Сокровище

…Брать Лораса должно быть восхитительно. Обладать волшебным существом, которое отзывается на каждое прикосновение, которое щедро излучает в ответ радость и удовольствие, так что захлебнуться можно… – Мое сокровище, – выдыхает свои мысли Ренли, целуя лицо и запрокинутый подбородок, – сокровище мое, моя золотая роза… Слова лорда Ренли отдаются во всем теле, как музыка. Слова и прикосновения почти не отличить, да и зачем, они говорят одно и то же, отзываются одним и тем же счастьем. Ренли видит, как при каждом слове, в такт, ресницы Лораса вздрагивают, и он улыбается, не открывая глаз. Лицо у него сияет. И так же, в такт, он еще сильнее подается бедрами в ласкающую руку. И все вместе это… Это ох. Просто – ох. Мысленно ругая себя за то, что ждал неделю – зачем, спрашивается, из хорошего воспитания? – Ренли придвигается ближе. Ловко и быстро, спасибо давней привычке, находит тайник под подушкой. Лорас недовольно бормочет, когда он убирает руку, но Ренли припадает к нему долгим поцелуем, и Лорас забывает протестовать. Ренли всегда гордился своим умением обходить неловкость, которая возникает обычно при неизбежных приготовлениях. Волшебного в этом и правда маловато, так что отвлечь любовника поцелуем, пока выливаешь на пальцы масло из флакона, – удачная идея. Масло теплое – именно для этого и хранится под подушкой, пахнет оно лавандой и немного розой – целое состояние. Но Лорас того стоит. Стоит и большего. Левую руку Ренли подкладывает Лорасу под шею, и тот мгновенно устраивает голову на сгибе локтя. В его движении есть что-то очень уютное, и Ренли снова улыбается. Открытую ладонь он кладет Лорасу на голову, слегка придерживая. Правой рукой, теплой и скользкой от масла, Ренли мягко, но настойчиво отводит в сторону бедро Лораса. Он знает, что его намерения совершенно очевидны, и вглядывается Лорасу в лицо, чтобы поймать выражение предвкушения. На твоем лице оно невероятно красиво. Но Лорас каменеет. Ладное, отзывчивое тело мгновенно становится напряженным, Лорас открывает глаза, судорожно задерживает дыхание. И выражение на его лице - это совершенно точно никакое не предвкушение. Это страх. Секунду назад лежать у лорда Ренли на локте было удобно и уютно. Сейчас рука под шеей кажется неприятно жесткой, а лежащая на голове ладонь – слишком тяжелой. – Что такое? – спрашивает Ренли обескураженно. – Что с тобой? Да я даже ничего еще не сделал! Лорас переводит дыхание. - Я… понимаете, лорд Ренли, я раньше никогда… - Никогда? – повторяет Ренли. – Как так? Лорас недоуменно моргает. Да уж, дурацкий вопрос. От дурака. Конечно, нужно было догадаться, ему же, ради Семерых Богов, лет-то всего... Но он так себя вел до сих пор… Ренли отгоняет от себя недавнее – да трех дней не прошло! - воспоминание. Вот Лорас отрывается от поцелуя, глаза у него блестят. Он закусывает губу, потом улыбается, очень довольной улыбкой. Он явно что-то задумал, но Ренли не успевает спросить, что именно, потому что Лорас одним быстрым движением соскальзывает ниже. Ренли может только потрясенно наблюдать, как макушка в темных кудрях оказывается между его, Ренли, бедер, и… Конечно, умения Лорасу недостает, но зато он излучает такое удовольствие и такую уверенность... Ренли только и остается, что сдаться сразу, запустить Лорасу в кудри руку и застонать. А он-то готовился убеждать Лораса, что в этом нет ничего постыдного, и то не сейчас, а позже… Лорас отрывается от своего занятия и поднимает на него взгляд – ясный, блестящий и лукавый. – Я ведь все правильно делаю, лорд Ренли? – а в голосе ни малейшего сомнения, одно удовольствие от власти, которой он прямо сейчас обладает. – Будто ты сам не знаешь… Ох, да не останавливайся ты! И Лорас смеется. И вот тот же самый Лорас смотрит на него со страхом. Отчаянно скрывая, но это страх. И похоже, что сжаться в комок ему мешает только гордость. Против воли, Ренли чувствует досаду. Бояться нелепо и постыдно. И кого – лорда Ренли, который так понимает его, которого он так любит, который всегда так… И потом, он же знает, что нужно… пройти через это. Любовь мужчины к мужчине, она… А он же не собирается вечно оставаться… Все это правда, почему так трудно ухватиться хоть за одну мысль? Лорас медленно выдыхает. – Я никогда не делал этого раньше, но… Но я люблю вас, лорд Ренли. И я готов, - он даже улыбается. Улыбка у него скованная и какая-то незнакомая. Ренли не очень понимает, что ему думать. – Знаешь, – говорит он медленно, – больно не будет. Я это умею. Лорас кивает. – Да, лорд Ренли. Теперь он дышит ровно. Он мне не верит? Или он не боли боится? Лорас протягивает руку к его щеке, еще несколько раз глубоко вздыхает. Потом как-то неловко прижимается губами к губам, закрывает глаза и замирает. На самом деле все просто: он любит лорда Ренли, и значит, все правильно. Все происходит, как надо. Он должен быть счастлив. Тревога исходит от Лораса по-прежнему. Но не только тревога. Еще… покорность. Да, покорность. Которой раньше Ренли в нем не видел, ни разу, ни малейшей. И каким-то образом именно такой Лорас странно и… измененно привлекателен. При виде этой покорности что-то поднимается, ворочается у Ренли внутри, что-то, зубастое, рогатое. И жадное. Вожделение тяжелое, тяжелое и сладостное. В седьмое пекло, Ренли. Какая разница, почему он боится. Все боятся. Какое тебе дело, если он все равно согласен? Возьми его. Сегодня. Сейчас. Сделай его своим. Ты ведь хочешь. Ну что такого страшного с ним случится? Он поплачет, велика беда. Ты его утешишь. Зато он будет твой, по-настоящему твой. Ренли неотрывно смотрит на Лораса и стискивает зубы. И правда, что страшного случится? Лорасу в конце концов понравится. Послушный, податливый Лорас с искусанными губами... Сцеловать слезы у него из широко распахнутых глаз... Никого нельзя заставлять сдерживаться, когда предлагаются вот так... Тут и Бейлор Благословенный не устоял бы... Но, правда... А он потом будет улыбаться и смеяться в моей постели? А сиять, глядя на меня? Рядом со мной? Что бывает потом с дураками, которые крадут у шелки его шкурку? Ренли встряхивает головой и разглядывает зубастое и рогатое с любопытством и брезгливостью. И произносит мысленно, с облегчением и почти с наслаждением. «Пошел в пекло из моей головы, Роберт». Ренли укладывается поудобнее рядом с Лорасом и говорит, перебирая ему волосы: – Вот что. Нам некуда торопиться, моя роза. – Я не боюсь! – поспешно выпаливает Лорас. – Конечно, – соглашается Ренли, – ты не боишься. Это я боюсь, – добавляет он неожиданно. Он не собирался этого говорить. Но сказав, понимает, что это правда. Лорас смотрит на него со смешанным выражением облегчения и изумления: – Вы? Чего вы боитесь? Ренли привлекает его к себе, взъерошивает волосы, говорит куда-то в завиток над ухом: – Боюсь все испортить. И понимает, что снова говорит правду. – Ну что, мы договорились? – улыбается он, заглядывая Лорасу в лицо. – Ты сам решишь, когда. Я обещаю. «Обещаю» производит на Лораса какое-то магическое действие. Он согласно трясет головой и наконец-то улыбается своей собственной, знакомой улыбкой. Напряжение исчезает, как не было его, Лорас прижимается к Ренли, с силой целует его и забрасывает на него ногу – совершенно естественным движением. Как будто так и надо. Это ох. Просто – ох. – Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, мое сокровище, - говорит Ренли весело. Слова музыкой отдаются в теле. И Лорас смеется.