Небоскребы - идеальное место встреч

      Ночной воздух отдавался прохладой на лице, дождь моросил из серых облаков над ним и капли мочили всё его шерстяное пальто. Глаза столь же серые, как небо над Кардиффом смотрели на затемненный город, задерживаясь на блестящей водонапорной башне на расстоянии чуть дальше от залива. Огни были редкими и находились далеко друг от друга. В это время они нужны лишь тем немногим, кто ещё не спит, страдающим бессонницей, и тем, кто-либо приходит домой, либо уходит на работу.       Он не мог не улыбнуться глядя на этот город. Свой город он предпочитал не вспоминать. Царство Торчвуда, одно из мест, где он может вспоминать прошлое без опаски. Это заставило его улыбнуться, задуматься обо всём, о шуме живущей толпы, не имеющей никакого понятия о вещах, которые пришли сквозь Разлом, о вещах, над которыми он и его команда работают не покладая рук. Чтобы защитить, ночью и днём, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году. Это заставило его улыбнуться и подумать, что некоторые люди смогли бы идти по жизни в блаженном неведении о вещах, которые выходят за рамки пространства, за пределы Вселенной.       Но мысли принесли с собой укол грусти. Он будет жить, увидит, как этот красивый, бурный город осыпется и завянет, поколение за поколением. Он не мог поделиться красотой Вселенной. Если случайно и узнавали, они бы навсегда забыли на предыдущий день. Торчвуд был таким. Так должно быть. В один прекрасный день ты спасаешь землю, на следующий день твоя водопроводная система сдобрена Ретконом, чтобы ты забыл всё в один быстрый наскок. Хотя одинокая жизнь, которую он вел со своей командой была интересна, его жизнь всегда выходила за границы разумного       Он вспомнил время, когда он хотел, чтобы люди хранили воспоминания о Торчвуде, и он позволил некоторым оставить свои. Это всегда заканчивалось беспорядками, так что он начал потихоньку сдаваться. Никто вне системы не в состоянии держать это в себе. Он сражался, становился равнодушным к горю других людей, и продолжает становиться по сей день, хотя он видел многих людей, спасших Землю и даже не знающих на следующий день.       Может быть когда-нибудь мир будет готов принять Торчвуд, а он раскроет всё, что происходило в просторах космоса и в пределах Рифта. Но это был неправильный век, неподходящий. Может быть, когда всё изменится, но это не было ни правильным временем, ни местом, чтобы люди узнали. Когда-нибудь. После дождливых дней Кардиффа, возможно после. — Ты пришел сюда давно, не так ли? — голос почти испугал его, почти заставил выскочить из своей кожи и с крыши. Он делал это слишком много раз, и это всегда заканчивалось нуждой в массаже. — Тут тихо. Я могу подумать здесь. — Позади, мужчина в отлично сидящем костюме и очень длинном коричневом тренч-пальто, которое было скользким от дождя, наблюдал за ним, смотрел почти через него, с силой приближающегося шторма — Не думал что ты способен думать, капитан. Приятно знать, что ты это делаешь, — заявил мужчина в коричневом, подойдя и встав рядом с ним. Он пристально оглядывал пейзаж. — прекрасный вид… теперь я понимаю, почему тебе тут нравится. Правда, не могу сказать, что это удивительно. Ты всегда любил опасные места. — Мужчина почти улыбнулся. Почти. Джек только кивнул. Чувствуя себя рядом с ним напряжённо, мужчина отвёл взгляд в сторону, оглядывая его сверху вниз, глазами, которые видели слишком много за слишком мало лет. Джек вспомнил это, вероятно, посмотрел в ту сторону один раз. Но это было много лет назад, тысячи, и он остановился потрудившись сосчитать их просто так, как мог сделать давным-давно. Года, они мало что значат, когда ты никогда не выглядишь старше. Будучи фиксированной точкой, он мог сделать это, в конце концов. — Не очень-то разговорчив, да? Для начала, что… — В последний раз когда я проверял, тебе не нравилось, когда я слишком много болтал. Всегда считал, что я флиртую. Как давно это было для тебя? Пара дней? Несколько лет? Всю жизнь? — пробормотал Джек, оторвав свой взгляд от прекрасного ночного вида и взглянув на мужчину рядом с ним. Нет, не мужчину. Инопланетянина. — Это… ощущение такое, что всю жизнь. Затем снова, и снова, и снова. Как команда? — мужчина усомнился, глядя на другие, умные, пытливые глаза. Даже сейчас, столько лет спустя, от этих глаза у Джека всё-таки захватило дух. — У них все в порядке… — пробормотал Джек, вдруг почувствовав себя очень, очень по-детски в присутствии этого дивного существа. Он прекрасно знал, что эта реакция была нормальной, что те глубокие, карие глаза были тем, что привлекло столько компаньонов, независимо от опасности. Возможно это то, что Джек так любил. Постоянное понимание, что, несмотря на всякого рода опасности, он всегда мог бы вернуться. Идеальный компаньон для человека, который путешествует в одиночку. По крайней мере, он хотел как-то были. Давным-давно он узнал, что ему не были рады. — Хорошо. Очень хорошо. Они много сил тратят для сохранения Кардиффа в безопасности, ты знаешь. Я наблюдал… хотя я никогда не вмешался. — Слова эти получили какой-то отклик в сердце Джека, омрачали внимание, вибрируя в груди рыком злобного дикого зверя. — Почему ты здесь? Почему теперь, из всех времен и народов? В два часа ночи, ползешь наверх за мной, за парнем с какой-то плохой кармой на вершине небоскреба?! — спросил Джек, внезапно чувствуя себя очень замёрзшим в своей старой солдатской шинели. Шерсть сделала очень мало, чтобы оградить его от ледяного страха, копившегося в нем. Его дразнили ужасом бытия с этим замечательным, авантюрным человеком. И все то, чего он жаждал в течение многих столетий, отторгли. Он бы построил стены только по этой причине. Но мужчина в коричневом пальто и костюме в полосочку мог сломать эти стены, даже не глядя на него. И возможно, это то, за что он ненавидел его. — Я собственно, пришел спросить тебя кое о чем, капитан. — Теперь это был сюрпризом. Человек, которого все спрашивали, задавал человеку, которого он терпеть не мог какой-то вопрос. — Я слушаю тебя… — сказал Джек, глядя в сторону пришельца. Его глаза, шторм, как никогда… Они были стеклянными. Его оборонительные сооружения были внизу, это было так очевидно. Может быть, другие чувствовали это, потому как голос его вдруг приобретал мягкие тона, щекоча слух капитана, так мягко, как дождь барабанит по его пальто. — Я пришел, чтобы спросить, пересмотрел ли ты свое решение… — мужчина прошептал, глядя так, будто слова были теми, которые трудно сказать. Не в плохом смысле, нет. Как бы поздно они не прозвучали, он был рад их слышать. Он боялся спрашивать, боялся показаться уязвимым. Надвигается буря, она не должна была звучать так страшно. Джек не знал, что произошло в первый раз, все было как в тумане. Что он помнил, хотя и не был уверен в порядке последовательности, были их руки держащие чужую, сцепленные пальцы и улыбки, которыми они обмениваются. Звук от него убежал. Звук убежал от другого мужчины. Что он мог услышать, и будет вечно слышать теперь, когда подумает о возвращении синей коробки, будет стук сапогов пол лужам на крыше, и постоянно моросящий дождь. И вскоре после, отчетливый звук дематериализации ТАРДИС наполнил раннее утро, и вся команда Торчвуда была разбужена одним и тем же сообщением, а своих телефонах: «Я встретил своего Доктора. J.H.»