***
Сиэль лежал на кровати и читал учебник по истории. В комнате играла музыка. В зубах Сиэль грыз палочку от леденца, который съел уже с полчаса. Только вставать и выкидывать было лень. Полностью погруженный в свое занятие, он даже не заметил, что в его комнату кто-то вошел. Не заметил, и как оказались рядом, а уже в следующую секунду на голову одели какой-то ободок. — Надо же, так подходит, словно на себя и покупал, — поставил оценку знакомый голос. Сиэль от неожиданности подскочил и испуганно повернулся к сводному брату. Стоило ему поднять взгляд на Себастьяна, как раздался щелчок камеры на телефоне. — Ценнейший кадр, — победно усмехнулся альфа, сохраняя фото и быстро пряча телефон в карман. — Ну что? Поговорим, котенок? — Я второй день пытаюсь с тобой поболтать, тебе некогда, — гордо ответил омега, отвернувшись и скидывая ушки в сторону. — А теперь некогда мне. Я готовлюсь к контрольной. — Я бы посоветовал тебе так же подучить математику, потому как считать ты явно разучился. Еще и дня не прошло, как я обитаю здесь. Полные двадцать четыре часа настанут в полночь, плюс-минус несколько минут, — Себастьян нагло сел на кровать. Даже не так, он занял половину правой части, закладывая руки под голову и разглядывая чужой потолок. — За этот неполный день ты трижды успел надоесть мне. Твоя настойчивость достойна похвалы, однако последняя выходка перешла все границы. Еще не один человек не рисковал кидать в меня желудь. Не будь ты дитем, простыми словами бы не отделался. — Фи, — Сиэль мотнул головой, не отрываясь от чтения. — Если ты лег спать ночью, то те самые сутки мы вполне можем разделить, как два дня твоей жизни. Так что не умничай. И вообще, слезь с моей кровати! У тебя своя есть! — Что-то тебе ночью это нисколько не мешало, — но несмотря на ответную перепалку, Себастьян ловко поднялся на ноги, — готовься уже к своей контрольной, мелкий. И на будущее, — перед уходом альфа последний раз обернулся, — думай головой, прежде чем совершать необдуманные вещи, иначе тебе ответят тем же, — Себастьян достал телефон, в насмешку повертев им. — Случайно так. Прямо в интернет. Тонкий намек брошен. Парень сделал дело, закрыл за собой дверь, и ушел к себе. — Не недооценивай меня! — крикнул Сиэль вдогонку. А ведь он хотел по-хорошему провести все дела. Придется искать лазейку, чтобы насолить сводному брату, да посильнее. — Боже упаси, — усмехнулся Себастьян, услышав крик мелкого. Он не сомневался, что этот вызов был услышан всеми, кто находится в доме. Сиэль сжал кулаки, спрыгивая с кровати. Что же… Придется наведаться в кабинет отца. Может, он найдет что-то интересное для шантажа сводного брата. А он найдет!***
За ужином семья была в полном сборе. Гармония и мир за столом не изменилась и вечером. Себастьян только успевал удивляться, как этим людям удается жить в такой беззаботной обстановке и дружеской атмосфере. Закрался даже вопрос: они вообще ссорились хоть раз? Были ли у них недопонимания или обиды? Не верил парень в идеальные семьи, без единого изъяна. Он просто слишком мало пробыл здесь, и еще не увидел все стороны. Еще не время. Сиэль поглядывал на Себастьяна и чему-то ухмылялся. И это не могли не заметить родители. Габриэль первый подал признаки интереса, в привычной манере ткнув сына в бок. Как раз в тот момент, когда мальчик стал подносить ложку ко рту. — Папа! — недовольно воскликнул Сиэль, когда картофельное пюре приземлилось прямо на футболку. — Охохох, что же ты такой поросенок-то? — запричитал мужчина, качая головой. — Да ну? — мальчик хитро прищурился. Следующая порция оказалась на отцовской рубашке. Винсент только прикрыл глаза рукой, продолжая трапезу, по правилу «моя хата с краю, ничего не знаю». Эти детские шалости окончательно выбили из колеи. Нормально вообще играться так с родителем? Ладно бы дети, после этого родители и отсчитали за баловство, а может даже выгнали бы со стола, чтобы не портили аппетит другим. И кстати об аппетите. У парня он вдруг пропал. — Спасибо за еду, — коротко бросил он, вставая из-за стола. После и вовсе ушел, а вслед ему три удивленных взгляда. — Думаю, Себастьян не привык к такому, — подал голос Винсент. — Лоренс всегда был серьезен. Я сейчас вернусь, — Винсент поцеловал супруга и вышел из-за стола, направляясь следом за старшим сыном. Себастьян как знал, что за ним могут пойти и потому замедлил шаг, пока не остановился возле лестницы, прильнув спиной к стене. Эти баловства все еще не выходили из головы. Как так вообще можно? Его аж передергивало. — Лоренс научил тебя манерам, — Винсент встал напротив сына и мягко улыбнулся. — «Даже дома за столом надо вести себя прилично», кажется, так он говорил. — Да уж точно не разбрасываться едой, как твой суженный с сыночком, — перешел в нападение парень, даже не заметив, как обратился на «ты». Внезапное упоминание о папе-омеге его просто взбесило. — Правила есть правила, манеры есть манеры, — покачал головой Винсент, совсем не обидевшись на такую реакцию, — это все есть там, за воротами. А дома надо попытаться расслабиться. — Винсент подошел вплотную к сыну. — Быть всегда серьезными слишком тяжело, — он хотел обнять отпрыска, но пока ограничился только руками на плечах. — Видимо понятие «перегибать палку» никому из вас неизвестно, — Себастьян дернул плечами, освобождаясь от неприятных прикосновений. Достаточно ему разговора с папочкой. От них лишь хуже становится. — Палки разными бывают, — Фантомхав вздохнул. — В каждой семье есть негласные рамки, за которые, естественно, никто не переходит. Просто изначально рамки могут быть установлены разного размера. — Увы, но мои рамки слишком сужены и не вписываются во всеобщую гармонию, — Себастьян обошел отца, поднимаясь к себе наверх, — И тебе не изменить это. Уже слишком поздно, — напоследок бросил парень после чего исчез из поля зрения. Винсент проводил печальным взглядом сына, пока тот не зашел к себе в комнату. Мужчина понимал, что сын вряд ли сумеет его принять, но все-таки надеялся на лучшее. Винсент решил, что на кухню он не вернется, поэтому сразу отправился в спальню, совсем не заметив наблюдавшего за ними Сиэля. Он прислонился спиной к двери и все сильнее хмурился. Его раздражало такое поведение. Да, ему не понять, что значит жить только с одним родителем. Ему не понять, что значит лишиться последнего близкого человека. Он не знает, что значит спустя столько лет увидеть человека, о котором отчаялся уже что-то узнать. Сиэля бесило, что с его семьей так общаются. Он понимал, что их не просили принимать Себастьяна в семью. Но раз приняли, почему нельзя хотя бы попробовать стать полноценным членом семьи? Сиэль, ударив кулаком по стене, отправился к отцу в кабинет. Он найдет управу на брата.***
Габриэль, как истинная домохозяйка, самостоятельно убрал со стола и перемыл посуду (пусть Мейлин пройдет сегодня мимо кухни, слишком жалко дорогой фарфор). После разговора со старшим сыном, омега знал, где может найти мужа. Когда дело касалось тяжелых дум или переживаний, Винсент не закрывался в своем кабинете, он уходил в их спальню. — Милый, — Габриэль увидел его, сидящего на кровати спиной к двери с опущенной головой. Дело совсем плохо. Омега подошел ближе, присаживаясь рядом. — Как все прошло? — Я не знаю, с какой стороны к нему подойти, — меланхолично произнес Винсент, обнимая супруга. Габриэль тихо вздохнул, позволяя мужу положить голову себе на грудь. Пальцы стали нежно перебирать пряди волос. — Вы с Сиэлем два сапога пара, — с теплой улыбкой заговорил Омега. — Каждый пытается найти свой подход к Себастьяну. Дали бы мальчику время привыкнуть к новой обстановке. Ты-то должен понимать, что ему пришлось пережить. И почему сейчас не следует так усердно допытываться его расположения. — Я хочу быть ближе к своим сыновьям, — Винсент вдохнул приятный аромат Габриэля, слабо улыбнувшись. — Хочу, чтобы Себастьян, так же как и Сиэль, мог прийти ко мне и рассказать все, что беспокоит. — Я понимаю, любимый, — Омега склонил голову, целуя мужчину, словно дитя, в макушку. — Но нужно время. Наберись терпения. Все обязательно будет так, как ты хочешь. Вот увидишь. — Верю, — Винсент провел тыльной стороной ладони по щеке Габриэля. — Ты всегда оказываешься прав. Притянув супруга ближе, Винсент накрыл его губы своими. Габриэль с готовностью ответил на поцелуй. Сколько бы их не было, он всегда чувствовал их, словно в первый раз. Возвращался в прекрасное прошлое. Будучи влюбленным омегой в прекрасного взрослого альфу, сходящий с ума по его запаху, чувствуя притяжение всеми фибрами души. Как единое целое. Воспоминания всегда вызывали улыбку, и Габриэль улыбнулся сквозь поцелуй, проявляя чуть больше инициативы и заставляя мужа завалиться назад, а сам забрался сверху. Глаза Винсента заблестели лукавством, руки потянулись вперед: провели по бедрам, стройной талии, слегка задирая рубашку вверх. — Как же я тебя люблю, — прошептал Винсент, проводя пальцами по плоскому животу супруга. В глазах омеги заиграли те же озорные огоньки. Он уже знал, чем все закончится. С хитрой ухмылкой, он сел ровно на бедрах мужа, легко, и даже с неким изяществом, стягивая с себя футболку, оголяя неплохую фигуру (роды не смогли изуродовать), а следом стянул резинку с волос, и они водопадом рассыпались по спине и плечам. А стоило наклониться, и самые длинные прядки коснулись груди мужа. — Давай сыграем, любимый? — Что же ты придумал на сей раз? — Винсент пропустил сквозь пальцы длинные волосы, улыбнувшись. — Ты покачаешь пресс, — хихикнул Габриэль, — у тебя будет прекрасный стимул, потому что каждый раз приближаясь ко мне, будешь получать поцелуй. Винсент ухмыльнулся, приподнимаясь немного и снимая с себя домашнюю рубашку. Опрокинулся и завел руки за голову, не отрывая взгляда от любимых зеленых глаз. Первый подъем. Поцелуй. Второй подъем. Поцелуй. Габриэль улыбался все ярче, открывая ряд ровных зубов. Никогда он не перестанет восхищаться своим мужчиной. Властный над всеми, но покорный в домашнем кругу. Открытый и честный. Омега мог перечислять до бесконечности стороны своего любимого. А тем временем был совершен одиннадцатый подъем. И снова поцелуй, с каждым разом они становились все дольше. На следующий выпад Габриэль впустил в ход зубы, очень нежно прикусывая нижнюю губу мужа. — Смотрю тебе это нравится? — Мне нравится все, что ты предлагаешь, — жаркий шепот в ухо при пятнадцатом подъеме. Руки альфы переместились на талию омеги. Зубы сомкнулись на мочке уха. Винсент спустился поцелуями к шее, укусив бледную кожу. Но потом резко остановился, возвращаясь в положение лежа и закидывая руки за голову. Это наглая привычка распалить и отступить как ни в чем не бывало. Любимый, конечно же, знал о всех чувствительных точках на теле омеги и умело этим пользовался. Габриэль выдохнул через рот, опираясь руками по обе стороны от плеч Винсента. Теперь тот не мог склонится, иначе столкнется нос к носу. — Изворачивайся, как хочешь, — ухмыльнулся Габриэль. — Давай посмотрим, что получится, — Винсент вытащил руки из-под головы. Прошелся ладонью по плечу супруга. Вторая ладонь заскользила с талии на бедро, а потом проникла под резинку домашних штанов, сжимая упругую попку. Из того, что непринужденные ласки доставляли удовольствие, можно было понять по более глубокому и слышимому дыханию. В остальном же Габриэль показывал удивительную выдержку и даже мог держать ехидную ухмылку, пока любимый не предпринял более радикальные меры. Рука его переместилась с ягодицы снова вверх, провела по животу, груди, задевая соски. Вторая рука, лежавшая на шее, притянула омегу вниз. Винсент поцеловал супруга, ведя рукой обратно вниз по животу и опускаясь на появившийся бугорок. С тихим стоном Габриэль оторвался от губ мужа. — К нам могут войти… — Угу, — только и ответил Винсент прежде, чем резко подняться и поменяться местами с супругом. — М-м, — Омега скрестил ноги на талии мужчины, сладко выгибаясь под его пожирающим взглядом. — Обожаю, когда ты так делаешь. — А что ты еще обожаешь? — Тихий смешок на ухо. Винсент провел языком от уха по подбородку и к губам, захватывая их в свой плен. Омега не постеснялся вновь покусаться, ведь так поцелуй еще слаще и ненасытнее. — А с виду такой приличный омега, — усмехнулся Винсент, переходя с поцелуями на шею и ставя очередную метку. Ладонь снова сжала член омеги через два слоя ткани. — С приличиями ты не по адресу. Второй раз Габриэль выгнулся под мужчиной. Атмосфера уже накалилась, запах любимого стал куда острее, от выделявшейся смазки нижнее белье намокло. Тело готово было принять своего истинного. Оно жаждало больших и куда более серьёзных ласк. — Возьми же меня, — пальцы сильнее впились в плечи мужа. Габриэль облизнул пересохшие губы. — Моя очередь поиграть, — Винсент спускался цепочкой поцелуев от шеи к животу. Обвел языком ореол соска. Одной рукой он приподнял бедра супруга, второй стянул штаны вместе с бельем. С губ сорвался странный стон между интересом и разочарованием. Но Габриэль все равно принял игру супруга, и сделал себе сложную задачу — он завел руки над головой. Пусть над его телом творят, изучают, ласкают, доводят до исступления, но Омега не прикоснется ни к мужчине, ни к себе. За одно проверит собственную выдержку. Он помог Винсенту избавиться от всей одежды, оставаясь полностью нагим. Стеснения уже очень давно были отброшены прочь, Габриэль мог хоть несколько часов ходить перед мужем абсолютно голым. Дети и горничная были помехой. Винсент изучал тело супруга, как в первый раз. Он любил его бледную и гладкую кожу. И даже шрамы, полученные еще до их знакомства. Альфа провел по одному из них языком, прикусывая и целуя. — Я люблю тебя, — шептал он, оглаживая бедра омеги. Габриэль тихо засмеялся, прикрывая глаза. Теперь ему хотелось обнять. Но он дал себе слово. — А я тебя больше. Руками двигать нельзя, но зато можно ногами. Габриэль развел их в стороны, полностью раскрываясь перед мужем, но перед этим успел проехаться коленом по паху, очень осторожно, и почувствовать, как Винсент уже возбужден. Губы в миг пересохли, и омега слишком медленно и пошло провел по ним языком. Альфа зарычал, отрываясь от тела и жадно его разглядывая. Стянув с себя белье, Винсент снова навис над супругом. Еще один головокружительный поцелуй стал отвлекающим маневром, за которым Фантомхайв приподнял бедра омеги, свободной рукой проводя по его члену. Руки дрожали; ногти впивались в ладони. Габриэль не останавливался перед болью. Держался до последнего, даже когда омежья сущность просила, буквально жаждала, слиться с истинным, вцепиться в него так крепко, как только возможно. — Милый, я уже весь теку, — хрипло выдал Габриэль, ерзая под мужем, — сделай что-нибудь, мои руки не задействованы. — Вижу, любимый, — хихикнул Винсент, вводя сразу два пальца в супруга. — Издеваешься? — буквально выстонал Габриэль, двигаясь навстречу мужу. — Меня не нужно растягивать, я готов принять тебя без всяких прелюдий. Винсент усмехнулся, признавая, что его поймали с поличным. Вытащив пальцы, он довольно резко вошел в желанное тело, чувствуя жар любимого омеги. — Да-да-да, — каждое слово с довольным тихим рыком. Волосы в беспорядке разметались по подушке, голова была повернута чуть вправо, глаза прикрыты в удовольствии, руки сжаты в кулаки, и Омега специально сжимает плоть мужа, сводя с ума. Винсент сам застонал от таких действий супруга. Делая несколько плавных движений, постепенно наращивая темп. Минуты продлились в целую вечность. Их не волновало, что кто-то может войти, дверь была не заперта, они насыщались друг другом, отдавали с полной отдачей. Стоны не были такими громкими, как хотелось бы. Все же нужно думать о детках, даже когда мозг полностью отключается в последний момент, на самом пике удовольствия. Их позы менялись на несколько раз, постель оказалась полностью смята, два разгоряченных тела подходили к концу. Омега, верхом скачущий на Альфе, закидывая голову назад, на последнем толчке сжимается сильнее, вырывая тихий стон-рык. Винсент сжимал бедра супруга с такой силой, что снова останутся синяки. Но это уже было настолько привычно, что никто из них не обращал внимания. Винсент позволял супругу делать так, как ему удобно. Было жарко. Дышать становилось сложно. Внизу живота крутило. И мужчины не выдержали, кончая с громким стоном. — Тш-ш, — Габриэль склонился над тяжело дышащем мужчиной, не в лучшем состоянии, но все же с довольной улыбкой, приложил указательный палец к губам любимого. — Очень громко. — Ты великолепен, — Винсент прижал супруга к себе, выходя из его тела. — Люблю тебя. Очень вовремя, поскольку вскоре должна была произойти сцепка. Габриэль завел руку назад собирая пальцами смешанную субстанцию его собственной смазки с семенем любимого. И какой нормальный омега станет вытворять подобное? — Хм, милый, ты так сильно хочешь от меня второго ребенка, раз не побоялся заполнить собой до краев? — пошлая улыбка расплылась на лице Габриэля. Влажными пальцами он провел по груди мужа. — С удовольствием бы стал многодетным отцом, — прошептал Винсент, перехватывая руку супруга и облизывая его пальцы. Внизу снова начало сладко тянуть, растянутая дырочка запульсировала, еще большее выделяя смазку. Она стекала по бедрам вместе со спермой. Габиэль вытащил пальцы из жаркого рта любимого следом их облизывая. — Может, вылижешь меня в другом месте? — заговорчески прошептал на ухо, кончиком языка забираясь в ушную раковину. Винсент с интересом поднял бровь. В глазах заблестели озорные огоньки. Давно он этого не предлагал. Мужчина поднялся и перевернул омегу на живот. Поцеловав его в шею, альфа языком провел вдоль позвоночника, по ложбинке, проникая языком в тело супруга. Габриэль с заглушенным стоном встал на четвереньки, упираясь локтями в постель, голову опустив вниз. Язык мужа творил необъяснимые вещи, из головы вылетали все мысли, хотелось лишь ощутить жаркий юркий язычок еще глубже, чтобы вылизал все до последнего сока. А тело дрожало в сладком удовольствии. — Винсент, — Габриэль жарко выдохнул имя любимого, сгибая ногу, чтобы открыть больше доступа. Руки мужчины сжали ягодицы сильнее, раздвигая половинки, порой останавливаясь, чтобы укусить. Тогда Омега с трудом сдерживал вскрика, кусая губы. Они должны вести себя тихо. Винсент мысленно усмехался. И как у них еще хватало сил сдерживаться? Он поднялся с поцелуями обратно к шее, обнимая супруга крепче. — Если мы продолжим, я не сдержусь. Габиэль закинул руку назад, обнимая за шею мужа, повернул к нему голову, жарко целуя губы и чувствуя их смешанный вкус. И они все еще были возбужденны. — Ложись, милый, — отстранившись, омега ловко вывернулся (и как смог в таком состоянии?) из объятий мужчины, мягко толкнул его на постель и снова сел сверху. Позади он чувствовал, как стоящий член упирается в ягодицы. — Я доставлю тебе удовольствие, — Габриэль съехал вниз, уткнувшись носом в ложбинку. Терпкий мускусный запах ударил по обонянию. Омега тихо застонал, ведя носом ниже, губами проезжая по члену. — Мой сладкий… Рот наполнился слюной. Габриэль сразу попытался заглотить член целиком, на максимум расслабляя горло. Но это было не просто. Размеры любимого были выше среднего. Габриэль с громким чмоком выпускал плоть, чтобы поиграться языком с головкой, слизать выступавшие капли и вновь пытаться заглотить полностью, делая поступательные движения. Винсент прикрыл глаза от удовольствия, запуская пальцы в волосы Габриэля и медленно массажируя голову. О, он позаботился о том, чтобы не начать двигаться самому и тем самым причинять неудобства дарующему наслаждение. Габриэль нежно прикусил головку, поднимая лукавый взгляд на любимого. — Сгораю от желания, как хочу его вновь внутри себя, — короткий поцелуй в головку. — Милый, ты войдешь в меня? — Габриэль собрал все свои силы, чтобы выдать вопрос самым невинным голосом. Ведь он знал, как от этого заведется мужчина. И не ошибся. Винсент ехидно усмехнулся и перевернул супруга, поставив того на четвереньки. Благо подготавливать омегу не было необходимости, поэтому Винсент сразу вошел на всю длину. Габриэль покорно склонил голову. Из него буквально вышибали дух. Он получил что хотел, омежья сущность трепетала. Хлюпающие звуки и тяжелое дыхание так возбуждали. Второй раунд в их играх затянулся. Вспотевшие, разгоряченные, они истязали себя до самого конца. В конце, когда Винсент оказался возле стола со своей драгоценной ношей, они снесли все с поверхности. Габриэля усадили на холодное лакированное дерево, Винсент устроился рядом, резко беспрерывно входя в любимое тело. Габриэль, успевал цепляться за плечи мужчины, пальцами впиваться в спину и ставить свои метки на шее. — Милый, — сквозь толчки прошептал омега, облизывая губы, — давай вместе… Винсент был на пределе. Давно он не желал своего омегу так сильно. Он буквально сходил с ума от раскрепощенности супруга. С ним нечего было стесняться или бояться. Винсент провел ладонью по члену Габриэля, вызывая очередной глухой стон. Всего несколько толчков хватило, чтобы достичь разрядки. — Я без сил, — немного отдышавшись ответил Габриэль. Мало им оказалось кровати, они снесли на туалетном столике все флаконы, крема и еще безделушки с разными мелочами. Сама поверхность перемазалась в все еще вытекавшей из заднего прохода спермы. Зато зеркало приятно холодило кожу на спине. — А ведь только вечер, — усмехнулся Винсент, нежно целуя любимого. — Ты первый в душ? — Альфа подхватил супруга на руки, относя в ванную. — Не таскай меня, тяжело ведь, — Габриэль сделал вялую попытку пойти на своих двоих, но мужчина только крепче прижал к себе. — Я вспоминаю, как мне приходилось носить тебя на руках во время беременности, — рассмеялся Винсент. — Так что ты сейчас пушинка для меня. — Альфа поставил омегу на коврик. — А кто в этом, спрашивается, виноват? — наигранно возмутился. — Ну-ка, вспомни человека, что боялся, как бы я шаг не так сделаю, и не дай Всевышний упаду на последних сроках? — Конечно, живот тогда уже мог мешать, — Винсент включил воду в ванной. — Тебе и так тяжело было ходить. Альфа покачал головой, снова подхватывая супруга и усаживая того в наполняющуюся ванную, а сам зашел в душевую кабинку. — Может, я тоже хочу с тобой в душ? — Омега поиграл бровями. Такое шикарное тело стояло под струями воды. О, как же хотелось прижаться со спины. Винсент рассмеялся, понимая, что сейчас им точно нельзя мыться вместе. — Посиди лучше в теплой ванне, — сквозь смех ответил альфа. — Иначе тело будет болеть после такого забега. — Ой да брось, в тридцать восемь я еще, как огурчик, — подхватил смех Габриэль. И все же Вин прав. Будь они сейчас под одним душем, и третьего захода не избежать. — Держу пари, что тебе и в восемьдесят будут завидовать, — Винсент выдавил на тело гель для душа. — А может и мне, что женился на таком прекрасном омеге. — Ты явно мне льстишь, — откинув голову, Габриэль украдкой наблюдал за движениям рук мужа. Он словно нарочно не использовал мочалку и растирал тело слишком медленно. — Однако и ты мужчина нарасхват. Пусть мы женаты четырнадцать лет, но это не мешает другим наивным влюбленным омегам засматриваться на тебя и пытаться отбить у меня. — У них нет шансов, — Винсент смыл с себя пену, — чтобы меня завоевать, им надо стать тобой. И снова смех. Альфа вышел из душа, накидывая на бедра полотенце и подходя к супругу. Винсент зашел за спину к Габриэлю и слегка сжал тому плечи. Омега еще сильнее откинул голову, глядя на мужа вверх ногами. — Хочешь сделать мне массаж? Винсент ничего не ответил, улыбнувшись и взяв гель для душа. Выдавил немного геля на ладони и начал слегка растирать плечи любимого. — Мм, продолжай, — прикрыл глаза в удовольствии. Альфа немного сжал плечи, надавил большими пальцами на шею. Мужчина наблюдал за расслабленным лицом супруга, улыбаясь и понимая, что он, на самом деле, самый счастливый альфа: у него прекрасный и образованный супруг, два сына, хотя старший еще не принял Винсента, он понял, что Себастьян все равно его семья. — Я пойду поработаю немного, — прошептал Винсент, целуя ухо супруга, и, дождавшись кивка, ушел одеваться.***
Пока не настало время сна, Габриэль убрал все следы их бурной страсти. Спальня вновь стала примером чистоты и порядка. И лишь позже, когда стрелка часов переваливала к десяти, мужчина решил наведаться к сыну. — Как всегда, — открыв дверь комнаты, Габриэль застал сына сидящем за ноутбуком. Из колонок вновь лилась музыка (хотя как таковой ее было трудно назвать из-за бесконечных ударов и воя людей). Что только слушает нынешняя молодежь? — Приглуши звук, — омега отвесил легкий подзатыльник, потому как сын не обращал на него внимания, когда он стоял на пороге. — Ауч, — Сиэль потер затылок, но музыку сделал тише. — Пап, бить детей не педагогично. — В целях воспитания порой помогает, — усмехнулся старший омега и буквально в ту же секунду стал гладить ребенка по голове. — Спать собираешься? — Не хочу завтра в школу, — покачал головой Сиэль. — Они будут сегодняшнюю экскурсию обсуждать. Младший омега даже не заметил, как спалился. — Какую еще экскурсию? — глаза опасно сузились. — Ой, — мальчик боязливо икнул, — в Стоунхендж, я не поехал. Мы же там были с вами. — Выкладывай, — спокойно приказал отец, присаживаясь на свободный стул. Весь его вид показывал полную готовность слушать. — По порядку. — Что рассказывать? — Сиэль захлопнул крышку ноутбука, не потрудившись его выключить. Пододвинув стул ближе к папе, Сиэль просто обнял его. — Поверь, тебе это не поможет, — Габриэль не отстранился, но и не обнял в ответ. — Ты опять прогулял? — Не опять, а снова, — мальчик потерся носом о плечо отца. — Экскурсия была по желанию. — Почему утаил от меня с отцом? — У меня были планы, но, увы, они частично провалились, — недовольно пробормотал Сиэль, вспоминая категоричный отказ Себастьяна. — Хм, так вот, что означал тот твой взгляд утром, — Габриэль наконец обнял сына за плечи. — Я, кажется, тебе говорил дать Себастьяну время. — Говорил, — Сиэль фыркнул, — но я до сих пор не могу понять, за что он ненавидит меня. Он первый начал! — Сиэль, — мужчина отстранился. — Он не ненавидит тебя. Поставь себя на его место. Все, что окружает его здесь, ново и незнакомо, мы чужие люди, твой отец бросил его папу-омегу и не знал, что тот беременный. Себастьян рос в неполноценной семье, а теперь и вовсе остался один. Не доставай его, не делай никаких пакостей. Ты понял меня? — Сколько ему нужно времени? — совсем тихо спросил Сиэль, чему-то усмехнувшись. Понятное дело, что совсем тормошить сводного брата он не перестанет, но пока, в принципе, может дать ему немного форы. — Мне это знать не дано, — пожал плечами Габиэль, поднимаясь на ноги. — Посмотрим на его поведение. А теперь, сидишь за экраном не больше часа, к одиннадцати часам чтобы был в кровати. Спокойной ночи, — поцеловав сына в макушку, мужчина вышел за дверь. — Спокойной ночи, — бросил Сиэль, снова включая ноутбук. Ему надо было отсканировать еще парочку фотографий, найденных в кабинете отца.***
После ужина настроение Себастьяна было влет испорчено. Разговор с отцом надавил на больные точки, вновь ткнул носом в жестокую реальность и оставил с дырой в сердце. Еще долго парень не мог избавиться от картин прошлого. Но хуже было то, что в голове у него возникали образы того, что могло бы быть, если бы его семья была в полном составе. Если бы Фантомхайв не бросил их. Настолько картина становилась схожей с окружавшей его здесь обстановкой, что стало не по себе. Сначала противно, а позже… обидно. Ведь теперь он посмотрел на ситуацию с другой стороны — он просто завидовал. Завидовал семье, которой у него никогда не было. Габриэль стоял около двери молодого альфы, размышляя. Возможно, поговорить с ним все-таки не помешает. — Себастьян, — постучал в дверь, — можно войти? Михаэлис тяжело вздохнул. Вот только не хватало ему ночных разговоров с суженным папаши. Но отказывать было грубо. — Входите. Габриэль вошел в комнату и, прикрыв дверь, улыбнулся. — Как себя чувствуешь? — он присел на край кровати, где доселе лежал его пасынок. Что серьёзно? Сколько еще его будут об этом спрашивать? Себастьян сел ровно. Прохладный взгляд красно-карих глаз был направлен в сторону зашедшего в его личное пространство мужчины. — Что-то изменится, если я скажу плохо? — В принципе, сейчас ничего, — вздохнул Габриэль. — Если быть честным, то мне немного больно смотреть, что сын моего любимого человека страдает. — Так может вы сможете ответить на вопрос, по чьей же это вине? — с ядом в голосе проговорил парень, скрещивая руки на груди. Сейчас он просто защищался. Пытался скрыться от взгляда взрослого человека, что, казалось бы, видит тебя насквозь. Когда Себастьян понемногу стал разбираться в ситуации… он не хотел наставлений или нравоучений. — Мы с Винсентом знакомы шестнадцать лет, — пожал плечами Гарбиэль. — Если ты мальчик умный, то вполне можешь посчитать, что я к этому не имею никакого отношения. А с другой стороны. Если хочешь расскажу тебе кое-что, — мужчина склонил голову на бок, с любопытством осматривая лицо парня. — Что же? — Михаэлис снова повернул голову к мужчине. Любопытство пробило защиту. — Когда я был в положении, — Габлиэль усмехнулся, — во мне бурлили гормоны, из-за чего я часто устраивал Винсенту истерики. Один раз мне показалось, что он смотрит на других омег. Один такой наглый, — Габриэль хихикнул, — даже решил при мне приставать к нему. Придя домой, я закатил такой грандиозный скандал, что Винсент не выдержал и отправился на чердак. Спустя минут двадцать он спустился с небольшой коробочкой. Там оказалась записная книжка и некоторые фотографии с датами. Омег, на самом деле, у него не так уж и много было, — задумчиво, — последняя фотография была с омегой-брюнетом. Сзади стояло имя «Лоренс». Себастьян сжал руки в кулаки. Ему совсем не нравилось, когда в этой семье говорят о его папе-омеге. И он не понимал, к чему хочет подвести мужчина. — Зачем Вы мне это рассказываете? — А ты подумай, — Габриэль мягко улыбнулся, словно разговаривает с маленьким ребенком. — Думаете, если я узнаю, что он сохранил фото моего папы, мое отношение к нему изменится? Как бы не так, — на губах парня появилась горькая ухмылка. — Знаете, что больше всего меня раздражает в нем? Не то, что он нас бросил, этому уже нашлись причины, а то, что папа любил его вплоть до своей смерти. Все эти проклятые восемнадцать лет он его любил! Не мог забыть, не мог связать свою жизнь с другим человеком. Он смотрел на меня, а по ночам я постоянно слышал и видел его слезы! Он видел во мне его! А когда я узнал, что мы еще и так похожи внешне… Я ненавижу его за то, что он причинил моему отцу столько боли, даже неосознанно! — Ты и правда на него похож, — Габриэль протянул руку и провел тыльной стороной по щеке парня. Ему захотелось прижать парня к себе и успокоить. Омега в нем вопил встать на защиту этого ребенка. Парень вздрогнул от прикосновения мужчины. Его душа уже вывернута наизнанку, только что он выплеснул обиду и боль этому человеку, и такие нежные касания… так мог делать только папа… — Не надо, — он отстранил чужую руку. — Прошу тебя, — Габриэль смотрел на него с неподдельной нежностью, — не пори горячку. Себастьян отвернулся. Слишком смущал теплый взгляд омеги. Он уже пожалел, что вообще открылся. А всему виной не дающие покой воспоминания и мечты о невозможном. Габриэль все-таки решил рискнуть. Протянув руки к парню, омега прижал его к себе и погладил по голове. — Если тебе плохо, — тихо произнес он, — то не держи это в себе. Всегда быть сильным сложно. Нет… Себастьян не хотел к этому прислушиваться. В руках он не мог унять дрожь. Ему хотелось обнять в ответ. Он хотел получить родительское тепло. Он хотел еще хотя бы раз в жизни оказаться в объятьях папы. А этот омега... он давал ему ложные надежды. Себастьян чуть не поддался эмоциям. Вовремя успел одернул себя. Руки так и остались держаться в воздухе, пока он не отпустил их. А мужчина все еще держал его в объятьях и гладил. Гладил по волосам. Как это было в далеком детстве альфы. Когда после очередного приступа, маленький мальчик залазил к отцу в кровать и тот сквозь слезы улыбался, притягивая к себе. Шептал теплые слова и гладил. Тогда Себастьян мог успокоиться, чувствовать родное тепло. Габриэль чувствовал, что парень находится на грани. Он остро ощущал, что хочет счастья для этого ребенка. Слова были не нужны. Габриэль и так чувствовал отсутствие сопротивления, а это уже что-то да значило. — Может, ты и считаешь нас чужими, — Габриэль слегка отстранил парня от себя, заглядывая ему прямо в глаза, — просто помни, что теперь, что бы не случилось, никто из нас от тебя не отвернется. Слишком быстро забрались к нему в душу. К этому омеге Себастьян уже переставал чувствовать негативные эмоции. Связано ли это с его минутной слабостью, или же в сердце действительно оставили след… он не знал. Время все решит. А на сегодня ему достаточно откровения и мнимого спокойствия. — Оставьте меня одного, пожалуйста, — тихо попросил он, не желая обидеть. — Хорошо, — Габриэль снова мягко улыбнулся. — Отдыхай. Поднявшись с постели, омега спокойно вышел из комнаты пасынка. Ему, и в правду, лучше побыть одному.***
Вернувшись в спальню, Габриэль застал мужа готовым к отбою. — Давно я не видел у тебя такого выражения лица, — Винсент удивленно отложил книгу, которую решил прочесть перед сном. — Сегодня случилась удивительная вещь, — на ходу омега разделся до гола, разложил одежду аккуратной стопкой и быстро юркнул в постель к мужу, пока тот теплый, а он такой холодный. Контраст температур не остался для мужчины бесследным, он заметно вздрогнул, а Габриэля это только развеселило. — Если учесть, что такое лицо у тебя было, когда ты впервые взял Сиэля на руки, — Винсент прижал супруга к себе, — я даже не могу предположить, что могло произойти. — В моих руках был твой второй ребенок, — с теплой улыбкой ответил Габриэль, — буквально пять минут назад. — В смысле? — Винсент опешил. — Ты говорил с Себастьяном? Как он там? — Все очень сложно, — на мгновение лицо омеги омрачилось, но стоило вспомнить взгляд потерянного ребенка, таящего в себе детские обиды, и как этот ребенок хочет простого человеческого тепла, Габриэль не мог сидеть спокойно. Его сущность вновь взбунтовалось. Она тянула его защищать ребенка. Быть рядом с ним. Беречь, как родного. — Сегодня он смог открыть мне свою душу. Он выговорился и ему должно было стать легче. По крайней мере я на это очень надеюсь. Но для тебя, любимый, ситуация слишком серьёзна и трудно преодолима. — Даже не знаю, что делать, — прошептал Винсент, вздохнув. Он понимал, что Себастьян будет на него злиться. Мужчине хотелось стать для старшего сына примерным отцом. И он желал бы всем сердцем, чтобы Себастьян воспринимал его, как того, кто его искренне полюбил. Когда Винсент узнал, что у него есть еще один ребенок, то сначала не поверил. Думал, что розыгрыш. Но потом звонок Лоренса. У Фантомхайва тогда все похолодело внутри. Он чуть не выронил мобильный. Он чувствовал свою вину. И не знал, как все исправить. — Для начала дать ему самому все еще раз обдумать, и только за тем пытаться объяснить. Просто нормально поговорить. Объясни ему все. Не пытайся что-то утаить, выложи все, что знаешь сам. На это может уйти много времени, но оно и лучше. Он не глупый мальчик, и вскоре сможет все понять, — Габриэль потянулся к мужу за поцелуем, и получив его, с довольной улыбкой устроил голову на груди. — Надеюсь, что так и будет, — Винсент вздохнул, прижав супруга к себе. — Хорошо уже, что хотя бы тебе он начинает доверять. — Об этом еще рано говорить, но я очень хочу верить в такой исход. — Надо поговорить с Сиэлем. Он ведь просто так от Себастьяна не отстанет. — Уже поговорил, — быстро произнес омега. — Он обещал дать время. — И когда ты все успеваешь? — улыбнулся Винсент, погладив супруга по спине. — Хотя думаю, что он по мелочи его дергать все равно будет, — усмехнулся альфа. — Наш мальчик всегда хотел брата или сестренку, — Габриэль забрался холодными руками под рубашку мужа. Терпеть он не мог, когда тот спал в одежде. — А уж о старшем он не смел и мечтать. Однако, я чувствую бурю. Допрыгается он. — Что же, — Винсент немного приподнялся и стянул с себя рубашку, — скучать нам и так некогда было, а теперь… — Альфа не договорил, утягивая в поцелуй.