Её вина

В жизни Драко Малфоя наступили времена, когда парень спрашивал себя, о чем он вообще беспокоится. К примеру, когда он пытался пройти по Диагон Аллее непринужденно и расслабленно — не так, как обычно ходит Драко Малфой. Он знал, правда знал, что ему не стоит пытаться — но всё же делал это. «Это Луна Лавгуд виновата,» — думал Драко. Всё это — вина Луны Лавгуд, твердил он себе. Как в тот раз, когда она надела эту дурацкую львиную шляпу на матч по Квиддичу. Он потерял мяч из вида, а это, между прочим, был важный матч против Гриффиндора. Разве Равенкловцы не должны быть очень умными, а не спятившими? И эта шляпа заставила Драко задержать на девочке взгляд чуть дольше. При виде её радостного лица у него внутри что-то дрогнуло — но это, несомненно, было из-за гнева, ведь они проигрывали. Это снова была её вина, когда Драко пролил сливочное пиво на Крэбба, который говорил что-то — Малфой не слушал, что, потому что она прошла — нет, пронеслась мимо. На Луне были её знаменитые серьги-редиски, несоразмерно большие для её головы, а также пальто, которое, вероятно, раньше принадлежало Хагриду, но — о Мерлин! — на него были нашиты пуговицы всех цветов радуги. Её волосы были ужасно нелепо скручены в пучок, в который Лавгуд воткнула свою волшебную палочку. Девочка играла в снегу с жутковатой улыбкой, которая заставила Малфоя содрогнуться. Он вздрогнул, когда их взгляды пересеклись, но, возможно, это был всего лишь холод. А еще Драко винил Луну в том, что она дружила с проклятым Гарри Поттером, благодаря которому девушка сейчас была пленницей их подземелья. Неужели Лавгуд не понимала, что могла спасти себя, если бы просто была такой же, как все девушки с её факультета? Она мучилась и голодала, но каждый раз, когда Драко появлялся в лестничном пролёте, она улыбалась ему, и он невольно вздрагивал. Малфой ненавидел, когда его отправляли проверить пленников в подземелье — ведь ему приходилось видеть Луну. Она не была похожа на себя обычную, веселую и беззаботную. Всё же Драко не был настолько бессердечным, чтобы не беспокоиться за эту странную девочку. Слава небесам, Во время побега Поттер не забыл спасти и её. Малфой знал, что Гарри позаботился о ней лишь потому, что не мог поступить иначе — и ничего более. Драко также ненавидел её за то, что она обняла его тогда, через три месяца после войны. Он искал редкую книгу на Диагон Аллее, когда на него обрушился цветной ураган. Луна поприветствовала его так громко, что у него в ушах зазвенело. Малфой, как обычно, бросил на нее злой взгляд. Она лишь улыбнулась и продолжила идти рядом, ведь они «так давно не виделись». Драко пытался отвязаться от девушки, но всё напрасно; он согласился договорить за ужином. Малфой винил её и в том, что она не подготовила его, когда на третьем свидании они пошли на шоу драконов. Он прилагал все усилия, чтобы не показать свой страх, когда дракон изрыгал столпы огня и всячески запугивал зрителей. Луна же напомнила ему, что он тоже Дракон, а она обожает драконов. Еще Драко говорил ей, что это она будет виновата, если их маленькую квартирку ограбят — ведь это она всегда уходит, не закрывая за собой дверь. И это вновь была её вина, когда начался дождь, а она забыла закрыть окно. Кровать Луны стояла прямо у окна, так что Драко пришлось позволить ей спать на своей кровати, пока они не купят новый матрац, а самому перебраться на диван. Это из-за нее даже спустя шесть месяцев Драко не получил свою кровать обратно, ведь Луна оккупировала её, и теперь они не могли спать без того, что толкать друг друга. Это Луна виновата в том, что ему пришлось научиться прощать, когда она произнесла те прекрасные слова извинения. Он стоял восхищённый, а она всё говорила и говорила. Прошло несколько минут, прежде чем Драко смог найти слова, чтобы ответить. Парень что-то шептал ей, стоя под звездным небом, когда его переполняли мысли, а тело тряслось от нахлынувших чувств. Он знал, что всё будет хорошо, а когда тонкие руки обвили его шею, Драко вдруг почувствовал запах диких цветов. Он винил Луну в том, что стал чувствовать облегчение, когда заканчивал работу, ведь тогда он мог увидеть её. Она — виновница его переезда из Малфой-мэнора. Она виновата в том, что квартира теперь принадлежит ей. Она виновата в том, что до сих пор дружит с Поттером. Она виновата в том, что стала чаще улыбаться. Драко винил её в том, что она была слишком неотразимой, и умной, и эксцентричной, и чудесной, а ещё в том, что сейчас в его кармане лежала маленькая бархатная коробочка. Он глубоко вдохнул, взмахнул палочкой и оказался в их квартире, рядом с ней. Луна увлеченно разукрашивала печенье цветным сиропом. Она подняла глаза и улыбнулась так, как улыбалась только ему. — Привет, Драко. Эти слова почему-то заставили его улыбнуться. Возможно, это было слишком наивно и слащаво, но Драко не хотел дальше ждать. Он залез в карман и вытащил что-то. — Луна? Девушка посмотрела на него. Он открыл коробочку и протянул ей — там, на маленькой подушечке, лежало кольцо. Оно не было особенным — гравировка, но никаких бриллиантов или сверкающих камней. Драко знал, что ничего не сможет затмить сияние Луны, и что угодно будет смотреться прекрасно на ней. Лавгуд просто смотрела на него с этой улыбкой и ничего не говорила. После она перевела взгляд на кольцо. — Почему ты показываешь мне это, Драко? Он немного смутился. — Да, конечно… — пробормотал Малфой, — Луна, ты — лучшее, что случалось со мной. Я хочу провести с тобой остаток своих дней. Ты окажешь мне эту честь? — Драко, я и так это делаю. Даже в ночное время, — сказала она. Драко тяжело вздохнул. — Луна. — Да? — Ну хватит. — Что? — Ты знаешь. — Что знаю? Он глубоко вдохнул. — Луна, ты станешь моей женой? Луна тряхнула головой и засмеялась. — Это забавно — смотреть, как ты пытаешься, Драко. Да, я выйду за тебя. Он надел кольцо ей на палец — оно было немного велико, тронул его своей палочкой — и оно сжалось. — Думаю, пришло время тебе поцеловать меня? — улыбнулась Луна. Драко наклонился и накрыл её губы своими. Через секунду она отстранилась. — Ты уверен, что дело не в нарглах? На секунду воцарилось молчание. — Что им здесь делать? — сказал Драко. Он просто поцеловал её снова, и она знала, что он не собирается останавливаться.