Пыль.

Пыль на книжных полках и письменном столе. И не только там. Она, Серая Царица, повсюду, она приходит на запах чужой тоски и крови, да, она тут надолго и ничего не поможет. Господи, как пыльно. Пыль. Она продирается сквозь рот, сквозь склизкую носоглотку, пробивается, не выбирая путей, сквозь кожу и кости, под черепную коробку, к обезумевшему, задыхающемуся в сладковатой зловонной жиже , пульсирующему мозгу. И пусть это невозможно, но ощущения именно такие. Мама часто приговаривает, что грязь в доме не уберешь, пока у тебя грязь в душе. Угукаю, как всегда логично завершая любой разговор, любую попытку чужих слов пройти по протоптанной тропинке Госпожи Пыли, моей частой гостьи. А что мне отвечать? Жижа, черная и липкая, то, что мама по простоте душевной называет "грязью " , не даст мне закричать о собственной беспомощности. Когда ты ничтожество, ты не должен говорить об этом. Ты ничтожен для разговоров, твой мозг задохнулся и впереди ничего нет. Агония. Медленный огонь. Всем спасибо, все свободны. Не решаюсь зайти в свою комнату, ставшую за время моего отсутствия обителью мрака и затхлости (отсутствия ли? кого ты обманываешь, твое присутствие только добавляет затхлого запаха). И пыли, конечно. Обитель пыли. Серая Царица ждет меня, и может прождать сколько угодно. Она знает, что мне некуда от неё убежать, да и на попытку побега моих угасающих сил не хватит. Оттягиваю момент слияния с моим привычным тусклым миром, задним умом заранее начиная бояться того момента, когда я все-таки вернусь. Натягиваю разбитые бежевые кеды. Я люблю гулять по вечерам. Пустынный парк, до боли пропитанный отзвуками детского радостного визга. Это одно из немногого, что по прежнему приносит мне радость. Пусть с каждым разом её все меньше (как и моей способности воспринимать действительность, что стала для меня такой обузой, собственно), но я цепляюсь за неё с яростью ребенка, защищающего свою любимую игрушку от чужих недобрых рук. Свет фонаря. Шелест бумажного пакета, влекомого легким ветерком по дорожке. Цветные стеклышки, оставленные каким-то малышом на скамейке. Готов поспорить, его мать сказала, что их нельзя взять домой, они (пыльные) грязные. Может, добавила что-то про грязь в душе. А может, повесилась от несчастной любви в 16 лет, и так и не родила трогательного ребенка, собирающего в парке цветные стеклышки, а их оставил на скамейке какой-нибудь алкаш, что должен был быть её мужем . Кто знает. Точно не я. Много лет назад (много ли? может, еще в прошлом году) я гулял по этому парку с рыжеволосой девочкой и покупал одну сладкую вату на двоих. Помню её смех и свои навязчивые, такие незатхлые и непыльные, надежды на поцелуй в щеку. Потом что-то случилось. И еще что-то. Девочка ушла. Конец мечтам. Здравствуй, реальность. Ничтожные мысли и никчемная память - вот мои друзья. Еще столовая ложка черной жижи под языком. Можем отметить вместе Рождество, как самая настоящая веселая компания.Я буду Сантой с пыльной бородой. Забудем гулко звучащую чушь в моей пустой голове (колокольчик звонит, упряжка едет), думаю, нам стоит вернуться к важности этого дня, к моему рваному темпу дыхания. Я теперь дышу ровно только во сне. Все физические нагрузки кажутся смертельными, пыль в движениях, пляшущие пылинки перед глазами. Мне жаль себя, но я слишком ничтожен для жалости, верно, моя маркиза, моя царевна, герцогиня тусклых красок, Госпожа Пыль? Поклон тебе за все блага насущные. За стройный хор невырвавшихся криков отчаянья, мешающий погрузиться в свои мысли. В блаженный омут собственного подсознания, если так удобнее (блаженный? если моё подсознание - блаженный омут, то тогда матушка - фея Динь-Динь). Исчезнуть - проще простого. Куда проще, чем вдохнуть зловоние собственной душевной гнили. Ветер будет свистеть в ржавых трубах, а подростки смеяться и курить травку. Как там дальше? Вынужден вас оставить, извольте простить, но все кончилось. Всем спасибо. Я всё. Аминь, треклятая маркиза, прекрасная маркиза.