глаза.       — Я не против, — Ами улыбнулась. Пол протянул ей колечко. Америка приняла его и спрятала в правой руке. — Я его надену.       Пол широко улыбнулся в ответ. Девушка осторожно продела безымянный палец левой руки в кольцо и еще раз посмотрела на МакКартни. Он тут же жадно впился Америке в губы, обхватывая за талию. А потом, оторвавшись, мечтательно сказал:       — Моя невеста… Сыграем свадьбу осенью. — И пара устремила взоры на отрывной календарь, в котором осталось почти тридцать страниц.       — Сэр Пол? — раздался голос в повисшей тишине. Старик очухался и огляделся по сторонам. Он так погрузился в этот мир, что совсем забыл себя. — Не хотите ли домой, отдохнуть? Полгода за раз — это ваш рекорд.       Америка оказалась на месте, где только что стояла счастливая пара.       — Можно еще чуть-чуть? Я очень сентиментальный, — произнес Сэр Пол, признавая, по-видимому, поражение.       — Там нечего смотреть: я буду разбираться с университетом, Ринго благополучно удалят миндалины, будет Рождество, первые строчки чартов…       — А Тунис, Багамы? В шестьдесят пятом году есть, что просмотреть! — воскликнул старик.       — Но мы посмотрим это потом. — Сэр МакКартни вновь оказался у себя в комнате. Стояла поздняя ночь: настолько поздняя, что нельзя понять, насколько. Пол посмотрел на тикающие часы. Стрелки едва различались в темноте, но Пол увидел, что шел третий час ночи.       Мужчина путешествовал почти сутки, но не чувствовал никакой усталости. В голове крутились рандомные слова, начиная собираться в словосочетания, в предложения, в строфы. Пол замер, чтобы не спугнуть это состояние, даже закрыл глаза, чтобы лучше думать. Путешествия Америки дают свои плоды! Вдохновение начинает возвращаться! МакКартни продиктовал про себя сочиненное стихотворение, от радости подбежал к столу, схватил ручку, лист бумаги. Стоило ему прикоснуться кончиком авторучки к бумаге, как в глазах потемнело. Беспомощный Пол сел на стул. Он не чувствовал рук. «Что это такое?!» — восклицал старик про себя. Он попробовал произнести стихи вслух. Губы не шевелились. Пол решил произнести что-нибудь другое. К примеру, первые строчки песни “Live and let die”. Губы стали его слушаться. Предметы в комнате вновь приобрели свои очертания. Пол понял, что действительно устал, и лег спать.       Поутру МакКартни не понял, что ему снилось. Ночь прошла в одно мгновение. Свежее утро пахло новым годом, хотя все еще стоял октябрь. Старик предвкушал новые встречи, новые события, на которых лежал большой отпечаток его собственного прошлого. Америка на сей раз не заставила себя долго ждать.       — Сегодня вы рано, — девушка посмотрела на часы, указывающие на восемь часов утра. Сэр Поднялся с постели, вышел в коридор, схватил булочку с маслом и вернулся к Зами.       — Я готов, — твердо сказал он, откусывая большой кусок от булки.       Пол тут же оказался на едва заснеженной лондонской улице. Америка, оглядываясь по сторонам, отпирала дверь своего «жука». История с битломанками набирала обороты. Из-за угла выбежали несколько девчонок, крича, и Америка еще сильнее заторопилась. Ключ застрял. Девочки подбегали все ближе и ближе. Ами начала терять контроль над собой и, трясясь от паники, нажала со всей силы на замок. Дверь открылась, и Зами, вытянув ключ, прыгнула в машину. Девочки подбежали к машине и начали колотить по стеклам, крыше и капоту. Америка пыталась завести машину: она лишь кряхтела, кашляла, но не заводилась. Зами делала одну попытку за другой, и «жук» наконец-то завелся. Одна из фанаток улеглась на дороге прямо перед автомобилем Ами. Девушка дернула рычаг и дала задний ход, и после этого вырулила на дорогу, ударив на газ. Битломанки еще долго пытались догнать автомобиль девушки, но вскоре отстали.       Шел последний день 1964-го года, и новый год очень хотела отметить Эллина. The Beatles полмесяца играли рождественские программы, а Америку подлавливали журналисты, поэтому прежде, чем заехать во двор дома Эллины, девушка делала несколько кругов по району. Сегодня все было удивительно спокойно, и Ами быстро попала домой. Там уже кипела суета. Мэри и Эллина в хлопотах бегали по квартире, пытались привести в порядок дом перед наступлением нового года. Младшая сестра Эли, пятилетняя Фиби, вертелась под ногами, и Мэри просила мужа усмирить ее.       — Может, я вам ужин хоть помогу приготовить? — если бы Америка не сказала этого, сестра и тетя не заметили бы ее.       — Ой, Ами, да, помоги, пожалуйста, — Мэри приняла предложение о помощи. — Заодно займи Фиби, а то шило в одном месте весь процесс тормозит.       Америка помыла руки и вышла на кухню.       — Америка! — радостно воскликнула малышка Фиби и распростерла руки для объятий. Ами пришлось присесть, чтобы обнять сестричку. Фиби ущипнула старшую сестру в нос, как рак клешней.       — Фиби, так нельзя, — Америка оторвала от носа «клешню». Фиби рассмеялась и ущипнула девушку вновь. — Фиби! Фиби, давай мы с тобой приготовим праздничный ужин?       — У-ужин? Давай! — девочка радостно захлопала в ладоши.       — Только при одном условии, — произнесла Зами. Девочка внимательно посмотрела на сестру. — Ты не будешь бегать и шуметь.       — Хорошо, я не буду! — воскликнула Фиби и закружилась вокруг своей оси, восклицая: — Смотри, как у меня платье крутится!       Америка погладила девчушку по светлым волосам и принялась за приготовление ужина. Фиби с трудом могла усидеть на месте. Зами для пущего эффекта рассказывала ей разные истории из своего детства. Девочка, болтая ножками, внимательно слушала старшую сестру. Вскоре к Ами присоединились Эллина и Мэри, и Фиби вновь забегала по дому, громко говоря о чем-то своем.       Раздался звонок в дверь, и громко вещавшая о чем-то Мэри испуганно произнесла: «Господи!» и послала Эллину открывать. Но не успела она выйти из-за стола, как на пороге кухни появился Билли с наклеенной белой бородой.       — Я — Дед Мороз! Я подарки вам принес! Хо-хо-хо! — громко выдал Билли низким голосом, а потом спросил уже своим. — Так же говорят в России?       — Так, — ностальгически улыбнувшись, ответила Мэри.       — Ну и странное имечко! — усмехнулся Билли. — Мне наш Санта Клаус больше по душе.       В коридоре послышались шаги, и на пороге кухни появился Пол, выглянув из-за плеча Билли.       — Всем привет! — весело произнес МакКартни.       — О, Пол! — Билли развернулся к битлу и протянул ему руку.       — Отращиваешь? — Пол свободной рукой указал на растительность Кармелита.       — Да вот… Говорят, это сейчас модно… в этой квартире, — ответил тот, поправив очки.       — Ребята, я кое-что вспомнила! — воскликнула Мэри, подняла указательный палец вверх и ретировалась. Спустя буквально пару секунд миссис Рамон появилась с небольшим кустиком омелы в горшке. — Говорят, если влюбленная пара под бой курантов поцелуется под омелой, в новом году их отношениям ничего дурного не грозит.       — Хорошая традиция! — поддержал Билли. Мэри поставила горшок на подоконник.       Из другой двери на кухню вышел одутловатый мужчина в очках. Его каштановые волосы уже покрывались сединой, как инеем.       — Всем добрый вечер, — аристократично-спокойно произнес он баритоном.       — Добрый вечер, мистер Рамон, — Билли пожал мужчине руку. Это был Билли Рамон — отчим Эллины и отец Фиби.       — Добрый вечер, добрый, добрый. А кто это? — мистер Рамон, глаза которого в диоптриях казались раз в пять больше, посмотрел на Пола.       — Это, Билли, Пол, жених Ами, — объяснила Мэри.       — Здравствуйте, Пол, будем знакомы, — мужчины обменялись рукопожатиями. — И Америка тут! Здравствуй, — произнес Билли, поклонившись. Америка тоже несмело наклонила голову. Мистер Рамон, неуклюже шагая, сел на стул во главе стола. За трапезу сели и остальные: Мэри села рядом с младшей дочерью, Билли с Элей, Пол с Ами. Билли знакомился с Полом, Фиби без умолку болтала, пересказывая наизусть реплики героев из мультфильмов Диснея. Эллина умоляла сестру стихнуть.       — Папы не хватает, — вдруг выдала Эля.       — И мне моего, — согласилась Ами.       — Согласен, — подтвердил Пол. — Мой папа женился месяц назад, теперь все разговоры о его жене.       — Детки, я вам очень сочувствую, но мое сочувствие вам ничем не поможет, — произнесла Мэри. — Давайте включим радио, а то Биг Бен пропустим.       Кармелит настроил радио, и зазвучал голос Фрэнка Синатры. Все замолчали, даже Фиби, вслушиваясь в нежную музыку. Песня кончилась, и забил бой Биг Бена. Семья встала, держа в руках чашки с пуншем. Билли и Пол поцеловали своих девушек, вспомнив о традиции с кустом омелы. После двенадцатого удара Биг Бена Билли воскликнул: «С Новым годом!», и чаши с пуншем и один с компотом со звоном сдвинули.       На пороге кухни появился Джордж Харрисон, а за его спиной стояла Патти Бойд.       — Вот, еще одно новогоднее поверье: если после двенадцатого удара курантов в дом войдет темноволосый человек, год будет удачным! — радостно воскликнула Мэри. — Садитесь за стол, чувствуйте себя как дома.       Джордж и Патти познакомились с семьей Америки. Фиби, как самая маленькая, была удостоена особого внимания. Девочка успела посидеть на коленках обоих битлов, Патти, своих сестер и побеседовать с каждым. Мистер Рамон недолго просидел за столом и вскоре ушел в спальню. Мэри ушла следом, забирая Фиби, которая уверяла, что не хочет спать. Молодые люди до утра просидели за столом, а Билли и Пол развлекали всех песнями под гитару. Когда совсем рассвело, Америка посмотрела на ручные часы и произнесла:       — Ого, уже десять. Я поеду — меня к двенадцати Синтия ждет.       — О, меня же тоже! — воскликнула Патти.       — Тогда поедем вместе, — сказала Ами, выходя из-за стола.       Девушки попрощались со всеми и спустились к машине. Зами стала разогревать двигатель, думая, о чем можно говорить с Бойд. Патти тоже поначалу молчала, а когда автомобиль уже приблизился к окраине, спросила:       — Ты все еще в модельном бизнесе?       — Я никогда и не была в модельном бизнесе, — ответила Америка, сосредоточившись на дороге. — Не бойся, я тебе не конкурент.       — Всего две твои фотосессии вызвали огромный фурор. Должна тебе признаться, я очень боюсь потерять свою работу. Обо мне всегда говорили: «кукла с кроличьим личиком». Но к этому я успела привыкнуть. А сейчас появились комментарии «то ли дело Зами». Это меня задевает.       — Тебе нечего бояться. — Америка оторвала взгляд от дороги и посмотрела на чуть не плачущую Патти. И эта девушка всю ночь смеялась над шутками Билли и Пола?       — Джордж много о тебе говорит. Много хорошего. Я очень боюсь потерять и его.       Америка выехала на обочину и остановилась.       — Патти, послушай, — Америка легко прикоснулась к плечу Патти. — У нас много завистниц, но если кто и хочет занять твое место, то это точно не я. Во-первых, если тебя перестанут принимать совсем, в чем я сомневаюсь, я не буду соглашаться на фотосессии. Во-вторых, да, я всем сердцем люблю Джорджа, как и Ринго, как и Джона, как и Брайана. У меня нет цели уводить у тебя Джорджа, потому что я обручена. Джордж тебя любит. Он не из тех, кто будет встречаться без любви. Я вижу, как он на тебя смотрит. Как режиссер, я знаю цену взглядам. В любом случае, полезно запомнить одну истину: все проходит. За плохим приходит хорошее и наоборот. В этом мире можно исправить все, кроме смерти. Хорошо?       Патти подняла на Зами огромные голубые глаза и смущенно кивнула. Громкое дыхание колыхало мягкие волосы девушки. Девушки улыбнулись друг другу, вновь заревел мотор. Ами и Патти молча въехали в Кенвуд-Хаус. На крыльце своего дома стояла Синтия, кутаясь в пальто.       — Я вас заждалась! — воскликнула миссис Леннон, когда гостьи вышли из машины.       Джон, желая окружить себя остальными участницами группы и удержать роль лидера, пытался заставить всех купить имения поближе к себе. Пока ему поддался только Ринго, Джордж еще решался на покупку, а Пол наотрез отказался уезжать из Лондона. Общительной Синтии тяжело жилось в одиночестве. Патти и Америка работали, поэтому на помощь Синтии приходила Морин, и они помногу времени проводили вместе. И сегодня мисс Кокс прибыла раньше остальных. Хозяйка ввела гостей в гостиную, где на диване сидела Морин. Америка села на одно из кресел, и Патти села напротив. На журнальном столике между ними стояли едва тронутая бутылка вина и четыре изящных бокала, два из которых хранили остатки напитка. Синтия стала разливать вино для новоприбывших.       — Девчонки, я так рада вас всех видеть, — она взяла в руки бокал и села рядом с Мо на диван. — Мы так редко видимся. Я о вас только в телевизоре или по радио узнаю. Расскажите мне, как у вас дела? Вот Морин, например, замуж выходит.       — Правда? — Патти выпучила глаза от удивления и восторга и положила руку на руку невесты. — Как здорово! Поздравляю!       — Да, мы с Ринго поженимся в феврале.       — Правда, я не знаю, успеем ли мы с Джоном вернуться из Швеции. Скорее всего, нет, — расстроенно произнесла Синтия.       — А вот мы с Джорджем точно успеем.       — Мы с Полом тоже, — вставила свое слово Америка.       — Кстати, Америка, — Синтия сложила руки в замок и вопросительно посмотрела на Зами, — вот от вас с Полом давно ничего не слышно. Я его вижу только с Джейн. И у тебя колечко какое-то на пальце.       — А что рассказывать? Кольцо как кольцо, — спокойно произнесла Зами.       — А почему тогда вино не пьешь? Может, ты… — Син подозрительно посмотрела на живот Ами.       — Даже не думай. Нет, — улыбнулась Зами. — Мне за руль скоро.       — Ну как знаешь, — Синтия улыбнулась в ответ. — Удачи вам в Тунисе. Джон мне говорил, что вы с Мэлом Эвансом поедете в Тунис, — миссис Леннон подмигнула Америке и подняла бокал. — Девчонки, хочу выпить за вас! Хочу, чтобы у вас все получилось!       Тут в гостиную вышел Джулиан и вопросительно посмотрел на маму и девушек. Синтия отставила бокал и приблизились к сыну.       — Джули, смотри, это тетя Морин, это тетя Патти, это тетя Ами, — Син показала на девушек рукой. Джулиан положил палец в рот и утопал восвояси. Девушки рассмеялись.       Посидев у Синтии пару часиков, Америка решила навестить беременную Омпаду. Пит в новогодний день уехал по неотложным делам. Бесстрашие Омпады куда-то подевалось, и она просила Ами заехать к ней. Зами не могла отказать, хотя Овод и не настаивала. Америка поехала в Оксфорд.       Америка остановилась у ворот знакомого дома. Вновь залаял злой соседский пес, и на шум вышла Омпада, держась за спину.       — Ты все-таки решила приехать! — прокряхтела она. — Я не могу тебя обнять, что-то со спиной. Проходи.       Девушки вошли в дом. Омпада сразу накормила Америку.       — Тебе надо больше есть, — приговаривала Овод, накладывая подруге овощное соте. — Ты такая худая!       — Омми, это все из-за гормонов. Я пила таблетки, и все наладилось. Я же поправилась! — Америка так наелась, что не могла пошевелиться.       — Я это уже слышала! Ну и на сколько ты поправилась? На триста грамм? Надо правильно питаться, а не «утром встала, выпила чашку кофе, ушла на работу, вечером уставшая легла спать»!       — Мне твоего ужина до конца института хватит, — саркастично произнесла Ами.       — Да там твоего института осталось всего ничего.       Омпада села напротив Америки.       — Ты скажи хоть, когда вы в Тунис летите?       — Двадцатого, на две недели.       — Как раз в это время Пит уезжает с группой в турне по Англии… — тоскливо произнесла Омпада. — Останусь тут совсем одна.       — А ты попроси Кармелита познакомить со своей девушкой. — Ами подмигнула Омпаде, а потом положила руку на живот: — И когда мы на свет появимся?       — В конце апреля, — ответила Овод кокетливо.       Вскоре Омпада устала, и они с Америкой легли спать. Овод постелила гостье в гостиной и поднялась в пустую спальню. Ами разделась, завернулась в одеяло и закрыла глаза, как услышала какой-то скрип. Еще чуть-чуть, и девушка опустилась бы в дрему и не услышала бы странные звуки. Но теперь спать расхотелось. Скрип превратился в скрежет и стал усиливаться. Когда он прекратился, Америка закрыла глаза и приготовилась наконец-таки уснуть, но скрежет возобновился, и к нему добавился шорох. Он исходил откуда-то из угла. Девушка встала и подошла к тумбочке, где стояла обыкновенная настольная лампа. Пару раз Зами столкнулась со стулом, который не увидела в темноте. То, что она дошла до тумбочки, Ами узнала после столкновения с ней. Девушка нащупала выключатель на проводе и нажала на кнопку, но лампа не зажигалась. Америка нажала на кнопку еще раз и еще раз. Тогда девушка оделась и поднялась к Омпаде на второй этаж.       — Ом, Ом, проснись, — Америка слегка дотронулась до плеча подруги.       — Мы не амбидекстры… — спросонья произнесла Омпада, поднимая голову с подушки.       — Омпада, у тебя там что-то завелось, мне кажется…— неуверенно произнесла Ами.       — Что?! — Овод испуганно вскочила с постели и поспешила вниз на пределе возможной скорости. Омпада вошла в гостиную и включила верхний свет. «Почему я не догадалась до этого?», — подумала Америка.       — Там, в углу, — Ами показала в сторону тумбочки. Омпада подошла к тумбе и тут же отошла. Зами тоже заглянула в угол и увидела грызущего провод хомяка. Он продолжал беззастенчиво жевать провод длинными зубами и смотреть черными глазками на девушек. Омпада обняла Америку.       — Как же хорошо, что ты рядом! Представляешь, если бы я одна была, как бы я испугалась? — Омпада посмотрела на Америку. — Откуда он?       Ами пожала плечами и взяла хомяка в руки. Овод достала из шкафа небольшую коробку и протянула Америке. Девушка посадила туда грызуна и поставила коробку на стол. Омпада и Америка выпили по стакану молока и легли спать.       Несмотря на ночные похождения, девушки рано проснулись и стали дожидаться Пита. Вдруг Омпада услышала, как скрипит калитка и вышла в прихожую. В дом вошел Оранж, и супруги обнялись.       — Представляешь, мы с Ами ночью хомяка нашли, — поделилась Омпада.       — Вот черт, — чертыхнулся Пит. — Это был мой подарок для тебя, который ты нашла раньше времени. Видимо, этот зубастик и клетку прогрыз.       Пит разделся и вошел в гостиную. Мужчина указал на место, где стояла клетка — за креслом.       — Ну что, будешь лампу сам чинить, — Омпада положила руку мужу на плечо и сочувствующе посмотрела ему в глаза.       Америка вскоре уехала в Лондон, и в середине января она, Пол и Мэл Эванс улетели отдыхать в Африку. Пол с Америкой любили вечерами ходить по древним улицам Туниса, не прикрываясь зонтом от моросящих зимних дождей, держаться за руки и обсуждать все на свете.       МакКартни и Зами, как любители птиц, много повидали их в Тунисе. Америка любила фотографировать местность, и хоть фотографии не передавали настоящие краски живописных видов, Ами и Пол оставляли их в своей памяти. В одно утро Мэл Эванс предложил Америке и Полу поехать в заповедник, а МакКартни еще и привлек новой видеокамерой. «Дарю», — сказал он. «Серьезно? Даришь?» — удивленно переспрашивал Пол. Он мог себе позволить камеру и сам, но такой подарок казался ему очень щедрым. Пол не отрывался от камеры ни на минуту, и в кадр регулярно попадали не только заповедные животные, но и Америка с Мэлом.       — Знаешь, Америка, — вдруг произнес Пол, оторвавшись от камеры. — А ведь Линда устроилась в журнал фотокорреспондентом благодаря твоей камере.       — Это же прекрасно! Будет чем побаловать Хизер, — обрадовалась Америка.       На оградку перед парой села маленькая черная птичка. Молодые люди посмотрели сначала на нее, а потом друг на друга.       — Черный дрозд, — тихонько произнесла Ами, чтобы не спугнуть то ли птичку, то ли момент.       — Говорят, пара, которая увидит дрозда, обречена на долгую, счастливую жизнь и любовь. Америка, эта вселенная хочет, чтобы мы были вместе!       — И я с ней согласна.       Пол заключил Америку в объятия. Ами слышала как стучит сердце Пола — оно колотилось так же быстро, как и ее. Америка от удовольствия закрыла глаза, и Пол сделал то же самое. МакКартни робко напел девушке на ухо:              A friend says that your love       Wonʼt mean a lot.       But you know that your love       Is all youʼve got.       At times things are so fine       At the times theyʼre not,       But when she says she loves you       That means a lot.              Они молча стояли на месте. Не хватало дыхания, чтобы сказать «я тебя люблю».       В начале февраля Пол и Америка вернулись в Британию и в тот же день поехали в офис Брайана. Запись нового альбома еще не могла начаться, поскольку Джон и мистер Мартин не вернулись с горнолыжного курорта. Америка и Пол решили зайти в гости к Эпстайну. Брайан увлекся другими артистами, всецело доверив Америке работу с The Beatles. Он как раз перебирал бумаги, глубоко погрузившись в занятие. Ами незаметно подкралась к Брайану и закрыла руками глаза. Он коснулся теплыми руками нежных рук девушки.       — Ами! — уверенно воскликнул он. Америка отстранилась, и Брай развернулся к Полу и Ами. — Друзья, рад вас видеть! Вы такие посвежевшие, счастливые, отдохнувшие. Ну что, скоро за работу?       — А как же! — согласился Пол.       — Что там со сценарием? — спросила Америка.       В глазах Эпстайна читалась досада. Он сглотнул, и острый кадык поднялся к верху шеи, а потом опустился. Мужчина взял со стола стопку бумаги.       — Написали сценарий, — вздохнул он. — Бем написал какую-то типичную американскую историю типа Бэтмена: Ринго становится частью мафиозного клана, а остальные противостоят ему, и в конце добро побеждает зло. Сразу скажу: не цепляет. Диалоги картонные, не хватает твоей искрометности. Но таковы правила гонки. Шоу-бизнес.       Пол посмотрел на Америку.       — Что же, так бывает. Спасибо, Брайан, за поддержку, — Америка провела рукой по предплечью мужчины. — Брай, мне нужна твоя помощь. Мне в Тунисе пришла идея кинозарисовки, но мне нужен исполнительный продюсер. Как ты на это смотришь?       — С большим удовольствием! Я и так чувствую себя виноватым перед тобой, что не защитил твой сценарий.       — Почему это? Вообще-то ты защищал, — поспорила Америка.       — Не до победного, — смутился Брайан. — Скажи сроки съемок, я организую студию, аппаратуру и команду.       — Спасибо тебе большое. Для съемок мне понадобится самая обычная квартира. С восьмого по двадцатое февраля думаю справиться.       — Будет сделано, — пообещал Брайан.       Через несколько дней в одной квартире в районе Вестминстер начались съемки первого фильма Америки. Америка собрала весь коллектив в гостиной, встала в центре комнаты и проговорила:       — Добрый день. Меня зовут Америка Зами, и я режиссер фильма, который мы будем снимать. Поведать его концепцию и название я вам пока не могу. Этот фильм будет весьма замысловат. Будет мало динамики. Его суть состоит в диалогах и переживаниях героев. Если вы посмотрите сценарий, — Америка взяла со стола лист бумаги с примером, — вы увидите незнакомый язык. Рядом с каждой репликой персонажа есть перевод. Ничему не удивляйтесь: этого языка действительно не существует. Сейчас я вас познакомлю с актерами, которым так не повезло, — послышался легкий смешок, — Питер Максвелл, Милли Уайт, Ванесса Штейн, — названные встали и поклонились, — они работают со мной в театре в Ливерпуле. Прошу их любить или хотя бы жаловать, потому что они профессионалы, — Америка зааплодировала. Все остальные последовали ее примеру.       Первый съемочный день начался незамедлительно: декораторы поставили мебель около окна, осветитель и операторы подключили свою аппаратуру, две актрисы — Ванесса и Милли — сели около окна, и Америка попросила их отрепетировать диалог. Несмотря на то, что они говорили на выдуманном языке, смысл слов был понятен по интонациям девушек, это выглядело живо. Ко дню свадьбы Ринго и Морин Ами успела отснять большую часть первой из двух зарисовок. Одиннадцатого февраля Америка дала выходной, и они с Полом, Джейн, Джорджем и Патти отправились на свадьбу друга.       Ами находилась дома одна, и ей понадобилось много времени прежде, чем понять, что трезвонит телефон. Девушка встала, пытаясь справиться с тяжелой головой, перевешивающей тело. Подняв трубку, девушка услышала взволнованный голос Брайана:       — Америка, ты не поверишь, Шенсон выбрал твой сценарий. Через десять дней летим на Багамы!       — Уолтер подписал себе приговор.       — В смысле?       — Только представь, сколько всего ему придется организовать за десять дней.       — Представляю, — вздохнул Брайан, — я твой фильм организовал за четыре. Но работать на талантливых людей — сплошное удовольствие!       Приступили к съемкам следующей зарисовки, где были задействованы Питер и Милли. Им пришлось перевоплотиться в жителей Ближнего Востока и говорить на гибриде иврита, идиша, персидского и русского. Привлекли даже соседского мальчугана для вступительной сцены. Умелой команде Америки удалось воссоздать в квартире ощущение узкой и многолюдной торговой улицы в древнем городе. Двадцатого февраля обе зарисовки были завершены, и уставшая Америка отсыпалась перед поездкой на Багамы.       Двадцать второго числа группа собралась в аэропорту, чтобы вылететь в Нассау. Все вновь огородили, поскольку фанаты пытались пробиться к группе с пущей силой. В музыкантов и их сопровождающих летели сложенные записочки. Одна из них ударила Америке в висок. Ами оглянулась по сторонам и поняла, что записки летят в нее, и даже могла предположить, что там написано. На девушку уставились сотни злых, волчьих девичьих взглядов. Америка попыталась скрыться между битлов и поняла, что так сделает им только хуже, поэтому пристроилась между Нилом и Мэлом. Перед трапом к команде присоединилась Элеанор Брон и оттянула часть недоброжелательного внимания на себя. Вскоре все сели в самолет, которому предстояло перевезти морозоустойчивых англичан на теплые Багамские острова. Весь полет ребята спали, запрокинув головы и раскрыв рты. Америка даже поймала этот кадр, но никому не показывала.       — Друзья мои, просыпаемся, поднимаемся, встаем, мы прилетели, — раздался голос Лестера, перекрикивающего рев мотора. Музыканты сладко потянулись и изучающе огляделись по сторонам. — Вы помните, да? что загореть нельзя, у нас еще съемки сцен, которые хронологически идут раньше. Поэтому сразу бежим в крытое место. Понятно?       Сонные битлы закивали. На Брайана что-то с грохотом упало с полки.       — Ну ты даешь! — не смог воздержаться от комментария Джон.       — Сейчас дам, Леннон! — пригрозил Брайан.       Битлы повставали со своих мест и достали с полок личные вещи. Америка уже надела солнечные очки, и потому было неясно, куда она смотрит. Девушка готовилась понежиться в теплых лучах Багам.       — Все, выходим! — отдал приказ Брайан, и битлы последовали за ним к выходу.       — В тень! — еще убедительнее произнес Лестер, указав вправо, и ребята ринулись к зданию аэропорта. В аэропорту стоял приятный холод. — Значит так, друзья, сегодня отдыхайте, завтра начнем снимать.       — Ребята, в машину, — махнув рукой, приказал Эпстайн.       Музыканты прошли сквозь аэропорт и вышли на улицу, где их поглотил нежный теплый воздух. У выхода ждал лимузин. Америку посадили вперед, а Эпстайн сел с музыкантами сзади.       — Открывайте окна — душно, — строго произнес менеджер. Ринго прокрутил рычаг, и стекло опустилось.       — Купаться нельзя, загорать нельзя… Вообще кутерьма, — бурчал Джон.       — Не бурчи, — раздался голос Ами с переднего сидения. — Больше всего не повезло Ринго — мы ему медовый месяц сорвали.       — У меня тоже не было медового месяца, и ничего, — продолжал Джон.       Автомобиль остановился перед гостиницей. Битлы высыпали из лимузина. Америка неспешно вышла из машины, и Джон протянул ей руку. «Покорнейше благодарю», — учтиво произнесла Ами. Все прошли в здание, Нил и Мэл остановились у ресепшна, чтобы оформить документы, а Брайан и Ами поднялись с битлами в номера. Пол тут же экспроприировал пианино, стоящее в номере, и начал наигрывать свою “Scrambled eggs”. Трое битлов недовольно вздохнули.       — Америка, ты же всегда все знаешь. Скажи на милость, почему мы фильм с конца снимаем? — спросил Джон.       — Скорее, с середины: эти сцены будут примерно во второй трети фильма. Мы сделали такой выбор исходя из того, что на Багамах пока не начался курортный сезон, да и пока не так жарко, как будет в апреле. — Америке следовало скрыть, что они уехали сюда не только из-за художественных соображений, но и по совету Гарри Пинскера, чтобы избежать уплаты части налогов.       — А как сыграть усталость от людей, которых ты совсем не знаешь? Мы ведь не актеры. — Подошел Джордж и внимательно посмотрел на Зами и Леннона.       — Легко, я вот уже ото всех устал, — подытожил Джон.       — Мы с Диком всегда будем рядом и расскажем, что делать. К тому же вы знаете Виктора Спинетти.       — Яичница! — воскликнул Пол, ударяя по клавишам. Америка, Джордж и Джон обернулись на МакКартни. К нему подошел Ринго с помятым листом бумаги и похлопал по плечу:       — Пол, Пол, а послушаешь мою песню? — Пол не замечал Ринго, продолжая напевать несуразную песенку. — Пол!       — Чего? — МакКартни прекратил лупить по клавишам и посмотрел на барабанщика. — Ринго, подойди потом. Не видишь — у меня тут песня?       — Ты поешь эту ерунду везде! Где бы мы ни оказывались — Пол тут как тут со своими яйцами. А ты хоть одну мою песню слышал? Нет? А фанаты — тем более. А я хочу, хочу, чтобы меня услышали!       Ринго развернулся и ушел. Пол недовольно посмотрел Старру вслед и сжал губы. Когда барабанщик прошел мимо Америки, Джорджа и Джона, они увидели заголовок стихотворения: “Donʼt Pass Me By”.       Съемки проходили довольно легко, несмотря на то, что битлам приходилось выполнять много различных трюков. Дни пролетали так быстро, что каждый закат огорошивал. Америка запаслась солнцезащитными кремами и каждые пару часов подбегала к битлам и наносила указательным пальчиком чуточку спасительной прохладной субстанции на их носы, щеки и лбы. Съемки с Лестером и с Зами были поделены поровну, но они оба старались не уходить с площадки. В какой-то момент море и красивые девушки стали оказывать расслабляющее действие, и Лестер долго не мог понять, что ему делать, паниковал, чуть ли не на коленях молил их о том, чтобы они собрались. Зами сразу поняла, что нужно сделать, чтобы их оживить. «Снимаем „Another Girl“», — решительно произнесла Америка в мегафон. Битлы вопросительно посмотрели на девушку, ведь в этой сцене Пол должен сымитировать игру на гитаре, держа на руках одну из моделей. «Именно так», — подтвердила Ами.       Америку вовсе не смутило то, что во время одного из дублей Пол случайно зацепил грудь этой модели. Не смутило его млеющее лицо, когда он держал девушку на руках. Не смутили его подмигивания. Зайдя в номер Пола, чтобы позвать на летучку, Ами застала его целующимся с этой девушкой. Пол тут же заметил Америку и оттолкнул модель. Ами не стала закатывать громких скандалов на месте и, бросив: «Нас ждут на разборе полетов», ретировалась. Америка ушла в зал, где собралась за длинным столом съемочная группа во главе с продюсером Уолтером Шенсоном. Зами устало села на плетеный стул рядом с Джорджем Харрисоном и опустила взгляд.       — Ами, с тобой все в порядке? — встревоженно спросил Джордж. Америка подняла на него глаза; ей хватило сил только на то, чтобы кивнуть. Напротив сидели Элеанор Брон и Джон, шепчась и хихикая. В зал вбежал запыхавшийся Пол и сел слева от Америки.       — Нам надо поговорить, — прошептал он.       — Не сейчас. Сейчас у нас собрание, — отчужденно произнесла Ами.       Встал Дик Лестер и начал подводить итоги двух недель работы.       — Америка, я не виноват… То есть, я, конечно, виноват, но не в этом, — пытался оправдываться Пол.       — Ты мне мешаешь слушать, — Америка отвернулась.       — Мы с тобой поговорим после этого?       — Посмотрим. Я из-за тебя ничего не слышу.       Ричард закончил свое выступление словами «Через неделю мы вернемся в Британию» и сел. Поднялся Уолтер Шенсон.       — И есть еще одно важное объявление. Есть сведения, что мисс Зами тормозит работу над фильмом. Поэтому мы вынуждены отстранить ее от работы. Очень грустно расставаться с вами, но вы мешаете съемочному процессу, — мистер Шенсон посмотрел на Ами поверх очков.       Ошарашенная Америка поднялась со стула. Послышался ропот актеров. Америка обвела всех взглядом и обратилась к Уолтеру:       — Мистер Шенсон, как директор картины, вы имеете неоспоримое право меня уволить, хотя я не понимаю ваши мотивы и считаю обвинения безосновательными. Но убрать меня со съемочной площадки вам не удастся: как директор группы, я имею полное право находиться рядом с The Beatles, когда мне вздумается. Было приятно поработать, не прощаемся, — Ами окинула всех взглядом и вышла из комнаты. Пол вскочил с места и поспешил за ней, чтобы поговорить, но остальные приняли это за забастовку. Ринго поднялся с места.       — И я ухожу, так как считаю увольнение необоснованным, — сказав это, он направился к двери. Следом встали Джордж, Джон и Элеанор, загрохотав стульями. Потом вышли Виктор Спинетти и Рой Киннер. Америка стояла в коридоре за углом. Актеры ринулись туда.       —…я вас прошу, не надо уходить, — просила Америка стоящих рядом битлов. — Вы не должны уходить из-за меня.       Америка снова обвела всех взглядом.       — Но ты великолепный режиссер. Мы чувствуем себя свободными рядом с тобой. Тебя уволили ни за что. Что это за формулировка — «тормозит работу над фильмом»? — возмущалась Элеанор, положив руку на плечо Америки.       — Я все равно никуда не денусь, — Америка в свою очередь положила руку на плечо Джорджу. — Я буду с вами рядом. А забастовки нам ни к чему.       Ами подмигнула Элеанор.       — Ребята, мне нужно поговорить с Ами наедине. Спасибо, — послышался голос Пола. По телу Америки прошла неприятная дрожь. Актеры и музыканты понятливо удалились. — Ами, любимая, послушай меня, пожалуйста.       — Я слушаю, — Америка посмотрела МакКартни в глаза.       — Эта девушка просто попросила меня поцеловать ее. Это было ее желание. Я не собирался идти дальше.       — Пол, я не слепая, — серьезно произнесла Ами, не отводя глаз от глаз парня. — Я знаю, сколько фанаток проходит через ваши гримерки, сколько проституток проходит через ваши гостиничные номера, сколько любовниц проходит через твою квартиру. Я не ограничиваю тебя ничем и не собираюсь тебя переделывать. Ты свободен, прошу лишь, чтобы ты не водил их в мой дом, и чтобы я их не видела рядом с тобой. Я все равно буду о них знать, но большего мне не надо. А пока, — Америка стянула с пальца кольцо и вложила Полу в руку, — возьми свое обещание назад.       Америка ушла, и Пол остался один на один с помолвочным колечком.       Пока «Битлз» занимались съемками, Америка в одиночестве наслаждалась купанием в синем-синем море и мягким белым багамским песком, время от времени заглядывая на площадку. Пол хранил молчание, избегая холодного взгляда Ами. По вечерам Америка заходила в номер, где собирались актеры, чтобы повеселиться. В один из последних вечеров на Багамах Америка предпочла остаться в своем номере и позвонила Омпаде.       — Алле? Привет, Омпада! — Зами сильнее прижала трубку к уху. — Ты меня слышишь?       — Слышу! — послышался сквозь шипение задорный голос Омпады.       — С прошедшим днем рождения, дорогая!       — Чего? — переспросила девушка.       — С днем рож-де-ни-я! — повторила Америка прямо в микрофон.       — А-а-а! Слышу! Ты чего, проказница, не звонила мне? Но еще больше меня интересует, почему ты мне не рассказывала, что Эля встречается с Билли.       — Времени не было… — лепетала Ами. — А тут случай подвернулся.       — Че-его? — Омпада вновь не расслышала реплику Зами.       — Времени не было! — воскликнула Ами.       — А-а-а! А что у вас с Полом?       — Все отлично! — ответила Ами.       — Ами, не надо вот этого, — Омпада каким-то образом учуяла обман. «Видимо, беременные женщины действительно имеют доступ к небесной канцелярии или как минимум приобретают паранормальные способности», — подумала Америка. — Рассказывай.       — Ну… Временно расторгла помолвку, чтобы опомнился. Потому что меня не устраивают клятвы в верности, которые на моих глазах же нарушаются.       — Почему-то я не удивлена. То ли дело Леннон…       — Леннон того же поля ягода. И все остальные. Хорошо держат имидж.       — Да я не об этом. Просто Леннон поражает своей глубиной. Мне кажется, мы с ним чем-то похожи… Знаешь, Америка, Пол — это твой выбор, сердцу не прикажешь. И мое мнение тут ничего решит. Но раз ты его выбрала, значит, он лучше, чем мне кажется. У вас с ним будет такое потомство — красивое, талантливое, как вы сами. Я частенько вижу ваших детей во снах, в отличие от своих. Пол действительно красивый и талантливый мужик. Но все усугубляет то, что он об этом знает. Не знал бы — цены ему бы не было.       Америка замялась. Она знала Пола, знала, почему они вместе. Она не сомневалась в том, что никто, кроме него, ей не нужен. Она даже не могла никого мысленно поставить на его место.       — Спасибо, дорогая, — ответила Ами после некоторого молчания. — Ты мне помогла.       Через несколько дней все вернулись в Британию, откуда через два дня должны были улететь в Обертауэрн. Битлы быстро разъехались по домам.       Америка придумала план мести и готовилась воплотить его в жизнь в Альпах. Почти в середине марта актеры встретились в аэропорту Хитроу, предвкушая новый пласт сцен. Все благополучно добрались до места съемок, и только тогда Шенсон заметил Зами.       — Здравствуйте, мисс Зами. Не ожидал вас здесь видеть, — недоуменно произнес он.       — Здравствуйте, мистер Шенсон. Вам бы стоило привыкнуть, — Америка оперлась локтем на плечо Ринго. Ринго приобнял девушку.       — Ами наш друг.       — А завтра приедут наши жены, и скорость съемочного процесса уйдет в минусовые показатели, — серьезным тоном произнес Джон. Шенсон махнул рукой и ушел. Битлы и Ами прыснули.       Все сели в автобус, который увез актеров к горам. Безупречно белые сугробы радовали глаза своей чистотой. Битлам не терпелось прокатиться по этой гладкой поверхности. Место Америки вновь оказалось рядом с Брайаном:       — Джордж позаботился о том, чтобы тебя уволили, — признался он шепотом. До этого они поднимали эту тему лишь однажды: Брайан просил прощения, что не предотвратил увольнения, хвалил Ами за сдержанность и рассудительность и обещал все исправить, а она просила его ничего не предпринимать. В салоне автобуса стояла тишина, поскольку все дремали после перелета. Автобус покачивался и мелодично ревел мотором. — Честно говоря, я не понимаю, чем ты ему не угодила.       — Я примерно догадываюсь, почему я ему несимпатична.       Автобус вскоре остановился около гостиницы. Ричард снова разрешил всем отдохнуть. Когда стемнело, Зами позвала битлов и Эпстайна к себе в номер. Мужчины пришли в комнату, оглядывая ее, освещенную охряным светом свеч, расселись по креслам и диванам, пружины которых впивались в тело, и внимательно уставились на Америку.       Америка достала из кармана помятые самокрутки, Битлы несмело встали, чтобы подготовиться к процессу. Америка показала им рукой, что вставать не надо. Музыканты вернулись на свои места. Парафин перебивал все запахи.       Америка прикурила от свеч. Ее зеленые глаза светились в полумраке, и она напоминала колдунью, ведьму… или демоницу. Брайан еще внимательнее присмотрелся к Зами. На ней была черная водолазка с высоким горлом, которая подчеркивала таинственность ее образа. Из сигарет струился голубой дымок, закручиваясь в спирали. Ами пустила первый косяк по кругу. Джон испуганно смотрел на девушку, перенимая папиросу. Каждый из присутствующих имел неоднократный опыт в этом деле. Неожиданней всего было увидеть Ами инициатором. Музыканты продолжали видеть в ней что-то непорочное. Откуда у нее эти самокрутки? Сколько раз она прибегала к ним? А сколько еще прибегнет?       — Хорошо пошло, — вынес вердикт Джон, когда эстафета пошла третьей сигаретой.       — Брай, выйдем? — спросила Ами у Эпстайна. Он кивнул, и они поднялись. Ами потянула его на балкон.       — Тебе не будет холодно? — поинтересовался Брайан.       — Почему это? Ты посмотри, какая погода стоит: солнце шпарит, цветы распускаются, красота… — Америка обвела рукой сугробы, освещенные одиноким фонарем.       — Знаешь, как они хотят назвать фильм? — спросил Брайан, закуривая уже обычную сигарету. Потом он поднес зажигалку к сигарете Америки. Девушка затянулась.       — Спасибо. Как?       — «Битлз Два».       — Ну и что это за название? Что они хотели этим сказать? Жалкая вторичность!       — Мне кажется, проблема в неравном распределении сил вселенной, — серьезно ответил Брайан. — Если бы паровозы летали, все было бы логично.       — Ты прав. Экзистенциальный кризис обворовывает наши интеллекты, — ответила Америка и протерла лоб. — Что-то я совсем зажарилась. Давай вернемся в номер.       Войдя в номер, Ами и Брайан наблюдали такую картину: Ринго пытался засунуть в нос одно из своих колец, Джордж со спущенными штанами прыгал по комнате, крутя над собой кожаный ремень, как лассо, Пол ходил на руках, а Джон держал его за ноги, истерично хохоча высоким голосом.       — Я нашел! — выкрикнул Пол.       — Что? Смысл жизни или желтую субмарину? — уточнил Джон, успокоившись.       — То, что нужно! — сказала под нос Ами.       Брайан и Америка с трудом уложили парней спать. Они брыкались, вставали с постелей и бегали по номеру, вереща что-то нечленораздельное. Утром Америка рано подняла их, и они, с трудом проснувшись, отправились на съемки. Перед выходом из номера она заговорщицки прошептала втайне от Брайана: «На обеденном перерыве заходите ко мне».       Началось все с того, что с перерыва «Битлз» опоздали. Они пришли раскрасневшиеся и вспотевшие. Америка и Брайан наблюдали за этим, с трудом сдерживая смех. Джон кричал: «Давайте споем „Maggie May“? Давайте споем „One after 909“?». Ринго изображал индейца, пытаясь запрыгнуть на спину Джорджу. Проходя мимо сидящего на стуле Шенсона, Пол отвесил ему сомнительный комплимент:       — Вам идет ваш пегас.       Лестер и Шенсон были вне себя. «Как нам с ними теперь работать?!» — Уолтер от отчаяния закричал.       — Д-друзья, р-ребята, д-давайте р-работать! — Ричард от досады начал заикаться.       — Ричард, у вас такой симпатичный зеленый нос! — похвалил режиссера Джордж. Ричард огляделся по сторонам, в поисках Америки, которая могла бы помочь исправить ситуацию, но обнаружил лишь Ринго, зарывающего голову в снег, и Эпстайна с МакКартни, вытаскивающих барабанщика оттуда. Мистер Лестер опустился в кресло и закрыл руками лицо.       — Уходите! — приказал Уолтер, и Брайан увел ребят. Они вернулись в гостиницу. Америка сидела на диване, закрыв глаза и дыша через рот. Ребята расселись по креслам и оклемались.       — Повторим завтра? — поинтересовался Джордж.       — Повторим, — Америка попыталась шмыгнуть носом, но что-то ей мешало. Она подняла голову и посмотрела на ребят.       — Ты как себя чувствуешь? — присаживаясь к Ами на диван, спросил Брайан.       — Ты выглядишь простывшей, — взволнованно произнес Пол.       — Хорошо, только горло немножечко саднит, — ответила девушка и сомкнула губы. А потом добавила: — Хотя я, пожалуй, прилягу.       Америка проспала до самого утра. Она несколько раз за вечер нужна была парням, но Пол и Брайан просили ее не тревожить и вообще говорить шепотом. Парней удивило то, что Ами поднялась позднее них. Они только принялись за завтрак, как на пороге комнаты появилась Америка. Не успела она появиться, как схватилась одной рукой за голову, а второй за дверной косяк, чтобы не упасть. Джордж и Пол встревоженно подскочили к ней.       — Что случилось? — спросили все в унисон.       — Все в порядке, — улыбнулась она парням. Было слышно, что у нее заложен нос, а голос слегка охрип. Джордж довел Ами до кресла, не отпуская руку. Пол тоже попытался это сделать, но Америка ненароком его проигнорировала.       — Ты, кажется, простыла, — высказался эксперт в делах простуд — Ринго.       — Да нет же. Аллергия какая-то, наверное, — Америка попыталась вдохнуть, но что-то мешало ей, больно стискивая грудь. Ами делала попытки втянуть больше воздуха, но место в груди будто кончилось. Она выдохнула с громким сипением. Ребята покачали головами.       — Такого при аллергии не бывает. У тебя как минимум ангина. — опытный в вопросах простуд Ринго серьезно посмотрел в глаза Ами.       — Температуры нет, значит, все хорошо, — отпиралась Зами.       — Я подтверждаю — у Ами холодные руки, — сказал Джордж, оставляя чашку с кофе.       — Вот при повышенной температуре конечности как раз-таки холодеют, — сказал Ринго.       — Ами, тебе действительно стоит обратиться к врачу, — согласился Брайан. — Твое дыхание звучит пугающе. А пока поедем на съемки.       Парни поднялись с места, и Америка тоже. Голова вновь закружилась, и на сей раз ее поддержал Пол. «Спасибо», — неловко произнесла Ами, отведя взгляд. У гостиницы уже стоял автобус, и актеры загрузились в него. На месте съемок битлам раздали медные духовые инструменты, а Джорджу — надломленную тарелку. Они встали в центре духового оркестра. Когда Полу выдали трубу, Америка неожиданно прокомментировала:       — Возвращаешься к истокам? Только эту трубу нельзя будет поменять на гитару.       Джордж рассмеялся и обратился к Полу:       — Да, я помню, как ты ее менял.       — Так, посторонние уходят с площадки! — объявил в мегафон Шенсон. Америка сделала шаг, и вновь закружилась голова. Ноги начали подкашиваться, и Пол с грохотом выронил из рук трубу, вовремя подхватив девушку. Оркестранты, битлы и все те, кто оказался рядом, окружили Пола и Америку. МакКартни сидел на корточках, положив голову Ами на левое колено. Девушка была бледна, и обычно алые губы стали синеватыми. «Что случилось?» — слышался ропот в рядах.       — Ами, Ами! — жалобно, беспомощно звал ее Пол, чуть не плача. Он коснулся губами ее виска и нахмурился. — Врача!       Битлы бросились на поиски лекаря. Пол гладил Америку по завязанным волосам и еле слышно что-то шептал. Она не двигалась и походила на куклу. Вскоре появился мужчина с чемоданчиком и присел на корточки перед Ами.       — Отойдите! Отойдите! — просил врач. — Дышать нечем!       Все двинулись назад. Только Пол держал девушку на руках. Доктор смочил ватку, и резкий запах ударил Америке в нос. Она дернулась, и через пару мгновений открыла глаза.       — Сможете дойти до палатки? — спросил врач. Америка кивнула. Пол помог ей подняться и, бережно держа за руки, повел ее до палатки штаба. Там Пол уложил ее на диван.       — Сделайте так, чтобы ноги были выше головы и можете идти, — сказал врач.       — Я не могу уйти, — возразил МакКартни и приподнял ноги Ами.       — А кто вы ей? Брат? — мужчина скептически посмотрел на юношу.       — Нет. Жених, — Пол присел на ручку дивана и положил руку Ами на лоб.       — Странно. Вы очень похожи, — врач поправил очки и надел на уши стетоскоп. Он присел на край дивана и попросил девушку приподнять водолазку. Груди Ами коснулся холодный круг стетоскопа. Доктор попросил Америку глубоко вдохнуть. Ами сделала это с большим трудом, от боли в груди на глазах выступили слезы. Доктор недовольно покачал головой и стянул с себя стетоскоп.       — Бронхит. Сейчас поедем в больницу, — доктор посмотрел Америке в глаза.       — Я поеду с вами, — вызывался Пол.       — Пол, — Америка подняла на него глаза и накрыла его ладонь своей. — Останься. Вам еще фильм снимать.       — Не останусь! — упрямился Пол.       — Вас никто не спрашивает, — строго произнес доктор.       К палатке подъехала карета скорой помощи, урча мотором. Пол уехал с Америкой. Коридор местной больницы пах хлором и водопроводной водой. Америка, еле держась на ногах, с трудом перемещалась по скользкому полу, и МакКартни не отпускал ее. Врач попросил Ами присесть и исчез. Пол осторожно усадил Ами на скамейку и присел рядом. Девушка не знала, как дышать. Разволновавшийся Пол дрожащими руками гладил ее голову. Появился все тот же доктор и попросил пройти за ним. МакКартни снова подхватил Ами, и они медленно пошли за торопливо передвигающимся доктором вослед.       — Вот ваша палата, — ворчливым тоном произнес доктор и открыл одну из дверей. Пол ввел Америку туда и посадил на кровать, застеленную сероватым бельем. Ами сняла с себя пальто и легла. Пол сел на край.       — Пол, — еле слышно произнесла Ами, — тебе не стоит сидеть здесь. У тебя фильм. Его без тебя не снимут.       — Я не смогу сосредоточиться на съемках — буду думать о том, как ты здесь.       Глаза Ами блеснули. В ее взгляде читался возглас: «Между нами невесть что происходит. Кто мы друг другу?», но произнести это было трудно.       — Мне бы только знать, что ты есть на этом свете, и что с тобой все в порядке, — ответил он.       Америка посмотрела Полу в глаза.       — Пол. Вселенная хочет, чтобы мы были вместе. А мы оба хотим этого не меньше, — сказала она и закашлялась. Пол обхватил холодные руки девушки своими, теплыми. Заглянул врач и потребовал Пола покинуть палату.       Америка лежала в больнице полторы недели. Она жалела, что план мести так быстро сорвался, но принципиально не говорила битлам, где она хранит коноплю. Ребятам удалось пару раз навестить девушку. Они рассказывали, как Дик заставляет их скатываться, мало знакомых с лыжами, с горы, буквально толкая в спину. В некоторых сценах их все-таки заменяли дублеры, но чаще подвергали опасности. Под конец поездки они сами простудились. Америку выписали из больницы, и на следующий день все вернулись в Англию.       Пол предлагал Америке поехать к нему на квартиру, но она отказалась, обосновав это тем, что соскучилась по сестре. Они снова оказались в доме Эллины на Джермин-стрит. На этот раз свет в подъезде вовсе не горел. Америка взяла Пола под руку, а второй нащупывала перила, в то время как Пол был обременен двумя чемоданами.       — Теперь мы попытаемся подняться! — задорно произнес МакКартни. — Ты, Ами, мой поводырь.       — И свой тоже, — отметила она. — Так, давай попробуем сделать шаг.       Америка крепче сжала предплечье Пола, и они подались вперед, пока не столкнулись с лестницей. «О-о-ой», — протянул в темноте кто-то из них, и оба рассмеялись. Пара перемещалась медленно, ощупывая ногами ступени и смеясь. Не успели они преодолеть и этаж, как услышали звон ключей, доносящийся откуда-то сверху. Пол и Ами замерли на месте, МакКартни опустил чемоданы на пол. Послышались чьи-то легкие шаги, и они становились все громче и зловещее. На лестницу упал дрожащий свет. Ами и Пол присмотрелись. Появилась Эллина, держа в руках подсвечник с тремя свечами. Ее волосы горели ярче пламени свечей, и огоньки плясали в ее глазах.       — Ваш смех с четвертого этажа слышно! — воскликнула она радостно и подошла к Ами. Поставив на подоконник подсвечник, Элли обняла сестру, а потом приобняла и МакКартни. — У нас электричество отключили. Пойдем. Я по вам соскучила-ась!       Эллина осветила Полу и Америке дорогу, и они поднялись в квартиру. Пол бросил на пороге чемоданы, и молодые люди отправились на кухню, где Эллина накормила всех ужином при свете свеч. Пока гости за обе щеки уплетали стряпню Кристи, Эля рассказывала об учебе и о Билли:       — Как-то он мне говорит: поедем в Ньюкасл… Ой, в Оксфорд. «Там живет друг моего детства с женой. Жена у него очень веселая, тебе понравится», — говорит. Едем мы к ним. А там Пит с Омпадой! Кстати, Ами, — Элли быстро перескочила с одной темы на другую. — Тебе тут письмо пришло кое от кого.       Эллина протянула сестре конверт. Америка приблизила его к огню и вгляделась. На конверте не было пометок, от кого пришло письмо, но она догадалась сразу.       — Мне, правда, пришлось заглянуть внутрь, так как я не поняла, кому из нас оно пришло. Ничего ж себе у тебя друзья!       Пол недоуменно посмотрел на письмо в руках Америки и присмотрелся к закорючкам. Не разобрав ничего, парень встал и беспардонно уставился в текст.       — Ты переписываешься с Диланом? — спросил он.       — Да. Он невероятно интересный человек, но, как и мы с тобой, очень занят, к тому же далеко живет. Поэтому мы и переписываемся, — Америка взмахнула листом бумаги в подтверждение своих слов. — Но в августе мы увидимся.       Пол нахмурил брови.       — Кстати, а вы не могли бы мне привезти из Штатов одну камеру оттуда?       — Ами у нас обычно камеры в Америку везет, а не увозит оттуда, — усмехнулся Пол. Америка слегка прыснула.       — А что не так с твоей? — поинтересовалась Зами. — Опять испортила?       — Нет. Хочу свой фотожурнал открыть, — высказала желание Эля. — Мама говорит, мол, смотри, чтобы на тебя не посмотрели, как на дуру.       — Мы точно не посмотрим, — произнесла Ами, и раздался дверной звонок. Девушка поднялась с места, бросив: — Я открою.       Америка вышла в тускло освещенный одинокой свечой коридор. Сощурившись, она разглядела мужчину, ростом чуть повыше ее. Кончики его волос пшеничного цвета касались воротника. Америка с трудом различила орлиные черты лица молодого человека и неуверенно спросила:       — Тод?       — Ами, привет! — радостно ответил он, кивнув.       — Привет! Как ты сюда добрался? — удивилась Ами, обняв гостя.       — Глаза хищника-фотографа, — Тод указал пальцем на свои глаза. — Извини, что я давно не объявлялся, времени не было.       Америка попросила Тода пройти на кухню. Заливисто смеющаяся Эллина вдруг замолчала. Пол обратил внимание на вошедшего. Тод тоже не оставил МакКартни без удивленного взгляда.       — Пол, Эля, познакомьтесь, это Тод Агмунти. Тод очень талантливый фотограф-портретист. Благодаря его объективу мои фотографии оказались в нескольких журналах.       — Тод, — фотограф протянул битлу руку. Пол, недоверчиво посмотрев на парня, ответил на рукопожатие. — Прошу прощения, я переведу тему вашего разговора на свою. У нас есть идея — создать фотожурнал под руководством молодого и талантливого фотохудожника. Я сейчас хожу по знакомым, ищу того, кто загорится этой идеей. Я точно не подойду. Портрет — единственное мое поприще. А нам нужен разноплановый фотохудожник. Может, знаешь кого?       Эллина посмотрела на Америку многоречивым взглядом: он выражал удивление и надежду. Ами ответила:       — Знаю. И он сидит перед тобой.       Агмунти подозрительно оглядел МакКартни, а потом перевел взгляд на Зами, как бы говоря глазами: «Он? Точно он?»       — Нет, это моя сестра, Элли Кристи. Ты не поверишь, но ровно перед твоим приходом Элли высказала желание открыть свой журнал. Так что ты наш разговор, наоборот, продолжил, — Америка улыбнулась.       — Правда? — удивился Тод, подняв свои прямые брови.       — Абсолютно, — ответила Америка.       Зажегся свет, ударив молодым людям в глаза. Уставшие Пол и Америка вскоре отправились спать, а Тод еще долго общался с Эллиной.       Америка подошла к висящему на стене черному телефону и набрала номер Омпады, в котором повторялись одинаковые цифры. Ами услышала усталый голос подруги, оживившийся почти сразу.       — Я так рада, что ты мне позвонила! — воскликнула Овод. — Как ты?       — Отлично, — Америка тоже была в духе. — Сейчас поеду покупать свадебное платье. Ты-то как?       — Не смей! — прикрикнула Омпада. — Без меня не смей!       — Как я тебя возьму с собой? Ну, Омми? А если…       — Без «ну» и «если»! Сегодня никаких магазинов, завтра приезжаю в Лондон, и тогда идем за платьем!       Америка вздохнула и покладисто согласилась. На следующее утро девушка села в своего «жука» и уехала на вокзал встречать Омпаду.       Омпада передвигалась медленно, переминаясь с ноги на ногу, как уточка, придерживая свой живот. Обычно светлое лицо Омпады исказилось от боли. Америка подбежала к подруге, но не успела сказать и слова, как Овод воскликнула:       — Никогда больше не буду беременной! Почему никто не сказал мне, что это так больно?!       — Может, схватки? Давай в больницу отвезу? — встревожилась Америка       — Нет! Сначала платье, а потом все остальное!       Америка взяла Омпаду под руку и, внимательно оглядываясь по сторонам, повела подругу на выход. Ами посадила девушку на заднее сидение, еще раз осмотрела улицу и села в машину сама.       — Что это ты так по сторонам оглядываешься? — спросила Омпада, поглаживая живот.       — Смотрю, чтобы битломанок поблизости не было, — ответила Америка, заводя авто. — Они повадились ловить меня и затаскивать в подворотни, угрожать, избивать… На твое положение они смотреть не будут — побьют.       Омпада прикусила губу. Америка завела «жука» и выехала на дорогу.       — Какие новости у битлов? А то сижу дома, и возникает чувство, что вся жизнь мимо меня проходит, — печально произнесла Овод.       — Снимаются в фильме, в разных передачах, альбом пишут. Летом у всех будет полуторамесячный отпуск.        — С Полом куда-нибудь поедете? — Омпада смотрела в окно.       — Да. Я бы хотела на историческую родину попасть.       — Знаешь, Америка, мне кажется, Пол к ней тоже отношение имеет, — с нотками насмешливости произнесла Овод.       — Конечно, вспомни национальность его невесты, — усмехнулась Америка.       — Я не об этом! Мне кажется, у него есть какая-то примесь. У него лицо такое… ну, такое. Ты меня поняла.       Америка рассмеялась.       — Прохиндейское? Я пыталась с ним об этом заговаривать, но он утверждает, что он чистой воды ирландец.       — Отставной козы барабанщик!       — У меня вызывает подозрения девичья фамилия его матери — Моэн. Есть древняя еврейская фамилия Коэн, от которой произошла, например, фамилия Коган. Я хочу этим заняться в Израиле, — Америка остановилась у тротуара, дернула рычаг ручного тормоза и заглушила двигатель. — Мы, кстати, приехали.       Америка вышла и открыла дверь Омпаде. Овод, кряхтя, выбралась из машины. Девушки направились в свадебный салон. Вдоль стен стояли обезглавленные манекены, на которых превосходно сидели платья разных фасонов. К девушкам подошел мужчина в очках:       — Могу чем-нибудь помочь? — произнес он деликатно.       — Здравствуйте! Нам нужно свадебное платье вот для этой красавицы, — Омпада взяла Америку за руку и поставила перед собой. — Когда у вас свадьба, говоришь?       — В конце осени или в начале зимы.       — Значит, летние варианты вам не подойдут? Тогда пойдемте за мной. — Мужчина развернулся и пошел в другой конец зала. Там были платья с высоким горлом, с меховыми воротниками, с пушистыми болеро и, несомненно, с пышными юбками.       — Могу предложить вам этот вариант, — мужчина указал на белое платье с высоким горлом и меховыми манжетами.       — Нет, это очень старомодно, — строго произнесла Омпада. — Нам это не подойдет.       — Может, вам подойдет это? — мужчина прихватил длинный пышный подол соседнего платья.       — Этот креолин? Нет, это нам не подходит, — Омпада была категорична. — Болеро тоже нам не предлагайте, оно будет рубить это красивое хрупкое тело напополам. О, вот!       Омпада увидела стоящее в соседнем зале платье кремового цвета и решительно направилась к нему. Его юбка походила на бутон закрывшегося на ночь цветка — это больше всего привлекло девушек.       — Мерь это! — твердо сказала она. Продавец снял с манекена платье и протянул Америке. Девушка скрылась в примерочной и очень скоро вернулась. Омпада ахнула. Юбка подчеркивала тонкую талию девушки, а скромный верх и длинные рукава — аккуратные плечи и руки.       — Дюймовочка, — улыбнувшись, сказала Омпада. — Будешь самой красивой невестой самого красивого жениха. Его надо брать!       — Омпада, у тебя превосходный дизайнерский нюх. Тебе надо заняться этим на другом уровне, — похвалила подругу Америка. Омпада не успела ответить, как ее вновь пронзила боль. Ноги подкосились, и Ами с мужчиной подхватили ее за руки.       — Ами, мне кажется, я все… — произнесла Омпада, сдерживая крик.       Америка облизала губы и сообразила:       — Я сейчас переоденусь и отвезу тебя в больницу!       Девушка вновь скрылась в примерочной. Мужчина усадил Омпаду на стул. Ей становилось все труднее и труднее молчать, и она начала постанывать. «Может, воды?» — предложил продавец. Омпада посмотрела на него глазами, блестящими от слез, и закивала. Мужчина принес ей стакан воды, и девушка осушила его. Запыхавшаяся Америка выбежала к подруге.       — Вы можете пока отложить это платье? — спросила взволнованная Америка.       — Да, да, конечно! — воскликнул мужчина.       — Я заеду к вам завтра, — пообещала Ами и взяла Омпаду за руку. Омпада не могла разогнуться от боли. Девушки добрались до машины, и Америка на всех парах погнала в ближайший родильный дом. Омпада, уже не стесняясь, кричала. Америка всячески успокаивала ее, протягивая к ней руку. Наконец, Ами остановилась у роддома и ввела туда подругу.       Омпаду тут же приняли врачи и положили на кушетку в одной из палат. Америка позвонила Питу и вернулась к Омпаде.       — Никогда больше не буду рожать! И никому вообще этого делать не советую! Пообещай мне, Ами, что никогда не будешь рожать!       Америка улыбалась и гладила подругу по голове.       — В любом случае, пока что это в мои планы не входит, — ответила она.       В палату вошел врач и попросил Омпаду пройти за ним. Девушка умоляюще посмотрела на подругу и, шепча: «Мне страшно», протянула руку. Америка взяла Омпаду за руку, и они пошли вслед за врачом. Когда они дошли до места назначения, Америку попросили остаться в коридоре. Америка просидела полтора часа в фойе, пока не заметила бегущего Пита с накинутым на плечи халатом. И так бледный Пит был еще белее халата. Америка поднялась с дивана и подошла к Оранжу, который дружески обнял ее.       — Привет, — выдохнул он. — Даже не знаю, как это прокомментировать. Просил ее ждать в Оксфорде, там был свой врач, а она как всегда. Да и я молодец — оставил ее одну.       Ами и Пит сели.       — Не сокрушайся. Сейчас самое главное то, что на свет появится ваш с Омпадой первенец. Думай об этом, — улыбнулась Америка.       — Это верно, — согласился Пит и уставился в противоположную стену. Америка и Пит молча ждали в течение трех часов, пока в фойе не вышла женщина в униформе акушера и не спросила:       — Здесь есть муж Омпады Овод?       Пит вскочил с места и, сдув со лба прядь черных как смоль волос, произнес.       — Да, это я.       — Поздравляю вас с сыном! Шесть фунтов, тринадцать унций, роженица назвала его Питер Алекс Оранж. Можете уже навестить ее.       Пит пошел широким шагом в сторону палаты. Америка пошла за ним. Там на койке лежала уставшая, но счастливая Омпада.       — Как ты, родная? — спросил Пит, садясь на стул рядом с койкой.       — Хорошо, — улыбнулась она. — Я так соскучилась по тебе.       — И я, дорогая, — Пит поцеловал жену. В палату вошла та же женщина-акушер со свертком пеленок в руках. Акушер передала его Омпаде. В белых пеленках лежал краснолицый спящий младенец. Омпада и Пит улыбались, глядя на свое чадо. Америка тоже умиленно смотрела на первенца Оранжей.       — Господи, какое это чудо… — прошептала мама, неотрывно глядя на мальчика.       — Алекс, — улыбаясь, произнес отец. Омпада передала ему сына. Пит бережно взял на руки малыша. — Вот так мы и делаем следующее поколение. Каким оно будет, зависит от нас. А ведь этот малыш когда-нибудь даст начало еще одному поколению. Каким будет оно?       Америке надо было ехать домой. Она пожелала молодым родителям счастья и попрощалась. Солнце садилось, и Лондон провожал еще один день в вечность. Америка приехала домой и отворила дверь в квартиру. На пороге ее уже ждал Пол, видимо, не в лучшем расположении духа.       — Здравствуй, — ласково произнесла Америка и поцеловала Пола. — Я только из роддома. У Омпады с Питом родился сын.       — Ого, правда? Это классно. Поздравь их от меня, — искренне обрадовался МакКартни, но потом сменил тон: — А теперь серьезно. Мне Эля сказала, что ты завтра едешь в Ливерпуль. Опять меня оставляешь?       Америка повесила пальто на крючок и подошла к Полу.       — Извини, мне пришлось экстренно принять это решение. У меня столько дел накопилось: нужно дописать диплом, подготовиться к экзаменам, поставить дипломный спектакль, послезавтра у нас уже читка. Кстати, а где она сама, эта Эля?       — К Билли поехала, — протараторил МакКартни, а следующие слова растянул: — Я был так рад, что твоя работа привязывает тебя ко мне, а потом появляется театр или институт, и ты уезжаешь.       — Пол, я окончу институт уже в следующем месяце, — произнесла Америка, сложив руки у Пола на плече. — И потом, думай о том, что мы совсем скоро поженимся. Я уже платье купила.       — Ой, я тут вспомнил! — уже воодушевленно произнес МакКартни. — Не дело будет, если мы у родителей разрешения не спросим.       — Вот, приедешь на выходных в Ливерпуль, съездим к твоему папе, — Америка чмокнула Пола в щеку, и тот улыбнулся.       Затрезвонил телефон, и Ами подошла к нему. Пол устремил на девушку заинтересованный взгляд. Америка почти ничего не говорила, только кивала и поддакивала. В МакКартни росло любопытство, и он то и дело спрашивал: «Ну что там?», а Ами лишь приставляла указательный палец к губам. Наконец, она попрощалась с собеседником и повесила трубку. Пол нахмурил брови.       — Радуйся, — произнесла Америка. — Я еще задержусь в Лондоне на несколько дней. Синтия пригласила нас на вечеринку в честь дня рождения Джулиана.       — Отлично! — обрадовался Пол. — Значит, заскочишь к нам на съемки! А как же читка?       — Что делать, перенесу.       Перед отъездом Америке хотелось погрузиться в атмосферу съемок, и день обещал стать насыщенным. «Битлз» тоже желали вернуться к лицедейству после перерыва. Придя в студию, Америка поздоровалась с Джорджем и Ринго. Ринго поделился тем, что Морин ожидает ребенка, и Ами, обрадовавшись, поздравила и обняла будущего папашу. В другой части съемочной площадки Америка приметила Джона и Элеанор Брон. Джон недвусмысленно обнимал Элеанор за плечо, и можно было заметить, что рука Леннона сползает все ниже и ниже к талии. Америку это обеспокоило. Она знала, что Джон неверен супруге, но он никогда не выставлял этого напоказ. В прошлом году до Америки доходило, что у Леннона что-то было с Баэз, но в этой сплетне все сомневались, потому что Джон не давал повода для безаппеляционных заявлений.       Брайан привел своего нового помощника, Питера Брауна, и познакомил его со всеми. Приступили к съемкам первой сцены, затем второй, а в итоге сняли четыре, после чего битлы, Брайан, Питер и Америка отправились на открытие клуба «Пиквик».       На следующий день Америка и Пол приехали в гости к Синтии и Джону в Кенвуд на день рождения Джулиана. Мальчику исполнялось два года, и Синтия решила, что это прекрасный повод собрать все битловское братство в одно время в одном месте. МакКартни и Зами приехали в строго назначенное время — в четыре часа, — и, судя по отсутствию во дворе машин, оказались первыми. Пол нажал на дверной замок, но никто не спешил открывать гостям дверь. МакКартни и Зами пять минут стояли, молча переглядываясь. Потом Пол нажал на кнопку еще раз. Только после того, как он позвонил в третий раз, им открыла запыхавшаяся Синтия и протараторила:       — Привет! Я вас очень ждала! Заходите скорее!       В доме все-таки уже были гости. В гостиной крутились жены многочисленных друзей Джона, которых по именам не могли назвать ни Пол, ни Ами. Джулиан, как король, восседал на детском стульчике и лепетал что-то на своем тарабарском наречии. Из кухни доносились самые разнообразные запахи. Гостьи и Синтия выносили в залу блюда и ставили на широкий стол. Это была вечеринка не для Джулиана, а для взрослых. Вдруг из кухни, держа в руках бутылки с водкой, выбежала рыжая девушка — это, несомненно, была Джейн. Джейн сразу же заметила МакКартни и Зами и бросилась к Полу.       — Паули! — воскликнула она, чмокнув парня в губы, и крепко-крепко обняла его. Пол улыбнулся и приобнял Эшер, но, заметив нарочито безразличный взгляд Америки, сконфузился. Джейн оторвалась от МакКартни. — Как ты?       — Мы хорошо, — парень взял за руку Ами. Джейн обвела девушку коротким надменным взглядом.       — Сейчас, я бутылки поставлю, и приду. Поболтаем, — Джейн убежала к столу. К Эшер подошла Синтия и что-то начала рассказывать, и девушки расхохотались. Леннон обняла девушку и пошла в кухню. Проходя мимо Ами, она остановилась и произнесла:       — Ну ты ж понимаешь — она тоже моя подруга.       Синтия ретировалась. Дом стал быстро наполняться народом, смехом, разговорами, музыкой. Ами отчего-то чувствовала себя совсем неуютно. Джейн время от времени липла к Полу, обнимала его, хохотала, что-то ему щебетала. К Ами подходили незнакомые люди и говорили: «Ты меня помнишь?», «У тебя интересные песни, но им не хватает простоты», «Пиши песни почаще». А некоторые не стеснялись проявлять бестактность: «У вас что-то с МакКартни?», «Пол тебя бросит», «Джейн подходит Полу больше». Америка не могла даже напиться — она за рулем. Потом про нее забыли, как и про именинника. Но последний в один момент завопил, и его взяли на руки. Раздался звонок, и Синтия открыла дверь. Америка посмотрела в сторону прихожей. В дом ввалился пьяный Джон, держась за плечо Элеанор Брон. Ами посмотрела в другую сторону — там в обнимку стояли Пол и Джейн. Смотреть было больше некуда. Америка стала сметать один за другим бутерброды.       Пьяный Леннон встал на стул в центре комнаты и начал речь:       — Друзья, какой сегодня все-таки классный день! У меня таких почти никогда не бывает, потому что жизнь — дерьмо! Но моему сынишке это еще предстоит узнать. Вкусить все это дерьмо. С днем рождения, сынишка! Я тебя люблю! — Джон опрокинул в себя рюмку с оставшимся коньяком, который он не успел расплескать, и буквально упал со стула.       Америка увидела, что уже не только Пол мило беседовал с Джейн, но и Ринго, Джордж и Патти. Вдруг скрутило живот, и Америка убежала в туалет. Наверное, только там она бы не видела этих лицемерных людей. Ею овладела не обида за то, что ее забыли, а разочарование в друзьях. Они все лгали друг другу, и Ами с досадой признала, в каком гнилом обществе находится — всех портят шоу-бизнес и деньги. Они дают обманчивое ощущение свободы, и начинает казаться, что все им дозволено. Америка умывалась холодной водой, желая проснуться.       Ами вышла из уборной и заметила сидящую на диване в смежной комнате пару. Мужчина целовал шею женщины и щупал рукою ее грудь. Ами прикусила губу, узнав в этой паре Джона и Элеанор, и ушла из дома. Ухода Америки никто не заметил, никто не пытался ее остановить. Она села в машину и закрыла глаза. На горизонте шумели черные деревья, соединяясь с синим небом. Неожиданно кто-то постучал в окно, и Ами открыла глаза. Там стоял Пол. Америка опустила стекло.       — Чего это ты здесь сидишь? — спросил он, улыбаясь.       — Мне тут лучше, — ответила Ами, переведя взгляд сначала на руль, потом на капот.       Пол обогнул машину и сел на соседнее место.       — Из-за Джейн?       — Я не ревную тебя к ней, — Америка не смотрела на МакКартни. — Мне трудно не поэтому. Возвращаться я туда не собираюсь.       — Тогда давай поедем домой? — предложил МакКартни, положив руку на ее колено. Америка провернула ключ зажигания и завела «жука». Девушка выкрутила руль в обратную сторону и выехала из двора. Было темно, и дорогу освещал лишь желтоватый свет фар.       — Я осознала, в каком гнилом обществе нахожусь. Бездарности хвалятся своими псевдоуспехами, мнимой богемностью, изобретают велосипед, лезут из кожи, чтобы хоть немного приподнять авторитет. Я не могу находиться среди такого лицемерия, — Америка дернула рычажок поворотников и вывернула влево.       — Эх, Ами-Ами, ты со своей праведностью не сможешь существовать в шоу-бизнесе. Нам всем придется лгать, и тебе в том числе. Ты подумай, разве ты не делаешь этого уже сейчас? Разве мы не обманываем публику, выставляя меня вместе с Джейн?       — Кстати, она и впрямь вела себя некрасиво. Полагаю, она хотела нас проверить. Но это не самое главное зло. Зло — это все гости. Им вскружил голову тот факт, что они знакомы с вами. Задрали носы. А истинных талантов было сегодня четверо, и вели они себя сегодня скромно: Джон, Джордж, Ринго и ты.       — Ами, не злись, все же не так плохо, как ты думаешь, — Пол пытался успокоить тихо бунтующую Америку.       — Все не так хорошо, как ты думаешь. Я смотрю в будущее и понимаю, что такие люди будут всегда, и их будет больше, и настоящим гениям в мире не будет места. Если бы не молодчина Брайан, где бы вы были сейчас? — Америка посмотрела на Пола. Его глаза отражали свет фар и некое смятение.       Америка и Пол молча доехали до Лондона, а наутро Ами отправилась в Ливерпуль, где сразу впряглась в работу. Она работала не покладая рук, не замечая вокруг себя ничего. Ами рассчитывала перенести дипломный спектакль на сцену своего театра осенью, после того, как вернется из Америки.       Америка редко заставала телефонные звонки. Пару раз Омпаде удавалось дозвониться до подруги: она рассказывала о том, как растет сынишка, как они с Питом счастливы. Через неделю после отъезда Ами из Лондона, ей позвонил вновь недовольный Шенсон.       — Мисс Зами, — сердито обратился он к девушке без приветствия, — «Битлз» совершенно не хотят работать. Они срывают съемки, сбили уже все графики. Они приходят укуренные и требуют вернуть вас. Повлияйте на них немедленно, чтобы прекратили так делать.       — Добрый день, мистер Шенсон. Решение, которое я вам могу предложить, не устроит вас по определению. Вопросы дисциплины обсудите с мистером Эпстайном.       — Мистер Эпстайн занят, поэтому будьте добры решить этот вопрос. А пока я отправил их на выходные, чтобы отдохнули. Я надеюсь, они придут другими людьми в понедельник. До свидания.       То, что Уолтер отправил их на выходные, означало, что скоро приедет Пол. Америка не сомневалась в том, что он приедет. Она легла спать с мыслью о том, что скоро любимый будет дома.       Сон тяжело навалился на уставшую девушку. Америка проснулась поздно, чего совсем не ожидала. Во дворе покряхтывал мотор автомобиля. Девушка выглянула в окно и, увидев черную «мини» Пола, поспешила выбежать из дома в одной ночнушке. Стоял теплый, даже жаркий для апреля, день. Пол уже заглушил мотор и вышел из машины навстречу радостной Ами. Молодые люди обнялись, и Пол чмокнул девушку в макушку.       — Как ты тут, родная? — он посмотрел в зеленые глаза Америки.       — Соскучилась, — улыбнулась она. Растрепанные волосы блестели в зеленоватых солнечных лучах. Вода в бассейне отбрасывала блики на стены дома. Пол ненадолго вырвался из объятий и, держа Америку за руку, открыл заднюю дверь автомобиля. На сидении стояло растеньице в горшке.       — Ами, — Пол протянул любимой горшок, — с годовщиной тебя, любимая. Даже не верится, что прошли уже два года. Каждый день с тобой — это счастье. Дарю тебе это лимонное дерево, которое, когда разрастется, будет напоминать тебе о солнечных странах.       Америка посмотрела на росток, потом на Пола глазами, полными восторга.       — Ты помнишь, что я не люблю срезанные… — пролепетала она. — Спасибо тебе.       МакКартни и Зами скрылись в доме. Они впервые за долгое время провели вечер в одиночестве, лениво лежа на диване, слушая пластинку Нины Симон и разговаривая обо всем и ни о чем одновременно.       Наутро Пол и Ами поехали к Джиму МакКартни в Чешир. Он жил в новом доме, купленном Полом, с супругой и падчерицей, а Майклу оставил дом на Фортлин-роуд. Какая участь постигла дом в руках Майка, никто не знал. Джим встречал детей во дворе. Во дворе бесновалась маленькая светловолосая девчушка. Не успели молодые люди выйти из машины и поприветствовать старика, как он начал шутить:       — О-о-о, неужели это мой Полушка? Давно не видел его. Гордость семьи — биолог! Совсем со своими «жучками» про папу забыл! Ну подойди же, обнимемся!       Пол обнял папу и вручил скромный подарок от него и Ами. Америка не постеснялась подойти к будущему свекру и обнять его.       — Папа, мы к тебе не совсем просто так приехали, — начал Пол свою речь.       — За деньгами? Плохо платят? Ну, раз есть нечего, пойдем, мы вас накормим. Рут! — Джеймс окрикнул девочку, качавшуюся на качелях. Она спрыгнула с сидения и подошла к Джеймсу. — Рут, сколько раз мы тебе с мамой говорили: не прыгать с качелей! Не было у Джима печали, завел Джим падчерицу. Знакомься, Пол, это твоя сводная сестра Рут. Рут, это твой старший братик Пол.       Рут посмотрела на Пола блестящими серыми глазами и улыбнулась, прижимаясь к папочке, а потом сказала, по-детски смягчая в словах звуки:       — Привет, братик Пол… — тут она показала Джеймсу, чтобы он наклонился к ней, что тот и сделал, и Рут громко произнесла, думая, что ее не слышат: — он тако-ой огромный!       Пол еле сдержался, чтобы не засмеяться. Джеймс взял девочку на руки, и все прошли в дом. В гостиной уже был накрыт стол, который ломился от количества блюд. Джеймс провел сына и будущую невестку в столовую.       — Извините, что не так пышно, как в гостиной, это просто Анжела на диете сидит, — серьезно произнес Джим, и Пол с Ами прыснули. — С утра кухарит, сварганит всякой всячины, а потом целый день сидит перед столом и смотрит. И нас с Рут вынуждает! Сегодня к нам родственники едут. Не хотите остаться, поужинать с неизвестными МакКартни? Там будет тетя Джин.       — Я не… — начал говорить Пол, и вдруг почувствовал накатывающую волу стыда. Он давно не видел своих родственников, и было бы неправильно улизнуть домой прямо перед их визитом. К тому же, будет тетя Джин, и наверняка приедет сестренка Бетт, к которым юноша испытывал особый трепет. Но съемки фильма не заканчивались, и в понедельник Пола ждали в Лондоне. Пол посмотрел на Америку в поисках поддержки.       — Стоит остаться, — еле слышно произнесла Ами, но Пол отчетливо понял ее слова.       Пол и сам склонялся к этому ответу. Он обрадовался их с Ами единодушию.       — Мы останемся. А по какому поводу сбор? — спросил он оживленно.       — А что, родственники не могут собираться просто так? — Джим сел за стол к Ами и Полу. В столовую вошла грузная женщина в очках — это была Анжела, жена Джеймса. Она скромно поздоровалась с гостями и села на стул рядом с Джеймсом.       — Мы привезли для вас повод, — гордо произнес Пол, обнимая Ами. — Мы приехали за благословением на свадьбу.       — О как, — Джим как будто выстрелил этими словами и замолчал ровно на минуту — это отмерили напольные часы. — Ну, думаю, мое мнение всем ясно. Все будет зависеть от того, понравится ли твоя Америка нашим родственникам сегодня.       Пол и Ами переглянулись. В столовую вбежала Рут и стала требовать внимания, и пара занялась ею. Так ближе к вечеру стали приезжать долгожданные родственники, и Пол и Ами вышли в гостиную. Многочисленные тетушки Пола подходили к парню и трепали по голове и щекам, приговаривая: «Ох, совсем недавно был такой крохой, а сейчас уже взрослый, завидный жених, видный мужчина! Как быстро летит время!..» В гостиной начал подниматься гам, в котором можно было различить ливерпульские говоры общительных родственников.       Джим вышел в гостиную и оглядел ее свысока. К нему подскочили две женщины, хихикая себе в ладони. Джим наклонил к ним ухо, выслушал их несвязную речь и рассмеялся. Потом он вновь выпрямил спину и оглядел гостиную, как орел долину, сидя на вершине горы. Потом он хлопнул руками и громко объявил:       — Друзья, как насчет того, чтобы сесть за стол? У меня для вас есть, так сказать, приятный сюрприз.       Разговоры стихли, и все присутствующие уставились на Джима, заинтересовавшись заманчивым предложением. Пол подскочил к отцу и шепнул на ухо:       — Папа, можно тебя попросить ничего не говорить до приезда Бетт и Джин? Я хочу, чтобы они услышали об этом вместе со всеми.       — Хорошо, не скажу. Только пока они приедут, мы проголодаемся так, что съедим...       — Бетт и Джин? — Пол попытался продолжить шутку за отца.       — Тебя! — рявкнул Джим. Стоявшая рядом Америка рассмеялась.       Гости нерасторопно перебрались за стол, скрипя стульями. Джим не разрешал притрагиваться к бутылкам, чтобы сохранить выпивку и трезвые умы. Зазвенела посуда, и неизвестно, что было громче: звон тарелок или шум разговоров. Обсуждалось всего несколько тем: Пол, цены на хлеб, аморальная молодежь и еще раз Пол и «что за интересная девочка рядом с ним?» Более смелые подсели к Полу и Ами и расспрашивали о жизни. Анджела вносила в гостиную все новые закуски, но это практически не интересовало гостей, ведь пить было нечего, да и есть столько всего, что нужно обсудить! Вдруг раздался дверной звонок, и Анджела поспешила в прихожую. Вскоре в гостиную вошли две женщины: одна была грузноватой в силу возраста — она была ровесницей Джеймса, а второй на вид было лет двадцать пять. Америка сразу поняла, что это Джин и Бетт. Пол встал со стула, потянув за собой Ами, и подошел к гостьям. Они приветственно обнялись и поцеловались.       — Я бы хотел познакомить вас со своей подругой. Это Америка, — произнес Пол.       — Необычное имя у твоей подруги. Здравствуйте, Америка! — сказала Джин, подмигнув девушке. — Что же ты к нам совсем не приезжаешь? Надо это срочно исправить! Надеюсь, ты нам сегодня что-нибудь споешь?       — Спою, — пообещал Пол, улыбнувшись тетушке.       К новоприбывшим подошел Джим.       — Здравствуйте, здравствуйте, — произнес он и поцеловал сестру и племянницу. — А куда вы мужчину подевали? — Джим имел в виду мужа Бетт.       — К сожалению, он работает... — печально ответила Бетт.       — Ладно, пойдем к столу. Водка стынет, понимаете ли, — усмехнулся Джим и пошел к своему месту во главе стола.       Вскоре все уже сидели за столом.       — Пол, а ты не знаешь, как там Линда? — спросила Джин. Она переживала за нее очень сильно, потому что ее воспитанием занималась она в том числе: Линду приютила у себя бездетная сестра мужа.       — У нее были тяжелые времена, потому что она осталась одна с ребенком на руках и без работы, — ответил Пол. — Но теперь она работает фотокорреспондентом и очень ценится в Нью-Йорке. В общем-то, это заслуга Ами, — Пол повернулся к Америке. Джин посмотрела на девушку заинтересованно.       — Правда? Америка, Линда мне как родная дочь, я очень переживаю за нее. Когда она уехала в Америку, я не могла найти себе места. А чем вы ей помогли, если не секрет?       — Пол сказал очень громко — «заслуга». Я только избавила ее от финансовых затрат на фотоаппарат, подарив свой. В этом никакой заслуги нет, — пожала плечами Америка.       — Скромная, — усмехнулась Джин.       — Друзья! — Джим, держа в руках бокал с вином, вскочил с места, и больше походил на ракету, взмывающую в небо. Джин от этого вздрогнула. Все замерли в ожидании чего-то очень интересного. — Сегодня вы наконец-то увидели моего вечно занятого сынулю. Как вы заметили, он приехал не один, а привез с собой повод для встречи. Наш Пол решил жениться.       По гостиной прокатилось восторженное «О-о-о!»       — Лично я за него спокоен и рад — он не промахнулся. Думаю, вы пообщались с его невестой и убедились в этом. А знаете, на скольких инструментах она играет? А на скольких языках говорит? Еврейские девушки — это особый изыск. Они самые красивые и мудрые. (Вижу, как наша невеста смущается). Вот Америка точно такая. И мать Пола была такой, и неизвестно еще, какие у нее были корни. Поэтому я Полу даю свое согласие. А вы?       — Конечно!       — Да!       — Какие вопросы! — слышалось всюду. Джим попросил жениха и невесту встать, и те послушно поднялись.       — Что ж, дорогие мои, я желаю вам, чтобы было все! Как там говорят у вас? Литраот? — спросил Джим.       — Лехаим, — улыбаясь, ответила Ами.       — Вот. Лехаим! — Джим поднял бокал над головой. Все подняли свои бокалы и протянули их к Полу и Ами. Пол крепко обнимал Ами одной рукой, а второй чокался бокалом.       — Леи-и-им! — протянула неожиданно появившаяся Рут, бегая вокруг стола. Все рассмеялись.       — А давайте теперь наш жених что-нибудь споет? — спросила Джин, когда все успокоилось.       — Отличная идея, — Джим встал с места и подошел к гитаре, висящей на стене. — Вот, забрал гитару с Фортлин-роуд. На!       Пол взял в руки гитару и провел пальцем по струнам. Звучало это не лучшим образом, потому что гитара расстроилась, но многочисленные тетушки уже восхищенно повздыхали, посчитав это очередным шедевром племянника. Пол вмиг настроил инструмент и начал песенку с незатейливыми словами:              I've just seen a face,       I can't forget the time or place       Where we just met.       She's just the girl for me       And want all the world to see we've met              Америка слышала эту песню впервые. Ее зацепили слова: «Все могло случиться так, что я ее не повстречал и даже этого не осознал». Пелось об этом легко и непринужденно, в стиле кантри, а ведь Пол затрагивал в ней очень сложную тему, о которой часто задумывалась Америка. Бесконечность параллельных вселенных. Пол не задумывался об этом, напевая песню. Ами решила не терзать себя мыслями об этом и расслабиться.       — Восхитительная песенка... На первый взгляд такая простая, но на самом деле очень глубокая... — произнесла Джин, отрешенно смотря в сторону. Пол, глотнув вина из бокала, ответил:       — Именно! Я и хотел сделать ее такой.       — Давай еще что-нибудь! — послышался мужской голос из другого конца стола.       Америка вновь осталась один на один с делами и собственным домом. Утром и днем шли репетиции спектакля Америки по ее пьесе, а по вечерам она садилась дописывать дипломную работу, засиживаясь до трех-четырех утра, пока в это время вдруг не начало светать. Так закончился апрель и начался май. Америка решила взять перерыв и присоединиться к натурным съемкам фильма, который уже обрел название «Помогите!»       Пол и Ами приехали на студию Твикенхэм. Ами и раньше была здесь, но это место словно делало попытки предупредить ее, что оно принесет в свое время неприятности. Пол и Америка переглянулись и вошли в холл студии, где уже толпились, переговариваясь друг между другом, актеры. Ближе всех к выходу стояли Джордж и Виктор Спинетти, оживленно беседуя. Они приметили Пола и Ами и помахали руками, подзывая к себе, и пара подошла. «Рад тебя видеть!» — воскликнул Виктор, приобняв девушку. «А меня?» — обиженно спросил Пол. «Ой, МакКи, конечно! Давай я тебя обниму! — Виктор обнял МакКартни, и беззвучно добавил: — на самом деле нет» Джордж и Ами, прочитавшие фразу по губам, рассмеялись. Пол вырвался из объятий актера и с нарочитой обидой сказал: «Смеетесь надо мной? Ну-ну».       Появился Ричард Лестер и, в своей суетливой манере говорить, объявил:       — Друзья, друзья, пройдемте, автобус уже подошел!       Мало кто обратил на режиссера внимание, и тогда пришел мистер Шенсон с мегафоном и повторил объявление:       — Друзья, коллеги, наш автобус уже подошел, пройдемте к нему! — тут Уолтер встретился взглядом с Америкой и опустил мегафон. Их отделяла хлынувшая к выходу толпа, и мужчина, пробираясь через людей, подошел к Зами. — Приветствую, Америка. Как поживаете? Только мы не можем взять вас с собой — места в автобусе катастрофически не хватает!       — Ничего, я своим ходом, на машине, — ответила Ами. — Куда надо ехать?       В глазах Уолтера блеснул дьявольский огонек. Продюсер успел только открыть рот, чтобы продиктовать девушке ошибочный адрес, как Пол объявил:       — И я с Ами поеду.       Огонек намерения запутать Америку погас, и Уолтеру пришлось сказать действительный адрес, чтобы не потерять главного актера.       — О, мы тоже хотим! — Джордж и Виктор решили присоединиться к компании Ами и Пола. Ричард махнул на них рукой и ретировался. МакКартни, Харрисон, Спинетти и Зами вышли на улицу. Труппа фильма не спешила заходить в автобус и стояла черной полосой рядом, дымя сигаретами. Позади автобуса стоял «жук» Америки. Виктор и Джордж посмотрели на девушку потерянным взглядом. Америка поняла, что они хотят спросить, и успокоила их:       — В машине можно курить.       Пол сел на переднее сидение, а Джордж с Виктором — назад. Америка завела машину, и они тронулись. Парни тут же открыли окна и закурили.       — А где, кстати, Брайан? — поинтересовалась Ами. — Хотелось бы его увидеть.       — Он сейчас занимается группой “Gerry and The Pacemakers“, — ответил Джордж. — Поэтому ты его не увидишь.       — Это я знаю, но надеялась, что он поедет.       Автомобиль выехал на трассу. Из Твикенхэма очень удобно ехать в графство Уилтшир к юго-западу от Лондона. Через полтора часа автобус обогнал автомобиль Зами. Водитель торжественно просигналил Америке, а в окнах автобуса забавно торчали лица актеров, машущих «жуку». Америка в ответ три раза нажала на клаксон. Теперь Ами ехала строго за автобусом, и через час все оказались на месте.       В Эймсбери дул сильный ветер. Вдалеке грандиозно возвышались камни Стоунхенджа. Америка, ежась от ледяного ветра, не сводила глаз с серых валунов. Вдруг девушка услышала какое-то страшное тарахтение, и увидела вдалеке десять танков, неуклюже, как тараканы, ползущих по равнине Солсбери. Актеры двинулись к месту съемок.       — Сегодня погодка просто бесподобная! — воскликнул Ричард, всплеснув руками. Небо было заволочено сероватыми, плотными облаками, а в уши задувал злой холодный ветер.       — Ага, особенно если дождь пойдет, — скептически пробурчал мистер Шенсон.       — Пойдет как пойдет! — Ричард махнул рукой.       Все подошли к месту съемок, оградой которому служили семь танков, вставших в круг. Там уже расстанавливали камеры, аппаратуру, декорации, инструменты, раскладывали штаб-палатку. Рядом растянули большой экран, куда выводилось изображение одного из микрофонов. Он одиноко стоял в кадре на фоне серого неба, огражденного серой же рамой экрана.       — Друзья! Пол, Ричард, Джордж и Джон! Времени у нас не много, давайте приступим!       Ребята встали за инструменты. Ветер сдувал челки парней вбок. К битлам подскочили гримеры и стали наносить на щеки пудру.       — Сейчас я включу фонограмму, и вы будете открывать рот как надо, ― строго произнес Шенсон. Ричард протянул слово «мотор», и все вдруг стихло. Он буркнул: «Начали», и один из ассистентов завел песню. Еще одну из песен о любви.       Солирующую партию исполнял Джордж. Ами думала, что он снова будет бросать на нее многоречивые взгляды: «Это о тебе». Он вовсе не смотрел на нее, и в объективы камер — тоже. Джордж пел: «Ты нужна мне», и Ами искренне надеялась, что парень мысленно поет это Патти. Точнее как — поет? — бормочет. Когда из динамиков донеслись завершающие аккорды песни, Америка вставила свое слово:       — Это выглядит неестественно, — строго произнесла она. Настолько строго и сухо, что на нее все уставили удивленные взгляды.       — Простите? — переспросил Лестер.       — Я говорю, что им нужно петь вместе с фонограммой. А иначе Джордж рот не открывает. А Пол и Джон наоборот, открывают слишком широко, — высказалась Америка.       — Что еще за чертовщина? — нахмурил брови Шенсон.       — Уолтер, Зами сказала резонную вещь: мимика совсем разная у тех, кто поет, и у тех, кто открывает рот в такт. Я совсем об этом забыл. Переснимаем, друзья! Начали!       Снова включили фонограмму, и битлы запели в выключенные микрофоны. В этот момент к Лестеру поднесли электрическое пианино, и Америка устремила туда взгляд, совершенно не заметив, как кто-то подкрался к ней со спины. Некто закрыл Америке глаза теплыми руками, и испугавшаяся девушка впала в задумчивость.       — Кто это? — спросила Ами, но человек не ответил ей. Зами пощупала руки и стала перебирать имена: — Виктор, это ты? Я не знаю… Мэл? Мистер МакКерн, вы?       — Да нет же! — вдруг произнес незнакомец, чем выдал себя с потрохами.       — Брайан! — Америка вырвалась из рук Эпстайна и повернулась к нему лицом. — Здравствуй!       Брайан и Америка приветственно обнялись. Тут заиграла другая песня, и Америка застыла на месте. На съемочной площадке творился кипиш: гримеры бегали от актера к актеру, затарахтели танки, МакКартни пытался поменяться местами с Джорджем, а Джордж — настроить гитару, электронное пианино никак не могли поставить в нужное место. Но несмотря на эту суету, Америка смогла вслушаться в песню. Она не слышала ее никогда раньше, по всей видимости, The Beatles записали ее в одну из февральских сессий, когда Америка снимала свой фильм. Пол, видимо, снова пел об их отношениях. «Накануне вечером в твоих глазах читалась любовь. Что же я вижу ныне? Ты изменила свое мнение? Неужто я — дурак? Пожалуйста, относись ко мне так, как было накануне вечером». Америка задумалась и чуть не ушла в свои мысли насовсем, но из состояния полудремы ее вырвал Брайан, неожиданно взявший ее за руку, и втянул в спонтанный рок-н-ролльный танец, кружа ее вокруг своей оси. Пейзажи в глазах Брайана и Америки расплывались. Ами звонко-звонко смеялась, невольно заражая всех вокруг ощущением радости и счастья. МакКартни тоже не мог сдержать улыбки. Шенсон был единственным из всех, кто смотрел на парочку недовольно. Ричард махал рукой перед экраном и восторженно восклицал: «Это именно то, что нам нужно! Какая искренность! Какая улыбка! Восхитительно!»       Съемочный период длился три дня, и вся команда остановилась в отеле поблизости. Америка осталась лишь на одну ночь, а под вечер второго съемочного дня отправилась обратно в Ливерпуль.       По возвращении жизнь Америки стала более насыщенной и изнурительной. Она перестала следить за календарем, помня только о том, что совсем скоро защита диплома. Ами не позволяла себе расслабляться и раздумывать о том, что сразу после вручения диплома они с Полом отправятся в отпуск, даже забыла, когда именно они поедут. Девушка вернулась к своему старому режиму: встать, одеться, уехать до вечера, вернуться и лечь спать. В один день Ами разбудил телефонный звонок, и она не сразу поняла, что происходит — так редко она заставала его трезвон. На другом конце провода был Брайан.       — Алло? А-ами? — протянул он.       — Да, Брайан, здравствуй, — ответила Америка.       — Что-то ты очень напряженная. Ты как? Мы уже забыли, как твой голос звучит.       — А какое сегодня число? — спросила растерянно Ами.       — О-о-о, серьезно готовишься, — удивился Брайан. — Восемнадцатое мая.       — Надо от календаря листы оторвать. Там двадцатое апреля. Так, если сегодня восемнадцатое, значит... завтра первый экзамен, — Ами пустилась в размышления вслух.       — Америка, неужели ты так плохо училась, что приходится так интенсивно готовиться?       — Не плохо, просто нерегулярно. Хочу им доказать, что, если я много пропускала, это не значит, что я занималась ерундой.       — Тогда давай я тебе расскажу хоть, что в мире происходит. Мы наконец закончили съемки! Шенсон все время ходил злой, потому что никак не мог закончить фильм и уже выбился из бюджета. Парни за тебя мстили до последнего. Недавно они целый день снимали одну-единственную сцену и так ее и не закончили, потому что ребята постоянно смеялись. Ни с того ни с сего ржали до слез. Хотя я, честно говоря, тоже смеялся, потому что им надо было спустить из окна шланг, из которого хлестала красная краска.       Америка рассмеялась сама.       — Вот, видишь! Прямо-таки вирус, передается воздушно-капельным путем.       — Это хорошо, поздравляю нас всех с окончанием съемок! А что еще новенького? У меня ощущение, что уже полгода прошло, а не две недели.       — В прессе заприметили твое колечко и вовсю тебя обсуждают. Говорят не только о творчестве, но и о том, что ты замуж выходишь. Отчаянно предполагают, кто же твой жених. Огласить список?       — Давай, — согласилась Ами.       — Боб Дилан, Мик Джаггер, Джордж Харрисон, братья Уилсоны (из The Beach Boys), я, еще предполагают, что ты Джона из семьи уводишь, Пол, разумеется… Но насчет Пола все сомневаются — он же везде с Эшер, и журналистам говорит, что любит только Эшер.       — Забавный список. Ну что, Брайан, когда свадьбу играть будем? — задорно произнесла Ами.       — Сегодня я не могу, давай завтра? — ответил Брайан.       — Завтра я не могу — экзамен.       — А послезавтра — Пол застукает.       Брайан и Америка рассмеялись.       Америка успешно сдала первый экзамен. А через несколько дней приехал Пол. Как раз в то утро Ами сдавала второй экзамен. Когда девушка переступила порог дома, сидящий за пианино Пол торжественно сыграл туш. Америка сделала реверанс и спросила:       — А откуда ты знаешь, что я сдала экзамен на «отлично»?       — Я просто уверен в тебе! — воскликнул Пол, поднимаясь со скамеечки. Он поцеловал девушку в висок.       — А чем же это пахнет? — Америка любопытно оглядела кухню.       — Праздничным ужином, — гордо ответил Пол.       — Действительно, праздник — Пол что-то приготовил, — иронично произнесла Ами и прошла в ванную. Выйдя, она незаметно прокралась к Полу и брызнула водой, оставшейся на пальцах, в глаза, и он взвизгнул.       — О боже мой, за что, за что? Я же приготовил ужин! Сам! — верещал Пол. Ами не смогла сдержать смеха. Пол открыл кран в кухонной раковине и брызнул в Америку.       — В меня нельзя брызгать! Я выпускница института! — смеялась Америка. Пол побежал за Ами, и она отбежала к кухонному дивану, оказавшись в ловушке. Пол обхватил Ами руками так крепко, что она не могла вырваться из этого капкана. МакКартни заглянул в зеленые глаза девушки, а она — в его ореховые глаза. Пол сакрально произнес:       — Я голодный как черт. Поэтому я сейчас могу съесть тебя, — Пол прикусил губу.       — Да ты не как черт, ты сам черт, — усмехнулась Америка. Пара села за скромную трапезу. Сначала они долго молчали, а когда голод уже был близок к полному утолению, начали задавать вопросы:       — На сколько дней ты приехал? — спросила Америка, водя кусочком томата по тарелке.       — Все зависит от того, на сколько затянутся твои экзамены. Мне бы к пятому числу быть в Лондоне. Надо закончить альбом. Если ты закончишь раньше, мы поедем в Лондон раньше.       — Тебе придется поехать в Лондон без меня. В эти дни еще будет сдача экзаменов, — Ами и Пол говорили очень серьезно. — И пока ты будешь здесь, я тоже буду пропадать в университете. Но в эти выходные я свободна как никто другой.       — И я свободен, как и ты, — заговорщицки улыбнулся Пол.       — Только не сегодня, хорошо? Я очень устала. Давай, я лучше покажу тебе новую песню, — предложила Америка и встала со стула. На том самом подобии стойки лежала тетрадь, распростирая расписанные листы бумаги в разные стороны, как птица. Ами взяла тетрадь, и «крылья» тетради повисли в воздухе. Девушка села на свое прежнее место и пропела Полу еще только начатую песню. Пела о большом чуде — о взаимной любви. Не о романтической, не о мужской и женской, а о родственной, родительской, сестринской и братской. Америка говорила: «Мне повезло быть любимой этими людьми просто так, и я тоже люблю их просто так». Припев и некоторые части в куплете Ами просто произнесла речитативом, поскольку не написала мелодии.       — Чудесная песня! Правда, — честно восхитился Пол.       — Да? Спасибо тебе большое за оценку. Я ее еле успела записать. А мелодию, сам видишь, так и не успела продумать целиком, — Америка отложила тетрадь в сторону.       — Правда, она очень интересная! Есть неординарная идея, и смысл... — произнес Пол, пытаясь заглянуть в тетрадь.       Америка еще раз обняла Пола и отправилась в спальню на второй этаж. Еще не было и шести часов вечера, но Америке это не помешало быстро заснуть. Так она проспала до самого утра.       Снова наступили сладостные выходные Пола и Америки, когда они могли ничем не заниматься, сидя дома. Правда, Америка волновалась за то, как пройдет спектакль. Пол уверял девушку, что все будет намного лучше, чем она предполагает. Америка сетовала на то, что выбрала слишком рискованную тему спектакля, а какую — делиться не хотела. В понедельник утром Америка пропала в университете и вернулась ближе к ночи. Пол, сопя, спал на столе, не успев дождаться Ами. Перед ним стоял магнитофон, на котором, как салфетка на телевизоре, лежал листок с рукописным текстом. Пол добавил несколько удачных переходных моментов, заметила Ами. Девушка нажала на кнопку запуска магнитофона, и зазвучала демо-версия завершенной Полом песни Ами, названная им же “My Magic”. В его исполнении она звучала восхитительно. Те места, где у Ами были белые пятна, он досочинил. Пораженная Ами поцеловала спящего Пола в макушку, и тот проснулся, уставив на девушку красные от сна глаза.       Следующим днем Ами перепела демо-версию Пола, чтобы отправить ее вместе с ним к Джорджу Мартину. С момента выхода предыдущего сингла прошло полгода, и Америка была готова к новому появлению в свете. Последние дни мая шли так быстро, что Ами их не замечала. Большая часть выпускных экзаменов осталась позади, и Америка уже понемногу начинала думать о том, что скоро они с Полом отправятся в отпуск в солнечную Грецию. Сам Пол уехал первого июня, увезя с собой демо-запись “My Magic”.       Ами защитила диплом на факультете лингвистики и готовилась к спектаклю и последним двум экзаменам, которые хотела сдать так же блестяще, как и все предыдущие. Зами бежала уже по финишной прямой. Оставалось лишь сдать два экзамена, забрать диплом раньше выпускного и отправиться в Лондон — вкушать свободную взрослую жизнь. Ами все чаще начинала витать в облаках, думая о месяце путешествий по Греции и Израилю, о турне по Америке, об осенней свадьбе. Девушка не могла поверить, что это наступит так скоро, никак не могла привыкнуть к этой мысли.       Десятого июня Америка стала дипломированным режиссером и лингвистом. Шесть лет, как показалось в один миг, пролетело в одночасье. А что уж говорить о минувшей весне, которой Америка вовсе не заметила. Дав себе оклематься три дня, девушка собралась и уехала в Лондон. Утром четырнадцатого числа Америка приехала с вокзала в студию «Эбби-роуд».       Была сессия альбома The Beatles, на которой из участников группы присутствовал только Пол. Войдя в студию, Америка тут же заметила некую суету. Ничто не вызывало ощущения, что сегодня какой-то необычный день. Наоборот, он был необычно обычным. Ами прошла в ту часть большого здания, в которой обычно писались битлы. Там уже присутствовал Джордж Мартин.       — О, Америка, — он поднял глаза на Зами. — Давно не виделись. Насколько я знаю, вас можно поздравить?       — Выбор ваш, — коротко ответила Ами. В комнату вошел Пол и, увидев Америку, крепко обнял ее, ничего не говоря.       — Вот, теперь я один неуч среди образованных людей! — воскликнул Пол, отрываясь от девушки.       — Тебе еще не поздно закончить музыкальную школу, — усмехнулся Мартин. МакКартни взял гитару и вышел в студию. В центре комнаты стоял только микрофон, и Пол встал за ним. На Пола падал плохой свет. Стало казаться, словно все цвета исчезли, и все пространство стало черно-белым.       — Америка, я послушал твою песню. Должен сказать, что песня очень и очень хорошая. Как у всех твоих песен, у нее необычное для современной поп-музыки звучание, и чтобы сингл продавался, нужно выпустить ее на би-сайде более простой песни. Но сейчас мы не об этом. Итак, мы пишем... Да, “Yesterday”.       Нет, ни у кого, кроме пожилого Сэра Пола МакКартни не возникло отчетливого чувства, что сегодня, 14 июня 1965-ого года, такой знаменательный день. Сэр МакКартни чувствовал в душе что-то неописуемое словами. Полвека назад, он был этим парнем, не знающим, каких успехов достигнет “Yesterday”, сколько она будет перепеваться — в том числе самим Синатрой! — что “Yesterday”, в которой принял участие только Пол и струнный ансамбль, станет визитной карточкой The Beatles и самой известной в мире песней. Сердце старика сжималось, а ведь юный Пол еще не запел.       Пол не был уверен в этой песне. Несмотря на увещевания близких, ему по-прежнему казалось, он украл чью-ту мелодию, которую когда-то услышал и подсознательно скопировал — так гармонично она звучала. Когда Сэр Пол переживал запись “Yesterday” от первого лица, в студии была та же обстановка, что и сейчас: черно-белый полумрак, напротив него за пультом Джордж Мартин, только Америка появилась, отражаясь в стекле полутенью. Пол пел эту песню своей матери, и временами ему казалось, что мама никуда не ушла, а вернулась в виде Ами, и оттого она была ему еще роднее и любимее. И Пол запел, смотря в никуда.       Его голос никогда не звучал так, как на этой записи — ни ранее, ни позднее. Сэр МакКартни едва сдерживался, чтобы не заплакать. Он слышал эту песню сотни, тысячи раз, но при этом никогда не слышал себя со стороны вживую. Да, культ этой песни переходит все границы, но это потому, что “Yesterday” оценили не так, как следовало. Эрик Клэптон часто говорил, что The Beatles не оценили по достоинству, потому что их не слушали — перекрикивали двенадцатилетние девочки.       Пол спел песню два раза, и вскоре Сэр МакКартни понял, что вновь вернулся домой. Сказка закончилась на этом этапе. В голове его еще звучал голос Пола, отдаляясь, а в конце песни старик услышал, как молодой битл хлопнул по струнам и, шмыгнув носом, спросил: «Дожидаемся остальных и записываем “I'm down”?» После этого в голове старика наступила тишина. Тишина — это совершеннейшая музыка, но не тогда, когда ты сходишь с ума.       Пол сел на стул, одиноко стоящий в центре комнаты. С его жизнью что-то случилось, случилось что-то страшное, раз он видит такие отчетливые видения. Видимо, подошел тот самый срок, когда ты должен понять точно: жизнь прожита. Это называется одним пугающим всех словом. Это очень мучительная смерть, думал Пол, сладко-мучительная: понимать, что ты прожил жизнь не так, и проживать ее заново.       Старик стал искренне ждать продолжения истории. Теперь это его увлекало — без шуток. Он решил, что скажет об этом Америке, когда зайдет разговор, и стал дожидаться ее прихода с нетерпением. Он знал, что в следующей части этой истории произойдет что-то грандиозное, произойдет что-то поворотное для Пола и Америки, поворотное для The Beatles и даже, наверное, для него самого.