Случай или дождь во всем виноват

С тех пор, как на нашей кухне появился новый кондитер — Луи — я не могу спокойно работать. Я все время смотрю в его сторону, витаю в облаках, а когда Луи смотрит на меня я непроизвольно краснею. Я знал, что люблю его, но мне было стыдно себе в этом признаваться. Я точно знал что Людовик (полное имя нашего «иммигранта») — гей, но я-то нет! Когда я слышу его полное имя, то представляю себе какого-нибудь французского короля, ведь они все были Людовиками, 17-18 веков, грациозного, властногого. А Луи немного похож на французских монархов, такой величественный и грациозный. Моя мама всегда ищет мне «достойную девушку», но ее выбор меня не устраивает. И, может, из-за того, что с девушками у меня не клеится, я и полюбил нашего кондитера. Но еще мне нравится характер Луи: веселый, добрый, незлопамятный, милый. Он может дать грамотный отпор обидчику (в основном Феде с Сеней) и хорошо повеселиться, если предоставляется такая возможность. Иногда Луи забывает, в какой стране находится и начинает говорить на французском языке. Только шеф понимает его, а остальные лишь хлопают глазами, и я в том числе. Теперь каждый вечер я изучаю французский, но фразу «Я тебя люблю» запомнилась мне сразу. Свою влюбленность в Луи я тщательно от всех скрываю и в первую очередь от мамы. Если она узнает, что я не совсем традиционной ориентации ее удар хватит! А я не хочу, что бы с ней что-то случилось. Честно говоря, мне немного боязно заговорить с предметом моих фантазий и воздыханий первым, поэтому я жду какого-нибудь особого случая. И, представляете, этот случай настал!   *** Была пятница, ресторан стоял полупустой, только Дмитрий Владимирович пил чай за своим «счастливым» столиком. С самого утра по телику предупреждали о сильной грозе и советовали взять зонтики. Я надеялся добежать до дома раньше, чем пойдет дождь, ведь мама за меня будет сильно волноваться, а потом и лечить, если я «промочу ноги». Мне этого совсем не хочется. Последние гости отмечали чей-то день рождения и заказали только одни десерты. Луи взялся за дело. Когда он готовит, мне кажется, что это больше похоже на танец. Все движения отточены до совершенства, руки уже сами все делают, а по кухне витают сладкие ароматы карамели, корицы и других «пряностей». В такие моменты я смотрю на кондитера не отрываясь. Мне наплевать, что мясо горит или овощи передержаны. Я не пропускаю ни одного движения или милой улыбки Луи, заглядываюсь на него и, соответственно, получаю нагоняй от шефа, но меня это не особое волнует. Хоть я и су-шеф, но десерты готовить не умею. Мне стыдно, ведь настоящий шеф обязан уметь готовить абсолютно все, а я… Может стоит пойти в кулинарную школу?  Когда наш рабочий день подошел к концу, мы все столпились у раздевалки. Многие толкались, доставали зонтики и т. д. Я же переоделся быстро и вышел через заднюю дверь из ресторана. И тут дождь полил как из ведра! Я такого никак не ожидал, а зонта с собой у меня нет. Ночевать в ресторане мне совсем не хотелось. Я стал быстро соображать, как бы прийти домой сухим, но мне ничего в голову не приходило. Но неожиданно ко мне подошел Луи. — Чего г’густишь? — Спросил он на ломаном русском. — У меня нет с собой зонта, а дождь льет как из ведра. Я не хочу прийти домой промокшим до нитки. - Ответил я. — Хочешь взять мой зон’т? — Спросил Луи. Я непонимающе посмотрел на него. Нет, конечно я всегда знал, что он добрый, но что бы настолько… — Нет, спасибо. Я сам как-нибудь. К тому же если я возьму твой, то ты промокнешь. — А давай ид’ти под од’ним зонтом. — предложил француз. Я чувствовал, как мои щеки наливаются румянцем, а сердце стучит быстро — быстро. Но я не могу отказывать людям, если они что-то предложат или попросят, такой уж у меня характер. — Хорошо. — Сказал я. Луи раскрыл большой зонт с причудливыми узорами и жестом пригласил меня встать рядом с ним. Я побежал под зонтик и взял одной рукой его ручку. Вдвоем его было нести не так тяжело. Теперь мои щеки пылали, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Но я держался молодцом и француз ни о чем не догадывался. — Гас’кажи мне что-нибудь о Го’сия, пожалуйста! — Попросил Луи ведь идти в тишине было скучновато. — А что ты хочешь узнать? — спросил я. Мой собеседник пожал плечами, мол « Что хочешь, то и рассказывай». Я на минуту задумался, а потом заговорил: — Вот ты думаешь что русская кухня всегда была однообразной и скучной? Отнюдь. На Руси крестьяне питались кашами либо супами, но богачи предпочитали есть качественную и вкусную пищу… — Как в на’шем гес’тогане? — Уточнил Луи. — Да. Так вот, слуги князей или просто богатых людей плавали за границу, чтобы достать запрашиваемое кушанье. На это уходили месяцы или даже целые года. — Отк’уда ты это знать? — изумленно спросил Луи, когда я окончил рассказ. — Просто люблю историю. А, вот и мой дом! — Обрадовался я. — à vrai dire я тоже тут жить. — Сказал француз — Пя’тый этаж, квагтига 12. — Так мы же соседи. Моя квартира располагается напротив твоей. — Да уж, сегодня прямо вечер неожиданностей. Распрощавшись с кондитером, я поднялся на 5 этаж, открыл дверь квартиры своим ключом и зашел внутрь. Включив свет, я увидел небольшой листок бумаги на тумбочке. Взяв его в руки, я прочел: « Я уехала на неделю к сестре. Еда в холодильнике, одежда — в твоей комнате. Не скучай. Целую, мама». Что же мама уехала, я дома один, а Луи живет в квартире напротив. Блеск! Теперь-то я точно буду встречаться с ним. Первое наперво я разогрел себе ужин, заварил чай и поел. Второ- навторо я включил ноутбук и зашел на сайт изучения французского. Достав толстенькую тетрадь на спирали я принялся записывать туда новые слова. Вдруг в дверь позвонили. Когда я открыл, то увидел Луи.- У тебя есть са’хаг? — Спросил он. Я кивнул. Кондитер, сверкая лучезарной улыбкой, зашел в квартиру. — Подожди пожалуйста пару минут пока я найду сахар. Можешь посидеть в гостиной. — Сказал я. Француз повторно кивнул и прошел туда куда я его просил.  — О, ты изучать ф’ганцузский, qui? — Через некоторое время спросил Луи. Я высунулся из кухни и сказал «да».  — И что ты уже знать?  — Бытовые фразы, приветствие и прощания. А еще некоторые вопросы! — Похвастался я, а потом добавил — Просто если я поеду в Прованс, то обязан знать и говорить на французском. — А зачем ты пое’хать туда? — Насторожился Луи. Сердце у меня ушло в пятки. Не могу же я сказать, что хочу во Франции признаться кондитеру в любви или просто погулять по красивым улочкам вместе с возлюбленным. — Ты так много о нем рассказывал, вот я и решил побывать там. — Ответил я. Словно камень с души упал, чесслово. — Пон’ятно. Только ты не смож’ешь один жить или пге’бывпть на мо’ей година. Если ты захотеть пое’хать в Пго’ванс, то беги меня с собой. — Продекломировал мой нежданный гость и улыбнулся. Мне нравится смотреть на его улыбку. Она такая солнечная, яркая, сразу видно, что человек хороший, с ним интересно и приятно общаться, он немного наивный. Шеф однажды сказал: «Улыбка — это зеркало души» и я полностью с ним согласен!  — Конечно. Вдвоем веселей. — Ответил я. Наконец сахар был найден, но Луи не спешил уходить. — Мож’ет вып’ить по чашке ча’я? — Спросил он. Я уставился на него якобы спрашивая « что ты предлагаешь мне?». Кондитер повторил вопрос. И тут только я сообразил, что он хочет. Я энергично закивал головой и побежал ставить чайник. Когда чай был готов Луи неожиданно сказал: « Подождать па’гу минут» и выбежал из квартиры. Через минуту он вернулся с небольшим пакетиком в руках. Внутри лежали круассаны, эклеры и два рожка мороженого. Я закрыл глаза, предчувствиуя вкусное чаепитие с любимым человеком. -Все э’то я готовить сам. — Похвастался Луи и по-королевски уселся за стол.  — И мороженое тоже? — С недоверием спросил я. Француз кивнул и налил себе чай. Я пожал плечами и тоже сел на свободный стул. Взяв в рот один из эклеров я почувствовал, что у меня немеет язык, а во рту невероятно терпко. С трудом проглотил несчастный эклер и запив его чаем я спросил у Луи: — А почему твои пирожные такие сладкие? — Пото’му что во.Ф’ганция все едят тол’ько такие пи’гожный. Все уже пг’ивыкнуть и я в том числе. — Последовал ответ. Я вдруг вспомнил, что в первые дни работы нового кондитера все гости жаловались на «невероятную терпкость десертов» и просили позвать моего будущего возлюбленного. Луи объяснял посетителям, что ему надо приспособиться готовить, как он выражался «Г’усские десегты». Гости уходили, шеф ругал незадачлевого кондитера, а я к сожалению ничем не мог помочь Луи. Но в конце концов он присобился к готовке русских лакомство и десерты Луи стали еще вкуснее. За чаепитием и приятной беседой время летит быстро. Когда я посмотрел на часы было уже за полночь, но у меня не было чувства усталости или сонливости. — Я по’мочь тебе вы’мить посуда. Ведь э’то я пгед’ложить тебе чай. — Сказал Луи, доев последний эклер. Мороженое мы решили оставить на потом. — Ты не устал? Может я сам справлюсь? — Спросил я. Кого я обманываю? Я же очень хочу что бы мой возлюбленный остался у меня хотя бы на часик. Луи покачал головой и твердо сказал, что будет помогать мне с уборкой стола. Я расплылся в счастливой улыбке и пошел на кухню. Француз последовал за мной, неся грязные чашки и тарелки. И вдруг я почувствовал, что больше не могу скрывать от Людовика то, что я влюбился в него. Я открыл кран, полилась теплая вода, а я принялся тереть первую тарелку.  — Ты пго’тегеть дыгку. Оч’ень интенсивно т’гешь. Что произойти, mon cher? — Послышался сзади тихий, спокойный голос. Я обернулся и увидел Луи. Он смотрел на меня в упор и мило улыбался. — Ничего… — Ответил я, но больше не мог терпеть и выпалил — Луи, я тебя люблю. Очень давно, с первых дней твоей работы в «Claude Monet». Я боялся с тобой заговорить на эту тему, но сейчас мне уже ничего не страшно! Хочешь — презирай меня, хочешь — убей, мне уже все равно! Я видел его лицо, особенно глаза. Они расширились. Это явный признак шока и удивленния. Луи простоял так минут 10, потом заговорил: — Mon cher, я те’бя не осуждать за это. Вооб’ще-то у меня есть па’гень и я не могу его бго’сить.Pardonne. — Простить, да? Что же, я прощу, если ты так хочешь!!! — Почти закричал я и прижал Луи к стене. Вода уже начала литься через край раковины, но меня это не беспокоило. Одной рукой я обвил шею Луи, второй — талию и сам прижался к французу. Теперь он не мог вывернуться и уйти, и впервые я был к нему так близко. — Теперь ты не сможешь уйти. — Прошептал я и коснулся губами шеи Луи.  — Я же пге’даю Даниэля! Ч’то он может поду’мать, гас’кажи я ему об этом! — В ужасе зашептал француз. Он думал, что я не услышу его, но у меня был абсолютный слух. — Даниэль… это твой парень, да? Что же, скажи, что ты его бросаешь. Я думаю он не обидится. — Сказал я с легкой издевкой в голосе. Я был чересчур настойчив. Раньше я боялся первым заговаривать с девушками либо с парнями, но очевидно благодаря Луи я обрел решительность и дерзость. Лично меня такое положение вещей.полностью устраивало. — Лева, опом’нись! Я же не смо’гу быть в’месте с тобой! — Закричал Луи. Мне было больно это слышать и я заткнул кондитера горячим, страстным поцелуем. Губы француза невероятно сладкие даже немного терпкие, с привкусом шоколада и корицы. Я потихоньку начал углубляться поцелуй. Луи немного приоткрыл рот, встречая мой язык и отвечая на поцелуй. Вскоре кондитер понял, что ему не вырваться и что я очень настойчив, и начал понемногу отвечать на поцелуй. Мы так увлеклись друг другом, что забыли обо всем на свете. Повалив Луи на пол, я принялся стаскивать с него одежду, покрывая стройное тело поцелуями. Я уже хотел расстегнуть ширинку его джинсов, но француз меня остановил. — Я думать, мы е’ще не готовы к се’гьезным отношениям. Давай чуть-чуть подождать и я о’бещать те’бе, что разогву отношения с Даниэлем. По правде гово’гя я и сам хотеть с ним пог’вать. — Сказал Луи, зарываясь пальцами в мои волосы. Я кивнул. Никогда в жизни я не был так счастлив! Аккуратно перенеся любовника на кровать я лег рядом с ним и накрыл нас одеялом. Засыпая в оъятиях Луи и слушая, как падают капли воды я чувствовал, что жизнь наконец-то повернулась ко мне лицом. Мне снился Прованс, великолепные улочки, зелёные парки, красивые набережные. И мы с Людовиком идем по самой красивой улице, держась за руки и улыбаясь друг другу. Этот сон, определенно был самым лучшим сном в жизни.Я встал очень рано, разбудил Луи, затем мы вытерли пол и домыли грязную вчерашнюю посуду. Плотно позавтракав, мы направились в «Claude Monet», держась за руки. Была суббота, великолепный день недели и я теперь верил, что каждый день моей жизни будет таким же великолепным, как этот.