Последний режиссер

Она появилась на моем пороге на следующее же утро после премьеры. Ее прекрасные глаза были заплаканы, а на лице не осталось ни кровинки. Впрочем, моя муза от этого ничуть не утратила своей привлекательности. Белоснежные волосы обрамляли ее по-детски круглое лицо. Тонкие губы, огромные глаза, пронзительные даже после бессонной ночи. Она была такой хрупкой, и в то же время невероятно уверенной. Ей было больше сорока, но выглядела она неизменно на двадцать. Моя муза была настоящей иконой своего времени. Возможно ли, что она провела под дверью всю ночь? Я ничего не слышал, но ведь небесные создания бесшумны. Я и сам не спал всю ночь. Будь я кем-то другим, я бы рыдал часы напролет. Но я провел ночь, разглядывая старые постеры и награды. Эгоцентрично, но не беспочвенно. Меньше сотни человек на премьере... Даже члены съемочной команды не собрались, чтобы насладиться фильмом. Последним фильмом. Премьерный показ последнего фильма, дата, высеченная на моем сердце, - 18 ноября 2086 года. Мы с музой были там. Спонсоров на последний фильм найти не удалось, не смотря на нашу популярность. Одни крутили у виска, другие были на грани банкротства. Мы сами все оплатили, почти как в юности. Мы создали шедевр, я ничуть в этом не сомневаюсь. Но его увидела лишь горстка коллекционеров и битников нового века. В финале, который должен был разорвать грудь на части, полупустой зал отозвался жидкими хлопками. Я понял, что это конец. Я, моя муза, наши фильмы – мы все отошли в прошлое. Кто бы мог подумать еще десять лет назад, что так получится? Психокинетические камеры появились в 2074-ом и лишь изредка встречались в больницах. Их использовали в медицинских целях, для лечения неврозов и психических отклонений. Человека погружали в реальность, отличную от привычной. В лишенный навязчивых страхов мир; здоровый человек не заметил бы разницы. Корпоративные умы быстро придумали аппарату новое применение. Всего пара изменений - и медицинское оборудование стало самым желанным развлечением на свете. К чему кинематограф, телевидение и видеоигры, когда все это может совместить одна психокинетическая камера? Она смоделирует любое ощущение и буквально отправит каждого в его личную нирвану. Любой сюжет, любые актеры, любые декорации – за деньги клиента, конечно же. После премьеры муза осталась у меня. Я был счастлив в какой-то мере. Моя муза практически не выдавала своих эмоций, но я чувствовал, что она – единственная, кто меня понимает. С момента прихода она не заговорила. Что же, это неудивительно, ее сердце было разбито. Мы жили так, как жили бы в прошлом веке. Ночами мы смотрели фильмы. Днем – ели при свечах и читали книги. Абсолютно неоправданный в наше время романтизм. Моя психокинетическая камера припадала пылью, и эта пыль выражала наш протест. В 2081-ом камеры стали незаменимым атрибутом каждой квартиры. Они вытеснили остальные средства развлечения. Они ежегодно совершенствовались: усложнялись программы, управление становилось проще и, конечно же, сменялись актеры. Актеры получали невероятные гонорары за продажу своего прототипа корпорациям. Последняя, самая выгодная инвестиция для представителя увядающей профессии. Поведение персонажа, которого «играл» прототип, достаточно просто программировалось. Моей музе предлагали сумму, на которую можно было жить вечно. Она отказалась. Она всегда отказывалась. Моя муза была верна высокому искусству. Фильм должен был стать последним залпом нашего с ней фейерверка. Мы с музой прожили вместе год или два. Дни слились воедино, неотличимые друг от друга. Моих денег хватало, чтобы продолжать это бессмысленное существование, не опускаясь до поиска работы. Ее глаза так и не вспомнили улыбки, а губы не проронили ни слова. Она жалась ко мне, как бездомный котенок, она всегда была рядом. Моя муза была сломлена. Наконец я принял решение. Я предложил ей еще один совместный проект, теперь уж точно последний. Аппарат экстракорпорального оплодотворения не распознал ее ДНК. Он выдавал ошибку за ошибкой. Я был в отчаянии. Я и не подозревал, как сильно хотел оживить свой дом. Возможно, рождение ребенка заставило бы мою музу вновь засиять, как прежде. Возможно, я просто мечтал подарить миру еще хоть что-то. Прекрасный цветок с ее неподражаемыми чертами. Практически еще один совместный фильм. Я ненавидел психокинетические камеры, как никогда прежде. Я винил их во всем, хотя в душе и понимал, что моя муза не осталась бы со мной, сложись все иначе. Я занялся поисками врача, который совершил бы чудо. Я был готов отдать все, лишь бы закончить начатое. Никогда ранее я не выходил из дому так часто. Моя муза печально смотрела мне вслед. Она ни разу не покинула апартаментов с тех пор, как поселилась в них. Доктора посещали ее на дому. И не могли сказать ничего помимо того, что выглядит она горько. В этом диагнозе эскулапы сошлись. Деньги стремительно заканчивались, и нам пришлось пойти на крайние меры. Я взял ключи от квартиры моей музы. По идее, сумма от продажи спасла бы нашу неполную семью. Флажок на карте показал самый неблагополучный район города. Дверь поддалась со скрипом. Комок подступил к горлу. Миниатюрная однокомнатная каморка. Кажется, музе пришлось несладко, когда популярность прошла. Я и не догадывался, на какие жертвы она пошла, лишь бы не становиться куклой в психокинетической камере. А ведь она еще и спонсировала наш последний фильм. Я прошел на кухню не разуваясь. Толстый слой пыли покрывал все вокруг. Его освещали пестрые вывески соседнего дома. Она ни разу не вернулась сюда с тех самых пор. Я вздохнул: мне придется убраться, чтобы не стыдно было показать квартиру покупателям. Я пересек коридор и оказался в спаленке. Повсюду была развешена одежда моей музы. Видимо, местного гардероба не хватало для ее нарядов. Я печально осмотрел этот бардак, готовясь засучить рукава. Мое внимание привлек синий маячок, просвечивающий сквозь пыль. Я быстро узнал в конструкции старую модель психокинетической камеры. Ей было лет восемь, не меньше; такое старье нынче никому не нужно. Сердце пропустило удар: камеры подсвечивались лишь в рабочем состоянии. Я смахнул пыль с табло и невольно вскрикнул, увидев даты начала и окончания сеанса. 19.11.2086 – 31.12.9999. Я судорожно нажал на кнопку срочного завершения сеанса. Я распахнул дверцу, и на меня повеяло холодом. Моя муза была внутри, такая же белоснежная и заплаканная, как сегодня утром. Такая же, как в ту ночь, когда появилась на моем пороге. Я прикоснулся к ней, а затем жадно прижался к ее груди. Ее сердце давно не билось. На губах моей музы застыла блаженная улыбка.