Отвар ядовитых трав

«Вот венок из сухих желтоватых трав, ядовитых и горьких трав. Завари себе, Чиффа, из них настой, и почувствуй, как гаснет боль. Подожди, пока мир перед взглядом твоим тоже станет жёлтой травой, Низвергайся в Хумгат, приходи ко мне, продирайся сквозь резь утрат». Обернись былой радостью, моя боль, чёрным вороновым крылом. Приходи хоть во сне, хоть дурманом, хоть наваждением через тьму. Я усну, задыхаясь в самом себе, в сером мутном своём дыму. Приходи, обещай, что ещё придёшь в мой пустой и забытый дом. «Расскажи, как на гранях клетки моей пляшут солнечные лучи. Расскажи о звёздах в густой траве, на зелёных тонких стеблях, Расскажи мне, Чиффа, о небесах в каплях звонкого хрусталя. Расскажи о любви, серебристый мой лис, но, пожалуйста, не молчи». Оставайся, мой свет, мириадами звёзд, самым дивным из сладких снов. Фонари пахнут мёдом и молоком, медью, вереском и теплом, Фонари вдоль тропы, что ведёт к тебе. Всё, что будет — будет потом. Мы меняем правила этой игры, мы меняем узор следов. «Мы меняем правила этой игры, чтобы стало ещё острей. Расскажи мне, Чиффа, о том, как Хурон вдруг оделся в зелёный лёд, Как взлетали вверх сотни янтарных искр, продолжая не мой полёт, Расскажи мне, мой лис, о седой волне и о тысячах кораблей. Я лечу в эту пропасть, лечу во тьму, так лови же меня скорей! Ты так долго был рядом, моя болезнь, моя смерть и моя печаль, Хитрый лис, серебристый мой ловкий лис, мне, наверное, всё же жаль, Что меняем мы правила этой игры, чтобы стало чуть-чуть больней». Я так долго ловил тебя, моя боль, но поймал наконец-то — зря. Фонари цвета золота с бирюзой застилают светом глаза, Я остался бы там, я бы был с тобой, только мне почему-то нельзя. Под отравленным небом — надежды тень, память звонкого янтаря. «Расскажи, как осколки цветных камней пляшут брызгами в мостовых, Как все в городе счастливы, расскажи, как приходит в Ехо весна, Как танцует вода и ликует свет, пробуждая землю от сна… Расскажи, как все счастливы потому, что меня больше нет средь них». Обернись чёрно-серым вороньим крылом, алым вихрем слепых огней, «Я хочу видеть Лойсо», венок в руках распадается по стеблям, Мне навстречу рвётся тёмный Хумгат, из-под ног уходит земля. «Я хочу видеть Лойсо». И я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. Мы меняем правила под себя, но не нам делать новый ход. Забывая себя, утопая во лжи, превращаясь в пустой сосуд, Дотянуться пытаюсь я до тебя, я пытаюсь разок вдохнуть. Сэр Пондохва, тебя со мной нету вот уже сотый год. «Мы играем правилами игры, но мне так опостылел плен. В серовато-желтой слепящей мгле я сошёл с ума до конца, Отражение смеха в светлых глазах и черты твоего лица, Я свихнулся, Чиффа, и я один в серовато-жемчужной мгле». Возвращайся ветром или огнём, шумом бури в густой листве, Возвращайся, сэр Лойсо, я так устал от бессмысленности погонь, Возвращайся тьмою, грозой, дождём, дай согреть мне твою ладонь, Возвращайся в Мир, приходи, чтоб смерть наконец превратилась в свет. «А ты помнишь, Чиффа, как от тебя убегал я сквозь горный лес? У Кеттари, где камни покрыты мхом, ветры мечутся в облаках… Не спасут тебя магия, и Хумгат, и отвар из Хоттийских трав. Закрывай же, Чиффа, скорей глаза. Падай в зелень моих небес».