Оставшись без ответа

      Город был погружен в омрачённую пришедшим недавно слабым ливнем гнетущую и апатичную атмосферу. Шел дождь, мелкими каплями сыпавшийся с неба, оставляя на окне небольшие мокрые дорожки, медленно и не спеша стекавшие по нему вниз и падавшие вниз на влажный асфальт. Слабый ветер покачивал лысеющие верхушки тоскливых деревьев, срывая последние бледновато-желтые поникшие листочки, унося их с собой в самые затаенные и пустынные уголки печального города.       Затемненная темно-серыми шторами комната выглядела мрачно и уныло. Грязная, пыльная и заваленная разбросанными вещами, она была окутана тьмой. Лишь небольшое тусклое свечение экрана компьютера освещало ее. Раскрытое настежь окно пропускало в комнату поток осеннего ветра, освежая ее леденящим, пробирающим до костей холодом.       На небольшом стуле, придвинутом к окну, неуверенно стоял парень, опираясь руками на чуть промокший подоконник и глядя вниз, на мокрый асфальт. Длинные черные волосы, скрывшие под собой взгляд его омертвевших глаз, развевались, немного спутываясь из-за слабого ветра. Его тощее хрупкое тело было спрятано под грязно-белой футболкой и надетой сверху черной кофтой, бледные ноги закрыты черными длинными штанами.       Что читалось в его поникшем взгляде, обращенном куда-то вниз, за падающими каплями нагрянувшего дождя? Отчаяние. Страх. Непонимание. Уставший от боли разбитого на тысячи осколков сердца, парень был готов к решительному действию.       Что заставило его сделать это? Люди. Серые, безликие, со своей скучной и однообразной жизнью, подчиняющиеся унылым и дотошным стереотипам. Не желая думать своей головой, они прячутся за мнением общества, готовые поглотить любого, осмелившегося оказать сопротивление всеобщим идеалам.        «Ты ненормальный!»       «Как это вообще возможно?»       «Таких как ты, надо изолировать от нормальных людей!»       Почему? Чем мог провиниться бедный и несчастный подросток? За что вы его так ненавидите и презираете?       Еще будучи ребенком, он был готов помочь своим друзьям и близким, прилагая максимум собственных усилий. Как-то раз, когда парень был еще в начальной школе, увидев свою плачущую в уголке одноклассницу, он, обеспокоенный, подошел к ней. Узнав, что ее обидел один мальчик из параллельного класса, парень утешил девочку и, преисполненный негодованием и жаждой справедливости, пошел разбираться. Пусть все и не прошло гладко, но он добился своего, заставив того мальчика извиниться. Много было подобных и других случаев, но объединяло их одно – он, несмотря ни на что, был готов помочь всем. Парень был добрым и отзывчивым. Что же он сделал не так?       В комнате, погрязшей в гнетущей тишине, послышался шорох — возможно, из-за усилившегося ветра со стены упал плакат или, быть может, вновь повалилась небольшая стеклянная фигурка, белой вороной стоявшая среди усеянного серыми тетрадками стола. Обернувшись на шум, парень долго вслушивался в каждый звук, но, не найдя ничего, вновь уставился поникшими глазами на затопленный лужами асфальт.       Сколько времени прошло? Наверное, час, может, меньше. Это не столь важно.       Когда его жизнь пошла по наклонной? Что заставило ее превратиться в ад? Очевидно, очень глупый и «неуместный» поступок. То, что можно назвать самой непростительной ошибкой всей его недолгой жизни.       Ключевым моментом, вихрем закрутившем его старую жизнь, стало признание в любви. Долго мучаясь и страдая от одиночества, глядя на обычные парочки, будто назло окружавшие его, он, наконец, осмелился открыть свое сердце… тому единственному, в кого был долго и безнадежно влюблен. Тому, лишь от чьего имени сердце билось чаще и на душе разливалось тепло. Тому, кто гнусно предал его и втоптал в грязь, сломав в один миг. Парню, которого он любил всей душой. Парню, который заставил его погрязнуть в отчаянии и неимоверной боли.       Взгляд его острых, ранее добрых и милых, а теперь злых и омерзительных, глаз никак не уходит из головы. Он не переставая мелькает в голове, заставляя дрожать от страха.       Дождь усилился. Тяжелые капли, яростно бившиеся об окно, отчаянно отлетали вниз, все больше и больше затопляя канувший под воду асфальт. Угрюмое свинцовое небо засыпало в тени ночного города, яростно рыча и изредка выплевывая одинокие вспышки разъяренных молний. Город засуетился: мелькали крохотные светло-серые точки — упрятавшиеся под зонтами люди, послышался жалобный вопль, сменяемый другим, боевым и злым, — из-за пришедшей грозы всполошились собаки во дворах небольших домов.       Мертвенно-потухший взгляд устремлен в небо, на быстро и беспорядочно перемещающиеся грозные облака. Лицо заметно бледнеет. По щекам пробегает соленая дорожка горьких слез. Движимый отчаянием, парень залезает на насквозь промокший подоконник.       В чем его вина? Пожалуй, никто не ответит на этот вопрос. Он ошибся лишь в одном — нельзя доверять другим людям.       Окинув взглядом свою небольшую понурую комнатушку, парень сделал последний шаг. Шаг в бесконечность.