Незримо за спиной

— Господин, — скрипучий голос пожилого мужчины разорвал долгую тишину, — ваша дочь снова ушла из комнаты.       Возле окна стоял полный мужчина с рыжими усами. Его взгляд был где-то далеко, а мрачное округлое лицо освещалось полной луной, которая в этот момент была прямо напротив окна. Ветер в ночи был прохладным из-за близости озера, навевало задумчивость и грусть. — Снова ищет ключ, — сам себе сказал мужчина. — Но её старания не спасут этих проклятых эльфов! — Что прикажете делать, господин? — Свеча в руке седобородого слуги подрагивала, и на стенах плясали тени. — Найди её и запри в комнате. Да поживее, если она сможет выбраться из дома — это будет на твоей совести! — Слушаюсь, господин, — слуга поклонился и поспешно закрыл дверь, отправившись искать шуструю девушку по всем трём этажам старого и мрачного особняка.       За ним неспешно следовал ещё один постоялец замка, пусть его присутствие всегда оставалось без внимания. Неупокоенная душа предыдущего обитателя — безмолвный свидетель всего, что происходит в стенах старого особняка. Он нигде и везде одновременно, его не видят, но он видит всех.       Пожилой слуга медленно вышел в нужном направлении, и это не нравилось Элиасу. Призрак преследовал высокие и благородные цели — спасти целую расу эльфов от уничтожения. Но это тяжело, когда у тебя нет тела, и ты не можешь покинуть участок особняка, будто есть что-то, что не отпускает тебя за невидимую стену. Но новые жильцы особняка подарили призраку надежду, которая спасала его холодными осенними ночами от темноты, которая пыталась забрать его к себе. Элиас не мог уйти, хотя и хотел. Он знал, что в особняке у него осталось какое-то дело. Но какое?..       Призрак толкнул вазу, стоявшую на полке. Узорчатый сосуд покачнулся и быстро упал, разбившись на множество острых осколков. Так же когда-то разбилась совсем не длинная жизнь Элиаса.       Слуга остановился. Его лицо вытянулось, а глаза округлились. Этой вазой дорожила умершая жена его господина и фарфоровая вещь хранила воспоминания, которые только что рассыпались в ничто. Но Элиасу было всё равно. Никому не было дела, когда сжигали книги из библиотеки, чтобы показать протест власти. Эти книги отец Элиаса собирал многие годы… Но кому есть дело до умерших?       Пусть ваза и остановила на время слугу, однако он всё-таки нашёл дочь своего господина, которая за это время успела найти спрятанные отцом ключи возле двери в подвал. Её побег почти удался, но морщинистая рука старика резко опустилась девушке на плечо. Та в ужасе обернулась: её болезненно-бледное лицо при слабом свете казалось ещё бледнее, а ярко-синие глаза в ужасе расширились, в них плескался испуг. — Простите, госпожа, но отец велел запереть Вас в комнате. Отдайте ключи, пожалуйста.       Молодая девушка быстро отдала ключи и опустила голову, прикрыв глаза. У неё ведь почти получилось выбраться из этого ужасного особняка! Одёрнув подол чёрного платья, Николь последовала за слугой. Она не собиралась что-то предпринимать сейчас. Николь умела принимать поражения с высоко поднятой головой. Проиграв сейчас, она победит позже, взяв ревашн. Элиас ценил это.       Возле комнаты девушку и слугу уже поджидал разгневанный отец. Он стоял, убрав руки за спину, его лицо было напряжённым, а взгляд холодным, как и его сердце. Оно давно остыло, и больше никого не впускал туда аристократ-завоеватель с рыжими усами. — Я предупреждал тебя! — воскликнул он, замахнувшись на дочь, но быстро убрав руку за спину. Николь сжалась и зажмурилась. — Ты дерзнула пойти против воли родного отца и встать на сторону этих чёртовых эльфов! Подумать только, они отобрали у меня мать, отца и жену, а теперь хотят лишить и дочери! — Ты тиран… — осипший голос испуганной девушки показался очень громким, пусть она едва прошептала это.       Родитель схватил её за руку и резким движением открыл дверь в комнату, втолкнув туда дочь: — Ты просидишь там всю ночь и день! Завтра у нас будут гости. Ты и так всё портишь, но это было последней каплей! — Господин… — попытался возразить седобородый слуга, но одного грозного взгляда было достаточно, чтобы он замолчал. Хозяин особняка закрыл дверь комнаты на ключ, быстро удалившись вместе со вздыхающим слугой.       Элиас уже был в комнате Николь. Девушка сидела на кровати, закрыв лицо руками. Но она не плакала. Резко поднявшись, она пару раз дёрнула ручку двери, хоть и знала, что это бесполезно. Тогда Николь подошла к окну и протянула руку к лунному свету, который слабо проходил сквозь заколоченное окно. Её отец был предусмотрительным, дочь он выводил на улицу лишь под своим собственным надзором, а горожане уже начали шептаться, что Николь больна и коротает дни в комнате, или и вовсе свихнулась после смерти матери, и отец не может оставить бедняжку одну. Но она была просто птичкой. Птичкой в клетке.       Завтра хозяин особняка с группой солдат пойдёт сжигать деревни эльфов. Мужчина давно отомстил за смерть родителей, но жажда уничтожить всю расу застилала ему глаза, он жаждал крови, став безумным. Николь хотела спасти эльфов. Но больше всего черноволосая девушка с мёртвенно-бледной кожей хотела спасти отца.       Николь ходила в комнате по кругу, однако у неё больше не было идей. Выбраться она сможет только завтра вечером, но отец снова перепрячет ключи и поиски вновь займут уйму времени.       Уставшая девушка, едва сев на кровать, почти мгновенно заснула под пение сверчков и музыку ветра, что шумел где-то в камышах. Элиас заботливо укрыл Николь одеялом и ушёл.       Вернувшись, призрак тихо открыл ключом дверь. Это была давно потерянная связка ключей матери Николь, которую дух нашёл за лестницей.       Николь понимала, что удача на её стороне. Когда-нибудь она выберется и уйдёт к эльфам, нужно лишь немного подождать. Но ожидание быстро сменится действием. И она будет действовать. А он ей поможет. Незримо укажет верный путь, направит, защитит и будет оберегать от всего. Он станет её удачей.       Но Николь уйдёт из особняка, приблизится к цели, спасётся от натиска отца и, Элиас верил, будет счастлива. А он останется здесь, пытаясь вспомнить, что же не успел и почему не может уйти. Останется, наблюдая за сменой жильцов и веря в то, что Николь всё-таки будет счастлива.       Он останется здесь. Навсегда…