Зависимость

Джошуа Вашингтон - гребанный наркоман. Этот незамысловатый факт каждое чертово утро подтверждает зеркало, ни одну тысячу раз битое и собранное по кусочкам, прямо как и он сам. Это зеркало отражает лишь жалкое подобие человека, безуспешно борющегося со своей зависимостью. К сожалению, бороться именно с этой зависимостью бесполезно. Он пробовал. Честно, пробовал. Эту зависимость не получится слить в бездонное нутро канализации. Эту зависимость не купишь по рецепту, выписанному прилежно выполняющими свои обязанности, а главное, отрабатывающими свои немалые деньги психиатров. Потому что его личный наркотик, его зависимость, его наваждение и болезнь – его лучший друг. Лучший друг, который каждый день маячит прямо перед глазами на расстоянии вытянутой руки. Улыбается, сыплет разного рода шутками, неуклюже заигрывает с девушками и говорит. Говорит, говорит и говорит. А еще смотрит своими невозможными глазами, заглядывая в искалеченную душу законченного наркомана. И ничего не видит. Не видит, как Джоша буквально ломает от одного только взгляда, легкой ироничной улыбки или случайных касаний. Джошу иногда хочется содрать с лица Криса эти очки, стекла которых, видимо, окрашивают весь мир в приторно розовые тона неунывающего неудачника. Возможно, без них он наконец увидит взгляд побитой собственным горячо любимым хозяином собаки, устремленный в его сторону. Но кого он обманывает. Все мысли Криса заняты исключительно Эшли. И даже если разбить весь такой идеальный мир его розовых грез, он не поймет. Не поймет, какого это каждую чертову ночь засыпать с мыслью о своем лучшем друге, видеть неспокойные сны, подкинутые измученным ломкой воображением, и просыпаться в холодном поту с теми же мыслями, с которыми засыпал. Он ни черта не поймет и не увидит, только если… Только если не бросить все это ему под ноги, словно охотничий трофей, добытый потом и кровью. Вот поэтому сейчас Джош, промокший от разгулявшегося на улице дождя, трясущийся от пробирающего до самого болезненно сжимающегося сердца холода, стоит перед до рези в глазах знакомой дверью и остервенело, до побелевших костяшек, вдавливает палец в звонок. Он пытается не обращать внимания на крупную нервную дрожь, прошибающую все тело, на дрожащие от эмоций руки. Он пытается не думать, но перед глазами все еще стоит образ целующихся возле его дома Криса и Эшли. Джош голову готов отдать на отсечение, что инициатором была Эш, ведь она-то видела все эти взгляды, полные тоски, голодные касания и общую болезненность Вашингтона. Видела и только коварно улыбалась. «Черствая сука!» - Джош замахивается, намереваясь обрушить весь свой скопившийся за этот день гнев на ни в чем не повинную дверь, но его руку мягко перехватывают обжигающе горячие пальцы, а его самого затаскивают в уютное тепло квартиры. Он и опомниться не успевает, как с него начинают стягивать промокшую одежду, скидывая прямо на пол прихожей. «Нет, нет, нет, нет... Не так... Все не так». Он лишь хотел рассказать Крису все о своем состоянии и уйти из его жизни навсегда, чтобы не мешать только начинающимся отношениям с Эшли. Поэтому Джош судорожно пытается перехватить его руки, остановить, оттолкнуть, в конце концов. Но Крис просто прижимает его к стене, вжимаясь своим крепким, пышущим жаром телом и буравит Джоша виноватым взглядом. - Прости за Эш. Она… она просто… немного злится, потому что я… - Джош дергано усмехается, зажмуриваясь, лишь бы не слышать оправданий. - Джош, пожалуйста, посмотри на меня. И он поднимает глаза. Он подчиняется этому тихому голосу, который всегда сводил с ума. Он убеждает себя, что вот теперь-то он завяжет. Получит свой прощальный кайф и уйдет зализывать душевные раны и бить зеркала, которые только и показывают ему его сумасшествие. Он поднимает глаза и понимает, что, нет, не уйдет. Потому что от Криса просто фонит виной, будто бы друг знал обо всем, что творилось с Джошем. Знал, но молчал. И так хочется ударить его. Стереть с его лица это дебильное виноватое выражение. И ведь руки уже поднимаются, чтобы совершить задуманное, но… Джош успевает почувствовать на своих губах легкое дыхание, а потом его мозг просто отключается, потому что Крис целует его. Робко, неуверенно, по-детски. По сути, просто водит своими губами по его собственным, чуть сминая. Но от этого у Джоша крышу рвет, потому что он даже в самых смелых своих фантазиях не мог и предположить, что Крис поцелует его сам. Джош резким движением разворачивается, впечатывая Криса в стену, и впивается в податливый рот, навязывая свой ритм, свое желание, свой голод. Его руки бесцельно скользят по подрагивающему телу, пытаясь стянуть мешающую одежду. Так долго пытаясь, что раскрасневшийся, прерывисто дышащий Крис, чуть отстраняется и сам стаскивает с себя мешковатую футболку, вновь притягивая разгоряченного друга к себе. Джош лишь коротко стонет от соприкосновения обнаженной кожи и буквально вгрызается в доверчиво подставленную шею, оставляя на ней кровавые полукружия, которые на утро, несомненно, нальются синевой и будут адски болеть. Он рассчитывает наставить таких вот болезненных, медленно сходящих с бледной кожи меток по всему телу постанывающего Криса. Джош не намерен его отпускать. Не сейчас, когда его скромняга-друг показал себя, а Джош наконец дорвался до желанного. И не позже, когда он получит уже полагающуюся ему дозу, а Крис будет сонно моргать и оправдываться. Да, Джошуа Вашингтон – гребанный наркоман. И этот незамысловатый факт отражается в подернутых страстной поволокой голубых глазах его личной зависимости. К счастью, бороться с этой зависимостью бесполезно.