Время в пустоте

Юноша тихонько брел по запыленной дороге, грустно смотря на поле пшеницы, освещаемой светом белоснежной луны. Вдали, в непроглядной темноте ночи виднелся мрачный и жуткий лес, полный многочисленных тайн и опасностей, так манивших путников. Он шел не спеша, легко переставляя ноги, которые тут же оставляли неглубокий след на земле. Прохладный ночной ветерок, игравшийся с тонкими колосьями пшеницы, пролетел у него над головой, растрепывая короткие каштановые волосы. Его пробрала небольшая дрожь, волоски на его руках тут же немного приподнялись от охватившей его прохлады. Посмотрев наверх, продолжая переступать ногами по темной дороге, он увидел практически безоблачное небо, на котором сияли многочисленные голубоватые огоньки разных размеров и яркости. Тут же, по случайному стечению обстоятельств, один из мириадов огоньков плавно сошел со своего законного места, оставляя недолговечный длинный хвост. В поле стояла мертвая тишина. Путник знал, что до ближайшей деревни еще много миль и шагов. Как ни странно, его ноги уже начинали ныть, что свидетельствовало о необходимости отдыха. Свернув на противоположную сторону дороги, он набрел на старое прогнившее дерево, на котором не было ни одного листа. Подойдя к нему, он сбросил свой походный рюкзак, расправляя затекшие плечи. Прислонившись спиной к стволу, покрытому многочисленными бороздами, он подвинул свой рюкзак ближе, обхватив его руками. Решение не разводить костер казалось ему единственно верным. Неизвестно, кто мог на него выйти из чащи леса. Чуть прикрыв глаза, он поднял свои глаза вверх, смотря на звезды и луну сквозь черные и кривые ветви дерева. В полной ночной тишине он услышал издали, как по дороге ехала телега. Приоткрыв глаза, он заметил, как небольшая деревянная повозка, запряженная одной единственной клячей, остановилась посреди дороги. Дряхлый бородатый старик, одетый в рванный балахон и странную шляпу с большими полями смотрел на него, не отрываясь. Почуяв неладное, парень потянулся к оружию, но нащупав пустоту, вспомнил, как проиграл его в карты в первой же деревне по пути сюда. Старик, не отрывая свой взгляд от него, внезапно улыбнувшись, сверкнул своей челюстью, которая была заполнена лишь несколькими зубами. Свет небольшого тусклого фонаря, висевшего на короткой палке справа от него, осветил его морщинистое, но вроде бы добродушное лицо. — Ээ-эй! Малой, ты там ушнул, што-ли? — донесся шепелявивший голос с телеги. Юноша, подойдя чуть ближе, спустился к обозу, освещая себя в фонаре. Дедок, посмотрев на него, лишь окинув его взглядом, подмигнул: — Не мештный, да? Юноша, все еще сомневающийся в надежности старика, встретившегося ночью на дороге, неоднозначно кивнул. Старик, посмотрев на него внимательнее, снова улыбнулся, жестом показывая на покрытую соломой тележку. — Запрыгивай. Вше равно я еду в ту шторону. Там и таверна ешть, отошпишься, — сказал он, двигаясь чуть в сторону, позволяя парню залезть к нему. Юноша, медленно подойдя к нему, сказал: — Денег нет. Старик, засмеявшись, вновь показал на деревянный транспорт. — Да фиг ш тобой, потом мне отплатишь. Залезай, а то я передумаю и уеду, — сказал он, скрестив руки на груди. Парень, поняв, что это все равно лучше, чем ночевать в темном поле, запрыгнул к нему в обоз. *** Они ехали молча. Да и чем можно было говорить, когда ты едешь в деревянной телеге, запряженной одной единственной лошадью, да и той повидавшей виды. Каждый камешек или неровность сотрясали повозку и юноше казалось, что при каждом следующем ударе она точно развалится. В нос проникал приятный запах свежей соломы, которой была заложена телега для мягкости. Фонарь слегка освещал дорогу, идущую в бесконечную темноту земель. Послышались голоса. Где-то вдалеке виднелись яркие огни ламповых фонарей, висевших с обеих сторон от входа в таверну. Подъехав ближе, юнец заметил, что даже в столь поздний час таверна жила в собственном мире. Мире, полном алкоголя, множества людей и веселья, не заканчивающимся даже ночью. Подъехав ближе, дорога началась из плитки. Стук копыт лошади стал еще отчетливее и громче. Остановившись, юноша слез с телеги, и был ослеплен многочисленными фонарями, которые были навешаны не только у входа. «Такую звезду ночью уж точно не пропустишь, да и по шуму клиентов у них хоть отбавляй…» — подумал паренек, прикрывая глаза рукой. — Ну вше, я поехал. А то меня моя бабка хватится. Бывай, малой, не забредай далеко, хорошо? — сказал мужик, снова одарив юношу своей улыбкой. Парня укололо в сердце. Он подошел к нему, и, достав из заднего кармана кожаных брюк серебряную монету, дал ее старику.  Тот, посмотрев на него, еще шире и сильнее разинул рот в улыбке. — Да не волнуйшя ты так, малой. Я бы тоже шказал, что денег-то нема. Вдруг я разбойник какой, да? — сказал он, и показал свою дряблую руку, напрягая мышцы. Юноша улыбнулся ему в ответ, и тот, махнув рукой, не оборачиваясь, крикнул: — Только шильно не напивайся тут, договорились? — и исчез во тьме ночи. *** Поднявшись по каменным ступеням вверх к деревянной массивной двери, он медленно открыл ее. Его тут же захлестнул ураган музыки, смеха, разговоров, света и звука стукающихся жестяных кружек. Жизнь тут кипела полным ключом. Таверна оказалась двухэтажной, на первом располагалась сама таверна, а на втором этаже были небольшие комнаты с набитыми сеном матрасами. К слову, обычная таверна. Множество столов было занято, тут и там слышался смех, пьяные вопли и мужские разговоры типа «Давай выйдем». Подойдя к одному из дальних столиков, находящихся возле деревянной балки, держащей конструкцию деревянного второго этажа, он смахнул со стола крошки от хлеба и сел на стул. К его удивлению, к нему практически мгновенно подбежала довольно симпатичная официантка, одетая в бледно коричневую рубаху и белый фартук. Ее волосы, завязанные сзади в небольшой хвост, взвились с той же скоростью, с которой она прибежала к юноше. — Здравствуйте, я приветствую Вас в нашем замечательном трактире «Железный Свин», и сегодня я буду обслуживать Вас! — сказала она так громко, как только смогла. Шум льющегося пива и пьяных речей и криков значительно заглушал ее милый голос. Юноша, смотревший до этого в окно, в котором была видна лишь холодная ночь и такие же холодные звезды, обернулся на официантку. Увидев, что перед ним стоит очаровательная девушка, он потерял свой интерес к изучению деревянной рамы окна и переключился на нее. — У вас всегда так много народу? — спросил он, так же пытаясь пересилить своим голосом всеобщий ор. — Практически всегда, но сегодня в особенности много клиентов! — прокричала она. — Мне, пожалуйста, какой-нибудь еды, желательно вкусной, на ваше усмотрение. И комнату на одну ночь, хорошо? — спросил он. Девушка, старательно все записывающая в маленький блокнот, кивнула. — Простите… Но вам нужна девушка на ночь? — спросила она, моментально покраснев. Юноша, моментально переведя на нее взгляд, удивленно спросил: — В смысле?  Та, видно совершенно не любя эту часть своей работы пояснила: — У нас есть выбор из множества девушек на ваш вкус… — сказала она, потупив взгляд. Юноша, легко взяв ее за руку, сказал: — Извините, но девушки на ОДНУ ночь меня не интересуют, — сказал он, посмотрев ей в глаза. — Хорошо, я… — Когда у Вас заканчивается рабочий день? — спросил он, мило улыбнувшись. Девушка, не ожидавшая внимания к своей особе, начала заикаться. — Ну… Ну, обычно в три часа, но сегодня… А-а-а… В четыре я буду… Сво-свободна… — сказала она, несмотря на юношу. — Хорошо, тогда я подожду. — У вас все с заказом? — спросила она. — Да, благодарю. Покраснев, девушка мгновенно ретировалась. Улыбнувшись, парень продолжил смотреть в окно. *** Приступая к ужину, состоящему из куска мягкого хлеба, сыра и небольшой куриной ножки, запивая все это некрепким элем, парень вслушивался в разговоры людей в трактире. Даже при своем абсолютном слухе он смог вырвать лишь несколько предложений. — Слышал, армия Северного народа была разбита у Дальних островов? — Чего? Северное племя-то? Не может быть. Они одни из самых мощных… — Да говорю тебе, все, подчистую! — Я только слышал несколько интересностей от моего кузена. Того, который на пристани работает. Он говорил, что племя Турстаркури было убито. Не просто убито, а сожрано! Представляешь? И-иик! — Я только про сатиров из Королевской семьи слышал, у них там переворот произошел, всех порешали, но младшего не нашли. — Если он и скрывается, то только на Острове Масок… Услышав о месте, как будто знакомом, юноша напряг уши еще сильнее.  — Почему так думаешь? — Так там скоро вручение будет, у всех просто крышу сорвало. Все туда съезжаются посмотреть. А где больше народу, там и шансов меньше, что тебя найдут. Продолжая слушать, парень потягивал из кружки эль. Над деревянной входной дверью прозвенел колокольчик. Возможно, он был заколдован, ибо путник услышал его, сидя в противоположном от него углу. Значит, новый посетитель пришел. Продолжая слушать разговоры пьяных и трезвых мужиков, он краем уха услышал, как официантка поприветствовала нового посетителя. — О, господин Иоват Казран! Имперский алхимик? Какая честь для нашего заведения! Услышав это имя, юноша резко опустил кружку на стол, пролив половину на него же. Его глаза были широко раскрыты, когда он увидел, как этот мужчина с темными волосами и небрежной щетиной спросил что-то у официантки, которая обслуживала юнца, и та показала в его сторону. Посмотрев по направлению пальца, их глаза пересеклись. Фиолетовые глаза юноши и черные глаза имперского алхимика. Человек по имени Иоват стал интенсивно продвигаться сквозь толпу пьянчуг, целенаправленно идя к юноше. «Черт, не успею!» — подумал он, глядя на пути отступления. Мужчина, подойдя к его столику, небрежно вытащил стул из-под чьего то седалища. Пьяница мгновенно упал. Приставив деревянный табурет к столу, он медленно на него сел. Теперь они были друг напротив друга. Их взгляды вновь пересеклись. Наступила гробовая тишина, которая могла заглушить даже ор всех здесь собравшихся. Наконец, тишину нарушил мужчина. — Рейнгор Фригз, значит? — сказал он, буравя его ледяным взглядом глаз, в которых могли бы утонуть планеты. Парень, промолчав, медленно потянулся одной рукой под стол. — Не советую… — таким же холодным и даже ледяным, под стать взгляду, голосом предупредил мужчина. Парень тут же положил обе руки на стол. Вновь тишина… — Иоват Казран, значит? Имперский алхимик? Серьезно? — мило улыбнувшись, спросил наконец юнец. Иоват, положив одну руку на стол, устало спросил: — Ты же знаешь, зачем я здесь? Услышав подобное, юноша сжал зубы и кружку. — Нет, я не вернусь… — Прости, но это не обсуждается… — Я СКАЗАЛ. Я. НЕ. ВЕРНУСЬ! — крикнул парень и молниеносно опрокинул двумя руками массивный стол. Тот, отправившись в полет, так и не приземлился. Капли пива, выплескивающиеся из кружек, которые держали трясущиеся руки. Падающий хлеб, опрокинутый толстяком. Милая официантка, бегущая с подносом в одной руке, споткнувшаяся о ногу, так любезно поставленную для этого одним из пьянчуг. Один трезвый солдат империи, запустивший свои руки под юбку одной из официанток на втором этаже, которая явно не желала этого. Все. Абсолютно все в этом месте остановилось. Время не просто замедлилось, оно было превращено в ничто, пространство было искажено до полной остановки. Только двое из множества людей могли двигаться в этом месте. — К чему все это представление, Дарктеррор? — встав со стула и прислонившись к стене, спросил мужчина. Юноша, моментально вскочивший со стула, держал в одной из своих рук небольшую булаву, светившейся с одного своего конца пульсирующим зеленоватым светом. Тяжелейшая ее часть состояла словно из нескольких тысяч зеленых перьев, плавно переливавшихся в свете ламп и свечей. Увидев оружие в руке у юнца, мужчина приподнял бровь и спросил холодным голосом, не выражающим ничего: — Таймбрейкер? Откуда он у тебя? — Не важно! Хочешь, я продемонстрирую тебе его силу? — улыбнувшись, но совершенно по-другому, спросил некий Дарктеррор. — Это не обязательно… — ответил пустым голосом Иоват. Но парень уже подошел к девушке-официантке. Аккуратно схватив ее одной рукой за талию, он поставил ее перпендикулярно земле, в ее обычное состояние до падения. Взяв поднос, который так и остался висеть в воздухе, он положил ей в руку. Повернувшись к лицу мужчины, который застыл во времени с глупой рожей, излучающей идиотизм и тупость одновременно, он чуть повернул его голову в свою сторону. — Наблюдай… — ухмыльнувшись, сказал юноша. — Это не обязательно, Дарк… Чуть замахнувшись, он со всей силы ударил булавой по лицу пьяницы. Та, на мгновение вернувшись в нормальное время, разлетелась на куски кости и мозговой жидкости. Все это месиво завибрировало с огромной скоростью, но тут же перестало двигаться, вновь поглощенное пустотой. — Это ты мне говоришь, что не обязательно? Серьезно? Не смеши меня! Я лично видел, как ты уничтожал галактики! Не тебе меня учить! А, черт, костюм испачкал… — сказал парень, смотря на свой забрызганный кровью жилет. Сняв его, он также снял с себя и всю верхнюю одежду, которая сковывала движения. Он оголился по пояс. — Хм… Ты не смог спрятать эти метки? — спросил алхимик. На правой стороне груди у Дарктеррора были татуировки в виде многочисленных рунических символов. На спине, вдоль позвоночника тянулась темная линия из букв, заканчивающаяся кругом между лопаток. Парень, посмотрев на себя, лишь ответил: — Все мы можем принять любой облик. Но что-то от нас остается в этих телах. У меня — тату, у тебя — твой ледяной взгляд. — Не испытывай судьбу, ты знаешь, для чего я здесь, — сказал Иоват. — Да, я уже понял. У меня только один вопрос — как ты вообще на это согласился? Ты же пожиратель миров, уничтожитель галактик, а тебя отправляют за мной, как за нашкодившим ребенком. Как ты опустился до такого? А, Энигма? — спросил он, засмеявшись. Но алхимик явно не разделял его веселья. — ОНИ знают, что только я могу вразумить тебя вернутся. Тем более, они вознесли мне приношение. Все сразу. Даже Калдр согласился на это. — И как дела в совете без меня? — развел руками юноша. — Эзалор вновь отправился к смертным. Вроде на Остров какой-то. Он там в первых рядах. Хаос покинул нас и теперь помогает Люциферу. Грядет что-то интересное. Не часто такое случается, уж ты знаешь. — Наверное потому, что вы все заточили меня в Класзуреме на три тысячи лет! Видя, что Иовату наскучили его крики, он лишь замолчал. — Энигма… Мы ведь совершенно другое. Мы больше чем боги. Больше, чем Древние. Мы и есть само понятие древности. Мы с тобой оба создания вселенной. Уж ты, как никто другой, должен меня понимать. Тем более, ты бы давно поглотил бы этот жалкий мир банальных людишек, если бы захотел. Или же отправил свою миллионную армию и обрушил бы весь гнев Пустоты. Так почему же? — спросил он. Энигма до этого терпеливо слушал своего болтливого родственника. — Ты не понимаешь. Ты слишком горяч, чтобы это понять. Этот мир захлебывается в крови. Войны, катаклизмы, болезни, магия, если так ее можно назвать. Скоро этот мир уничтожит сам себя, а я буду за этим наблюдать. Я буду смотреть, как они тонут в крови себе подобных! Я буду наслаждаться, пожирая этот мирок, уничтоживший сам себя! — голос Древнего божества возвысился до небес. Это был многочисленные голоса. Голоса всех тех, кого поглотила пустота. Алхимик Иоват перестал существовать. Его кожа уничтожилась, поглотилась тьмой, исчезла. Холодные черные глаза заменились на холодное существо, состоящее из самой Пустоты. — ХВАТИТ ПРЕРЕКАТЬСЯ СО МНОЙ, ИНАЧЕ ТЫ УЗНАЕШЬ, ЧТО ТАКОЕ ЧЕРНАЯ ДЫРА!!! –голос Энигмы разлетелся по округе, уничтожив при этом смертных, сидящих рядом с божеством. Дарктеррор лишь ухмыльнулся, показывая белые зубы. Его фиолетовые глаза начали исчезать. Брови, ресницы, все это уничтожалось. Само его лицо изменялось, превращаясь в безликую маску. Безликую Пустоту. Закончив превращение в самого себя, его кожа приобрела чуть фиолетовый оттенок. Пять пальцев превратились в три когтя, соединенных перепонкой. На его худом теле начала проявляться мускулатура. Его метки загорелись темно-фиолетовым. На безглазом лице появились новые отметины, до этого скрывающиеся под волосами. — ХАХ! СЕЙЧАС ТЫ УЗНАЕШЬ, ЧТО ДЛЯ ДАЖЕ ДЛЯ ПУСТОТЫ НУЖНО ВРЕМЯ! — проговорил он. Его голос ничуть не уступал голосу другого божества. *** Поняв, что если он начнут сражаться в этом месте, то от самой части материка мало что останется, божества умерили свой пыл. Оставшись в своих формах они стояли друг против друга. Время и Пустота. Безликое и Многогранное. Создания космоса. Энигма, проплыв в пространстве несколько шагов, подошел к Дарктеррору. Тот, крепко сжав булаву, высоко поднял свою голову. — Почему именно здесь? Почему я ловлю тебя в тех местах, где ты что-то творишь? — спросил Энигма, положив свою переливающуюся руку ему на плечо. Тот, злорадно ухмыльнувшись, ответил: — Нет. Это не я что-то творю. Я появляюсь тогда, когда происходит что-нибудь ужасное! — Зачем. — Я несколько тысяч лет был в заточении. А эти людишки мне по нраву! Эти тараканы, ползущие в своем ведре с дерьмом, выдают такое, что даже боги не могли придумать со своей жестокостью. Я люблю смотреть на их лица в момент страданий! Я люблю людей, и одновременно ненавижу. Я всему учусь у них. Но они не первые, они не последние. Ты знаешь, что будет, если Люцифер решится выступить из своих кругов. И я буду в первых рядах всего этого! — проговорил он, и громко засмеялся. — Знаешь, когда тебя наказали лишением рта, ты мне нравился больше… — проговорил Энигма. — Ну так что, я готов, братец! — улыбнувшись, проговорил Дарктеррор, замахиваясь Таймбрейкером. Энигма, разведя руки, тут же их опустил. Чувство повышенного притяжения мгновенно спало у Дарктеррора и он смог выпрямиться. — Что такое? — удивленно спросил он, не опуская оружия. Тот промолвил: — Ты прав. Я все равно не затащу тебя обратно. Но я буду наблюдать за этим мирком. Надвигается буря, Войд. Но Пустота не дремлет… Сказав это, Энигма исчез. *** Он сидел возле дерева и наблюдал, как таверна горит изнутри. Как он и предсказывал, в нее ворвались разбойники с гор и поубивали мужчин и изнасиловали женщин. После чего заперли всех в ней и сожгли живьем. Это было их излюбленное развлечение. Дарктеррор внимательно наблюдал за этим. Всматриваясь в мельчайшие детали. — Помо… ги-и-и… — донеслось откуда-то снизу. Войд перевел «Взгляд» вниз и увидел ту самую девушку официантку, но со стрелой в спине. Кровь уже растеклась по ее рубахе и заливала всю землю вокруг. Дарктеррор наклонился к ней, вырвал стрелу из спины и взял своими трехпалыми ладонями ее личико. Та, задыхаясь, лишь тихо благодарила его. — Я вижу будущее. Тебя там нет, — сказав это, он моментально свернул ей шею. Положив ее тело возле дерева, он поднялся. В лунном свете появились длинные желтоватые волосы, фиолетовые глаза и светящиеся тату на спине. По запыленной дороге тихонько брел одинокий странник с длинными волосами. И смотря на звезды, он лишь произнес, ухмыльнувшись, краем губ: — Остров Масок, да? Будет весело!