Воссоединение

Буквально вынырнув из сугроба, Коннор поспешил к церкви, нужно было найти Черча как можно скорее и церковь — одна из возможных зацепок. В здании было пусто, не было ни души. Как будто сама смерть побывала здесь, забрав всех, кто был в этом месте. Осмотревшись и не найдя ничего, Радунхагейду поспешил на выход. Но кто же ему даст уйти? Хэйтем, дожидавшийся удобного момента, спрыгнул с балки на ассасина, повалив того на пол и прижав. Последний вздрогнул от неожиданности. В голове закрутился один вопрос: «Какого чёрта он здесь делает?» — Отец, — сорвалось с губ Коннора, когда он посмотрел на склонившего над ним тамплиера. Не очень ему хотелось видеть морду предателя. Особенно его. — Коннор, — Хэйтем издал смешок, показывая скрытый клинок сыну. — Последнее слово? Отец собрался его убить? Как и мать? Предатель! Самый, что есть предатель! За все свои годы Радунхагейду успел возненавидеть отца. Как родителя, как тамплиера. — Стой. — Глупый выбор, — чтобы этот тамплиер не сделал сейчас, парень оттолкнул его, упёршись ногами ему в грудь. Кенуэй-старший, видимо, не очень порадовался такому началу разговора с сыном и попытался утихомирить юнца. Но тот вскочил на ноги, бросая на отца злобный взгляд. — Хочешь узнать, как там Черч? Хватит краденого твоим братьям-британцам? — Коннор стал нарезать круги по комнате, стараясь не подходить к отцу ближе, чем на два метра, а может и больше. — С чего ты взял, что Черч мой брат? Нет. И британцы с королём-идиотом мне не братья, — Хэйтем сделал паузу, немного отходя в сторону, но стараясь не прерывать зрительного контакта. — Ты наивен, Коннор. Орден воюет не за корону. Свобода. Закон. Независимость. И… кое-что ещё. — Кое-что? — парень остановился напротив тамплиера. — И что же? — Любовь, сын мой. — Что за чушь ты несёшь? — Радунхагейду не понимал о чём говорит его отец. Что ещё за «любовь»? Да таким, как Хэйтем, должно быть неизвестно, что это. — Понимаешь, Коннор, — старший скрестил руки на груди и задумался. — Любовью движет многое. Не всё, конечно. Великие женщины и мужчины могли бы сойтись вместе. Сам представь. В мире бы больше не было воин, все жили бы в мире. Даже твой народ. Никому не нужна бы была ваша земля. — Ты лжёшь! — Коннор всплеснул руками, показывая своё недовольство. — Отец, это всё твои мечты, не больше. Такого никогда не будет. — Правда? — тамплиер изогнул одну бровь. — Может тогда мужчины с мужчинами, а женщины с женщинами? Такой расклад тебя устроит больше? Нам всем наплевать, если это будет выгодно — такими способами мы будем заключать мир. — Хотите издеваться над людьми? Что это ещё за… — Ах, извини, ты же жил с индейцами? Наверное, я неправильно выразился. Привести на примере животных? — Не надо. Я прекрасно тебя понял, отец, — Коннор отвёл взгляд в сторону. Что ещё за разговор начал отец? К чему он это всё ведёт? Хэйтем усмехнулся, приближаясь к Радунхагейду. — Ну, раз понял, то почему бы нам более мирным путём не договориться с индейцами? — подойдя вплотную к Коннору, он положил руку на его плечо, нежно поглаживая. — Отец, ты либо выпил перед приходом сюда, либо ты сошёл с ума, — парень попытался отстраниться, но, наткнувшись на стену, был немедля прижат к ней. — Первое точно нет, как и второе. Ты индеец, в тебе кровь настоящего индейца и… ассасина. С твоей помощью мы бы легко заключили бы мир с твоим народом. Коннор колебался. Он не понимал к чему клонит Хэйтем, его планы, намерения. Мысли были прерваны поцелуем, из-за которого ассасин чуть поморщился. — Расслабься, Коннор, — Кенуэй-старший ухмыльнулся, проникая языком в рот сына, исследуя там все уголки. Коннор сопротивлялся, не желая поддаваться. Натиск со стороны отца усилился. Он прекрасно понимал, что делал и с кем. Но так хотелось… Все эти годы, проведённые в одиночестве. Даже тогда на крыше он узнал Коннора. Узнал и поклялся найти его и подчинить себе. Он только его сын. Его собственность. Перестав бесполезные попытки отстраниться, ассасин лишь расслабился, позволяя отцу брать инициативу на себя. Чёртов тамплиер решил таким образом чего-то добиться? Пусть попробует. Поцелуй вышел долгим и на удивление нежным. Хэйтем не хотел пугать сына такой выходкой, но он желал добить его этим. Отстранившись, он посмотрел на Коннора. На смуглой коже румянец был почти незаметен, но сбивчивое дыхание выдавало его с потрохами. — Что ты сделал?! — еле выдавил из себя Радунхагейду, вытирая губы. — Показал главного из нас. Что-нибудь ещё, Коннор? Коннор отрицательно покачал головой, отталкивая отца и идя на выход. — Что же, тогда в путь.